Александр Щербинин
Брудершафт
Б Р У Д Е Р Ш А Ф Т
Меж стеллажей гастронома бродили несколько недовольных бабок, и я. Нужно было убить время до вечера. Сегодня оставался последний адрес и можно уезжать. Неделя в Питере затянулась. Хотелось домой. Северная столица – город красивый, но почему наш ненормальный царь решил окно в этих болотах прорубать? Рубил бы где-нибудь в районе Босфора или Дарданелл. Тепло, сухо, загар хороший.
Вечно у нас руководство намутит, а народ хлебай. Климат здесь, словно нарочно, для комаров придумали. В июле плюс пятнадцать и постоянно дождь. Как они тут живут? Словно полярники на зимовке. Мне, коренному южанину, пребывать в таких условиях не позволяют ум, честь и тонкая душевная организация. Рад бы любоваться широтой Невы, но широта Черного моря ближе моему балованному организму. Всё, сегодня же домой. К югу, к пальмам и жаре. Додумать не успел.
– Мужчина, можно вас? – я почувствовал на плече нетвёрдую руку и остроту женских коготков, через ветровку и футболку. Обернувшись, улыбнулся. Впечатление было яркое. Первое, что бросилось в глаза – следы туши на симпатичном личике, улыбка подшофе и сбитая прическа.
– Да, мадам, конечно можно, что случилось? Вы потерялись? – грустная блондинка лет сорока, невысокого роста с хорошей фигуркой, смотрела мне в лицо снизу вверх, пытаясь разглядеть родную душу. Опаньки, какой презент, я с удовольствием тебе подыграю, радость моя нетрезвая. Скоротаю часик, другой, повеселюсь. Обожаю подобные экспромты и мимолетные романы на скорую руку, без имен и фамилий. Есть в них что-то бодрящее, летнее, южное. Воспетая моралью, семейная рутина, похожа на долгую полярную ночь. А скоротечная любовь увлекает, обжигает и манит, но никогда не ранит мою нежную душу. Отвлекся.