Александр Рогинский
Месть по контракту
* * *
Планшеты, подсвеченные желтым лазером, стоят между кресел, в которых в ленивых позах сидят участники конференции…
Воскобойников, директор института, мой товарищ, открывает презентацию.
Я привычно думаю о банкете – как приду домой довольный и счастливый, как через три недели поеду в Париж на международный конкурс архитекторов…
* * *
Что-то царапает в словах Воскобойникова, поднявшийся шум заставляет прислушаться.
– Мне стыдно называть это архитектурой. Это не только вчерашний день, это позор нашей школы.
Говорит серьезно, убежденно. Не верю своим ушам. Он, что – специально, чтобы оживить аудиторию?
* * *
Лица вытянулись, кое-кто с наглым любопытством поглядывает в мою сторону. Делаю вид, что меня больше беспокоит содержимое ноутбука, лежащего на коленях, чем то, что говорит мой бывший товарищ.
* * *
«Бывший» – теперь у меня с ним ничего общего. Понимаю, почему Воскобойников так старательно помогал мне с презентацией. Настаивал, чтобы я представил все свои работы, даже те, что сделал до поступления в институт, даже учебные, когда один из моих проектов взял студенческую международную премию.
* * *
Воскобойников всегда завидовал мне. Теперь он мстил. Момент подходящий, я много чего наделал, и эта презентация при ее успешном завершении должна была открыть мне путь в Европу.
* * *
И все же не верится. Вот-вот он начнет перечислять мои положительные стороны, скажет, что не раз говорил на выставках, отчетах – я надежда института, руководство верит в меня. Перейдет к тому, что я и дальше гордо буду нести знамя школы Воскобойникова, представляя ее на самых высоких архитектурных форумах мира.
* * *
Но он продолжает долбить перфоратором так надежно выстроенное здание моей профессиональной жизни.
Не удержался. После конкурса, который я мог выиграть, я бы стал для него недосягаемым, так что он использовал единственную возможность остановить меня.
* * *
Воскобойников замолкает, собирает портфель, демонстративно поставив его на стол. Портфель из хорошей кожи, дорогой.
Люди встают, как на киносеансе, на котором неожиданно погас свет.
Сижу, углубившись в ноутбук, понимая, что выгляжу очень смешно.
Поднимаю голову, оглядываю зал, словно только что проснулся, изображаю на лице удивление.
* * *
Мои приятели и друзья пожимают плечами, разводят руками, отодвигая со стуком коленями сиденья, уходят.
Все, как в дурном сне.
Иду на кухню, прошу Светлану, нашего главного организатора банкета, упаковать еду и питье в ящик.
– Я пришлю людей, они заберут.
Лицо Светланы киснет, она осуждающе смотрит на меня. Ясное дело, тоже хотела поживиться за мой счет.
– Вот пусть твои люди и убирают, – заявляет.
– Я хорошо заплачу.
Называю приличную сумму.
Думает, соглашается.
* * *
Все – сволочи. Никому верить нельзя. Как мало человеку надо, чтобы из закадычного друга стать злейшим врагом.
Никто не высказал Воскобойникову своего несогласия. Все дружно встали и ушли.
* * *
Дома меня ждет жена с ужином. Я дал слово, что не буду напиваться, оставлю в желудке место для семейного празднества.
Что мне сказать – Воскобойников оказался подлецом?
Ничего приукрашивать не буду. Ложь всегда тянет за собой другую ложь, а правда, хочешь не хочешь, обязательно вынырнет в самый неподходящий момент.
* * *
Коротко рассказываю о случившемся. Голова Марины никнет.
– Странно, – наконец произносит, – ведь он был твоим другом, в праздники поздравлял с выдумкой, а в прошлый Новый год приперся праздновать к нам, помнишь, каким он был?
– Пьяным в стельку.
– Напился, как свинья, в таком состоянии можно было идти только к лучшему другу. Вот он перед тобой и окончательно открылся. И сейчас вроде был трезвым.
– Был трезвым, – подтверждаю я.
* * *
Мы ужинаем, я выпиваю сразу стакан водки, пытаясь заглушить возникающую боль. Но только обостряю ситуацию.
Равнодушно жую прекрасно запеченную утку. Встаю и ухожу в свой кабинет. Думаю о мести. Чем дальше, тем злее. Такое не прощается.
* * *
Провожу бессонную мучительную ночь, созревает план. Водка подняла со дна все самое скверное, что было связано с именем Воскобойникова.
Утром делаю привычную зарядку, пытаясь убедить себя, что ничего страшного не произошло. Но все вокруг пронзительно кричит – «произошло».
* * *
Приятно считать себя талантом. Убедишь себя в этом, мир начинает вращаться вокруг – ты нашел точку опоры. Все, с кем соприкасаешься по работе или в быту, обслуживают тебя. Ты даешь задания и оцениваешь качество выполнения.
* * *
Так, оказывается, я жил до презентации. Мне было комфортно, мои работы охотно покупались, я скопил деньжат, разработал несколько проектов, четко сориентировав их на социальные запросы.
Если есть бедные, то обязательны и богатые. У кого много денег – и деньги эти заработаны нечестным путем – тратит их легко. Даже мода появляется среди этой прослойки: чем дороже, тем престижней.
Встречаясь в ночных клубах или на деловых совещаниях, обязательно демонстрируют дороговизну своих вещей – часов, машин, костюмов…
Для того и живут, а иначе – зачем все это богатство.
* * *
Главным в ряду предметов, конечно, является дом, чаще всего загородный. Туда обычно приглашают, чтобы в комфортных условиях изолированности, красоты природы и вписанной в нее коттеджа с садом, убедить покупателя, что тот имеет дело с надежным партнером.
Качество вещи говорит о его хозяине. Вещь становится надежной рекламой, гарантирующей успех. Чем дороже, тем реклама действенней.
Из этих посылов я исходил, проектируя свои дома.
* * *
Я начал совмещать классическую архитектуру с модерновой. Ничего особенного – и до меня масса домов было построено по таким проектам. Но тут очень важны детали. В этом и состояла моя фишка.
Одним из первых я, к примеру, установил лифт. Неважно, что дом имел всего три этажа, главное – бесшумный, с звучащей фразой из токкаты Баха, лифт становился не транспортом, а предметом роскоши.
У того, кто пришел в этот дом, такого лифта не было. Этот лифт потом давил на мозги, убеждая, что с его хозяином стоит иметь дело, если он так заботится о качестве жизненной сферы.
* * *
Мои проекты на презентации этим «грешили», потому Воскобойников и решил сыграть на недоступности этих проектов другим социальным прослойкам.
Тут было за что критиковать. Я не думал о простых людях, а хотел только хорошо заработать. Воскобойников прекрасно знал, что лжет, потому что сам строил себе дом по моему проекту.
Вернее, не так: проект он сварганил сам, но идею слямзил у меня.
* * *
Как-то Воскобойников пригласил меня и попросил стать консультантом его проекта загородного дома.
Я согласился, хотел помочь другу приобрести статус богатея и стать своим среди этих чванливых высокомерных ворюг.
Может быть, это также было причиной его изменившегося отношения к моей личности.
Потому и захотел закопать меня, чтобы показать свое величие.
* * *
Теперь это же предстояло сделать мне. Я твердо решил отомстить. И мысль, остановившая меня на полуслове, заключалась в самом методе, как это сделать.
* * *
Я до запятой знаю проект, который уже находится в стадии разработки рабочих чертежей.
На этом этапе мое консультирование заканчивалось, что и использовал Воскобойников. Но забыл подлец, что я, досконально зная детали, могу кое-что в проекте заменить, что в дальнейшем ни один прораб, осуществляющий с бригадой строительство, не заметит, как не заметит даже опытный архитектор.
Всего лишь внесу в проект изменения в использовании марки лифта. В этих вопросах я дока; никто не мог сравниться со мной в знаниях этой отрасли.
* * *
Дело в том, что специально для малоэтажных зданий лифты не выпускались – только для многоэтажек. Эти аппараты были с мощными двигателями, требовали основательной вибрационной защиты.
