Александр Тамоников
Девятый конвой
В тот же вечер, перед закатом, четыреста пятьдесят километров на запад
В лазоревом небе не было ни облачка. Солнце клонилось к закату, но дневная жара еще не спала. Белокаменную виллу, украшенную башенками в неоготическом стиле и сложным лепным орнаментом, окружал трехметровый каменный забор. Его окрестности контролировались «всевидящим оком».
Территория поместья, расположенного под городом Днепровском, утопала в цветах. Прихотливые клумбы и островки декоративного кустарника прочерчивали дорожки, вымощенные цветным камнем. Вода в бассейне, выложенном голубым кафелем, переливалась и играла. По ней мельтешили острые пологие лучики солнца.
Грузный коренастый мужчина с породистым мясистым лицом перевернулся на живот, утопая в воде точно в перине, ленивыми гребками поволок тяжелое тело на середину бассейна. Фигуристая нимфа в голубом купальнике красиво нырнула. Когда она оказалась на поверхности, дядечка хищно оскалился и набросился на нее.
Девица захохотала, забила руками по воде и завопила:
– Виктор Степанович, не надо, утопите же!
Смеялись оба. Хозяин любил так вот поразвлечься. Он схватил девицу за плечи и погрузил ее в воду. Когда она, отфыркиваясь, вынырнула, мужик не стал измываться дальше, оттянул резинку стрингов и резко отпустил. Нимфа отзывчиво взвизгнула и обрела свободу. Купальщица сделала кружок вокруг дядечки, наблюдающего за ней, доплыла до лесенки, выбралась из бассейна и призывно посмотрела на хозяина.
Тот с сожалением покачал головой и заявил:
– Иди, милая, иди, не до тебя. Может, попозже… – У мужчины был густой бархатистый голос.
Девица пожала плечами и зашагала по дорожке, ведущей к дому. При этом она так виляла бедрами, что замолчали даже птицы, только что певшие наперебой в зарослях кустарниковой мимозы.
Мужчина проводил ее глазами, манерно вздохнул, подплыл к хромированным перилам, подтянул сползшие плавки и тоже стал выбираться из бассейна. К пятидесяти пяти годам Виктор Степанович Грабовский – несокрушимый олигарх, губернатор Днепровской области – еще держал себя в приличной форме. Тяжеловатый, грузный, но мускулы производили впечатление, да и живот не сильно выпирал. Каждый день он проводил по полчаса в спортзале, плавал в бассейне, любил обливаться холодной водой. Опять же регулярные занятия сексом!..
Он покосился на еще одну даму, присутствующую здесь. Ей было за тридцать. Стройная особа с заколотыми волосами и сосредоточенным миловидным лицом сидела в шезлонге под цветущим кустарником и иронично смотрела на Виктора Степановича. Женщину звали Тина Корш. Последние три года она была бессменным секретарем олигарха. Он доверял ей как самому себе и частенько доказывал это в роскошной спальне бельэтажа.
Метрах в пятнадцати от бассейна за столом под грибком сидел еще один субъект в очках и расстегнутой белоснежной сорочке. Он увлеченно бегал глазами по экрану ноутбука, по которому ползли какие-то таблицы и диаграммы, и, казалось, не обращал никакого внимания на все остальное. Мужчину звали Анатолий Минько. Этот выпускник Гарварда, блестящий бизнес-аналитик был правой рукой Грабовского в коммерческих делах. Всякий раз, когда ситуация на финансовых рынках переставала устраивать Виктора Степановича, он предпочитал держать этого парня поблизости.
– Что?.. – Грабовский раздраженно покосился на Тину, плюхнулся в шезлонг и принялся вытираться махровым полотенцем.
Тина продолжала посматривать на него с явной иронией, потом покачала головой и сказала:
– Ничего, Виктор Степанович.
В те моменты, когда Грабовский уделял внимание другим женщинам, она буквально сочилась сарказмом.
– У вас такое лицо, Виктор Степанович, словно вы съели банку сгущенки. Эта уродина еще не снится вам в кошмарных эротических снах? – Тина покосилась на дорожку, за изгибами которой исчезла прелестница в голубом купальнике.
– Да ладно, Тинушка, не грузись, это так, чисто поржать. – Виктор Степанович растекся по шезлонгу, закрыл глаза, ловя последние лучики заходящего солнца.
Он не сдержался и хохотнул. Эта самая уродина в прошлом месяце выиграла конкурс красоты в Полтавской области. Он вырвал эту куклу из пищевода начальника тамошнего УВД и пока не определился, что с ней делать. Выбросить? Жениться? Ему очень хотелось верить, что в один прекрасный день Тина не накормит ее стрихнином.
Анатолий с довольным видом крякнул, ударил по клавише «Enter» и откинулся на стуле. Виктор Степанович с любопытством покосился в его сторону. Чем больше у Минько поводов для радости, тем краше жизнь у Виктора Степановича.
– Что, ботаник, сегодня еще не разоримся? – спросил Грабовский.
Ответить помощник не успел.
– Виктор Степанович, к вам Маслак и Лыщук! – раздался из кустов голос начальника охраны Кайгородского. – Прикажете пропустить?
– Боже, опять!.. – манерно взмолился Виктор Степанович. – Почему именно сегодня? Когда же какие-нибудь умники наконец-то изобретут жизнь без стресса? Ладно, зови их. Послушаем, что у людей наболело.
Он с кряхтеньем поднялся, завернулся в полотенце, погрузился обратно в шезлонг и с немалым расстройством уставился на сумку-холодильник, стоявшую у края бассейна. Пару минут назад ее принесла прислуга. Вставать ему категорически не хотелось, но пару глотков пива он сейчас сделал бы с удовольствием. Секретарша Тина перехватила его взгляд, что-то проворчала, встала с шезлонга и принесла хозяину сумку, чтобы сам выбрал подходящее.
– Спасибо, дорогая! – Грабовский оскалился, удаляя сильными пальцами крышку с бутылки. – Ты знаешь, что у тебя умопомрачительная походка?
– Знаю. – Тина кивнула и удалилась на прежнее место.
У этой женщины была идеальная память. Ей не нужен был компьютер или карандаш, чтобы что-то стенографировать. Виктор Степанович знал, что она запомнит все нюансы беседы.
Приблизились двое скромных господ в камуфляже без знаков различия. Первый был невысок, хотя и в годах, внешне спокоен. На его нижней челюсти выделялся глубокий шрам. Второму не мешало бы похудеть и вылечить нервную систему. Он сильно потел и смотрел на хозяина с собачьим подобострастием, разве что хвостом не вилял. Его спутник внешне казался невозмутимым, но поза выдавала его напряженность. Он тоже был не в своей тарелке.
Первого звали Маслак Георгий Данилович. Этот опытный военный, генерал-майор запаса, прежде был командиром мотострелковой дивизии. Он откликался на позывной «Управдом», курировал батальон «Дайнар», служил передаточным звеном между Грабовским и его детищем. Второй – полковник Лыщук Владимир Лукьянович – занимал должность командира сводной бригады, в которую входил и батальон «Дайнар».
Приятные новости на сегодняшний день, похоже, не планировались. Грабовский поскучнел, снисходительно кивнул на свободные шезлонги. Мол, так и быть, садитесь, коли пришли.
Куратор Маслак присел на краешек, комбриг Лыщук решил этого не делать. Несколько минут он сбивчиво докладывал хозяину об обстановке вокруг Холмодола. Героическая украинская армия заняла Ильичевку, но под натиском превосходящих сил боевиков снова откатилась, нанеся при этом террористам невосполнимые потери. Замкнуть кольцо вокруг Холмодола опять не удалось, несмотря на пятикратное преимущество украинских войск. Упрямые боевики продолжают держаться и наносить ответные удары.
Невзирая на пафос, Владимир Лукьянович не врал. Это запрещалось категорически. Уличит хозяин во лжи – кара будет страшной. Как любил говаривать Виктор Степанович, «вот тут-то, ребята, я и поделюсь с вами своим плохим настроением». Данные о потерях и расстановке сил, прозвучавшие из уст комбрига, вполне отражали реальное положение.
Лыщук закончил и замолчал. Куратор в звании генерал-майора тоже деликатно помалкивал. Застыла Тина в шезлонге под кустом, потупила волоокий взор. Анатолий Минько, который все прекрасно слышал, опустил голову, застучал по клавишам.
Виктор Степанович раздраженно заскрипел зубами. Такой хороший был день, и вот нате вам!..
– Считайте, что я в полном восторге, Владимир Лукьянович и Георгий Данилович! – сказал он тоном, не предвещающим ничего хорошего. – Потрясающе! Я вижу в вас столько энтузиазма и боевого духа… – Он провалился в задумчивость и покосился на Тину.
Как сказала бы эта язва: «Серое вещество Виктора Степановича вырабатывает черные мысли». Но в данную минуту Тина была скромна и, судя по глазам, полностью пребывала на стороне шефа. Попробовала бы только!..
Комбриг Лыщук обильно потел, кусал губы. Человек он был неглупый, понимал, что обещания не играют роли. Виктору Степановичу требовались результаты. Генерал-майор Маслак чувствовал себя спокойнее. Его ответственность в данном случае была не такой серьезной.
– Хлопцы, я давал вам два дня на взятие Холмодола, – процедил Грабовский. – Вы снова облажались по полной программе. Понимаете, сколько я денег выбрасываю каждый день на ветер? Знаете, сколько стоит в сутки содержание нормального солдата? И вы еще прилетели сюда, как только вам надавали под зад!.. Кстати, не за мой ли счет сделан этот рейс?
– Виктор Степанович, вы требовали докладывать лично, – заявил комбриг. – Сами говорили, что не должно быть никаких курьеров, электронных сообщений, скайпов…
– Господи, как мне надоели эти голубые в желтом доме! – простонал Грабовский. – Почему я вечно должен разгребать ваши косяки? Что уставился, Георгий Данилович? – Он впился в куратора свирепым взглядом. – Думаешь, я намекаю на твой любимый желто-блакитный флаг? Правильно, намекаю. Плевать я хотел на твой флаг, если под ним воюют бездари, не умеющие считать чужую копейку! Вы еще не поняли, что мне нужен Луганск? Вы совсем кретины?! – Виктор Степанович перехватил осуждающий взгляд Тины, дескать, не к лицу такому значительному человеку!..
Он взял себя в руки, успокоился, отхлебнул из бутылки и продолжил:
– Вы понимаете, что скоро это ничтожество, по недоразумению занявшее пост президента, пойдет на поводу у других таких же существ из Евросоюза и прекратит военные действия? Эти твари, сидящие в Киеве, уже склоняются к мирному решению. Они вот-вот объявят позорное прекращение огня и отведут войска, чему очень обрадуется Россия! Вы понимаете, что мы безвозвратно утратим два лакомых куска нашей территории и никогда не вернем их обратно? Мы потеряем миллиарды! Оккупированные земли наводнят «зеленые человечки», и мы уже не только танки, но и почтальона туда не отправим! Все решится в ближайшие дни. Если будет поражение или хотя бы топтание на месте, то предатели в Киеве пойдут на попятную! Нельзя прекращать войну, нужна победа, как минимум – значительный успех, способный поменять соотношение сил! Уму непостижимо, почему вы до сих пор никак не можете справиться с этой бандой! Ладно, наши СМИ трещат о русских войсках на Украине, но мы-то с вами информированные люди – знаем, что на Украине таковых нет. Есть добровольцы, наемники, казаки, чеченцы, российские офицеры – но это не регулярная армия! Против нас действует сборная солянка, не имеющая единого руководства! Ладно, наше войско тоже не блещет, особенно благодаря отдельным так называемым командирам, но у него огромная огневая мощь! Где она? Стирайте города с лица земли, уничтожайте террористов и их пособников. Вам же никто не запрещает этого делать! Европа смотрит сквозь пальцы, дарует карт-бланш. А на то, что вякает Россия, плюйте с высокого утеса! У вас такое количество снарядов, какого нет ни в одной армии мира, включая российскую! Чем вы занимаетесь? Дровосеки, блин!.. – Грабовский снова приложился к пенному напитку, немного успокоился и продолжил: – Кто там у них за атамана? Шамахин? Так ликвидируйте его. В чем проблема?
– Пытались, Виктор Степанович, – подал голос Маслак. – Две диверсионные группы уже уничтожены. У Шамахина толковая охрана, в ней спецы из России. Он сам бывший российский офицер, грамотный военный. К нему не подобраться. Да и что толку? Думаете, не найдется преемника?
– Да мне плевать! – заявил олигарх. – Думайте, ищите выход. Не прекращайте обстрелы и наступление. Помните, хлопцы, что вы у меня на карандаше. Вводите резервы, не солить же их!
– Резервов нет, Виктор Степанович, – заявил комбриг Лыщук и опять побледнел. – Все силы находятся в бою. Холмодол непрерывно обстреливается. Вертолеты «Ми-24» авиагруппы Бутейко используются на полную мощность, но уже вырабатывают свой ресурс…
– И что, ради вас я должен устраивать четвертую волну мобилизации? – спросил Грабовский и грозно прищурился. – Не проблема, хлопцы, будет вам пушечное мясо. Георгий Данилович, вот ты вроде не дурак, – обратился олигарх к напрягшемуся куратору. – Пошевели извилинами, должно же быть у Шамахина и его людей какое-то слабое место.
– Он спрятал свою семью где-то в России, – проворчал куратор «Дайнара». – Этот вопрос мы уже пытались решить. Шамахин вывез жену и детей из Пензы, теперь они находятся в неустановленном месте. К сожалению, у нас нет нормальной агентуры на территории России…
– У вас ее и здесь нет, – отрезал Грабовский. – Что еще?
– У них большие потери, – быстро сказал Лыщук. – В том числе среди гражданского населения. Огромное количество раненых. Их свозят в центральную районную больницу Холмодола, пытаются оперировать и лечить. Другие медицинские учреждения фактически закрыты или уничтожены. У них нет лекарств, проблемы с персоналом, высокая смертность среди раненых – даже хоронить негде!
– И что, я должен их пожалеть? – с прищуром осведомился Грабовский. – Увы, мои дорогие, мы не можем обложить Холмодол и месяцами ждать, пока эти твари сами вымрут. Смотри выше, как говорится. Два дня, уважаемые Георгий Данилович и Владимир Лукьянович, причем самые последние! Если за это время ситуация не изменится кардинальным образом, то последуют весьма интересные оргвыводы. Что примолкли, хлопцы? Вопросов, возражений и уточнений нет?
– Про российский конвой была какая-то информация, – подала голос Тина. – Бандиты, засевшие в Холмодоле, просили Россию оказать им медицинскую помощь. Те собрали колонну из нескольких грузовиков и микроавтобусов, набили ее лекарствами, оборудованием, но что-то там не срослось.
– Было дело, – подтвердил Маслак. – Российский МИД обратился к Киеву, чтобы разрешили проход колонны в Холмодол – отвезти лекарства и забрать тяжелых раненых в Россию. Киев вроде согласился, русские засуетились, быстро собрали груз, снарядили медиков. Там несколько «КамАЗов» и пара микроавтобусов. Подогнали колонну к пропускному пункту, таможенники с обеих сторон отработали быстро. В колонне все чисто, только лекарства и аппаратура. Еще сопровождающих человек двадцать. А потом наш МИД вдруг передумал и отказал русским под пустяковым предлогом. Москва нажимает, а Киев ни в какую – дескать, не пустим оккупантов на родную землю. Насколько я знаю, колонна до сих пор стоит на границе, в Изварцево. Назад ее пока не отправляли.
– Да и шут с ними, – отмахнулся Грабовский. – Нечего потакать террористам, обойдутся без лекарств. Сами виноваты.
И вдруг с Виктором Степановичем что-то произошло. Он резко замолчал, погрузился в раздумья, сделал попытку отпить из бутылки и даже не заметил, что она пуста. Глаза олигарха загорелись. Он начал усердно мять и комкать окладистую бородку, потом пружинисто поднялся и принялся мерить шагами возвышение у бассейна.
Остальные тоже не решались заговорить. Комбриг и куратор озадаченно переглянулись, пожали плечами. В глазах у Тины тоже заблестел интерес. У этой женщины имелась такая особенность, она могла мыслить в одном русле с шефом. Даже Минько, утонувший в диаграммах, почувствовал что-то необычное, поднял голову и смерил моргающим взглядом всех присутствующих.
– Я вот чему всегда удивляюсь, господа хорошие, – вкрадчивым голосом произнес Грабовский. – Почему элементарная идея приходит в голову не вам, а мне? Карту, Владимир Лукьянович! Живо, комбриг хренов! Что глазами моргаешь? Неужто я с тобой на английском языке разговариваю?
Лыщук спохватился, выудил планшет из заплечной сумки, с готовностью подбежал к хозяину. Несколько минут Виктор Степанович увлеченно разглядывал карту местности, слушал подчиненного. Потом он щелкнул пальцами Тине, и та быстро принесла очки.
– Конвой находится здесь, Виктор Степанович. – Лыщук ткнул пальцем. – По прямой до Холмодола восемьдесят километров, но, учитывая изгибы трассы, больше ста. Другой дороги от Изварцева здесь нет. Она идет через Племенное и Осинники. В окрестностях много болот…
– Значит, там низина, – задумчиво пробормотал Грабовский. – А ну признайся как на духу, Георгий Данилович, сможешь в нужный час устроить в указанном районе зону радиомолчания? Радиус небольшой – метров сто.
– Без проблем, Виктор Степанович, – сказал Маслак. – Поставим глушилки в лесу. Кажется, я понимаю вашу мысль.
– Ну и слава богу, – с усмешкой сказал Грабовский. – Все же я объясню. Возможно, кто-то недостаточно вник. – Он выразительно глянул на комбрига, и тот покрылся розовым цветом. – Сегодня вечером я договариваюсь с Киевом, там меня послушают. Российской колонне разрешат войти в Холмодол. Думаю, русские терять время не будут, и колонна выступит из Изварцева без промедления. Вооруженных сопровождающих быть не должно, только водители и медицинский персонал. – Олигарх ткнул пальцем в экран. – За Осинниками вы обязаны устроить засаду. Подберите подходящее место. Здесь же обеспечить зону радиомолчания. Никакого сигнала SOS из этого района поступить не должно. Георгий Данилович, ты подготовишь группу спецназа. Возьми нормальных, толковых парней, четко понимающих задачу. Захват колонны провести так, чтобы опомниться не успели. Желательно без трупов. В запасе будет несколько минут, чтобы враг не почувствовал подвоха. Перегружать ничего не надо. Это бессмысленная потеря времени. Машины заминировать, заранее подготовить группу взрывников, знающих, что им придется делать. Людей, сопровождающих колонну, под конвоем отправить в «Дубравушку». Потом разберемся, как с ними быть. Посадить на «КамАЗы» своих водителей. Наверстать в пути потерянное время. Водителям связаться с Холмодолом – дескать, едем. В указанное время колонна с фанфарами и российскими флагами должна прибыть на блокпост, расположенный на высоте у щебеночного завода. – Грабовский снова ткнул пальцем. – Это основной, хорошо укрепленный пост на въезде в город. Овладение им обеспечит успех дальнейшего наступления. Поправьте меня, если это не так. – Грабовский сделал паузу. – Дороги от него разбегаются лучами. Захватив эту точку, можно взять Холмодол за час.
– Вы правы, Виктор Степанович, – согласился Маслак. – Это основная господствующая высота. Тот, у кого она находится, владеет инициативой. Мы уже месяц не можем ее взять. Блокпост укреплен, там находятся основные силы террористов.
– Вот именно, – заявил Грабовский. – Проинструктируйте водителей, чтобы поставили машины именно так, как нужно. Людям объясните, что назад их заберет другой транспорт.
Все присутствующие понятливо помалкивали. Им без слов было ясно, что водителями придется пожертвовать. Когда машины встанут на блокпосту, взрывчатка будет подорвана дистанционно. Все в порядке, победителей не судят. А совесть – термин не профессиональный.
– Взрывника замаскируйте и посадите в поле, чтобы все видел. В лесу перед щебеночным заводом сконцентрируйте штурмовые роты. За ночь передислоцируйте их туда. Как рванет – все на штурм! Я нормально объясняю, дорогие мои военачальники?
– Это гениально, Виктор Степанович! – заявил Лыщук.
– Ну да, я гений, – согласился олигарх. – Особенно если учесть, что вокруг меня одни остолопы. Колонна должна перейти границу рано утром. У вас в запасе ночь, господа военные. Подобрать место для засады, скомплектовать и проинструктировать группу, обеспечить минеров и оцепление. Надеюсь, не так уж и сложно справиться, когда вам все разжевали? Моя задача – договориться с Киевом. Тут, я думаю, препятствий не будет. Работайте тщательно, господа офицеры, и чтобы к обеду Холмодол был наш. Нависнем над Луганском, и тогда бандитов ничто не спасет. Не будет никакого мирного решения проблемы. Чего сидишь, Георгий Данилович? Неужто уже всех победил? – язвительно бросил Грабовский Маслаку. – За работу! И не возвращайтесь, пока не закроете проблему.
Он пристально посмотрел вслед военным, торопливо уходящим прочь, укоризненно покачал головой, глянул на Тину и спросил:
– Ты не знаешь, дорогая, почему я должен заниматься этой ерундой?
– Браво, Виктор Степанович, вы были в ударе. – Секретарша изобразила сдержанные аплодисменты. – Без шуток, за такую вот идею я вас уважаю еще больше. Теперь главное, чтобы эти неумехи ничего не напутали. Кстати, не боитесь международного скандала? Если Киев разрешит провоз гуманитарной помощи, значит, он должен будет следить за безопасностью конвоя.
– Для Киева это будет приятной неожиданностью, – сказал Грабовский, усмехнулся, опустился в шезлонг и извлек из сумки запотевшую бутылку. – Не волнуйся, дорогая, все в порядке, на конвой нападут неустановленные вооруженные лица, имя которым – российские десантники, заблудившиеся на украинской территории. Провокация России, понимаешь? Мы же не будем лить горькие слезы о судьбе несчастных раненых и больных в Холмодоле, которые останутся без квалифицированной медицинской помощи?
– Думаю, не будем, – согласилась Тина и пожала плечами. – Нет там никаких несчастных местных жителей. Российская пропаганда. Украинская армия не бомбит мирные города и деревни. Это делают исключительно террористы. Европа подтвердит, если что.
– Вот и умница. – Виктор Степанович расплылся в добродушной улыбке, с хрустом потянулся и обратил барский взор на помощника по бизнесу.
Тот отодвинул компьютер, робко улыбнулся и сказал:
– Все в порядке, Виктор Степанович. Есть небольшие проблемы с ликвидностью акций «Укрчермета», но это решаемо. Вы ничего не приобретете, но и не потеряете. Для текущей ситуации это скорее плюс, чем минус. Но я не могу провести операцию без вашего согласия. Вам придется вникнуть в ситуацию.
– Ладно, Анатолий, пойдем работать в дом. Надоела уже эта жара! – Виктор Степанович закинул полотенце на плечо, побрел по дорожке, сделал небрежный повелительный жест и заявил: – Учти, Анатолий, если я потеряю что-то еще, как в Москве и в Крыму, то это уже будет на твоей совести. Ладно, не напрягайся, шутит твой добрый барин.
