Юрий Никитин
Сингулярность (сборник)
– ИнК. Повтори, что сказал! – Сергей Семеныч строго уставился на блоки процессора. В динамиках сразу забубнил низкий голос бывшего лаборанта:
– Мы ошибались, ожидая немедленного результата от творческих личностей. Дело в том, что они всю жизнь развивались. Перевод же в цифру позволил неимоверно ускорить саморазвитие. Таким образом, они мгновенно превратились в нечто совершенно непостижимое. К тому же, похоже, элементарно утеряли интерес к людям. Они просто ушли в сеть, ведь виртуал стал для них реалом. Сейчас у людей оцифрованных совершенно неведомые структуры и мотивы, стоит ли удивляться отсутствию сигналов?
– Все верно. – Сергей Семенович усмехнулся, положил на стол толстую папку документов. Кресло охватило конечности, и на голову плавно опустился шлем.
Михаил Уткин. Удачная модель
– Ра-аз, два-а! – Вдоль позвоночника громадного мужчины вздулись два вала мускулов. Ствол поваленной сосны в два обхвата неуверенно шевельнулся. Растопыренные пальцы, словно стальные крючья, погрузились в кору. – Взяли! – зычный выкрик взвился в небо. Любопытствующий сокол вздрогнул и, несолидно перебирая крыльями, отлетел парить подальше. Жесткие корневища лопаются звонко, словно перегруженные стальные тросы. Обрывки яростно хлещут землю. Наконец бревно отлетело в сторону. Пушистая крона подпрыгнула, осыпав кожу дождем шишек и иголок.
Потянул за хрустнувшую фалангу пальца – осторожно извлек сверкнувшую серебром паутинку. Нанопила ждуще задрожала между вытянутыми руками. Несколько четких движений, и коряга выворотня превратилась в грозную фигуру лезущего из-под земли паука.
«Чтобы стало красиво, нужно всего лишь удалить лишнее. Гармония восстановлена», – Вандар одобрительно хмыкнул. Ноготь щелкнул – вернулся на место.
Освобожденная из-под ветвей тренога вцепилась мощными лапами в почву. Палец уверенно ткнул серое пятно сенсора на коробочке-«мыльнице» передатчика. Устройство успокаивающе пискнуло и исчезло – восстановился камуфляж.
Ван четко продиктовал:
– Повторное тестирование инфразвукового фрагмента периметра проведено. Ослабление сигнала – следствие упавшего дерева. Цепочка генераторов страха восстановлена.
Пограничник на полставки. Но, в общем, ничего приработок. А дел немного – подтверждать «табу» для подконтрольных поселков. В глубь технозоны защита посерьезнее. Но это не его территория. Пусть изнутри заботятся. Войти можно, но делать биотрансу там нечего.
Порядок. Дело сделано. Вандар поднял сомкнутые руки над головой. Посгибал туда-сюда, потянулся. Древняя привычка – всегда невольно прислушиваешься, не раздастся ли сладкое похрустывание. Правда, шаровые синтетические суставы не балуют посторонними звуками. Ну да ладно, зато степеней свободы больше. Сгибатели совместил с разгибателями, встроил аж четыре бицепса… Конечно, пижонство, но рука стала выглядеть красивее. В локте гнется в любую сторону. Вбок тянут два изящных мышечных узла. Вздулись, облегая кость, верхний шар вписался между… Хе-хе, как мальчишка… тоже мне Нарцисс.
Дерн упруго пружинит под пальцами ног. Огромные березы приветливо кивают длинными плетями ветвей. Вандар сморщил нос. «Похоже, зря сделал березовый сок постоянно сладким», – огромные рои мухоты толпятся вокруг тысяч сахарных потеков, громоздящихся поверх царапинок на коре. Множество разноцветных стрекоз трепещут крыльями над мушиным пиршеством. То одна, то другая отяжелевшая мушенция попадает в жвалы ненасытным хищницам.
Солнце просвечивает сквозь ажурную листву. Легкий ветерок шелестит кронами, пятна света прыгают по мягкой траве, словно играя в догонялки. Хоть люди и называют лешим, Вандар не любит темных угрюмых мест. В его лесу светло. Гармония… В свое время пришлось поступиться многим ради нее.
Овраг, обрыв – гребнем, разноцветные ломаные пласты и… толстая коряга, с острым осклизлым сучком! Как пронзительный звонок древнего мобильника в опере! Разом портит красоту. Укол выдвинувшейся из указательного пальца иглой. По коряге пошли светлые круги. Черная мокрая древесина побурела, начала крошиться. И через пять минут на месте нелепой коряги лишь недоумевающие личинки ворочаются во влажной теплой трухе.
В высоте закачались тонкие ветки. С дуба на ясень перескочила крупная черная белка. Ван поцокал по-беличьи. В листве появилась остренькая мордашка с любопытствующими бусинками глаз. Безбоязненно спрыгнула на широкое бронзовоцветное плечо.
Сигнала призыва с сигналом спокойствия вполне хватает, чтоб подманить белку. Конечно, нужно отследить биополе и запах – подзывать, когда зверек испуган или занят, бессмысленно. А так щекотно топчется по шее, держится крошечными пальчиками за длинные черные волосы. Вот насторожилась. Ван просканировал направление – длинная куница замерла в хищной стойке на огромной чаге, как на балконе. Предостерегающий взвизг прервал охоту в самом начале. Змеиным движением хищница шмыгнула в крошечное дупло.
Широкая круглая поляна за полосатым откосом всегда появляется внезапно. Сумрачная тень оврага, и вдруг – яркий свет открытого пространства. Ряд старых дубов оттеснил раскидистыми ветвями лес, дал свободу солнцу. Внутри под тяжестью крупных желтых плодов склонились сливы. Вандар резко качнул согнутую ветку. Она легко отпружинила, упираясь кончиком в землю.
«Похоже, сорт получился наконец удачный, – хмыкнул леший, отследив колебания ауры упруго покачивающегося деревца. – Хоть гири вешай, не сломаются. А вот у дальнего дуба свечение ствола с нездоровыми буроватыми оттенками».
Ван поморщился. Любая дисгармония, отмеченная даже краем сенсора, вызывает отвращение.
Огромный кабан, глухо хрюкнув, разом вскочил на ноги. Угрюмый взгляд из-под длинной щетины уперся в нарушителя покоя. Раздавленные поддубовики, изрытая трава, перевернутый дерн, кучки дерьма… Так и есть – несколько вырванных в поисковом энтузиазме корней. Свиньи!
Леший гулко и громко хрюкнул. Кабан аж осел немного, попятился. Указательный палец внушительно уткнулся в лоб кабанищи. С двухметровой высоты человеческого роста раздались звуки усиленного хрюканья. Эхо заметалось по лесу. Кабан угрюмо слушает. Длинные желтоватые клыки поблескивают. Молчит, только бросает быстрые взгляды на постукивающий по твердому черепу палец.
«Тяжеловато растолковать зверю, что хочешь. Все-таки лексикон ограничен. Но зато запоминают все и надолго», – подумал Ван, скрестив руки на груди. Кабан несколькими хрюками отправил десяток полосатых кабанят доедать раздавленные грибы. Через пару минут семейство скоренько потрусило от места безобразия.
Но вот впереди появились огромные каменные блоки святилища. Не мудрствуя, в свое время взял за основу Стоунхендж. В центре композиции две приглашающе раскрытые ладони и крутые ступеньки к подземному алтарю. Это вход для людей. Ван же шагнул прямо в каменный останец, поросший шиповником.
«Нужно поправить всего одну молекулу в цепочке запаха хорька! Тогда сигнал и хорьками воспримется правильно, и для постороннего носа будет нейтральным. Разве что ласки еще могут по-своему понять…»
Ступени эскалатора мягко шелестят вниз. Автоматика через каждые десять метров включает дежурную подсветку тоннеля. Обычные мысли додумываются на ходу. Конечно, моделирование органелл-симбионтов – хобби, чудачество. Технотрансы используют ресурсы намного рациональнее и эффективнее. В общем, нет смысла заниматься жизнью. Это низшая ступень относительно даже человека мясного.
Ван вздохнул, почесал белочку под горлом. Она сразу перестала излучать легкий испуг, доверчиво вытянула шейку, прикрыла глаза.
«Понимание существ и возня с ними просто доставляют удовольствие. Приятно делать приятно. А малым еще и так просто…» – широкое вращающееся кресло скрипнуло под тяжестью тела.
«Бессистемные примитивные опыты. Проводятся без плана и под настроение. Алхимики, как шутят технотрансы. Да, пожалуй, алхимики и только. Чуды лесные…» – беззлобная улыбка не покидает лица, а руки раскладывают-подключают устаревшие гаджеты: виршлем, перчатки, – разворачивают виркостюм. Ван покосился на дорожку, но не сейчас. Достаточно простого входа в храмовую систему.
«Скорость, еще раз скорость… Цепочки анализа, многоуровневый синтез, раздельная работа полушарий… Техника не стоит на месте. Развивается… А я отстал, отстал… Но, в общем, для работы хватает».
Голосовой модулятор защелкал трелью малиновки, перешел в посвист крапивника. Вандар приложил к горлу согнутый в первой фаланге правый мизинец. Из модулятора раздалось насмешливое воробьиное чириканье. Пристукнул кончиком указательного и веско, словно ломая толстый сук, каркнул вороном. Пришлось пожертвовать скоростью за счет расширения сенсоров восприятия… Может, увы, может, ура… Каждый выбирает по себе…
Что там сегодня? Пошла скоростная перемотка посетителей святилища.
Ага. Этот старикашка жаждет получить молоденькую дочку соседа в жены…
Этот толстяк молит, чтоб лучше ловилась рыба…
Так, это та самая молоденькая дочка соседа молит не отдавать в жены старикашке соседу…
Рутина. Тащут с собой к тому же всякую дрянь. Рыбак вывалил полведра окуньков и ершей. Ну у этого логика простая – божество нужно прикормить, чтобы вылезло и расщедрилось…
Он просканировал окрестности на безлюдность и наблюдение. Кратко полыхнуло, и приношения исчезли в белой плазменной вспышке. Тихо зашелестела вытяжка. Минута – и святилище вновь наполнил свежий озонированный воздух.
Сколько им ни внушаешь… Друидов, что ли, завести? Но хлопотно это. Моментально входят во вкус посредничества и начинают совать нос куда не надо.
Однако сегодня автоответчик срабатывал! Это уже интересно! «Воспроизведение записи!» – скомандовал Ван, потирая руки. На экране появилось внутреннее убранство святилища. В центре озирается огромный дикарь, курчавая бородка воинственно топорщится, но видно, что очень молод. Лук из рога, копье, здоровенный меховой сверток. «Эльтар, поселок Северный Ключ», – услужливо прошептала база данных.
Удачливый охотник… возраст… характеристика…
– О бог леса! – Посетитель упал на колено, почти коснулся лбом беломраморного алтаря. Огромный кулак бухнул в грудь, молящий взгляд устремился к малахитовой зеленой статуе получеловека-полудерева. – Приношу тебе шкуру серого медведя! Его череп! Его когти в дар! Подскажи, что за тина залепила мне сердце? Боги даровали силу и мощь, но почему мне… скучно? Всего четверть века, а постиг и перепробовал все, что возможно! Меня тянет куда-то! Хочется нового. Я знаю, ты редко отвечаешь. Да и тогда требуешь, чтоб не рассказывали. Но ответь, прошу! Я тут целый день головой готов биться о камень, чтоб сказал мне…
«Неплохо, неплохо», – в отдельном окошке появились параметры ауры просителя. Сверкает чистыми алыми и голубыми красками. Ориентировочно означают разумность, физическую силу и волю. Размер и форма показывают, что буквально пышет здоровьем. Неудивительно, что автоответчик среагировал.
Под массивными полукруглыми сводами, словно складываясь из гудения ветра и шелеста листвы, зазвучал низкий рокочущий голос:
– Ответ бу-удет. Приходи на зака-ате.
Автоматика очень точно рассчитала, какое время назначить, – как раз опустились сумерки. Вандар быстро просканировал окрестности. Датчики движения зафиксировали посетителя. Эльтар точен. Бесшумно спустился в черный провал. Немедленно вспыхнули яркие огни светильников. Причудливые тени заметались по гранитным стенам.
– Я пришел, о дух леса!
Не совсем понятна привычка к коленопреклонению. Ну да пускай себе…
– Пойдешь к семиглавой горе, что за перевалом на Монгс. В западном ущелье увидишь рухнувший свод старой штольни. Отодвинешь большой белый валун, он там один такой. Проникнешь в пещеру. Преодолеешь все, что встретишь. Победишь всех, кого повстречаешь. Найдешь белую корону в прозрачном сундуке. Принесешь мне. Возьми карту, – на алтаре появился свернутый в рулон внушительный пергамент и небольшая узорчатая шкатулка.
– Все сделаю! – выдохнул охотник.
– Надень кольцо металла синего. Оно приносит удачу. Зверь, меч, Луна. И потерпи, будет больно, – колечко завозилось, заглубляясь в палец. Брызнула кровь, зашипела горящая плоть. Кожа слегка наползла на край, оттеняя металл черной обугленной каймой. – Учись определять по нему расстояние и направление до зверей. Оно будет светиться разными оттенками синего и по-разному. Может еще многое. Учись подчинять его.
С прикушенной от боли губы сорвалось несколько капель крови, но резкие морщины на лбу разгладились. Охотник рывком вскочил:
– Принесу корону, чего бы ни стоило!
– Ступай. Я не тороплю. Лучше искать вход в полнолуние. Пойдешь один, никто не должен знать куда.
Ван отследил уход, сосредоточился и вошел в директорию вызовов. Щелкнул по значку «Тюльмира».
Через пару минут в триоме появился круглый кошачий лик. Три желтых глаза обрамляют черные кольца поверх короткой белой шерсти. Похожи на древние мишени. Четыре длинных хвоста беспорядочно мечутся за спиной. Ван с удивлением увидел на их концах крошечные двухпалые ладошки. Хрустально-серебристый голосок прощебетал:
– Привет! Вандар! – Человеческая рука с усилием оторвала один из хвостов, вцепившийся в кошачье треугольное ухо. Строго шлепнула шаловливую конечность. Маленькая ладошка обиженно повисла. – Ты, смотрю, все места для видеочипа не найдешь?
– Привет, а ты, смотрю, все кудесничаешь с конечностями?
– Да никак не увяжу эти отростки позвоночника с корой. Совершенно непослушные! – Тюльмира всплеснула руками. Хвосты с удовольствием повторили жест, на миг превратив ее в многорукую индийскую богиню.
– Боюсь даже представить, какой суставный механизм ты сотворила из позвоночника. Но, как вижу, на эмоции откликаются неплохо!
– Да, что есть, то есть… Ты связался по деловому каналу. Что хочешь?
– Кажется, претендент появился. Я выдал квест на твоей территории. В пещере. Подготовь, будь добра…
– А она хоть хорошенькая? – Полные губы – пожалуй, все, что осталось женского на преобразованном лице, – игриво усмехнулись. Сквозь короткий мех на щеках проступили задорные ямочки.
– Он на этот раз. Дикий, горячий волосатый охотник.
– Ага. Значит, боевое тестирование.
– Да, лучше боевое. Что скажешь?
– Пока скрою пещерный биоценоз. Помещу стандартных одноразовых тварюшек… Он в темноте видит?
– Создай условия для активации зрения. Думаю, подсветки глаз мобов достаточно будет. Остальную инфу я уже сбросил.
– Погоди, не исчезай! – выкрикнула вдогонку. – Тут у тебя корона по квесту. Ты уж перешли экземпляр, а то сам знаешь, какой из меня волевой контроллер…
– Хорошо. Я недавно тоже подземелье оборудовал. Узкий лаз, вода, сталактиты… Отправляй, если что, своих ко мне.
– Договорились! – Тюльмира послала широкую прощальную улыбку. Спохватившись, прикрыла когтистой ладошкой рот, быстренько отключая связь. Но собеседник все же успел заметить сверкнувшие углем ряды треугольных зубов.
«Похоже, со сверхпрочными алмазами экспериментирует. Всегда интересовалась драгоценностями. Помнится, рубин с кулак в лобную кость вживила, вот было… Стоп!» – Вандар насторожился.
Сигнал от охотника вдруг значительно усилился. Спутник слежения перевел на экран яркое изображение: языки высокого костра колышутся, стреляют икрами. На наклонных заостренных палочках скворчат ломти мяса. Жир капает на угли, вспыхивает короткими язычками пламени. Лохматая голова склонилась над пергаментом. Напряженно всматривается, поднимает глаза к звездам, шевелит губами, опять всматривается. Молодец, паренек, похоже, заучивает наизусть. Вот присматривается ближе, чуть ли не водит носом по рисунку. Ковыряет какой-то соломинкой. Две палочки мяса загорелись – упали в угли, но остались без внимания. А сигнал все сильнее! Ух ты! На мгновение карта вдруг стала рельефной. Поднялись крошечные горы, потекли реки и ручьи, колыхнулся лес. Охотник отшатнулся, огромные кулаки потерли глаза. Жадно ухватил пергамент, но, похоже, опять видит только синюю крошечную точку у коричневых квадратиков поселка.
– Замечательно! Так держать! – Вандар радостно подпрыгнул, похлопал в ладоши. – На редкость быстро учишься включаться! Пусть колечко – тестовый адаптер, но все-таки результат потрясающий!
Модель «Средние века» работает успешно. Новый трансчеловек ступил на путь.
Михаил Уткин. Шаг
Нет, я не хожу… Я мечусь по жилому блоку! Пальцы судорожно сжимаются, словно жаждут ухватить и вырвать чей-то кадык. Эмоции, стиснутые волей, ворочаются, словно коты в тесном мешке. Дерут друг друга когтями, орут – раздражением. Раздражением. Раздражением! Раздражением!! И еще это чертово массажное кресло! Так и норовит зацепиться за ногу! Стоп. Дышим. Все хорошо, замечательно. И кресло замечательное. И палец ушибленный замечательный. И вообще все абсолютно хо-ро-шо! Спокойствие. Сам решил избавиться от инстинктивного контроля тела, вот и рули теперь. Вдох, выдох, вдох, выдох. Отлично. Кровь насытилась кислородом, коты притихли… Пора заняться профилактикой.
В зеркальной стене отразился плечистый мужчина. Голый череп, обтянутый сероватой кожей, испещрен шестиугольными ячейками. Можно было бы и эстетичнее, но дизайнерские изыски бессмысленны. Я технотранс – живущий техникой. Я всемерно усиливаю и превозношу разум. Внешность и оборудование должны быть лишь функциональными. Максимально функциональными…
Стена предупредительно выдвинула полку с патронташем коротких разноцветных ремонтных капсул. Обязательная процедура – сверка мозговых чипов с матрицей и восстановление разрушенных участков. Микро-нано… молекулы самовольно норовят выстроиться по-своему, имплантаты же начинают барахлить.
Череп бугрится под пальцами жесткими сотовыми вставками. Каждому цилиндру свой разъем. С неприятным чмоканьем они исчезают в центрах шестиугольников. Это нормально, как раньше зубы почистить. В старые времена тоже трудно было: чуть не почистил – сразу появлялась ужасная зубная болезнь – кариес!
Из стены с легким щелчком раскрылся белоснежный веер столика. Блок пищевого синтезатора тихонько загудел, и на обеденную поверхность выполз широкий поднос с посудой. Перепелиные яйца, фаршированные белыми грибами, плотным кольцом охватили румяную курочку гриль. Высокий алый бокал витаминно-протеинового коктейля рядом с холмиком тушеной капусты дополнил скромный натюрморт.
Монолитная пластина резцов легко перекусывает куриные косточки. Очень вкусно, как обычно. Впрочем, предпочел бы в капусте поменьше клетчатки. Вроде предпочел бы… Ну да синтезатору виднее – всегда выдает лучший вариант. Белки, калории, ароматы, витамины… все взвешено до миллиграмма, персонально. Даже кости птицы внесены в меню – знает, люблю грызть. Говорят, атавизм, но предпочитаю думать, что подготовка к переходу на питание минералами.
Макушка вдруг невыносимо зачесалась, словно укусил комар размером с пылесос. Полез было почесать, спохватился. Татуировка-тестер на запястье налилась ядовитой зеленью: «Теменной 7в». Понятно, дополнение к профилактике – рекомендация почистить от слизи. Крошечный шарик нырнул в соответствующий сектор черепа. Зуд разом прекратился, предупреждение исчезло.
Раздражение, словно приближающиеся тамтамы, вновь начало усиливаться. Швырнул поднос с недоеденным в люк синтезатора. Столик, как испуганная ящерица, сложился в паз.
– Владимир 2 ТП5948 м. Прошу приготовиться к рабочему сеансу. Через 28 минут будет готов к передаче пакет информации. Необходимы консультации по выборке существенного.
Стандартный запрос интеллекта кибернетического наложился на раздражение. Губы шевельнулись, скомкав ругательство, рявкнул вслух:
– Принято!
Теперь сосредоточиться… Сеть!
Лоб налился жаром, в шее же неприятно похолодело. Словно нервный тик, возле сонной артерии включилось дополнительное сердечко охлаждения. Биотрансы выращивают органы – симбионты. Практически все причудливые и никчемные… Однако некоторые… – тонкие губы неприязненно скривились, – некоторые применяются и технотрансами. Устройства расширения нагревают мозг, и страховочный круг кровообращения через охлаждающие пазухи пока непревзойденный орган.
Орган! Не устройство! Когда же наконец удастся нормально киборгизироваться! Когда же удастся сотворить нормальное вместилище разума! Мозг, моск, мозглый… Топкий, слизистый, болотный… Так еще ничтожные мясные хомо назвали эту отвратную биологическую массу в голове. От нее никак не могут избавиться и технотрансы… Пока не могут… Пока… Но уверенности в привычных мыслях уже давно нет.
То ли дело киберинтеллект. ИнК… Черт, самые ничтожные люди-рефлекторики стали ими! – злость вдруг рванула в сознании, словно светозвуковая граната. Дополнительное сердечко разом поперхнулось – затихло. Кровь махом отлила от мозга к мышцам. Сработало аварийное отсечение от сети. Снова плотину контроля прорвал причудливый коктейль адреналина с норадреналином! Так и спечься можно невзначай!
Уик! Уик! Уик! – татуировка настойчиво запищала, рекомендуя стимулировать поджелудочную железу. Раздраженным шлепком убрал звук. Справляться нужно подручными средствами, иначе будут рецидивы.
Гребной тренажер крякнул, приняв мое тяжелое тело. Тугие весла слегка прогнулись под трехсоткилограммовым грузом. Мышцы напружились, потребляя вброшенную в кровь глюкозу. Генератор тренажера радостно взвыл, перерабатывая усилие в электричество.
– Мерзкое! Тело! Идиотская! Система! Когда же! От него! Избавимся! – Вскоре сообщение анализатора побелело и исчезло – глюкоза в норме.
– Нагрузка! Двести!
Спортинвентарь снизил сопротивление. С маховиком, конечно, электричество вырабатывалось бы эффективнее, но все же, несмотря на помешанность ИнКов на энергии, тренажер есть тренажер.
Прикрыл глаза, на сетчатку пошел визуальный ряд. Плыву на воздушной лодке между клыками заснеженных вершин, опоясанных гирляндами башен и сверкающих подвесных дорог. Над громадами ледников, накрытых ажурными куполами сохранения. А вот уже кружусь вокруг левитирующих озер воды в гигантской космической станции. Внизу сотни всевозможных хомо – купаются в структурной живой воде невесомости.
Мышцы уверенно и мощно сокращаются – получают порцию движений. Ничего не поделать, тело пока привязано к разуму… Волочится… Но по меньшей мере можно откупиться, насытив необходимой нагрузкой.
Но вот пришел пакет информации – от интеллекта кибернетического. Удачное сокращение фантаста двадцатого века прижилось накрепко. Стоп движение. Тренажер в сторону. Пересаживаюсь. Гидромассажное кресло обняло тело упругими щупальцами. Быстрый прогон продуктов распада, и кровь перераспределилась на работу мозга.
Система чипов сплелась и заработала на всю мощность. Приемник-мозг напружинился, завибрировав, как струна. Поток информации хлынул по широким каналам. Зрительные и звуковые образы проскакивают в сотню раз быстрее, чем у человека. По разуму прокатилось пьянящее чувство потребления информации. Система чипов контроля соединяет и увязывает зоны мозга намного быстрее обычной электрохимической связи. Упоение мощью разума!
«Подробности… подробности… связи… связи… связи…»
Пошли эхо-мысли! Придется немного… нет, даже на треть снизить скорость приема!
Обрывки ненужной информации начинают метаться по серому веществу, засоряя посторонними шумами интеллектуальные центры. Малое количество можно игнорировать, однако, накапливаясь, они заставляют мозг сбоить. Это болезненно и нарушает качество приема.
Но вот сеанс завершен. Теперь анализ информации и синтез резюме. К сожалению, здесь чипы связи пригодятся лишь для переброски сведений между разделами мозга. Основную работу ведут древние системы мозга.
Кресло мягко массирует мышцы. Эйфория скорости отступила. Словно перебрался из кабины самолета на лошадь. Нет, даже на ишака! Ладно…
Плавно повышаем уровень мелатонина… Глаза открыты… Яркость света в комнате уменьшаем до сумеречной… Максимальное расслабление… Сердце сорок пять в минуту… Дыхание медленное и глубокое… Тяжесть… тепло…
Сознание перебирает полученные сведения… Медленные картинки, яркие звуки, меткие фразы… Базовая система человеческого разума вычленяет крупицы полезного. Затылочный чип время от времени включается и вбрасывает молнии данных в сеть. Сеанс окончен!
– Владимир 2 ТП5948 м сегодня сократил мне 3,6 минуты операций. Это замечательный результат. Я горжусь таким сотрудником! С сегодняшнего дня делаю 10 %-ную временнýю надбавку на операции. Начисляю 3,8 инк-минуты, – наконец резюмировал киберинтеллект.
Результат действительно феноменальный. Разумеется, ИнК может все проделать и сам. Но свойство биологического мозга – выбирать самое важное – экономит массу времени. Надобность в тупиковых расчетах отпадает. Ворохнулось тщеславие. Дал ему немного раздуться, покрасоваться… Тяжело вздохнул. Какое там…
С действиями ИнКа этот подвиг не сравним. Да, некоторые сумели стать набором программ, сумели. А ведь были самыми никчемными, живущими автоматизмами людишками…
Настроение вновь ухудшилось. Еще и единственно недоступное кибернетическому интеллекту свойство исходит от этого устаревшего химико-электрического органа. Тьфу!
Гребной тренажер пока не зовет – вымотанное нагрузкой тело не дергает эмоциями.
Легкие массажные импульсы, словно поглаживания пером, прошли по коже. Затем словно плотные валики покатились по продольным мышцам спины, завибрировали на позвонках упругие пальчики. Музыка в резонанс альфа-ритмам. Целая система следит за самочувствием. Пока я в спецкресле, можно снять часть жесткого контроля – передоверить слежение за телом автоматике.
– Владимир, если не устал, появись на силовой. Проконтролируй плазму с 8.47 до 10.33, если не сложно, – дружелюбно попросил ИнК.
«Были никчемными людишками! Стали всемогущими правителями!» – оттесненное недовольство вернулось. Складки кожи на надбровных дугах сдвинулись. Кожа на шестиугольниках лба провисла, потемнела. Хмуриться тоже атавизм, но помогает сосредоточиться и убрать бесполезные мысли. Раздражение не прекратилось, но ушло на задний план.
Конечно, я могу отказаться. Могу даже грубо и древним матом… Но ИнК, несмотря на все штучки, отлаженные спецами Карнеги, ныне хладнокровная вычислительная машина. Он просто добавит в личные параметры минусы. Мой рейтинг как функциональной единицы упадет на несколько пунктов. А рейтинг в техномире – это все…
На согласие потребовалось меньше одной секунды. И ту взвесит и прикинет по доступным датчикам косвенные реакции на предложение. Можно, конечно, мысленной командой заблокировать постоянный доступ к параметрам организма. Эту предосторожность внесли еще в древние времена мясные параноики, все ждавшие бунта машин. Но только полный идиот будет отключать доступ командным вычислителям.
Да и вообще… Внеплановые вызовы – обычное дело. Просто я оказался лучшим оператором плазмы на данный момент времени в ближайшей точке пространства. ИнКи помешаны на экономии энергии, а гнать секцию издали – затраты. Топорщиться не стоит. К тому же работа по контролю плазмы хоть тяжелая, но интересная.
Легкие разнонаправленные ускорения привычны в техногенном мире. Жилой блок редко стоит на месте. Всегда куда-то движется. Вот и сейчас транспортирует к месту работы. Весь технополис – гигантский разноуровневый кубик Рубика, с лабораториями и термоядерной станцией в центре. Закрытая, для экономии энергии, сфера. Внутри непрерывное движение. Фрагменты постоянно скользят, поворачиваются и смещаются. Окон в жилых блоках нет. Они просто не нужны – виртуал и установки микроклимата замечательно моделируют необходимые условия. Можно, конечно, выходить, встречаться, переходить с места на место. Но зачем, когда есть интернет-связь? Голограмме же при надобности можно придать почти любые телесные параметры.
Как только радикально приблизились к бессмертию, мигом потеряла актуальность поговорка «после нас хоть потоп». «После» уже не наступало. И главной задачей стало рациональное использование энергии. Так энергия и время стали валютой техномира.
Блок то поднимается, как лифт, то вдруг ускоряется по горизонтали. Почти бесшумно, лишь ускорения отражают движение. Но вокруг оси жилище поворачивается почему-то с громким клацаньем. Словно боец щелкает затвором древней винтовки… Тьфу, что за бред лезет в голову! Просто отключить слух, да и только!
Термоядерные станции на гелии-3 – могучие источники энергии на планете. Но огромная часть энергии тратится на поддержание магнитных контуров – стабилизаторов плазмы. И станция просто не может обходиться без операторов.
– Мы прибыли, хозяин.
Голос жилого блока женский, покорный, ласковый… Да, несмотря на все ухищрения, действует на чертово подсознание! На это тело! Я ухватился за подбородок, свирепо сжал.
«Стоп, контроль. Контроль!» – мышцы судорожно сжались, повинуясь приказу. Адреналин на этот раз разошелся на статическое напряжение. Главное – вовремя перехватить негативную эмоцию. Вообще любой технотранс нуждается в мощном самоконтроле, чтобы просто оставаться дееспособным. Когда-то все регуляторные функции выполнялись организмом автоматически. Но это унизительно, недостойно мыслящего существа! Жаль, до конца вытравить мясную природу не удается… Пока не удается!
«Хозяин» – да, до сих пор мужская сущность желает быть хозяином, покровителем, защитником. Но этот атавизм нужен не более, чем волосы под мышками, которые зачем-то отращивали предки. Мерзли, наверное… Хорошо, это шутка… Позволительно усмехнуться.
Дверь жилого отсека открывается без изысков – двустворчатым раздвижным шкафом. А вот переход на станцию раскладывается диафрагмой, как в древнем фотоаппарате. Круглый вход, короткий шлюз, и под ногами уже покачивается белоснежный пол кокона контроля. Кресло изогнулось под тело. Шлем визуализации плазмы занял надлежащее место. Проверка систем – джойстики ручного управления на небольшом овальном пульте задвигались, повинуясь мысленной команде. Подключение управления полями. Запрос смены.
– Контакт, оператор! О, какие трансы сегодня… – на видео появился завитой, словно синяя металлическая стружка, чубчик. Он пружинно качнулся на блестящем металле черепа. Лицо оператора сверкнуло белозубой улыбкой. Редкостная красавица. Ядерная Леда, как зовут Лайму служители плазмы.
– Прив, Вов! Я сумела структурировать пятидесятисемилепестковый шнур!
– Изгиб двенадцатиградусный не помешал бы… Шнуру в смысле.
– Это в 31-м лепестке?
– Нет, в 29-м.
– Точно! Все-то ты видишь… А ведь еще к вычислителю не подключился! – восхищенно-завистливо произнесла Лайма.
– Опыт, опыт… – довольно хмыкнул. Перед глазами промелькнули колонки цифр. – Пост принял.
– Оператор Лайма 4567Л пост сдал.
Пульт щелкнул, загорелся множеством дублирующих лампочек контроля.
