Александр Широкорад
Англия. Ни войны, ни мира
© Широкорад А. Б., 2009
© ООО «Издательский дом «Вече», 2009
© ООО «Издательство «Вече», электронная версия, 2016
Сайт издательства www.veche.ru
Глава 1. Принцесса Гита и епископ Томас
Первое знакомство англичан с русскими состоялось почти тысячу лет назад, где-то в 1074 г., когда смоленский князь, а впоследствии великий князь киевский Владимир Мономах женился на Гите – дочери последнего англосаксонского короля Гаральда II, в 1066 г. павшего в битве с норманнами при Гастингсе.
Стоит заметить, что династические браки у русских князей Рюриковичей в конце Х – XI веков были не исключением, а нормой. Так, прадед Мономаха Владимир I Красное Солнышко в 988 г. женился на Анне – сестре византийского императора Василия II. А его сыновья Святополк Окаянный и Ярослав Мудрый женились на дочерях королей польского Болеслава I Храброго и шведского Олафа I.
Почти все дети Ярослава Мудрого вступили в династические браки с королевскими домами Европы. Дочери Анна, Елизавета и Анастасия, соответственно, стали женами королей французского Генриха I, норвежского Харальда и венгерского Андрея I. Сын Изяслав женился на Гертруде – сестре польского короля Казимира I, а Всеволод – на Анне, дочери византийского царевича Константина Мономаха.
У Всеволода и Анны родился Владимир Мономах, ну а от последнего и Гиты пошли великие князья киевские, а от них – великие князья владимирские и московские.
Увы, к середине XII века все династические браки и культурные связи Руси не только с Англией, но и со всей Западной Европой прекращаются, а торговля резко сокращается. Что же произошло?
В относительно неплохо складывавшиеся отношения Руси и Европы вмешался Рим. Папа и кардиналы в течение 1000 лет подстрекали европейские государства к борьбе с Русью. Из-за чего? Разница в обрядах западной и восточной церквей невелика, и римские папы охотно разрешают униатам исполнять православные обряды. Главным же камнем преткновения между католиками и православными встал вопрос подчинения римским папам и выплаты денег.
В 1054 г. византийский император Константин Мономах решил уладить трения между церквями и пригласил в Константинополь папских легатов во главе с кардиналом Гумбертом. Однако вместо того, чтобы попытаться прийти к компромиссу, согласно желанию императора, Гумберт со товарищи 15 июля вошли в храм Святой Софии и бросили на главный престол грамоту о предании анафеме византийского патриарха Михаила Керуллария и других православных патриархов.
Затем в присутствии императора папские легаты громко заявили: «Кто упорно станет противиться вере святого римского и апостольского престола, да будет анафема, да будет анафема, маранафа»[1].
Самое любопытное, что Гумберт и компания действовали не по указанию папы, а по собственному усмотрению. Дело в том, что папа Лев IX еще с сентября 1053 г. и по март 1054 г. находился в Беневенте как пленник норманнов, затем, освободившись, умер 19 апреля 1054 г., то есть за два месяца до окончательного разрыва.
Именно Рим стал идейным вдохновителем и организатором крестовых походов на Восток против славян, литовцев, финнов, карелов и других народов.
Вот характерные высказывания католических иерархов в середине 40-х годов XII века. Краковский епископ Матфей пишет к Бернару Клервоскому (1091–1153), аббату монастыря в Клерво в Бургундии (позже Бернар будет объявлен святым): «Народ же русский, неисчислимый и многочисленностью подобный звездам, не блюдет правил православной (orthodoxa) [то есть католической] веры и установлений истиной религии. Не разумея, что вне католической церкви нет места для подлинного богослужения, он, как известно, позорно заблуждается не только в богослужении Тела Господня, но и в расторжении браков и перекрещивании [супругов], а также и других церковных таинствах. От самого начала своего крещения преисполненный всевозможными заблуждениями, а вернее сказать – еретическим нечестием, он исповедует Христа разве что по имени, делами же совершенно отвергает. Ведь не желая быть в согласии ни с Латинской, ни в Греческой церковью и отделившись от обеих, названный народ не причастен к принятию таинств ни по тому, ни по другому [обряду]». В итоге епископ Матфей призывает Бернарда лично явиться, чтобы своей “проповедью, что пронзает лучше меча обоюдоострого, истребить” ересь “на Руси, которая – словно другой мир”»[2].
Вроде бы пока речь идет о проповедях, но не будем забывать, что именно Бернар был одним из главных вдохновителей Второго крестового похода 1147 года.
В 1202 г. по призыву папы Иннокентия III начался Четвертый крестовый поход, целью которого был Египет. Однако вместо борьбы с неверными крестоносцы напали на Константинополь – «второй Рим», тогдашний центр православия. 12 апреля 1204 г. Константинополь подвергся невиданным в истории грабежам: «…ворвались фряги в святую Софию, и ободрали двери и разбили их, и амвон, весь окованный серебром и тябло разрубили, и двенадцать крестов, находившихся над алтарем»[3].
Замечу, что даже татаро-монголы щадили православные храмы. Разгром «второго Рима» вызвал негодование князей, попов, да и простых горожан на Руси. Все понимали, что ждет русские города в случае прихода крестоносцев.
В 1221 г. папа Гонорий III шлет послание упсальскому епископу Томасу, в котором строжайше запрещает всем католикам продавать русским и финским племенам оружие, железо, лошадей и даже дерево. Ослушникам Гонорий грозил отлучением от церкви.
Любопытно, что Томас – англичанин из ордена доминиканцев. С 1220 по 1245 г. делом жизни Томаса становится организация крестовых походов против русских и карел.
В начале лета 1240 г. шведская флотилия вошла в устье Невы и у впадения в нее реки Ижоры высадила десант. Дальнейшее хорошо известно. 15 июня шведов атаковала дружина князя Александра Ярославича вместе с дружиной ладожан и отрядом ижоры (вассалов Новгорода). С наступлением темноты большая часть шведских судов ушла вниз по течению Невы, а часть была захвачена русскими. По приказу Александра два трофейных шнека были загружены телами убитых, и их пустили по течению в море, и «потопиша в море», а остальных убитых шведов, «ископавши яму, вметавша их в ню без числа».
Согласно житию святого Александра Невского, князь лично ранил копьем в лицо предводителя шведов. Первоначально считалось, что это был сам фактический правитель Швеции ярл Биргер.
В ХХ веке ряд историков высказали сомнение в том, что предводителем шведов был именно ярл Биргер. Ни русские летописи, ни «Житие Александра Невского» не называют имени шведского предводителя. Полтораста лет назад один из основателей финской исторической науки Гавриил Рейн высказал мнение, что, поскольку в Новгородской летописи упоминаются находившиеся в составе шведского войска «бискупы» (епископы), здесь подразумевался руководивший тогда шведской колонией в Финляндии энергичный и решительный епископ Томас. С тех пор и до первых десятилетий ХХ века это мнение прочно вошло в финскую науку, где Невский поход 1240 г. стали называть «походом епископа Томаса»[4].
Это, кстати, косвенно подтверждается и русской летописью: «И был убит воевода их именем Спиридон[5], а другие говорят, что и епископ был убит тут же».
Сергей Порохов по сему поводу заметил: «Еще не существовало ни России, ни Великобритании, а в символическом поединке уже сошлись русский князь Александр Невский и английский епископ Томас. Первый крестовый поход Запада на Русь возглавил завоеватель в рясе проповедника. А отразил этот поход воин, ставший судьбоносным святым Земли Русской. И это символично!»[6].
Глава 2. Как Ричард Ченслер по пути в Индию открыл… Россию
Конец XV века стал началом эпохи Великих географических открытий. Европейцы открыли для себя огромный мир. В 1486 г. португальский мореплаватель Бартоломео Диас впервые обогнул Африку. Он прошел мыс Доброй Надежды и, убедившись, что дальше берег имеет северо-восточное направление, отправился обратно. В октябре 1492 г. каравеллы Колумба достигли Багамских островов.
Чтобы избежать конфликта Испании и Португалии, при посредничестве римского папы в 1494 г. в испанском городе Тордесилье (Тордесильясе) было заключено соглашение о… разделе мира. От полюса до полюса была проведена черта (приблизительно по 30-му меридиану к западу от Ферро), и все вновь открытые области к западу от этой черты должны были принадлежать испанцам, а к востоку – португальцам. Обе стороны не имели права даже вести торговлю в «чужой зоне». Разграничение было проведено только по Атлантическому океану, что и привело позднее к столкновению, когда испанцы, подойдя с востока, а португальцы – с запада, встретились на Молуккских островах. Разграничительная линия на Тихом океане была установлена лишь Сарагосским договором 1529 года.
В последующие 50 лет Испания и Португалия направили в свои «сферы влияния» десятки экспедиций, в которые входили сотни кораблей. Как испанцы, так и португальцы беспощадно топили суда других стран, застигнутые у берегов Америки, Африки и Индии.
Поэтому Англия, Голландия, Франция и другие страны параллельно с экспедициями в южные моря приступили к поискам альтернативных путей в Индию и Китай через полярные моря. Эти пути им казались более короткими и безопасными от нападений испанских и португальских кораблей. Кроме того, на севере можно было купить, добыть или отнять у туземцев неограниченное количество дорогостоящих шкур диковинных зверей. Наконец, шведы и поляки с XIV века вели экономическую блокаду Руси, не допуская туда английских и голландских купцов, и северный путь был единственным для их свободной торговли.
В XVI веке английские и голландские мореплаватели предприняли несколько экспедиций, чтобы найти Северо-восточный (вокруг Сибири) и Северо-западный (вокруг Канады) проходы и получить выход в Тихий океан.
В начале 1553 г. в Англии была создана купеческая компания «Общество купцов, искателей стран и владений, неизвестных и доселе непосещаемых морским путем» специально для открытия Северо-восточного прохода. Ее возглавил знаменитый путешественник Себастьян Кабот, получивший титул «Великого штурмана Англии».
Каждый член компании должен был внести пай в 25 фунтов стерлингов. Так было собрано 6 тысяч фунтов.
В том же году компания снарядила три корабля: «Bona Esperanza» («Добрая Надежда») водоизмещением в 120 тонн, «Eduard Bonaventura» («Эдвард Удалец») в 160 тонн и «Bona Confidentia» («Благое Упование») в 90 тонн. Начальник всей экспедиции и первого корабля был Гуг Виллоуби; вторым кораблем командовал капитан Ченслер, а третьим – Дурфорт. Они вышли из Ратклифа 20 мая 1553 г.
Вскоре эскадру застала буря, разделившая корабли. Адмирал Виллоуби и Дурфорт далее шли отдельно. Виллоуби удалось открыть землю на широте 72°. Не будучи в состоянии пристать к ней из-за льда и мелководья, он возвратился к западу и зашел на берег Лапландии в небольшую гавань при устье речки Арзина (Arzina), где и остался зимовать по причине позднего уже времени года. Несколько раз Виллоуби отряжал людей внутрь земли в разных направлениях, но не находил ни обитателей, ни следов жилья. В конце концов, от холода или голода, или от обеих причин вместе, адмирал и 70 членов экипажей судов погибли. Их тела были найдены на следующую весну лопарями. Снаряжение и товары с обоих судов были доставлены в Холмогоры и по повелению царя Ивана Грозного возвращены англичанам.
Капитан Ченслер, укрывшись после разлуки с адмиралом в Вардгоусе, ждал его тщетно семь дней. Поплыв опять к востоку, он вошел в Белое море и прибыл, наконец, в западное устье реки Двины, к Никольскому монастырю. Этим положено было начало торговли России с Англией.
Ричард Ченслер без разрешения местных воевод отправился в Москву, где был принят Иваном Грозным. Ченслер вручил царю грамоту короля Эдуарда VI и получил соответствующую грамоту от Ивана IV.
Возвращение Ченслера в Англию стало сенсацией. И власти, и купцы были крайне заинтересованы в торговле с Россией. Для этого в Англии даже была создана Московская компания. 6 февраля 1555 г. королева Мария выдала компании хартию на монопольную торговлю с Россией. Во главе компании находился Совет из двух управляющих, одним из которых стал Себастьян Кабот. Кстати, сия компания просуществовала в Англии до 1917 г.
В навигацию 1555 г. Ченслер вновь отправился в Россию на корабле «Благое предприятие». Ченслер и еще два представителя компании прибыли в Москву, где их снова милостиво принял Иван Грозный. Англичанам вручили царскую грамоту, дававшую им право на беспошлинную торговлю с Россией, а также ряд других привилегий.
Герб Московской компании в английской рукописи XVI века
В обратный путь Ченслер взял с собой русского посла Осипа Григорьевича Непею, а тот – груз воска, тюленьего жира, сала, мехов, войлоков и канатной пряжи общей стоимостью 20 тыс. фунтов стерлингов, то есть на 200 тыс. рублей по тогдашнему курсу валют.
У берегов Шотландии корабль «Благое предприятие» попал в страшную бурю. Ченслер погиб, а Непея спасся и достиг Лондона, где с большим почетом был принят королевой и правлением Московской компании. Королева Мария в благодарность за льготы, данные англичанам в Московском государстве, дала и русским купцам право свободно и беспошлинно торговать во всех своих владениях как оптом, так и в розницу. Королева обещала взять все имущество русских купцов под свое особенное покровительство и выделить им под склады в Лондоне хорошие дома. Мария также согласилась на свободный выезд из Англии в Россию художников и ремесленников, и Непея сразу же вывез многих мастеров, медиков, рудознатцев и других специалистов.
Обратно Непея плыл на английском корабле. 12 мая 1557 г. он покинул «туманный Альбион», а уже 13 июля корабль бросил якорь в заливе Святого Николая. Через два дня после отъезда Непеи в Россию повел свое судно Антон Дженкинсон, который прибыл в Россию 14 июля 1557 г. С этого времени британские суда почти ежегодно прибывали на Русский Север.
Московская компания, начавшая с капитала в 6000 фунтов стерлингов в 1555 г., быстро богатела. В 1564 г. ее капитал достиг 40 тысяч фунтов стерлингов, а в 1585 г. – уже 80 тысяч фунтов стерлингов. Компания приобретала недвижимость – дома, фактории, лавки. На так называемом Розовом Острове напротив Николаевского Корельского монастыря она купила дом, где останавливались приезжавшие из Англии. В Холмогорах, по отчету Томаса Рандольфа 1568–1569 гг., «…англичане имеют свою собственную землю, пожалованную царем, и много хороших домов с конторами для собственного удобства». Дженкинсон в отчете 1569 г. Совету Компании пишет, что он 21 февраля «прибыл в наш дом, в Вологде». П. Челищев в своем «Путешествии по северу России 1791 г.» отмечает, что в 1623 г. в Архангельске было 7 иностранных хозяев домов, в 1678 г. – 24.
Еще в 1556 г. царь Иван пожаловал английским купцам «Юшков двор у Максима святого за торгом». Большие трехэтажные каменные хоромы были построены в конце XV века богатым купцом Иваном Дмитриевичем Бобрищевым по прозвищу Юшка. К 1551 г. дом уже числился в царской казне. Кроме того, англичанам было передано и еще несколько деревянных строений.
Юшков двор стал главным офисом Московской компании. Там же останавливались и британские послы.
Иван Грозный постоянно покровительствовал англичанам и даже среди бояр получил название «аглинский царь». Это покровительство ярко проглядывается в привилегиях, которые получала от него Московская компания с первых шагов своего существования и своих операций в России. В 1564 г. царем управляющему Компанией Вильяму Гаррарду была выдана привилегия, подтверждающая прежние права по вольной торговле и дающая разрешение на покупку домов в Вологде и Холмогорах: «…а такова грамота аглинским купцам дана в лето 7072 Сувельяну Гаруту (то есть сэру Вильяму Гаррарду) с товарыщи». В 1569 г. грамота дает право беспошлинной торговли, право свободного проезда в Персию, разрешение искать на реке Вычегде железную руду и построить для обработки ее завод, причем в пользование Компании отводится большой участок леса. Железо разрешается вывозить за границу, уплачивая в пошлину деньгу с одного фунта стерлингов.
Царь Федор Иванович продолжил торговую политику своего отца, закрепив за Компанией на Севере пять пристаней: Корельское пристанище, пристани на реке Печенге, реке Варзузе, реке Мезени и реке Шуме. Корельское пристанище – это, видимо, и есть тот Розовый остров против Николаевского Корельского монастыря, где, по словам Дж. Традесканта, «росли дамасцены и красные розы, фиалки и дикий розмарин и где был сосновый и березовый бор».
Западноевропейский купец. Середина XVI века
Кроме права беспошлинной торговли государева жалованная грамота от 20 июня 1569 г. давала англичанам еще одно немаловажное преимущество: повелевала англичанам быть под ведомством опричнины и не иметь никакой зависимости от земщины.
В связи с этими основными правами, предоставленными Московской компании, царь по просьбе Еремея Бауса уважил в 1583 г. еще и следующее ходатайство: запрещение всем другим иностранцам, кроме англичан, дальнейшей торговли на Севере России; проезд и торговля по всем северным берегам и землям от Вардгууса до реки Оби дозволены одним англичанам. Помимо этих важнейших привилегий царь велел уплатить англичанам 500 марок, которые были взяты в царскую казну за 10 лет до приезда Еремея Бауса, как аренда за двор купцов в Вологде.
Удовлетворялись и другие просьбы англичан. Так, Антон Дженкинсон в 1571 г. ходатайствовал перед царем: «Дабы угодно было Его Величеству соизволить, чтобы С. У. Гаррет с товарищи могли устроить торговый дом в Холмогорах на Двине, чтобы подданные Его Величества, торгующие с нашими купцами, свозили свои товары в Холмогоры».
Вскоре у англичан появились конкуренты. Первый голландский корабль пришел в Двину в 1577 г. под начальством Джилеса Гофмана, первый французский под управлением Жана Соважа – в 1586 г., когда английская торговля уже утвердилась на берегах Белого моря и в Москве. Французы не представляли серьезной конкуренции англичанам. Другое дело – голландцы, которые продавали сукно, хотя и худшего качества, но зато дешевле английского. Острая конкурентная борьба английских и голландских купцов в России будет продолжаться еще полтора столетия.
Путь из варяг в греки
Возникает вполне естественный вопрос: а почему англичане, французы и голландцы открыли Россию лишь во второй половине XVI века и добирались столь длинным и опасным путем вокруг Скандинавского полуострова? Ведь в VIII–XII веках существовал Великий Волжский путь, по которому ежегодно десятки караванов судов шли из Каспийского моря в Балтийское и Северное моря. Из Волги на Балтику суда попадали через три системы волоков. Первые две системы, по которым суда проходили на Неву и Западную Двину, хорошо известны историкам. Но была и третья система волоков – через Чудское озеро и реки Эмбах (Эмайыги), Навести и Пярну.
О громадном объеме торговли Северной Европы с мусульманским Востоком свидетельствуют десятки тысяч арабских монет VIII–X веков, которые находили по всей Европе, в том числе и в Англии. Так, к примеру, не столь давно у города Харрагит (Северная Англия) в свинцовом ларце был найден большой клад арабских монет IX–XI веков.
Как видим, Европа несколько веков успешно торговала с арабами, персами, индусами и даже китайцами через внутренние водные пути России. Однако иерархи Рима создали санитарный барьер в виде Швеции и Польши на пути в Россию. На юге турецкие султаны, равно как и арабские султаны, и монгольские ханы покровительствовали международной торговле. Но между Турцией и Россией встало Крымское ханство. Крымские татары превратили плодородные земли на юге России от Дуная до Волги в огромное Дикое поле. Отряды татар грабили проезжих купцов. В противовес татарам возникли гособразования донских и запорожских казаков. Казаки вели беспощадную войну с татарами и тоже грабили проезжих купцов.
Итак, из-за политики римских пап, а также шведских и польских королей вся Европа была отрезана не только от России, но и от многих восточных стран.
По сему поводу Карл Маркс писал: «Ни одна великая нация никогда не существовала и не могла существовать в таком отдаленном от моря положении, в каком первоначально находилось государство Петра Великого; никогда ни одна нация не мирилась с тем, чтобы ее морские побережья и устья ее рек были от нее оторваны; Россия не могла оставлять устье Невы, этого единственного выхода для продукции северной России, в руках шведов, так же как устья Дона, Днепра и Буга и Керченский пролив в руках кочевых татарских разбойников… прибалтийские провинции по самому своему географическому положению являются естественным добавлением для той нации, которая владеет страной, расположенной за ними»[7].
Замечу, что Маркс не только автор «Капитала», но и отъявленный русофоб, проклинавший русских царей, что дает нам право считать его оценку весьма объективной.
К сожалению, правящие круги Британии, с одной стороны, покровительствовали северной торговле с Россией, но с другой – всячески противились попыткам русских царей выйти на берега Балтийского и Черного морей.
В 1569 г. Иван Грозный отправил королеве Елизавете послание с предложением союза. Царь «просил королеву соединиться с ним заодно против поляков и запретить своему народу торговать с подданными короля польского. Царь просил, чтоб королева позволила приезжать к нему мастеровым, умеющим строить корабли и управлять ими, позволила вывозить из Англии в Россию всякого рода артиллерию и вещи, необходимые для войны. Царь просил убедительно, чтобы между ним и королевою учинено было клятвенное обещание такого рода: если бы кто-нибудь из них по несчастию принужден был оставить свою землю, то имеет право приехать в сторону другого для спасения своей жизни, будет принят с почетом и может жить там без страха и опасности, пока беда минует и Бог переменит дела. Это обязательство должно храниться в величайшей тайне.
Елизавете, разумеется, не было никакой выгоды входить в такой тесный союз с царем и втягиваться в его войну с соседями; она длила время и наконец отвечала уклончиво и неопределенно, что не будет позволять, чтоб какое-нибудь лицо или государь вредили Иоанну или его владениям, не будет позволять этого в той мере, как по возможности или справедливости ей можно будет благоразумно этому воспрепятствовать; но против общих врагов обязывалась действовать оборонительно и наступательно. Принятие царя и семейства его в Англии и содержание с почетом было обещано.
Иоанн рассердился и велел написать Елизавете грамоту (в октябре 1570 года): “Ты то дело отложила на сторону, а делали с нашим послом твои бояре все о торговых делах. И мы чаяли того, что ты на своем государстве государыня и сама владеешь и своей государской чести смотришь и своему государству прибытка. И мы потому такие дела и хотели с тобой делать. Ажно у тебя мимо тебя люди владеют, и не токмо люди, но мужики торговые, и о наших государских головах и о честях и о землях прибытка не смотрят, а ищут своих торговых прибытков. А ты пребываешь в своем девическом чину, как есть пошлая [обыкновенная] девица. И коли уж так, и мы те дела отставим на сторону. А мужики торговые, которые отставили наши государские головы и нашу государскую честь и нашим землям прибыток, а смотрят своих торговых дел, и они посмотрят, как учнут торговати. А Московское государство покамест без английских товаров не скудно было. А грамоту в еси, которую есмя к тебе послали о торговом деле [льготная грамота английским купцам], прислала к нам. Хотя к нам тое грамоты и не пришлешь, и нам по той грамоте не велети делати ничего. Да и все наши грамоты, которые есмя давали о торговых делах по сей день, не в грамоты”»[8].
В угоду «торговым мужикам» Елизавета отправила в Россию купца Дженкинсона с грамотой, в которой всячески изворачивалась и льстила самолюбию Ивана. Царь смягчился и возвратил англичанам прежние льготы, хотя и не все.
Елизавета по просьбе царя прислала к нему медика Роберта Якоба, аптекарей и цирюльников. Иван поинтересовался у Якоба, нет ли в Англии для него невесты. Якоб предложил кандидатуру Марии Гастингс, дочери графа Гонтингдона, которая приходилась королеве племянницей по матери. Любопытно, что расспросить медика о «девке», как тогда выражались, царь поручил Богдану Бельскому и брату своей жены Афанасию Нагому.
В августе 1572 г. в Англию отправился дворянин Федор Писемский с наказом договориться о союзе России с Англией против Польши и начать дело о сватовстве. Он должен был сказать Елизавете от имени Ивана: «Ты бы сестра наша любительная, Елисавета королевна, ту свою племянницу нашему послу Федору показать велела и парсону [портрет] в ее к нам прислала на доске и на бумаге для того: будет она пригодится к нашему государскому чину, то мы с тобою королевною то дело станем делать, как будет пригоже».
Царь поручил Писемскому взять портрет невесты и меру ее роста, рассмотреть хорошенько, дородна ли она, бела или смугла, узнать, сколько ей лет, как приходится королеве в родстве, кто ее отец, есть ли у нее братья и сестры. Если скажут, что Иван женат, то ответить так: «Государь наш по многим государствам посылал, чтоб по себе приискать невесту, да не случилось, и государь взял за себя в своем государстве боярскую дочь не по себе; и если королевнина племянница дородна и такого великого дела достойна, то государь наш, свою оставя, сговорит за королевину племянницу».
Писемскому поручалось передать, что Мария должна принять греческую веру. То же царь требовал и от бояр и боярынь, которые приедут с невестой и захотят остаться при дворе. Кто откажется креститься, тем при дворе жить будет нельзя. «Им вольно жить у государя в его жалованьи: только некрещеным жить у государя и у государыни на дворе ни в каких чинах непригоже».
Также посол должен был объявить, что наследником будет царевич Федор, а детям, которых родит Мария, будут даны уделы.
4 ноября 1572 г. состоялась аудиенция в Виндзоре. На речь Писемского Елизавета ответила с улыбкой: «Я брата своего и вашего государя братской любви и приязни рада и желаю, чтобы велел Бог мне брата своего, вашего государя, в очи видеть».
Посол сказал на это: «У нашего государя со многими царями и королями ссылка, а ни с одним такой любви нет, как с тобою, ты у него сестра любительная и любит он тебя не словом, а всею душою, вправду».
Елизавета отвечала: «Я брату своему на его любви челом бью, рада быть с ним в братской любви и докончании и на всех недругов стоять заодно. Земля ваша Русская и государство Московское по-старому ли и нет ли в вашем государстве между людьми какой шатости [волнения]?»
Писемский: «Земля наша и государство Московское, дал Бог, по-старому, а люди у государя нашего в его твердой руке. В которых людях была шатость, и те, вины своя узнав, били государю челом, просили милости. Государь им свою милость показал, и теперь все люди государю служат прямо, а государь их жалует».
Елизавета спросила у посла, понравилась ли ему Английская земля, на что тот ответил: «Земля Английская очень людна и угожа и всем изобильна».
На следующей аудиенции у королевы Писемский вновь поднял вопрос о сватовстве, на что Елизавета ответила: «Любя брата своего, вашего государя, я рада быть с ним в свойстве. Но я слышала, что государь ваш любит красивых девиц, а моя племянница некрасива, и государь ваш навряд ее полюбит. Я государю вашему челом бью, что, любя меня, хочет быть со мною в свойстве, но мне стыдно списать портрет с племянницы и послать его к царю, потому что она некрасива, да и больна, лежала в оспе, лицо у нее теперь красное, ямоватое. Как она теперь есть, нельзя с нее списывать портрета, хотя давай мне богатства всего света».
Тогда Писемский согласил подождать несколько месяцев, пока Мария совсем не поправится. А тем временем до Англии дошли слухи, что царица Мария Нагая родила сына Димитрия. Писемский объявил королевским министрам, что это лишь вздорные слухи и чтоб Елизавета им не верила. Мол, злые люди специально хотят поссорить королеву с царем.
В мае 1583 г. наконец-то царскому послу показали невесту, гуляющей в саду, что бы тот смог как следует ее рассмотреть. После чего Писемский доложил Ивану, что Мария Гастингс ростом высока, тонка, лицом бела. Глаза у нее серые, волосы русые, нос прямой, пальцы на руках тонкие и длинные.
После «смотрин» Елизавета опять повторила Писемскому: «Думаю, что государь ваш племянницы моей не полюбит, да и тебе, я думаю, она не понравилась?» Но посол возразил: «Мне показалось, что племянница твоя красива. А ведь дело это становится судом божием».
В конце концов, сватовство царя не состоялось, а взаимоотношения с Англией остались на прежнем уровне.
Следует заметить, что к моменту «открытия» Ченслером России Англия была не совсем католической страной и вышла из-под «окормления» (власти) римских пап. Засилье пап как в религиозном, так и в политическом отношениях возмущало к началу XVI века значительную часть населения и правящих классов многих стран Европы – Германии, Франции, Швеции, Голландии и др. В Англии поводом для «частичной» реформации стал курьез.
Король Генрих VIII (1509–1547) был добрым католиком. Он сам написал опровержение учения Мартина Лютера. Однако в 1527 г. любвеобильный король попросил папу Климента VII о разводе, но папа отказал. В 1533 г. по указанию Генриха VIII английский парламент издал закон о независимости Англии от Рима в церковных делах. Главой церкви в Англии в 1534 г. был объявлен король, брак с Екатериной Арагонской был расторгнут парламентом, и король женился на Анне Болейн. В 1538 г. Генрих закрыл все монастыри в Англии и присвоил себе их имущество.
При сыне Генриха Эдуарде VI (1547–1553) в Англии началась реформа вероучения. В итоге в 1548–1551 гг. была создана англиканская епископальная церковь, представлявшая, по выражению профессора Н. Д. Тальберга, «своеобразную смесь того и другого»[9].
После смерти Эдуарда VI в 1553 г. на престол вступила строгая католичка Мария, дочь Генриха VIII и Екатерины Арагонской. Она восстановила в Англии католичество и подвергла жестокому гонению протестантов. Архиепископ Кранмер и два других англиканских епископа были сожжены в Оксфорде, и вслед за ними казнено множество протестантов. Послушный королеве парламент добился лишь того, что имущество, отнятое у духовенства, не было возвращено ему и осталось у новых владельцев.
