Константин Хабенский
БеспринцЫпные чтения. Вишлист
© Авторы, текст, 2020—2022
© ООО «Издательство АСТ», 2022
Дизайн обложки: Анна Ксёнз
* * *
Александр Цыпкин
Самокат судьбы[1]
– Здравствуйте, Вячеслав Маркович, спасибо, что нашли на меня время.
– На вас, пожалуй, не найдешь, – угрюмо усмехнулся Славик. – Да и Игорю Сергеевичу отказывать – дело неблагодарное.
– Согласен, Игорю Сергеевичу в этом городе никто не отказывает. Завидую я вам, Вячеслав Маркович! С детства под крылом такого человека. Все-таки ваш покойный отец, светлая ему память, умел выбирать друзей.
Славик внимательно оглядел собеседника: незаметный, обаятельный, беспощадный. Хорошо работает служба кадров в преторианско-лубянской гвардии. Волновался обманщик всея Москвы. Игорь Сергеевич, его могущественный покровитель, ничего Славику не объяснил, что случалось с ним чрезвычайно редко. Просто сообщил, что подопечному нужно встретиться с человеком из Конторы. Важным человеком. Занимающимся вопросами именно государственной безопасности. Славик был, конечно, редким мошенником, но устои государства вроде как не подпиливал, поэтому нервничал:
– Это точно, у папы был дар. Я весь к вашим услугам. Как мне к вам обращаться?
– Агент Смит, – хохотнул собеседник.
– Из Матрицы? – не заставил ждать с ответом Славик.
Собеседник внешне и правда напоминал Хьюго Уивинга, правда нынешнего, в возрасте.
– Именно, из Матрицы, из самой что ни на есть. Вы не поверите, моя фамилия и правда Кузнецов, вот коллеги и наградили. Ну, Кузнецов в переводе – Смит, понимаете юмор?
– Понимаю. И чем же я заинтересовал… Матрицу?
– Не заинтересовали. Практически поставили в тупик. А наша задача – из тупиков страну выводить. Я, как вы понимаете, про вашу исключительно тонкую работу на ниве коррупции. – Кузнецов говорил с улыбкой и даже с каким-то намеком на восхищение – но искусственное, чтобы Славик понял, что тот играет.
От этого понимания у Славика что-то низкочастотно завибрировало вокруг пупка.
– Мне казалось, Матрица не занимается такой мелкой рыбой, как я, вроде как по таким делам Следственный комитет, ОБЭП или кто там еще.
– Так это если рыба обычная, а вы какая-то рыба-мутант. Вы все соответствующие силовые структуры так взволновали, что нам сразу три сигнала пришло с просьбой о помощи.
Славику стало дурно. И это, вероятно, проступило на его лице, простимулировав дальнейшее лицедейство со стороны Кузнецова:
– Вячеслав Маркович, что это вы так побледнели? Рано еще.
– А поздно будет поздно…
– Не поспоришь. Ладно, давайте к сути. За семь месяцев у вас сорок восемь эпизодов. СОРОК ВОСЕМЬ. Дача взятки в особо мелких, мелких, средних, крупных и особо крупных размерах. Мы восхищены вашей всеядностью и демократичностью на грани неприхотливости, а еще больше восхищены диапазоном возможностей.
В вашем послужном списке и устройство в МГУ, и получение звания академика, и назначение на должность главного врача-инфекциониста в одном Богом забытом городе, но это все мелочи. Даже строительные тендеры в Москве не задели струн нашей души, но поставка оборудования в Министерство обороны, принятие поправок в Федеральный закон, попадание в базу Интерпола, а также, – Смит сложил руки в замок, – непопадание в американский санкционный список, победа в тендере министерства сельского хозяйства Индии и ускоренная регистрация лекарства в Европе – это уже высший пилотаж! Бурные овации! Да, признаем, что не все вам удалось, но даже попытка решения вопросов такого уровня возводит вас в ранг национального достояния, поэтому есть мнение, что… – Кузнецов взял паузу, как бы раздумывая над метафорой: – Целесообразно взять вас под охрану, причем на много лет и подальше от Москвы. К примеру, в Мордовии есть чудесные места. И никакой Игорь Сергеевич вам не поможет. Кстати, знаете, как мои креативные подчиненные вас называют?
Поплывший Славик кое-как выдавил из себя:
– Как?
– Маркес.
– Почему?
– Сто лет одиночества: если вам сложить сроки по эпизодам, то как раз и будет. Но. Сегодня Прощеное воскресенье, и у вас есть шанс. – Сотрудник Матрицы вдруг вышел из образа водевильного актера и ледяным голосом озвучил условия сделки – Вы мне ВСЕ рассказываете в деталях, и тогда я готов рассмотреть варианты ближе, чем Мордовия. Господин Корн, повторюсь, мы реально в тупике. Четыре месяца тотального наблюдения и прослушки, и… мы до сих пор не понимаем, как вы их всех вербуете, как со всеми контактируете, как передаете деньги. Мы знаем вашу жизнь по секундам, весь даркнет на уши поставили – и ни одного следа! В каких вы мессенджерах общаетесь, какой криптовалютой пользуетесь? Хочу знать все! Я давно понял, что вы – или гений, или дьявол, или то и другое. А гении и дьяволы либо работают на Матрицу, либо… в Мордовии. Короче, я не шутил, когда говорил, что вы и правда угрожаете национальной безопасности. Мало ли кто из врагов воспользуется вашими каналами? Так что у меня полномочия применить любые средства, чтобы развязать вам язык.
Закончил свою речь контрразведчик тем, что и вправду заказал язык с хреном. Славик оценил символизм, но ответил неожиданно:
– У вас есть детектор лжи?
– Не понял.
– Если я вам расскажу правду, вы не поверите. Поэтому мне было бы спокойнее сразу на детекторе.
– У меня встроенный. Рассказывайте.
– Это долгая история.
– Сто лет у нас есть.
В конце повествования товарищ Кузнецов даже моргать перестал. Излагаю тут кратко. Тезисно.
Отмечу, что результатом беседы стало попадание господина Корна на Лубянку и посвящение в тайны современной геополитики.
Но – обо всем по порядку.
К середине своей плутовской карьеры Славику решительно надоело работать. Я понимаю, что к гению лжи и мошенничества это слово имеет далекое отношение, но трудиться или заниматься делом – подходит еще меньше. Так или иначе, Славик мечтал лежать на диване и чтобы за это платили деньги. Высшие силы его услышали. Не сказали о цене, да и вообще не предупредили о последствиях. Но если бы люди в принципе знали, за что и как придется платить, то, возможно, думали бы чуть дольше, прежде чем совершить 99 % своих поступков.
Тем не менее Господь всемогущий по ведомым только ему причинам дал человечеству меню без указания стоимости, как это делают в очень дорогих ресторанах.
Как раз в дорогом ресторане Славик и сидел с одним из московских строительных чиновников, господином Д., с которым он познакомился пару недель назад за карточным столом. Еще в детстве Марк Иосифович объяснил сыну, что математику в школе учить надо исключительно ради игры в преферанс, а играть в преферанс нужно ради того, чтобы жать необходимые влиятельные руки. После знакомства Славик пригласил нового друга на обед.
На этом месте хотелось бы остановиться подробнее.
Что Славик умел делать блестяще – так это грамотно инвестировать в людей время и усилия. Он даже разработал некий протокол интеллигентной вербовки. Документ многостраничный, и я не хотел бы тратить время почтенной публики, но некоторые позиции озвучу, потому что именно за эти строки вы будете меня благодарить всю оставшуюся жизнь. Это пошаговая инструкция использования людей с наивысшим КПД.
Пункт 1. После знакомства с человеком, который, по мнению Славика, обладал потенциальной ценностью, он начинал регулярно проводить с ним встречи в формате дружеской беседы, не предполагающей никаких дел. Казалось бы, бессмысленная болтовня…
Нет. Славик интересовался человеком. Именно интересовался, и именно человеком. Искренне. Не позицией и возможностями, а личностью: судьбой, мыслями, пороками, добродетелями, мечтами, суждениями, мировосприятием и так далее – до детских травм и любовных переживаний. Поверхностный плут, когда надо, превращался в шахтера человеческой души. И чем влиятельнее был ее (души) обладатель, тем дольше Славик не выходил из забоя.
В первые месяцы после знакомства у очередного нового приятеля Славика складывалось ощущение, что никто и никогда не слушал его ранее так увлеченно.
Пункт 2. Если у объекта вербовки случалась какая-то проблема, Славик делал все возможное для ее решения. Точнее, он создавал иллюзию полного участия, так как реальной помощи от него обычно никто и не ожидал в силу собственных возможностей самого человека.
Нам ведь нужна не помощь, а неравнодушие. Нам хочется надеяться, что хоть кому-то небезразличны наши тревоги. И если волнуется за нас тот, кто не обязан это делать по дружеско-родственным мотивам, то мы начинаем верить в самое светлое в этом мире.
Пункт 3. Еще эффективнее Славик умел предоставить себя в качестве конфидента в случае сердечных травм. Он считал удачей, когда знакомство с потенциальным «активом» происходило в период развода, бурного романа, а лучше – того и другого одновременно. Славик моментально превращался в смесь раввина, гештальт-терапевта, бармена-собутыльника и адвоката, знающего, что ты убийца, но готового защищать тебя до последней возможности.
Но даже эта уловка являлась прелюдией. Вишенкой на вербовочном торте служили просьбы Славика дать ему самому мудрый совет, как поступать в той или иной жизненной ситуации. Повторюсь: не помочь делом, а оказать душевно-интеллектуальную поддержку старшего товарища.
Наше тщеславие расцветает, как сирень весной, если кому-то вдруг оказываются необходимы наш житейский опыт и проницательность. Каждый хочет примерить образ гуру.
В итоге через два-три месяца такого интенсива самый закрытый и подозрительный человек снимал с души сигнализацию. Тем более Славик никогда не обращался с меркантильными просьбами на этом этапе внедрения. Скорее сам, как я уже сказал, оказывался полезным. Связи-то у него были серьезные и в самых неожиданных социальных кругах.
На дне рождения у Вячеслава Марковича Корна за одним столом могли оказаться руководители морга, цирка, партии, школы, госкорпорации, театра, бассейна, экологической организации, ветеринарной клиники и сообщества магов – и это дальний от сцены стол!
Так что мог он помочь в весьма неожиданных ситуациях одним звонком. И только через полгода, а то и через год Славик начинал разговор, предполагавший просьбу о каком-то реальном содействии ему самому.
К этому времени чувство благодарности и личной симпатии настолько переполняло Объект, что Славик мог лишь обмолвиться о вопросе, как ему уже протягивали руку помощи.
В тот момент, с которого мы начали историю, Славик находился на первом этапе разведоперации и поэтому внимательно слушал жалобу господина Д. на превратности полигамии в моногамном эгрегоре.
Болтали они на ресторанной веранде, и Славик вдруг увидел проходящего мимо застройщика средней руки и больших амбиций Виктора Дятлова-Заволжского. Точнее, все случилось не так: Дятлов-Заволжский увидел Славика, мило, можно сказать по-родственному, беседовавшего с известным своей недоступностью чиновником. Чиновником, от которого в жизни человека с такой перспективной фамилией, как Дятлов-Заволжский, зависело все.
Вечером девелопер примчал к Славику домой:
– Ты что, его хорошо знаешь?!
– Я много кого знаю, – ответил Славик загадочно.
– Слава, я тебя умоляю, он принимает решение по одному моему проекту, там подряд на очень большую сумму… и этой большой суммой я готов поделиться!
– Слушай, сейчас другие времена, за коррупцию сажают, как детей на карусель.
– Славик, ну ты же знаешь все про наши карусели. Они избирательны.
– Да что-то неразборчивыми стали.
– Короче, я тебе справочку вот эту оставлю, ты ее в личной беседе как-то презентуй… ну и вот эту цифру покажи.
Дятлов-Заволжский набрал в телефонном калькуляторе сумму.
– Двадцать процентов от нее твои, восемьдесят – его.
– Тридцать, – автоматически скорректировал Славик. – И я ничего не обещаю.
Дятлов-Заволжский радостно согласился:
– Кто же, Славик, в нашем мире обещания дает, вектор принят – и уже тепло становится. Тендер двадцать восьмого, через две недели. Раньше даже звонить не буду, от греха.
Славик начал думать, как лучше всего выйти на такой разговор с господином Д., с учетом того, что вербовку он начал не так давно, и с этой точки зрения, Объект был недоношенным. Рано его было активировать. В этих размышлениях Славик лег спать и… вспомнил о Дятлове-Заволжском в следующий раз именно двадцать восьмого.
Он потом даже пытался проанализировать этот странный провал в памяти, но не смог. И решил, что в этом-то и состояло Божественное провидение.
Славик лежал с нимфой по имени Милана и радовался жизни, когда увидел входящий от Дятлова-Заволжского. Вспомнил о его просьбе и чуть не свалился с кровати:
– Твою мать! Дятел!
– Где?! – поджав под себя колени, взвизгнула девица.
– Да не птица! Я забыл тут кое-что сделать для человека.
– Что именно? – скорее всего, от безделья поинтересовалась любовница.
А вот зачем Славик ей рассказал, уже не так объяснимо, как и многое в этой истории.
– То есть ты обещал попробовать решить вопрос с тендером и забыл, а тендер сегодня?
– Не совсем так. Короче, сегодня результат объявят.
– А ты знаешь результат? – уточнила Милана.
– Конечно нет! – раздраженно ответил Славик, который не понимал такой неожиданной заинтересованности не самой далекой, как ему казалось, девицы.
– А чего ты, Славик, волнуешься? Если твой этот Дятел не пройдет, скажешь, что не получилось, а если пройдет, то возьмешь деньги себе. Тебе же чек не нужно предоставлять, а с чиновником твоим Дятел незнаком, да и не будет он спрашивать. У нас так один придурок помогал друзьям с Кавказа экзамены сдавать. Деньги брал, а дальше ждал. Тем, кто не сдавал, просто возвращал. А остальные сами проскакивали.
– И долго он так продержался? – Славик впервые посмотрел на Милану как на источник интересной информации.
– Пару лет, пока жадность не сгубила, и он тупо не начал всех шантажировать, включая отличников. Да этой схеме сто лет. У меня приятель-юрист говорил, что у них это называется «самокат». Я чуть ли не в кино смотрела или читала где-то. Вот увидишь, тебе Дятел твой ноги целовать будет, а ты мне сейчас – за идею, давай, Славик…
Не успел Славик выполнить требование, как ему пришло в «Телеграме» от Дятла:
– Славик, звонил сказать, что ты – бог! Спасибо! Не ожидал, что получится! Жду встречи!
А дальше события начали развиваться стремительно. Дятел привел еще парочку людей, да и старые знакомые вдруг оживились с просьбами. Сарафан заработал.
И ранее отказывавший тем, кому не мог помочь, Славик стал героем фильма «Всегда говори – да». Где-то в тридцати процентах случаев Славик разводил руками и возвращал деньги, но ему вполне хватало семидесяти. Славик даже стал гордиться эффективностью отечественной системы народного и прочего хозяйства: все худо-бедно двигалось самостоятельно. Возможно, удивившийся и даже испугавшийся собственной наглости ложный взяточник так убедительно говорил просителям о необходимости идеальной подготовки проектов, что люди начинали, наконец, работать сами. Однако в ряде случаев ничем, кроме какого-то неземного везения, объяснить успех всей этой фальсификации было нельзя.
Повторюсь, более всего на репутацию Славика работал факт возврата им взяток в случае неудачи. Сначала он по глупости говорил, что деньги будут нужны только после положительного решения. Но со временем понял простую истину. Психология нашего человека такова, что получение денег назад действует паралитически. Ему кажется, что он их заработал. Поэтому в ряде случаев Славик придумывал достаточно сложные схемы (помимо классических наличных) для вывода, а затем и для возврата средств. Иногда он намеренно тянул, и получавший наконец свою мзду назад считал мошенника последним честным человеком в стране МММ и «Властилины».
Также клиента Славика согревало подтверждение того факта, что он сделал все возможное для реализации своего проекта, а остальное – воля Божья.
Россиянин принимает кармические отказы стоически только в том случае, если он попробовал карму подкупить. А уж если карма еще и деньги возвращала, значит, высшее решение таково без всяких сомнений.
Вячеслав Маркович Корн дарил счастье всем. Без исключения.
Все это Славик рассказал, как мы уже знаем, переставшему моргать товарищу Кузнецову.
– Так что взяток я никому не давал, меня даже не за что особо арестовывать, – с некой наивностью и надеждой заключил креативный коррупционер.
Плотно засевший в своих мыслях силовик ответил – как бы вторым планом:
– С этим у нас никогда проблем не было.
После этой фразы Агент Смит встал, сказал «До свидания», что в случае с таким человеком всегда наполнено особым смыслом, – и вышел, оставив Славика в боязливом недоумении.
Где-то неделю никаких сигналов не поступало. Славик, разумеется, остановил свое Поле чудес и терапевтически созванивался каждый день с Игорем Сергеевичем.
– Может, я чего не понял? – спрашивал он осторожно.
– Вячеслав Маркович, вызвавшая вас организация умеет, когда надо, объяснять свои желания предельно доходчиво. Ждите.
Славик дождался. Символично, что он опять веселился с Миланой, когда на экране его телефона вдруг появилось:
«Завтра просьба подойти к нам в головной офис к 10.00. Адрес, думаю, знаете. Смит. Милане привет».
Мурашки сбежали со Славика не из-за привета Милане, а потому, что телефон был выключен. Буквы продержались на черном экране какое-то время и исчезли.
В 10.05 следующего дня Славик вошел в просторный кабинет, еще не зная, куда он из него выйдет. Кузнецов жестом предложил ему сесть.
Стол украшали два бюста: Дзержинского и Агента Смита.
– Вячеслав Маркович, самое главное в нашей работе – знаете что?
– Что?
– Благодарность. Не надо останавливать карусель добрых дел.
От слова «карусель» Славик скривился.
– Вот хочу вам выразить благодарность, точнее, две благодарности, даже бюст Смита подарю, а он с подписью одного из Вачовски, кстати, еще до перехода его на темную сторону, до операции в смысле, – нетолерантно пошутил Кузнецов.
– Теряюсь в догадках, за что вы меня хотите поблагодарить.
– Во-первых, вы помогли нам вскрыть одну схему в собственных рядах… а потом применить ее же, но на благо отечества.
– Если я спрошу о подробностях, – осторожно полюбопытствовал Славик, – я смогу отсюда выйти?
– Сможете. Некоторые из завербованных нами агентов, как оказалось, действовали по вашей схеме. То есть брали деньги за то, чтобы повлиять на какие-нибудь выборы в нужной нам стране, и спокойно ждали, как оно все само вырулится. Да что там выборы – мы так радостно проплатили один госпереворот, а человек на Мальдивах у телевизора сидел. А ваш рассказ нам глаза раскрыл. Ну а потом мы с товарищами посоветовались и решили, а почему бы самим этим вашим «знаю-как» не воспользоваться?
– Чем не воспользоваться?
– «Знаю-как»! Не любим мы все эти ваши англицизмы, поэтому в этих стенах «ноу-хау» говорить запрещено.
– Поддерживаю вас в этом… но простите, а вы сами-то как мое изобретение использовать решили?
– Видите ли, Вячеслав Маркович… к нам как к супердержаве, – Смит важно посмотрел на портрет на стене, – иногда обращаются страны поменьше для решения некоторых вопросов с другими странами или международными организациями. Возмездно, разумеется. Ну мы и решили, а почему бы не пойти вашим путем? Мир полон турбулентности, все стало непредсказуемым, а деньги бюджету не помешают. Вот стремимся к вашим отчетным показателям эффективности, правда, семидесяти процентов пока не достигли. Болтаемся на пятидесяти, но мы вас перегоним, уж будьте уверены, – контрразведчик с улыбкой погрозил пальцем.
Славик переводил взгляд с бюста Агента Смита на бюст Дзержинского и начал осознавать, что имели в виду братья, тьфу, сестры Вачовски. Прозревая, Славик не упускал детали:
– Простите, а вы и деньги возвращаете?
– Я по образованию инженер и вот что скажу: технологию нельзя нарушать, это плохая закономерность.
– Чего? – После «знаю-как» Славик слушал особенно внимательно, но все равно завис.
Кузнецов даже как-то разочаровался в собеседнике:
– Чего-чего… Плохая закономерность – так мы перевели «бэд карма». В общем, вот вам бюст и наилучшие пожелания. Вопросы?
– Два.
– Хоть три.
– Кто меня сдал?
– Дятел, разумеется. С такой фамилией и не стучать – грешно. Но вы его не судите строго, он сам так влип, что вломил всех, кого мог, поэтому и отпустили его пока. Вы там пятым в списке шли, мы вообще случайно вас взяли в разработку, уж больно красиво вы женщин разводите. Ваши разговоры мы студентам-вербовщикам послушать ставим – в качестве учебного пособия. Не обижайтесь. И еще. Мы уже по своим причинам сдали вас Дятлу. Он очень расстроился, когда узнал, что вы его шесть раз обули как школьника. Второй-то вопрос какой?
– Я так понимаю, схему вы себе мою забрали со всеми правами?
Агент Смит просиял, как будто ждал такого вопроса. Водевильность вернулась в разговор:
– Именно так! Начнем с того, что схема-то народная. Но вы можете продолжать работать по нашей лицензии – за процент. За небольшой. Будете его перечислять в Фонд поддержки ветеранов сцены. И надеюсь на вашу порядочность, перепроверять вас не хотелось бы.
– Почему именно туда?
– Плюсик. В закономерность. Как вам такой ответ?
– Вполне, – мрачно заметил Славик.
– И все-таки уберите из вашего меню армию и геополитику, плохая закономерность, – еще раз зафиксировал свое увлечение буддизмом представитель Матрицы.
Через пару недель к Славику неожиданно заявился Дятлов-Заволжский:
– Слава, я, во-первых, хотел извиниться. Но меня так прижали, что не до порядочности было.
– А во-вторых? – Славик был ожидаемо зол.
– Ты только не смейся. У меня тут один тендер будет…
Славик подумал, что Кузнецов зачем-то наврал ему про то, что слил Дятлу схему, но тот его удивил:
– Я знаю, что ты деньги никому не носил, но ты пойми, – Дятел боязливо огляделся по сторонам, – с тех пор как с тобой не работаю, у меня ни одно дело не выгорает. У тебя какая-то особая энергетика, поле. Я тут с одним магом советовался, и он мне сказал, что у тебя в руках… – Дятел перешел на шепот: – Нити судьбы. Я не понял, о чем он, но, короче, вот тебе за будущий тендер. Меньше, чем обычно, конечно, на обычный подогрев надо оставить, я еще в другом месте подстрахуюсь, но, если пройду, деньги твои, и не спорь.
Тендер Дятел выиграл. Рассказал друзьям. Очередь к Славику выстроилась даже из тех, кто на дух не переносил коррупцию. Процент от этих денег Славик перевел в Фонд ветеранов сцены.
А еще Вячеслав Маркович Корн стал особенно следить за международными новостями и иногда загадочно улыбался, кивая. Также он задумался о политической карьере.