Александр Сенкевич
Будда
Архат уже не перерождается ни в одном из шести миров сансары. С ней его уже ничего не связывает. После того как человеком достигается освобождение, его пять совокупностей опыта (тело, три ощущения восприятия умственной информации, сознание), из которых состоит наше кажущееся эго, продолжают функционировать при помощи телесной жизненной силы. Это прижизненное состояние называется нирваной с остатком, при котором карма еще может оказывать на него влияние. После смерти, Паринирваны, пять совокупностей распадаются и исчезают малейшие следы существования в обусловленном мире причин и следствий – сансаре. Человек полностью от нее избавляется. Это состояние называется нирвана без остатка, при котором действие старой кармы полностью прекращается, а новая карма не воссоздается.
В Палийском своде понятие архат иногда используется как синоним Татхагаты – Истинносущего. Среди этих людей, по преданию, были те, кто лично знал и постоянно или многократно общался с Гаутамой Буддой.
Идеалом Тхеравады (санскр. – учение старейшин) выступает архат, бессмертный святой монах, собственными усилиями достигающий нирваны. К этой цели идут не путем многократных телесных перевоплощений, который занимает тысячелетия, а в течение одной проживаемой жизни. Для благоверного монаха, избавленного от смерти, эта жизнь является вечной. Таким образом, для архата отсутствует прошлое и будущее, а настоящее становится бесконечным.
Архаты в Тхераваде и Махаяне (санскр. – дословно Великая колесница) понимаются одинаково – как освобожденные существа. Они погрузились в свое сознание и вычистили в нем все омрачения, вызванные эмоциями, однако не у всех из них хватило сил избавиться от омрачений познания, а это серьезное препятствие на пути к всеведению. Как ни печально, но приходится признать: архаты – не будды, которые свободны от обоих помрачений. Еще обе традиции признают необходимость для освобождения – достижение пустоты (санскритский вариант: шуньята; палийский вариант: сунната). Гаутама Будда доходчиво объяснил это понятие в Сутта-нипата: «Как на пустоту взирай на этот мир. Разрушив обычное понимание себя, ты поборешь и смерть. Владыка смерти не узрит того, кто так смотрит на мир»7.
Познавательно и интересно узнать, к чему архат безразличен, на какие действия абсолютно не способен: намеренно лишать жизни живые существа, по-воровски себя вести, быть сексуально приставучим, врать напропалую, быть скопидомом, потакать своим желаниям, делать что-то из-за неприязни и по невежеству, испытывать перед чем-то или кем-то страх.
По преданию, Первый буддийский собор проходил в пещере Саптапарна (палийский вариант: Саттапанни), Семилистной пещере, или рядом с ней – в окрестностях города Раджагрихи (санскр. – дом раджи).
В то время Раджагриха была столицей древнеиндийского государства Магадха. Затем какое-то время город повысил свой статус, превратившись в первую столицу империи Маурьев. Впрочем, через десять веков от прежнего его величия мало что осталось. Сейчас на его месте находится городок Раджгира, расположенный приблизительно в ста километрах к юго-востоку от города Паталипутры, куда позднее была перенесена столица Магадхи. В наши дни Паталипутра называется Патной. Это столица штата Бихар.
«Как все же соотносятся плетеные корзины с буддийскими священными текстами?» – спросит, надеюсь, любознательный и терпеливый читатель. Можно предположить, что название происходит от того, что первые письменные сочинения в Индии и на Цейлоне создавались на сухих и хрупких пальмовых листьях и хранились в плетеных корзинах. Такое объяснение, по-видимому, соответствует действительности. Однако это только часть правды.
Вот как толкует профессор Томас Уильям Рис-Дэвидс происхождение названия корзина в буддийских сочинениях. По его убеждению, это понятие возникло в связи с земляными работами в Индии. В древние времена выкопанную землю в корзинах передавали из рук в руки (кое-где так делают и сейчас) по нескольким выстроенным из людей цепочкам, до того места, куда ее нужно высыпать8.
Например, перенос земли необходим при террасном выращивании риса на склонах гор. Процесс этот трудоемкий, все делается вручную. Прежде расчищают горные склоны, устраивая на них террасы. Затем укрепляют их доставленной корзинами с низин плодородной землей. Высаживают рисовые зерна в лунки, которые затапливаются стекающей с гор водой. Таким же поэтапным образом организована линия преемственности в передаче буддийского учения от учителей к ученикам, которые становятся в надлежащий срок учителями.
Из старейших монахов общины (сангха) после кончины Гаутамы Будды наметились две буддийские школы – школа старейших – Стхавиравада, в которой краеугольным камнем буддийского Свода считалась Сутта-питака, и вскоре вышедшая из нее философская школа Сарвастивада. В ней Сутта-питака по важности значения уступила свое место Абхидамме-питаке (санскритский вариант: Абхидарма). Подобное перемещение разделов в иерархии Трех корзин стало возможным благодаря учению сарвастивады «о частицах дхармо-частиц потока сознания особи, иллюстрирующее идеи отсутствия души, невечности и безначальной текучести сущего»9, а также разработке космологических и психологических понятий в буддийской доктрине. Высшее Законоучение (Абхидарма) воспринималось у последующих поколений буддийских монахов как разработанная философская часть Учения, как раздел знаний по изучению наиболее общих законов развития природы, общества и мышления, «примерно соответствующий объему понятия „философия“ в античной культуре»10. Из нее произошли, по крайней мере, шесть подшкол, развивающих различные стороны буддийской философии. Канон сарвастивадинов не дошел до сегодняшних дней, за исключением сохранившихся в китайском переводе Абхидхармических текстов11.
Поспешность в проведении Собора, или общего собрания монахов, если он действительно проходил, могла показаться для людей со стороны шокирующей. Она обнажала конфликт, который существовал в общине уже при Гаутаме Будде и однажды вышел за ее пределы. Не прошло и семи дней после кончины Первоучителя, как обрело голос подспудно копившееся в общине молчаливое раздражение ее порядками, укладом монашеской жизни. К тому же обнаружились разногласия между Анандой и авторитетным старым монахом Махакассапой (палийский вариант), или Махакашьяпой (санскритский вариант). Этого человека ни в коем случае нельзя путать с Кассапой из Урувилвы – главой косматых отшельников-огнепоклонников. Ему и его «космачам» посвящена глава в этой книге.
Великий Кассапа был родом из племени маллов. Он родился в богатой брахманской семье, владевшей шестнадцатью деревнями. Племенное объединение маллов с монархической формой правления входило в состав государства Магадха. Настоящее имя Кассапы было Пиппхали. Вот что пишет о нем А. Ю. Гунский: «Так же, как два других главных ученика Будды, Сарипутта и Махамоггалана, Махакассапа был брахманом, и так же, как они, он был старше Будды. (…) Махакассапа пришел в общину Будды через три года после того, как тот достиг Просветления, и начал свою проповедническую деятельность. (…) Махакассапа достиг полного освобождения уже на восьмой день своего пребывания в сангхе. Столь быстрое обретение Просветления, безусловно, характеризует огромное внутреннее напряжение, с которым Махакассапа стремился к истине. Сам Будда признавал Махакассапу равным себе во многих отношениях, в частности, в практике восьми ступеней медитативного сосредоточения и владении шестью видами сверхъестественных способностей. (…) В нескольких случаях Будда приводит Махакассапу как образец монаха, которому должны следовать все остальные»12.
Согласно традиции Хинаяны Махакассапа по праву считается одним из самых выдающихся архатов, то есть человеком, полностью избавившим себя от помрачений (клеш) сознания и вышедшим из Колеса перерождений. Великому Кассапе приписывают передачу и толкование философской части буддийской доктрины – Абхидхаммы-питаки (палийский вариант) или Абхидхармы-питаки (санскритский вариант), Корзины текстов высшего Закона.
В буддийских преданиях рассказывается, что однажды в дороге Гаутама Будда прилег под деревом и Махакассапа подстелил ему свое верхнее монашеское одеяние. В ответ Первоучитель предложил ему собственную хламиду. Это был единственный случай, когда Гаутама Будда поменялся с кем-то своей одеждой. Оппозиционно настроенные к этому монаху буддисты обращают внимание, что на Первоучителе была мытая-перемытая, до дыр изношенная буддийская «ряса», а на Махакассапе – новенькое брахманское одеяние. Махакассапа с восторгом обменялся одеждой, истолковав в дальнейшем это событие как символический акт передачи ему полномочий по управлению общиной после смерти Первоучителя. В действительности же он сразу выделил его из других монахов как выдающегося последователя его Учения.
Но отчего так заторопился с созывом Собора Махакассапа? Он боялся, что растерянность монахов, оставшихся без наставнического попечительства, приведет к распаду общины.
Есть свидетельства, что некий молодой монах по имени Субхадда якобы позволил себе в разговоре пренебрежительный, даже иронический тон об учении Будды – Дхарме (санскритский вариант) или Дхамме (палийский вариант). Судя по всему, он сделал это не без провокации со стороны Махакассапы. Это был благовидный повод, чтобы немедленно созвать собрание ветеранов буддийского движения, достигших состояния архата. Поскольку таких монахов оказалось достаточно много, потребовалось почти три месяца на организационную работу по подготовке Собора.
Вот как это важнейшее событие в истории буддизма реконструирует по палийским источникам профессор Александр Берзин. Всю подготовительную работу по организации Собора взял на себя Махакассапа. Неприязнь Ананды и Махакассапы друг к другу не исчерпывается объяснением «нашла коса на камень». Причиной было принципиальное расхождение во взглядах: по какому пути после Паринирваны Гаутамы Будды пойдет буддийская община – по демократическому или авторитарно-монархическому?
Основы первого пути заложил Гаутама Будда, а на втором настаивал брахман Махакассапа, воспитанный в монархических традициях государства, в котором он родился и вырос. Он всеми силами пытался восстановить старую брахманскую традицию передачи власти от гуру к ученику и предпочитал вернуться к прежней иерархической системе, в основе которой было подчинение младших старшим. Так появились «патриархи» буддизма и возникла линия преемственности передачи духовной власти. Произошло принижение, если не полное забвение, основной мысли Первоучителя, которую он прямо высказал своей общине: после его смерти их учителем должна быть сама Дхарма.
Мечта Гаутамы Будды, что его последователи рассредоточатся по Индии и за ее пределы маленькими группами нищенствующих монахов, будут следовать единым правилам и обращаться к одинаковым практикам, была надолго, но не безвозвратно забыта. Махакассапа одержал победу. Однако его попытка отстранить Ананду от участия в работе Собора на том основании, что близкий ученик Гаутамы Будды не достиг состояния архата, не удалась. Ананда достиг этого состояния буквально в ночь перед Собором13.
Такова предыстория Первого собора, изложенная в некоторых буддийских преданиях. Но состоялся ли Собор в действительности?
Вот что по этому поводу думает В. П. Андросов: «Всегда признавалось, что он (Собор. – А. С.) не мог быть историческим событием. Могли быть попытки собрать речи Будды, но собор после смерти немыслим. Он изобретен, чтобы придать общий авторитет собственной священной традиции по ведийской модели. (…) Вероятно, в IV веке до н. э. специалист по Винае собрал монастырские правила и организовал их в форме, идентичной ведийским текстам. Предписания вложил в уста Будды, оживил экспозицию на манер брахманских текстов через включение легенд и объединение всего в нерушимое единство путем обрамления биографией Будды. Для придания же аналогичной Ведам аутентичности выдумал легенду о Первом соборе»14.
Вообще-то называть сход монахов Собором верно по существу, но не по форме. Сами монахи обозначают эти судьбоносные для жизни буддийской общины собрания – сангити, то есть совместное монотонное пение. Подобные собрания в истории буддизма созывались чрезвычайно редко. У старейшей школы буддизма за всю ее историю таких собраний было шесть, а у последующей за ней – четыре. На сангити общими усилиями авторитетных и многознающих монахов происходили восстановление и правка в устной передаче основополагающих буддийских текстов с целью приблизить их к первоначальному содержанию, которое вкладывал в них Гаутама Будда.
Сангити в Раджагрихе, как утверждает предание, проходило под началом Махакассапы и под покровительством царя Аджатасатту. Вопросы, которые задавал его председатель трем выдающимся ученикам Гаутамы Будды, были связаны с дисциплинарными правилами в общине и с аналитическим методом изложения учения и его систематизацией.
Ананда на вопросы Махакассапы отвечал подробно, толково и с полным знанием дела. Ананда обладал уникальной памятью и запоминал с ходу все, что слышал от Первоучителя. Другим ученикам такое точное повторение речей и диалогов Гаутамы Будды было не под силу. На этот раз никаких проблем с утверждением изложенных Анандой важнейших мыслей Первоучителя не возникло. Все архаты признали их адекватность и аутентичность источнику. Составленный Анандой Свод со временем получил название Сутта-питака.
С утверждением дисциплинарных правил, как их изложил Упали, один из десяти главных учеников Гаутамы Будды, вышла некоторая накладка. Монахи не могли получить от него, признанного знатока дисциплинарного кодекса, ясного ответа: какие из правил поведения монахов и монахинь в общине считать второстепенными, а какие нет? Упали не хотел брать на себя ответственность и не ответил на этот вопрос. Его робость можно было понять и простить. По профессии он был цирюльником, человеком низкого происхождения. При жизни Первоучителя вряд ли кто из монахов посмел бы напомнить ему об этом. А вот после ухода Будды Шакьямуни в Паринирвану такие смельчаки обязательно объявились бы, окажись им не по нраву критерии, озвученные Упали, согласно которым дисциплинарные правила разделялись на главные и второстепенные.
Ананда, который мог бы прояснить ситуацию, занял уклончивую позицию, сославшись на свое угнетенное психологическое состояние, вызванное уходом Гаутамы Будды в Паринирвану. Он говорил, что он тогда был всецело занят умирающим Первоучителем и не мог мучить того вопросами. Его объяснение нашло понимание среди монахов. Такова официальная версия.
Упали рассказал о правилах поведения монахов, которые установил сам Будда и которые затрагивали все стороны монашеской жизни. Еще при жизни Гаутамы Будды один из его способных учеников по имени Шарипутра (палийский вариант: Сарипутта) настаивал, что пришло время иметь под рукой подобный свод правил.
Долгое время не существовало особой необходимости для введения каких-либо дисциплинарных ограничений. Самые нерадивые ученики еще не теряли чувства моральной оправданности нового пути, на который они вступили. У них уже был накоплен достаточный опыт, чтобы достичь нирваны. Однако с расширением общины за счет монахинь в жизни общины дали о себе знать загрязнения (асава) сознания. Это мешало приближению к тому, что последователи Гаутамы Будды жаждали обрести. К тому же постоянное лицезрение монашек, особенно юных и привлекательных, привнесло ненужное оживление в общину. В повседневном общении с женщинами случались непредвиденные события: монахи поддавались соблазну похоти и нарушали обет целомудрия. Первоучитель по ходу появления тех или иных затруднительных ситуаций, обстоятельств и конкретных событий постепенно формулировал правила, одно за другим.
Свод этих правил называется на языке пали патимоккха. Этимология этого слова не совсем ясна, но самым убедительным является перевод – начало, глава всех качеств. Вот почему рассказанное Упали попадает не во Вторую, а в Первую корзину, с которой начинается Палийский свод, тогда как изложенное Анандом учение Будды, с чего началось сангити, составляет Вторую корзину. Старейшины были по-своему правы, когда заявляли, что без должной дисциплины в общине и в мыслительном процессе монахов каждый желающий начнет перетолковывать идеи Первоучителя вкривь и вкось, как ему заблагорассудится.
Единодушия по дисциплинарным правилам в первой буддийской общине не наблюдалось. Достаточно было одного протестного выступления – и в общине произошел бы раскол.
Махакассапа понимал, что в данной ситуации ни в коем случае нельзя вносить изменения в старые правила и добавлять новые. Он разрядил напряженную атмосферу собрания, попеняв собратьям, что любые новшества вызовут в народе нежелательные толки. Будут говорить, что монахи взялись за перестройку распорядка в общине еще до того, как догорел погребальный костер их учителя.
Это был весомый и убедительный аргумент – все безропотно приняли дисциплинарный Свод наставлений в изложении Упали. Впоследствии он получит название Виная-питака. Это важный источник для восстановления от «противного» биографии исторического Будды – в ней весь текст, «за исключением собственно изложения правил, представляет собой добавленный позже легендарный материал»15.
Что касается времени формирования третьей части первоначального буддийского Свода, то тут нет определенной ясности относительно Абхидамма-питаки (санскритский вариант: Абхидхарма), в переводе – Корзина текстов высшего Закона. В текстах древних школ буддизма Стхавиравада и Махасангхика отсутствует упоминание о том, что Абхидамму-питаку цитировали на предполагаемой Первой сангити в Раджагрихе. Некоторые другие традиции приписывают ее цитирование Ананде. Вместе с тем не все раннебуддийские школы ее признают. Судя по всему, Абхидамма-питака не была утверждена на предположительно состоявшейся Первой сангити и какое-то время считалась сомнительным текстом.
Нельзя не упомянуть Вторую сангити в Вайшали, городе, где Будда выступил со своей последней проповедью. Она проходила, как считал Герман Ольденберг, предположительно в 380 году до н. э.
Учитывая исследования буддологов последних трех десятилетий, касающиеся датировок жизни и смерти Гаутамы Будды, придется скорректировать даты проведения трех сангити и предположить, что сомнительная для буддологов Первая сангити в Раджагрихе состоялась в 343(4) году до н. э., через несколько месяцев после ухода Будды в Паринирвану, Вторая сангити – в городе Вайшали, как предлагает традиция, а вслед за ней Герман Ольденберг, проходила не в 380 году до н. э., а в 300 (290) году до н. э., Третья сангити соответственно – в 250 (240) году до н. э. в Паталипутре. Третья сангити была реакцией на оппозицию, представленную достаточно многочисленной группой монахов, которые, по мнению ортодоксальных ветеранов, придерживались еретических взглядов. В результате этого конфликта от Тхеравады отделилась хинаянская школа сарвастивада.
Окончательно Свод оформился на Четвертой сангити в Кашмире во время царствования Канишки I, правящего в начале II века н. э. На ней получили окончательную разработку философские школы Хинаяны, Малой колесницы – вайбхашика и саутрантика. Вайбхашика развивала идеи ранней сарвастивады.
Даты проведения четырех буддийских Соборов (сангити) даются здесь согласно хронологии профессора В. П. Андросова16.
Свод буддийского учения, сохранившийся в первой записи, что была сделана на Шри-Ланке во времена царя Дуттхагамани (101–77 гг. до н. э.), в основном содержании и в устном виде сложился на Третьей сангити в Паталипутре (современная Патна) во время царствования императора Ашоки. Его запись датируется I веком до н. э.
Так появился Палийский свод. Еще он известен как Трипитака (санскр. – Три корзины).
Именно Три корзины лежат в основе Хинаяны (санскр. – Малая колесница, Узкий путь). Не стоит думать, что нет никакого различия в Тхераваде (Учение старцев или старейшин) и том, что непосредственно проповедовал Первоучитель. Как справедливо писал Е. А. Торчинов, «во-первых, наступает ясное осознание того факта, что между Тхеравадой, оформившейся в I в. до н. э., и учением Гаутамы Будды и первых буддистов (V–IV вв. до н. э.) лежит целая пропасть. Во-вторых, были выяснены корни Махаяны в учениях махасангхиков, которые появились достаточно рано, задолго до оформления канона Тхеравады – палийской Типитаки. И, наконец, в-третьих, датировки ранних махаянских текстов показали их хронологическую близость ко времени оформления Тхеравады. Во всяком случае, вряд ли кто-нибудь из серьезных академических ученых ныне возмется утверждать тождество тхеравадинской доктрины и учения самого Будды. Скорее можно говорить о том, что учение Будды и его учеников и первых преемников в качестве наставников сангхи является неким „X“, которое послужило основой как для „Y“ Тхеравады, так и для „Z“ Махаяны. Или, другими словами, в раннем буддизме содержались основания для его развития в хинаянском, так и в махаянском направлении»17.
Все-таки Тхеравада, несмотря на то что ее нельзя отождествлять с ранним буддизмом, действительно единственно сохранившееся до наших дней старейшее буддийское направление. Все другие старые 18 школ постепенно исчезли. Монахов, следующих ему, называют тхеравадинами.
Учение Будды и его жизнь излагаются в Трех корзинах в форме сутр, или сутт.
Более пятисот монахов в течение трех лет записывали на сухих пальмовых листьях на языке пали сохранившиеся в устной передаче воспоминания первых учеников Будды – Ананды, Упали, Кассапы. Эта работа проходила около 80 года до н. э. в пещерном монастыре Аллу-вихара (яз. пали – монастырь, [возродившийся] из пепла) близ городка Михинтале, в 12 километрах к востоку от древней столицы Шри-Ланки Анурадхапуры, расположенной по берегам реки Аруви. Михинтале – особенное место. Именно здесь в III веке до н. э., согласно шри-ланкийским хроникам, произошла встреча среди скалистых холмов правителя Шри-Ланки Деванампия Тиссы с буддийским монахом Махиндой, сыном императора Ашоки, посланным отцом с посольской миссией.
Всей этой отнявшей у монахов массу времени процедуре по созданию в монастыре Аллу-вихара письменной версии буддийского Свода предшествовала национальная катастрофа – захват Шри-Ланки тамилами. Свою власть они утверждали разграблением страны и массовыми убийствами мирных жителей. Это беспредельное насилие сопровождалось небывалым голодом. Масштабы всенародного бедствия были огромными. Обезлюдели города и деревни. Из-за голода опустели буддийские монастыри. Оставались еще, к счастью, немногие из тех престарелых монахов, кто заучил и помнил бесценные буддийские тексты.
Герман Ольденберг, выдающийся немецкий санскритолог, буддолог и историк религии, в своей книге «Будда, его жизнь, учение и община» считал Палийский свод наиболее приближенным к учению, которое проповедовал сам Гаутама Шакьямуни Будда18. Ведь по преданию, это точная копия записи, сделанной на языке магадхи на северо-востоке Индии в IV веке до н. э.
К настоящему времени сохранились три варианта Трипитаки, Трех корзин. Каждая из них носит отпечаток тех стран, в которых буддизм первоначально распространялся: Шри-Ланки, Китая и Тибета. Трипитака на языке пали письменно оформилась в I веке до н. э., ее вариант на китайском языке в VII веке н. э., а на тибетском – в XII–XIII веках н. э. Позднее появилось еще три Трипитаки – тайская, бирманская, сингальская.
С чувством глубокого уважения к мыслям Первоучителя была создана самая большая книга в мире. В 1871 году в городе Мьянме (современный Мандалай) на 729 плитах из мрамора высотой почти в два метра был высечен текст Палийского свода.
Важное отличие традиции Хинаяны или Тхеравады от двух других менее древних традиций – Махаяна (Великая колесница, Великий путь) и Ваджраяна (Колесница, подобная молнии, Алмазная колесница, – состоит в том, что в ней рассматривается достижение нирваны исключительно для себя, то есть для монахов, принявших обет безбрачия и практикующих учение Будды.
Еще об одном принципиальном и важнейшем отличии Хинаяны и Махаяны необходимо упомянуть – о том, как в них трактуется вопрос времени и пространства. В Хинаяне время будущее и время прошедшее выведены за скобки рассмотрения. Существование земного и небесного миров в этой буддийской традиции признается только в одном временном аспекте – в настоящем.
Нельзя заявлять, что Хинаяна, в отличие от Махаяны, непосредственно восходит к первоисточнику – к проповеднической деятельности Гаутамы Будды и к основным положениям буддийской доктрины в пересказе его ближайших учеников. Название Малая колесница и Учение старцев даны словно бы в насмешку ветеранам корифеями Махаяны. Этим названием они без обиняков вопрошают: «В тесной колеснице много ли людей поместится?» Так открыто продемонстрировали ироническое отношение к учению старцев новые последователи Будды, сторонники второго исторического направления в буддизме, которое было философски обосновано во II–III веках н. э. Те же, кто остался приверженцем Малой колесницы, предпочитают называть ее Колесницей сутр.
Названные метафорические колесницы появились на страницах этой книги, и читатель узнал, что они, собственно, собой представляют. Надеюсь, он вскоре поймет, какая необоримая сила вот уже столько времени тащит эти колесницы по миру людей. А поняв, назовет свет светом, тьму – тьмой.
