Александр Крик
Сёма и блохи
– Рад буду познакомиться, – приободрился Сёма.
Первой, кого они встретили на собаке, была вошь.
– А вот и наш знаменитый скрипач Ворсянка, – гордо представила ее блоха.
– Очень приятно! – неуверенно сказал Сёма.
– Ворсянка, сыграй что-нибудь для гостя!
Вошь молча взгромоздилась на собачий волос и начала елозить по нему ножкой, издавая жуткие звуки.
С трудом дослушав сие музыкальное произведение, Сёма по привычке стал фальшиво восторгаться: «Изумительно, волшебно, замечательно!»
Ворсянка, польщенный таким вниманием, ещё сильнее начал теребить ножкой волос. И вдруг всё вокруг пришло в движение! Прямо перед Сёмой разверзлась огромная пасть, которая клацала зубами, пытаясь их поглотить.
– Спасайся! – вскрикнула Ая, и Сёма, едва увернувшись от собачьих клыков, увидел, как его новые знакомые бросились в разные стороны. Потом всё стихло.
Лишь придя в себя и отдышавшись, Сёма осознал, что едва не был съеден собственной собакой.
Стараясь не шуметь, Сёма осторожно пополз вверх. Оказавшись неподалеку от собачьих ушей, Сёма заметил другую блоху, которая прыгала с одного уха на другое.
– Вы что здесь делаете? – полюбопытствовал Сёма.
– Не видишь, что ли? Тренируюсь, – ответила прыгунья. – Я – чемпионка по прыжкам!
– Позвольте узнать, каков ваш личный рекорд? – из вежливости поинтересовался Сёма.
– Тридцать пять в длину и двадцать семь в высоту.
– А это много? – озадачился Сёма.
– Сейчас покажу, – и блоха, что было силы, прыгнула вверх.
В это время собака встала и двинулась в сторону входной двери, оставив прыгунью за бортом.
– Тоже мне чемпионка, – хмыкнул Сёма и отправился дальше.
У собачьей шеи он наткнулся на десяток блошек, сидящих кружком вокруг одной жирной блохи.
– Привет, дохлый! – подозрительно приветствовала его толстуха.
– Разве мы знакомы? – осторожно поинтересовался он.
– Он не узнаёт свою Королеву! – возмутилась одна из блох. – Хватайте его!
И тут же остальные блохи набросились на Сёму.
– Ой-ой, братцы, за что? Я ведь свой! – истошно завопил зажатый со всех сторон Сёма.
– И откуда же ты здесь взялся? – подозрительно спросила Королева.
– Я из Казани прибыл, по обмену опытом, – не моргнув глазом, соврал Сёма.
– Ладно, отпустите его пока, – приказала толстая блоха. – Что, прямо оттуда – и к нам?
– Так получилось, я не планировал… – начал мямлить Сёма.
– Ладно, давай сначала подкрепимся за знакомство, а потом расскажешь всё по порядку.
В животе у Сёмы давно уже урчало от голода.
– Да, неплохо бы перекусить, – подумал Сёма. – А что есть будем?
– То же, что и всегда. Еда-то ведь прямо под лапами!
И с этими словами Королева и сидящие рядом блохи разом впились в собачью шкуру.
Бедный пес отчаянно взвыл и снова начал клацать зубами, пытаясь изловить своих мучителей.
– Бежим! – взвизгнула Королева, и все бросились врассыпную.
– Всё, хватит с меня этих музыкантов, чемпионов, королев! – думал чудом спасшийся Сёма, пробираясь сквозь заросли шерсти.
Всю ночь он брёл по шерстяным джунглям, пока, уставший и голодный, не оказался на собачьем хвосте, где столкнулся с крохотной блошкой.
– Можно я здесь с тобой побуду? – осторожно спросил Сёма.
– Побудь, – ответила блошка.
– Как тебя зовут?
– Тоши.
– А меня Сёма.
– Красивое у тебя имя, только странное, – сказала Тоши.
– Почему?
– Какое-то оно не блошиное.
– Это потому что я человек. В смысле, был им ещё вчера.
– Не может быть?! – удивилась Тоши.
– Я даже в театре работал, – печально сообщил Сёма.
– Здорово!
– Только из театра меня выгнали…
– А за что?
– За драку в театральном фойе, – вздохнул Сёма.
– А как же ты блохой стал?
– Честно говоря, сам не знаю. Вернулся в родной посёлок, хотел театр свой открыть, а вместо этого запил и, вот, превратился в блоху.
– Феноменально!
– Чего же здесь феноменального?
– Мне, чтобы стать блохой, десять лет понадобилось, лучшие генетики мира работали. А ты вон раз – и блоха!
– Ну точно палёная водка была, – задумчиво произнёс Сёма.
– О чём это ты?
– Да это я так, мысли вслух.
– Это же большая удача! – почти не слушая его, продолжала восторгаться Тоши. – Да тебе за это Нобелевская премия полагается! Жаль только, что о наших достижениях в генетике так никто и никогда не узнает…
– Постой, ты что, тоже была человеком? – не поверил Сёма.
– Была, – грустно вздохнула Тоши.
– Что-то не верится… И что с тобой случилось?
– В лаборатории, где я работала, мы занимались восстановлением популяций вымерших насекомых. А ещё экспериментировали с генами, превращая стрекоз в бабочек, жуков – в червей. Однажды я плохо закрыла контейнер с мутировавшими блохами, и одна из них укусила меня в ногу. Мне стало плохо, я потеряла сознание, а когда очнулась, то поняла, что превратилась в блоху.
– Погоди, погоди, а ведь меня тоже незадолго перед этим блоха кусала, – припомнил Сёма.
– Интересное совпадение. Может, у вас тоже такая лаборатория есть? – спросила Тоши.
– Не знаю, возможно. А где была твоя лаборатория?
– В Токийском университете.
– Да ну? – удивился Сёма. – Ты, наверное, что-то путаешь.
– Почему?
– Где Токио, и где наше Шилово?
– Тут всё просто. В Россию я приехала в подкладке шляпы одного из наших профессоров, прибывших в Москву на симпозиум. Но во время прогулки по вашей столице шляпу профессора унесло ветром. Чтобы не погибнуть, мне пришлось пересесть на первую попавшуюся собаку.
– Это была моя собака, – вздохнул Сёма.
– Ух ты! – обрадовалась Тоши. – Любишь животных?
– Да… – как-то неуверенно ответил Сёма.
– Я тоже, – подхватила Тоши. – У нас дома жили два бобтейла – это порода кошек такая – и я их обожала… – Тоши печально вздохнула: – Как они там без меня?
– Да что им будет, – проворчал Сёма, – сидят, поди, сейчас твои бобтейлы на диване, трескают колбасу со сметаной и в усы не дуют.
– Нет, они такое не едят. Им нужна только свежая морская рыба.
– Да, от свежей рыбки и я бы сейчас не отказался, – вздохнул Сёма.
– Да… – Тоши тоже вздохнула. – Сейчас вспомнила про наш дом, и так захотелось снова стать человеком.
– Зачем?
– Родителей жалко. Они, наверное, с ума сходят. Ищут меня.
– Тебя-то хотя бы ищут…
– А тебя?
– А у меня никого нет. Мать вообще не помню, а отец недавно умер.
– Прости, я не знала.
– Да всё нормально. И вообще: уж лучше я блохой останусь, – твердо добавил он. – Я всё равно человеком никому не нужен. Никто меня не ждёт, из театра выгнали, поставить свой спектакль не смог. Я – неудачник, а значит, моё место здесь, среди кровососов.
– Зачем ты так?
– Прости, – вздохнул Сёма, – погорячился… – И, помолчав, пробормотал: – Странно… Вот поговорил с тобой – и как-то на душе легче стало, хотя не знаю, есть ли она у блох – душа, в смысле.
