Александр Тамоников
Блокпост под Идлибом
После ужина старший лейтенант Самолов провел развод, объявил личному составу свободное время, а сам прошел на КНП.
Ровно в 21 час сержант Паладин вызвал на связь командира батальона. По спутниковой станции можно было говорить открытым текстом. Сигнал на спутник мог быть перехвачен новейшими средствами РЭБ. Но вот раскодировать его было практически невозможно. Да и теоретически тоже. Российская военная связь за последние годы сделала солидный рывок вперед.
Хотя на постах, заставах, в ротах до сих пор еще оставались надежные старые телефонные проводные аппараты ТАИ-43 или ТАИ-57. Вот им-то никакие РЭБ не были страшны.
Конечно, к любому проводу вроде бы мог прицепиться агент противника. Но ведь эти самые провода прокладывались в зоне видимости абонентов. К телефонным аппаратам подсоединялись приставки, в момент вычислявшие любое несанкционированное подключение к основному кабелю.
Впрочем, здесь, на блокпосту, ТАИ можно было использовать лишь для переговоров КНП с кухней, контрольно-пропускным пунктом, казармой и ночным караулом. В условиях охраняемого пространства это можно сделать вообще без всяких средств связи или по портативной станции уменьшенного радиуса действия.
Сержант Паладин протянул старшему лейтенанту трубку и доложил:
– Комбат на связи.
– Товарищ полковник, это Самолов.
Наверное, Глухов при этом посмотрел на часы.
Не просто же так он сказал:
– Видно, что ты хорошо усвоил урок, минута в минуту вышел на связь. Докладывай!
– На посту все спокойно. Зона ответственности чиста с началом сумерек. В семнадцать часов тридцать две минуты в поле зрения наблюдателей вновь появлялся пикап. Маршрут движения тот же. Поведение духов прежнее.
– Куда они ушли?
– К холмам. Не исключено, что боевики могут встать за первой линией высот и вести ночное наблюдение за постом. Но, скорее всего, они пошли в брошенную деревню Сахана, о которой я вам докладывал.
– Черт с ними. Смотри за этими воинами халифата. Больше пока ничего не остается. В остальном, значит, все в порядке?
– Так точно! Ночные посты наблюдения выставлены. Секунду, товарищ полковник…
Самолов услышал голос в коридоре:
– Пропустите к командиру! У меня срочное дело к нему.
Эти русские слова явно проговорил сириец. Они прозвучали с заметным акцентом, но довольно правильно. Судя по голосу, этот человек был не очень-то молод.
Старший лейтенант вышел в коридор и спросил:
– Что здесь?..
Один из его бойцов перегородил дорогу сирийцу, возраст которого по внешнему виду определить было довольно трудно. Но уж никак не менее сорока лет.
– Да вот, командир, я шел наверх, хотел Степану на пост воду отнести, а тут это чудо в перьях образовалось в коридоре, – доложил солдат. – Ясно, что он сюда по аварийной железной лестнице поднялся, но как на территорию зашел?
Самолов достал из кобуры пистолет и приказал:
– Андрей, проверь его на оружие!
– Руки поднял! – потребовал боец.
Сириец подчинился.
– Оружия нет никакого, командир, даже ножа. Только сигареты и зажигалка.
– Вы кто? – обратился взводный к мужчине, лицо которого обильно заросло жесткой черной щетиной.
– Я Карим Сахим, отец Акрама, которого вы еще Басмачом называете.
– Вот как. Документы у вас есть?
Солдат показал старшему лейтенанту паспорт, изъятый у этого человека, и сказал:
– С документами у него порядок, командир.
– Верни ему паспорт и пропусти, потом закрой выход на запасную лестницу и вызови ко мне заместителя. Где он сейчас, ты видел?
– Внизу среди бойцов, – ответил солдат, улыбнулся и добавил: – В нарды с командиром первого отделения играет.
– Иди! – Проводив сержанта, Самолов кивнул гостю и заявил: – За мной.
Мужчина прошел на КНП, по указке взводного присел на скамью, стоявшую у стены.
Самолов же вернулся к переговорам с комбатом.
– Извините, Юрий Владимирович, ко мне тут неожиданно гость пожаловал, – сказал он.
– Кто такой?
– Отец паренька, о котором мы говорили, Карим Сахим.
– Вот! Ты напомнил. Я обещал поговорить с вождем племени муали и сделал это перед самым его отъездом. Он охарактеризовал этих вот людей, как отца, так и сына, только с положительной стороны. Карим Сахим вообще состоит при вожде кем-то вроде начальника разведки. Ну а насчет пацана можешь отца расспросить. Он знает о нем куда больше, чем вождь.
– Понял вас.
– Если что, я до двадцати трех часов в штабе. После буди только в том случае, если на тебя сразу вся орда ИГИЛ двинется.
– Принял!
– Давай! Угости там человека чем-нибудь.
– Конечно.
Но комбат этого уже не слышал. Он отключил спутниковую станцию.
Самолов передал трубку связисту, присел за стол, взглянул на отца Басмача и проговорил:
– Во-первых, Карим, скажите, каким образом вы скрытно прошли на территорию поста?
– Господин офицер, у меня очень срочное дело…
– Прошу ответить на мой вопрос. Это тоже очень важно.
– Хорошо. Есть тропа по балке, которая тянется чуть западнее прямой дороги, идущей сюда от нашего селения. По ней я дошел до дувала, дождался, когда часовой на вышке стал смотреть на дорогу, перепрыгнул и пробежал к лестнице, которую так кстати сделали по приказу офицера, несшего здесь службу до вас. Я поднялся по ней и оказался в коридоре.
– Безобразие! Хотя… – В глазах старшего лейтенанта мелькнуло сомнение. – По балке, говорите, прошли, да, уважаемый?
– Да.
– И спокойно прошли?
– Спокойно.
– Но там же мины и растяжки!
– Были до десятого августа, после их сняли. Это было сделано для того, чтобы в случае необходимости мы с вами могли прийти на помощь друг другу. Наш вождь договорился об этом с вашим генералом Шуряком.
– Это заместитель командующего российскими войсками в Сирии генерал-полковника Суровина?
– Я не знаю, какую должность занимает генерал-майор Шуряк, но именно с ним договаривался наш вождь. А снимали мины и растяжки те люди, которые стояли здесь до вас. Но, господин офицер, у меня…
– Подождите! Я выслушаю вас, не волнуйтесь. – Самолов прошел к сейфу, открыл его, достал формуляры сапера, глянул в них и хмыкнул.
Все минно-взрывные заграждения с той стороны поста, которая смотрела на Эль-Саур, действительно были сняты. Вот и заметка об этом со ссылкой на приказ генерал-майора Шуряка. А он и не обратил внимания на схемы. Думал, что и с этим все так же, как было прежде.
Старший лейтенант уложил формуляры в сейф, закрыл его, вернулся на свое место и сказал:
– Теперь я вас внимательно слушаю, Карим Сахим.
– Мне срочно нужна ваша помощь, господин офицер.
– Чем именно мы можем помочь вам?
– Я объясню. Мой сын вдруг заболел. Как пришел от вас, нормальный был, вполне здоровый, потом пошел вместе с другими ребятишками к скважине, купаться. А вечером слег. Я спросил, что с ним. Он ответил, что плохо ему стало, холодно, и в одеяло завернулся, а в комнате градусов двадцать пять. Потрогал лоб, а тот горячий. У нас есть свой доктор. Я его позвал. Он посмотрел сына, оставил таблетку, сказал, что никаких других лекарств у него нет, и ушел. Акрам таблетку выпил, но бесполезно. Жар только усилился. Сейчас мальчик горит весь, озноб его бьет, пятна красные на теле появились, впадает в обморочное состояние. Я сюда побежал. Ваш фельдшер обучен куда лучше, чем наш Саид, да и с лекарствами у него никаких проблем нет. Я бы хотел, чтобы он посмотрел сына. Тот у меня один, господин офицер. Я ничего в этой жизни не боюсь, кроме потери Акрама. Не переживу этого.
Самолов поднялся и проговорил:
– Вы не паникуйте. Конечно, мы вам сейчас же поможем. – Он повернулся к связисту и сказал: – Коля, вызови сюда прапорщика Таренко.
– Есть, командир!
Вскоре к старшему лейтенанту явились сразу два прапорщика – фельдшер и заместитель командира взвода.
– Что случилось? – спросил Таренко.
Самолов кивнул Сахиму и сказал:
– Расскажите.
Карим повторил свой рассказ.
– Надо смотреть мальчонку, – проговорил фельдшер, выслушав его.
Самолов взглянул на прапорщика Гураева и сказал:
– Я, Муса, пройду вместе с Каримом и Таренко в Эль-Саур. Ты остаешься за меня!
– Охрану возьмешь, командир?
– Обойдемся. Проведешь вечернюю поверку, а потом, в двадцать два часа, и отбой.
– Сделаю.
– Предупреди наряд о нашем выходе.
– Да.
Фельдшер сказал, что ему надо взять санитарную сумку.
После этого командир взвода, медик и отец Басмача, заболевшего так внезапно, вышли за пределы блокпоста и по центральной тропе двинулись в Эль-Саур.
Глава 2
Небольшой, но крепкий дом Сахима стоял на окраине селения. При нем ухоженный сад, хозяйственные постройки. В доме две комнаты.
В меньшей из них на матрасе лежал паренек, закутанный в одеяло. Рядом с ним сидела женщина, с виду вроде совсем молодая.
Сахим объяснил гостям:
– Это наша соседка. Я попросил ее посмотреть за сыном, покуда схожу к вам. Как Акрам, Халима?
– Плохо, Карим. То сбрасывает одеяло, потеет, потом кутается, и его всего трясет, после этого забывается.
– Спасибо тебе. Ты иди. Русские нам помогут.
Женщина бросила быстрый взгляд на Самолова и ушла.
Фельдшер попросил отца и командира выйти в большую комнату и занялся пареньком.
– Карим, уверяю вас, фельдшер сделает все возможное. Вы извините меня. Я понимаю, что вам сейчас не до того, но мне надо поговорить с вами.
– Да, конечно. Что вас интересует?
– Пикап, который объявился тут недавно.
Карим указал на цветастую кошму посреди комнаты, подушки на ней.
– Присаживайтесь, офицер, – предложил он.
– Благодарю.
Карим принес чайник чаю, две пиалы, пепельницу и устроился на кошме.
Он сделал глоток чая, прикурил сигарету и проговорил:
– Это боевики, офицер. Они были и у нас, точнее сказать, подъезжали к селению, грозились убить нас.
– Я в курсе. Акрам рассказывал мне об этом.
Сахим покачал головой и продолжил:
– Понятно. Ну, в общем, их шесть человек. Ездят они на пикапе, в кузове которого установлена турель. Четверо в кабине, в том числе их старший. Это настоящий уродец. Его зовут Гунар. Я слышал, как водитель так к нему обращался. В кузове двое, вооружены автоматами «АК-74», пистолетами, есть и пулемет «Браунинг», но оружие они прячут. Мне известно, что их пикап постоянно курсирует вдоль шоссе Идлиб – Хомс, не отходя далеко от вашего поста. Но я не знаю, откуда взялись эти люди и какую цель преследуют. Возможно, это такая тактика. Боевики хотят осуществлять контроль за постом, вызвать нервозность у военнослужащих и у жителей селения. В Эль-Сауре постоянно о них говорят.
– Интересная тактика. Насколько мне известно, боевики ее не практикуют, – сказал Самолов.
– Прежде не практиковали. Но все меняется. Надо признать, тактика выбрана неплохая. Вы ничего против них сделать не можете, так как они не представляют реальной угрозы ни для вас, ни для нас. Их старший прекрасно понимает, что он и его люди будут уничтожены, если допустят глупость и хотя бы приблизятся к посту. Так же с ними поступим и мы. Больше не будем с ними говорить, постреляем, к шайтану, да и конец. А они видят все, что происходит и на посту, и в селении. Думаю, их больше интересуете вы. Боевики получают информацию, нужную им. Им важно знать, как расположены ваши позиции, состав и размещение постов, наличие техники и вооружения. Да и все остальное, чего не выяснишь, сидя на холмах. Грамотная тактика.
– Вот только кому нужна эта информация?
– Да, это важный вопрос. Мы постоянно смотрим за местностью. В десяти километрах от поста и селения никаких бандформирований нигде не замечено. Значит, эти люди пришли издалека. Очевидно, кого-то из главарей боевиков очень интересует ваш блокпост. С чем связано это любопытство, можно узнать, захватив людей, ездящих по окрестностям на пикапе. Это, кстати, не так уж и сложно сделать.
Самолов внимательно посмотрел на Сахима и спросил:
– Каким образом?
– Наши охотники были у брошенного селения Сахана. Позавчера вернулись. Они видели, что у одного из уцелевших домов стоял тот самый пикап, который не дает нам покоя. Значит, на ночь боевики встают в Сахане. Это в пяти километрах отсюда. Мы знаем, как можно скрытно, совершенно незаметно подойти к развалинам. Ну а сам захват будет произведен быстро. Это, как вы говорите, дело техники.
Старший лейтенант улыбнулся и сказал:
– Прав был ваш сын, Карим.
Сахим с удивлением спросил:
– В каком смысле?
– Он высказал предположение, что боевики могут вставать на отдых в Сахане. Кстати, Акрам был в той деревне.
– Вот чертенок! Куда попало нос свой сует. Беда с ним. Любопытный, сил нет. – Карим поднял руки к потолку. – Всевышний, милостивый и милосердный, не дай ему умереть. И ведь никто не знает, что он ходил в Сахану. Люди сказали бы мне об этом. Выздоровеет, накажу!
– Не надо. Тогда получится, что я сдал его. А это, сами понимаете, нехорошо. Мужчины так не поступают.
– Ладно. Не скажу ничего. Давайте о банде. Я могу поговорить с вождем, объяснить, что эти люди нужны вам. Но идти на захват придется вашим воинам. Мы подписали договор о неприменении силы и обязаны соблюдать его. Но проводник – это не воин. Здесь не будет нарушения договора. С вами могу пойти я. Те места мне очень хорошо известны. Или любой из наших охотников.
– Я подумаю. Пока говорить с вождем не надо.
– Как скажете.
Тут из малой комнаты вышел фельдшер.
Сахим вскочил и спросил дрожащим голосом:
– Ну и что там, доктор?
– Острое респираторное заболевание. Вызвано переохлаждением во время купания в ледяной воде. По-простому если сказать, то это простуда. Высокая температура, озноб и другие симптомы – результат борьбы иммунной системы с заболеванием. Я снизил температуру до тридцати восьми градусов. Еще сильнее опускать ее не надо. Пусть организм борется. Он молодой, справится. Хотя возможны осложнения. Это самое опасное. Несмертельно, но последствия могут быть тяжелыми. – Медик посмотрел на Самолова и продолжил: – Посему, товарищ старший лейтенант, парня надо наблюдать. Сюда мне ходить хлопотно. Да и по долгу службы я обязан постоянно находиться на посту. Так что придется переносить паренька к нам. Если возможно, с сиделкой. Так мы точно не упустим парня, и дня через три-четыре он поправится. Я его еще витаминами подкреплю. К тому же питание у нас калорийное, сбалансированное.
Самолов взглянул на Сахима и спросил:
– Отпустишь парня, отец?
– Конечно, какой может быть разговор. Я и Халиму уговорю побыть на вашем посту какое-то время.
– Нужна незамужняя женщина, чтобы не возникло неприятностей.
– Халима одинока.
– Сколько же ей лет?
– Двадцать два года недавно исполнилось.
– Но у вас же девушки рано выходят замуж. Почему Халима живет одна?
– Она была замужем за Али из нашего селения. Но прожили они вместе недолго. Что-то у них не получалось. Оба скрывали это, но ведь народ не обманешь. Оттого, наверное, Али и уехал в Дейр-эз-Зор. Там его брат Иса воевал, был офицером, командиром роты правительственных войск. В одном бою под минометным обстрелом погибли и Иса, и Али. В прошлом году это было. Так Халима осталась одна. Родить ребенка у них и не получилось. Женщины говорили, будто в этом причина разлада их семьи. Так что Халима совершенно свободна. Она не откажет нам, потому что любит Акрама если не как сына, то как брата.
– Парня нести надо будет, – сказал фельдшер.
– Об этом я позабочусь, – заверил его Сахим и спросил: – Когда понесем?
– Как будете готовы, так сразу и пойдем. Мне нужно поскорее ему капельницу поставить.
– Вы, господин доктор, присаживайтесь, а я пошел. Вернусь быстро. И спасибо вам большое. Наш народ добра никогда не забывает. – Хозяин дома ушел.
– Николай, ты уверен, что парень выздоровеет? – спросил Самолов.
– Вытащим, командир. Ничего особо страшного нет. А осложнений мы избежим. Вовремя отец обратился за помощью. Полежал бы парень еще дня два без лечения, и пневмония была бы ему обеспечена. В таких вот условиях вероятность смерти очень велика, процентов семьдесят. Впрочем, организм молодой. Но что теперь об этом.
– Да. Басмача совсем не слышно. Ты усыпил его, что ли?
– Малый сам уснул, когда я снизил ему температуру. Вот и хорошо. Не зря говорится, что сон – лучшее лекарство. Не беспокойся, командир, все будет в порядке. Наша дружба с племенем муали заметно укрепится, – проговорил фельдшер, улыбнулся и налил себе чаю, уже почти остывшего.
Сахим вернулся с молодой женщиной, прикрывавшей нижнюю часть лица платком. Ничего не поделаешь, таковы обычаи. Следом за ними в дом вошли двое крепких мужчин с носилками, позаимствованными, наверное, из сельского медпункта.
Они аккуратно положили Акрама на носилки, вытащили из дома и двинулись на блокпост. Караул был предупрежден. Процессию встретил заместитель командира взвода. Мужчины уложили мальчонку в отдельной комнате фельдшера и вышли.
Сахим задержался у входа и проговорил:
– Еще раз спасибо, офицер. Вы узнаете, насколько благодарным может быть народ муали, в том числе и я. А насчет захвата боевиков вы подумайте. Если решите, дайте только сигнал, и я сразу пойду к вождю. Абу Муржан мне не откажет.
– Подумаю, Карим. Я же обещал. За сына не беспокойся, за Халиму тоже. Они скоро вернутся к вам.
– Благодарность к русским живет в моем сердце. Хотя у вас настоящих русских совсем мало.
– В батальоне большинство составляют чеченцы и дагестанцы. Впрочем, у нас в стране не принято делить людей по национальному или религиозному признаку.
– Чеченцы? Кадыров?.. – воскликнул Сахим.
– Ты о Кадырове знаешь? – с удивлением спросил Самолов.
– Да, у нас многие о нем знают. А чеченцы – это настоящие воины. Люди из Алеппо приезжали, рассказывали, как после освобождения города там бесчинствовали банды местных мародеров и насильников. Да и игиловцев осталось немало, которые только личину сменили. А как чеченские батальоны в Алеппо вошли, все сразу и быстро изменилось. Они навели порядок в какие-то считаные дни. К ним за помощью люди обращаются гораздо чаще, чем к местной полиции. Чеченцы всегда решают все вопросы по справедливости.
– Русские тоже умеют воевать.
– Кто спорит? Это натовцы только бомбить горазды, а как попадут в оборот на твердой земле, так сразу руки поднимают и требуют к себе подобающего отношения. Мол, мы военнопленные. Обращайтесь с нами в соответствии с какими-то там международными конвенциями. А боевики этих самых конвенций не знают и откровенно плюют на них. Они запрашивают выкуп и режут пленным головы, если им не платят. У них с этим легко. Сволочи, собаки бешеные! Только не спрашивайте меня, офицер, почему наше племя не поддерживает Асада. Я вижу этот вопрос в ваших глазах.
– Я и не думал спрашивать, – заявил Самолов и улыбнулся.
– Думали. Есть причины. Но сейчас наш народ верит только вам, русским. Это все, пошел я. Вам отдыхать надо.
– Вас проводят.
Заместитель командира взвода вывел мужчин с территории блокпоста.
Самолов же прошагал в санитарный блок. Фельдшер в это время отошел на склад.
У кровати больного сидела молодая женщина. Платка на ней не было, черные густые длинные волосы рассыпались на плечи, спину. Она повернулась на шум шагов, посмотрела на Самолова и ничуть не смутилась.
Старший лейтенант замер. Такой красоты он никогда не видел. Она не бросалась в глаза, была не яркой, а какой-то незаметной, но заставляла сильнее стучать сердце.
Женщина мило улыбнулась и спросила:
– Что с вами, офицер?
– Вы говорите по-русски?
– Да, не так хорошо, как наш больной Акрам, но для общения вполне достаточно.
– Более чем. У вас все в порядке?
– Николай сказал, что принесет штатив капельницы. Мальчишке надо будет ввести какой-то препарат. Вот сижу и жду.
– Так, а где вторая кровать? Вам ведь тоже отдыхать надо.
– Да я и на полу могу. Дома так и сплю.
– Нет, это непорядок. – Старший лейтенант достал портативную радиостанцию: – Муса, отзовись!
– Я, командир!
– Не лег еще?
– Нет. Мне пришлось поднять пару человек. Сейчас они принесут в санитарный блок вторую кровать вместе с матрасом и постельными принадлежностями.
– Хорошо, что ты сам догадался.
– Я что, совсем без понятия?
– Добро, я в блоке.
– А женщина-то какая, а, командир!
– Конец связи! – буркнул Самолов, отключил станцию и сказал женщине: – Сейчас все принесут. Да, может быть, вы покушать хотите?
– Нет, я хотела бы узнать, где…
– Да, я понял. К сожалению, на улице. Но рядом, справа от двери, через которую вы сюда заходили. Этот туалет будет только ваш. Напротив блока комната. Там мои солдаты завтра же сделают душевую, поставят перегородку, бак, воды нанесут. Все это вам нисколько не помешает.
– Да, спасибо!
– Не за что.
Как глупо.
– И не бойтесь ничего. Вас никто не обидит.
– А я и не боюсь.
– Ну и хорошо.
– Отчего вы так смущаетесь, господин офицер? – неожиданно спросила женщина.
– Я не смущаюсь, хотя… в общем, мне пора идти.
Еще глупее.
– Спокойной ночи.
– И вам спокойной ночи.
Старший лейтенант был зол на себя. Надо же вести себя так, словно ты первый раз в жизни увидел женщину!
Утро, 14 августа, началось как обычно. Общий подъем, физическая зарядка, приведение себя в порядок, утренний осмотр, завтрак.
В 8.00 заместитель командира взвода провел замену ночных наблюдателей на дневных. Сирийцы несли службу в суточном режиме.
После завтрака Самолов прошел в санитарный блок.
Халима была в нарядном домашнем халате. Она сидела на табурете у койки больного мальчика. Теперь тот выглядел значительно лучше.
– Доброе утро, – поздоровался Самолов.
– Здравствуйте, – ответила женщина и отчего-то потупилась.
Голос подал и Басмач:
– Как дела, офицер?
Старший лейтенант усмехнулся и заявил:
– А я смотрю, тебя уже вполне можно выписывать.
– А меня куда-то записывали? – осведомился парень.
– В умирающие.
– Ну вы тоже скажете, господин офицер! – проговорила женщина. – Нельзя так шутить. Хотя если бы не вы, то могло бы случиться всякое.
– Какие есть просьбы, пожелания? – спросил Самолов.
Парень галдел свое:
– Теперь, офицер, вы позволите мне посидеть в кабине «Тайфуна»?
– Пока, герой, ты будешь соблюдать постельный режим и пить лекарства, которые назначит фельдшер.
– Да я почти здоров. Пробовал подняться. Ничего, вот только голова немного кружится, но это пройдет. А что, меня сильно скрутило?
– Не помнишь?
– Местами.
– Ну вот и лежи, пока мозги не встанут на свое место. – Старший лейтенант повернулся к женщине: – Я спросил о пожеланиях, просьбах.
Халима ответила:
– Нет, спасибо, все хорошо. Доктор говорил, что кризис миновал. Он снова препараты вводил.
– Организм у парня крепкий. Ну и препараты, конечно, помогли.
В проеме двери показался дневальный рядовой Гурнов:
– Товарищ старший лейтенант!..
– Да? – Самолов обернулся к нему. – Что там?
– Пикап.
– С утра?
– Так точно!
– Тот же?
– Судя по всему, да.
– Маршрут?..
– Шел со стороны Хомса, но сегодня мимо не проскочил, остановился прямо напротив нас. Он и сейчас там торчит, а может, уже и убрался.
– Ступай в казарму. Я подойду к передовому посту.
Солдат ушел.
– Мы уже поели. Сейчас и вам принесут завтрак. Если что-то потребуется, спрашивайте у нашего Айболита, – сказал старший лейтенант.
– У кого? – с удивлением спросил Акрам.
– Ты сказки читал?
– Я не люблю читать. Мама что-то рассказывала, сейчас не помню.
– Айболит – это доктор.
– Но доктора дядя Коля зовут.
– Верно. – Самолов взглянул на женщину. – В общем, Халима, обращайтесь если что, а я, уж извините, покину вас.
– Да, я все понимаю. А скажите, как мне называть вас? А то офицер, господин старший лейтенант. Все это как-то слишком уж официально, – проговорила женщина.
– Меня зовут Александр.
– Тогда я вас так, по имени, и буду называть. Можно?
– Можно!
Самолов вернулся на КНП.
Связист уже привел спутниковую станцию в рабочее состояние.
Старший лейтенант взглянул на часы. 8.59.
– Вызывай базу! – приказал он.
Полковник ответил немедленно:
– На связи!
– Здесь Самолов.
– Это понял. Докладывай!
Старший лейтенант доложил, что с 21.00 вчерашнего дня до 9.00 сегодняшнего происшествий не случилось. Разумеется, за исключением доставки больного подростка и сиделки из Эль-Саура на блокпост.
– Это было необходимо? – спросил командир батальона.
– Решение принимал фельдшер.
– Ясно, ему лучше нас знать, что требовалось делать. Помогли парню?
– Так точно! Сегодня ему гораздо лучше.
– Ну и слава богу. Слушай новости по пикапу. В штабе отработали данные по старшему этой группы. Это некий Гунар Дуар. По крайней мере, сильно похож на него. Дуар – один из младших командиров крупного бандформирования во главе с известным головорезом Мохаммадом Чали. Его банда в свое время базировалась в Восточном Алеппо, затем ушла к Идлибу. Официально прошло заявление о том, что Чали распустил свою группировку и прекратил сопротивление. Однако наша разведка уверена в том, что Чали сохранил банду и вывел ее из Идлиба. Где она скрывается теперь, неизвестно. Предположительно это поселок Шагас в провинции Идлиб, в тридцати километрах южнее твоего блокпоста. Но такие данные требуют подтверждения. Над этим работают специально обученные люди. В любом случае появление Дуара у зоны ответственности нашего поста – плохой признак.
Самолов озвучил предложение Сахима насчет захвата боевиков, раскатывающих на пикапе и ночующих в заброшенной деревне.
Глухов сразу отверг его.
– Этого не следует делать! – заявил он. – Возможна провокация. Дуар не так глуп, чтобы подставляться под вас. За ним только наблюдать! Пока прямой угрозы посту нет, будем смотреть.
– Я все понял.
– Вопросы ко мне?..
– Нет вопросов!
– Следующий разговор у нас в двадцать один час. До связи!
– До связи!
Старший лейтенант прошел к передовому посту у шлагбаума. Там нес службу рядовой Алексей Грудин.
Пикап «Тойота» Самолов увидел еще от здания. Тот стоял, как правильно доложил дневальный, прямо напротив поста. В кузове находились уже трое мужчин. Один из них держал в руках какую-то штуковину, похожую на секционный натовский гранатомет.
Старший лейтенант прошел к посту, присел на мешок с песком рядом с солдатом и спросил:
– Что тут?..
– Как видите, пикап.
– Пикап вижу. Трех «духов» в кузове тоже. Что в руках у одного из них?
– Профессиональная видеокамера. Они нас снимают, командир.
Самолов взял у наблюдателя бинокль, посмотрел на пикап. Да, один из боевиков действительно снимал блокпост.
– Мы по-прежнему ничего не можем сделать с ними? – спросил солдат.
– Если только выслать «Тайфун» и попытаться вывести из строя «Тойоту», раздавить ее.
– Это бесполезно. Может, предупредительным по ним бахнуть?
– Ты заметил, сколько метров до пикапа?
– Триста.
– Вот именно. Он находится вне зоны ответственности взвода. Эти черти знают, где надо вставать.
– Тогда пусть снимают, да?
– Снимать «духи» могут сколько угодно. Все равно полной информации о системе обороны объекта, если их интересует именно она, они не получат. Вопрос в том, для чего все это надо боевикам?
– Это можно узнать только у них самих.
Неожиданно оператор и боевики в кузове засуетились. Пикап буквально сорвался с места и унесся за холмы.
Вскоре выяснилась и причина всего этого. По шоссе прошел к Хомсу сирийский взвод на БМП, сопровождаемый двумя танками. Эти ребята шли с передовой, настроены были соответственно и могли без всяких условностей расстрелять пикап.
Проезжая мимо, командир взвода, сидевший на броне головной БМП, помахал часовому рукой. Грудин ответил ему тем же. Колонна ушла. Рассеялась пыль, пикапа нигде не было.
– Смотри за сектором! – распорядился Самолов.
– Докладывать о появлении пикапа?
– Само собой!
– Так он может весь день тут мотаться, то появляться, то уходить.
– Докладывать!
– Есть!
К посту подошел заместитель командира взвода прапорщик Гураев и сказал:
– Саша, из Эль-Саура отец пацана пришел. Пока он стоит у ограждения.
– Пусть проходит. Он отец и, естественно, переживает за сына. Кстати, он предлагает изловить этих чертей на пикапе. У муали имеется достоверная информация о том, что на отдых они встают в брошенном селении Сахима.
– А ты как?.. – спросил прапорщик. – Я насчет решения.
– Пока не хочу форсировать события. Твое мнение, Муса?
– Ну, если местные сами предлагают вывести нас на стоянку «духов», то почему не попробовать?
– Это не входит в круг наших обязанностей. У нас другие задачи.
– Пикап тут, Саша, неспроста. Это, скорее всего, разведка. Ее сюда кто-то послал. Не мне тебе объяснять, что такие вот мероприятия проводятся перед началом активных боевых действий. Ты исключаешь вариант нападения «духов» на пост, на селение Эль-Саур или на какую-нибудь войсковую колонну?
– Этого исключать нельзя.
– Тогда о каком круге обязанностей в данной ситуации может идти речь?
Самолов прикурил сигарету и проговорил:
– Ладно, выйдем мы в Сахану с помощью проводника, а что дальше? Что мы предъявим мерзавцам, захваченным нами? Они ведь вполне могут иметь документы, подтверждающие их причастность к какой-то группировке, подписавшей договор о неприменении силы. Оружие? Так оно здесь у каждого. Постоянные разъезды по окрестностям блокпоста? Но это их личное дело, где колесить. Никаких угрожающих действий они не производили.
– А угрозы в адрес племени муали?
– Боевики откажутся от своих слов. Это здесь делается так же легко, как и раздача обещаний. При этом они могут заявить, что враждуют с муали, однако ничего против них не предпринимают. Мы доставим их на пост, и сразу же поднимется изрядный шум. Главарь этих «духов» обвинит нас, российскую военную полицию, в нарушении договора. И пошло-поехало.
– А может, они этого и добиваются? – предположил прапорщик.
– Захвата?
– Захвата и шума. «Духи» прекрасно понимают, что их стоянку вычислить не так уж и сложно. Достаточно заглянуть в ближайшую брошенную деревню. Она будет именно там. Разведка легко подтвердит наличие «духов» в Сахане. А боевики не глупы. Так подставляться они не стали бы.
– Но ведь подставляются.
– И заметь, грамотно. У нас нет оснований для действий против них, а они, по сути дела, контролируют нас. И никто ничего не нарушает. Не нравится мне эта ситуация. Но ладно, надо к отцу парня идти.
– Может, я?.. – предложил заместитель.
– Нет, ты занимайся личным составом. Отработай оборону поста в условиях полного окружения. Наш противник провел артподготовку и пустил в ход тяжелую технику. Каждый боец должен твердо знать, что и как ему делать, какой сектор держать. Еще раз оцени позиции пулеметчиков и гранатометчиков, расчета «АГС». В общем, проводи занятия.
– Сирийцев подключать?
Самолов улыбнулся и ответил:
– Если они пожелают подключиться.
– Но они подчинены нам.
– А то ты не знаешь, что подчинение это чисто формальное, и сержант Бахтари получает указания от своего офицера.
– Я понял. Занятия проведу и заставлю сирийцев участвовать в них. Плевать я хотел на их начальство. Они приданы нам, значит, будут делать то же самое, что и мы.
– Иначе что? Свет им отключишь?
