Александр Тамоников
Красная кнопка
– Вот так, добежишь, куда ж ты денешься? – прошептал Жилин.
– Вы что-то сказали, товарищ майор? – взглянул на него водитель.
– Это тебя не касается. Черт, стой!
Водитель ударил по тормозам.
Причиной явилось то, что Соболя вдруг повело в сторону, затем зашатало, и он рухнул на обочину, прямо под колеса.
– Что такое?! – выскочив из машины, крикнул Жилин и, подбежав к Соболю, склонился над ним. – Очень плохо?
– За…бис, то… товарищ… майор.
– Твою мать! – ругнулся Жилин и взглянул на Смирнова: – Чего теперь с ним делать? В медпункт везти? Это же позорище какое.
– Не… надо… мед… пункта… сейчас… проблююсь… легче станет.
– Не знал, что он так слаб на спиртное, – покачал головой Жилин.
– Да не слаб, только утром до завтрака болеет. Потом в себя приходит. На построении и незаметно, – встал на защиту друга Смирнов.
Соболь поднялся, белый как мел, вытер рот, поднял кепку:
– Все нормально, можно продолжить экзекуцию.
– Мы побежали? – спросил Смирнов.
– Нет! Давайте в кабину оба, мне не хватало, чтобы на самом деле Соболь дуба дал на этой трехкилометровке.
– Я могу бежать, – сказал Смирнов.
– Угу, группа уже оторвалась, а мне за тобой тащиться?
– Догоню!
– Не надо, отбегали. В машину, сказал!
Смирнов и Соболь сели на заднее сиденье. Прапорщик, которому заметно полегчало, подмигнул товарищу, и тот показал ему кулак.
«УАЗ» догнал поредевшую группу, вскоре вышел вперед и развернулся у примыкания бетонных дорожек.
Жилин вышел. За ним последовали Смирнов и Соболь.
Группа единой колонной миновала финиш.
– Отдых! – крикнул командир и кивнул водителю: – Гони «УАЗ» к штабу, до модуля я пешком со своими дойду.
– Есть!
Водитель-контрактник повел внедорожник к зданию штаба базы.
Группа подошла к модулю, где их уже ждал командир отряда.
Майор Жилин доложил о проведенном кроссе.
– Что-то видок у тебя, прапорщик, не ахти, – взглянув на Соболя, покачал головой Северцов.
– Нормальный видок, товарищ полковник, не выспался.
– Да? – Северцов повернулся к Жилину: – Как он пробежал?
– Как и все.
– Последним тянулся?
– Никак нет. Вся группа прошла дистанцию колонной.
– Запомни, прапорщик, – вновь посмотрел на Соболя полковник, – дисциплина превыше всего.
– Запомнил, товарищ полковник.
– Ну и хорошо. Приводите себя в порядок и на завтрак. После завтрака продолжение отдыха. На сегодня у нас пока ничего нет.
Глава вторая
Поселок ЭльРуван
в шестидесяти километрах от Латакии.
Среда 19 мая, 2 часа утра
Эль-Руван вот уже год как был блокирован бандформированиями ИГИЛ. И целый год, несмотря на все усилия террористов, им так и не удалось взять этот важный в стратегическом отношении поселок. В нем проживало около тысячи человек, в ополчении состояли все пригодные для этого мужчины. Администрация Эль-Рувана всегда поддерживала власть Башара Асада и не желала иной власти. Ополчение имело свой штаб, четыре боевых отряда обороны с каждого из направлений. До последнего времени, особенно с появлением в Сирии российских ВВС, снабжение поселка осуществлялось постоянно и в необходимых объемах. Но оно вынужденно было прекращено (из-за того, что банда главаря всех формирований, блокировавших Эль-Руван, получила из Турции несколько советских ПЗРК и одну самоходную зенитную установку ЗСУ-23-4 «Шилка». И путь снабжения поселка с появлением средств ПВО был отрезан. О чем ополченцы и советник еще не знали).
В штабе ополчения, разместившегося в одном из двух центральных кварталов Хамар в здании бывшей гостиницы, на ночное совещание срочно собрались командир ополчения Махир Абидир, российский военный советник, присланный в поселок по просьбе ополченцев, – майор ВДВ Олег Викторович Зарубин, владевший арабским языком, заместитель Абидира, он же начальник разведки и контрразведки Намир Бакри, а также все четыре командира отрядов территориальной обороны – Кахан Вахади, Ислах Гандар, Вадиг Динбар и Ариф Кандиль.
Слово тут же взял заместитель командира батальона ополчения Намир Бакри:
– Начну с неприятной новости: по данным нашего агента, успешно работающего в штабе террористов в поселке Бада, на утро игиловцы планируют очередную попытку прорыва обороны с отвлекающим маневром. Основным направлением на этот раз выбрано северное направление, то есть участок обороны Кахана Вахади. Отвлекающий маневр боевики собираются провести на западе. Что за маневр, уточнить не удалось, известно лишь то, что все действия на западе поселка будут носить отвлекающий характер, а главная атака пойдет со стороны Бада. Наши наблюдатели в близлежащих селениях с 23 часов сообщают о выдвижении к позициям отряда боевиков Али Шакира групп танков и бронетранспортеров, видимо, из состава резерва главаря банды. Наблюдатели отметили как минимум четыре танка «Т-62» и столько же бронетранспортеров. Учитывая то, что у Шакира есть взвод собственных танков и три бронетранспортера, на позициях его отряда может быть сосредоточено семь танков, практически танковая рота, и столько же бронетранспортеров. Численность банды составляет около ста двадцати человек. Отвлекающий маневр назначен на 4 утра, основное наступление на 4.40. У меня все.
Слово взял командир Махир Абидир:
– Действительно плохая новость. Что мы можем противопоставить игиловцам, братья? Тебе, Кахан, – обратился он к Вахади, – держать основной удар боевиков, поэтому послушаем твое мнение.
– Вам известно, что у меня, как и в других отрядах, восемьдесят ополченцев, разбитых на три группы, и отделение управления и обеспечения, – поднявшись, заговорил Вахади. – В составе отряда один танк «Т-72», один БТР-60 ПБ, зенитные установки ЗУ-23-2. Преимущество отряда в том, что мы, во-первых, обороняющаяся сторона, а значит, нет необходимости в достижении численного превосходства над противником ни в личном составе, ни в технике. В отряде, по группам, шесть гранатометчиков, у каждого помощник, у помощника по десять выстрелов. Итого, мы можем произвести по боевикам шестьдесят выстрелов из РПГ. Но лишь в том случае, естественно, если вражеская техника подойдет к позициям на расстояние до пятисот метров. Во-вторых, и в том, что наши позиции находятся как в траншеях, так и в полуразрушенных, но еще способных защищать личный состав домах. При необходимости личный состав может быть быстро направлен в траншеи. Техника в капонирах и сможет вести огонь по своим секторам. Но прорыв все же возможен. Наверняка игиловцы после отвлекающего маневра, непонятно, зачем он им понадобился, непосредственно перед атакой проведут артподготовку из танков. А семь «Т-62» с расстояния в километр способны нанести нам существенный ущерб. Кроме того, атака может пойти и при артналете, который прекратится при подходе боевиков непосредственно к линии обороны. А если боевики применят дымовые заряды, то ситуация вообще осложнится. У меня все.
Вахади сел на свое место, а слово снова взял Абидир:
– Исходя из тобой, Кахан, сказанного, усиление позиций отряда не требуется.
– Нет! Того усиления, что можешь предоставить ты, а это – максимум переброска пары бронетранспортеров с других направлений и двух БМП со взводом резерва. Это не изменит ситуацию. Вот если бы у нас была самоходная гаубица… но что говорить о том, чего нет и не будет.
– Я тебя услышал. Но не понимаю одного, почему именно сейчас, когда в поселке еще есть и продукты, и боеприпасы, боевики решились на прорыв. Логичнее брать Эль-Руван, когда через неделю у нас не будет по меньшей мере продовольствия. Склады опустошаются, нормы пайка срезаны до предела, лишь детям, беременным и кормящим женщинам дается полноценный паек. Это знают в штабе Курмани. Помочь пробить наземный коридор русская авиация также не может, потому что мы находимся в прямом контакте с игиловцами. Удары, даже корректируемыми бомбами или ракетами, неизбежно нанесут потери обеим сторонам. И в этот момент, когда выгоднее всего подождать неделю-другую, когда в поселке начнется голод, взять его без потерь, Курмани решается на очередной штурм. Он атаковал нас с запада – бесполезно, атаковал нас с востока – результат тот же, с юга не атаковал, но там местность сложная и минные поля перед позициями отряда Кандиля. Теперь решил ударить в лоб, с севера, да еще с отвлекающим маневром. Зачем? Почему? Может быть, кто-то объяснит мне? Олег Викторович, ты – профессиональный военный лучшей армии мира, может, ты объяснишь?
– Попробую, – ответил военный советник. – Здесь могут быть два варианта: первый – Курмани получил приказ руководства ИГИЛ, уж с чем он связан, мы вряд ли узнаем, и вынужден атаковать, и второй – решение принято самим Курмани, дабы проявить себя. Что я имею в виду? Две попытки овладеть Эль-Руваном, закончившиеся неудачей, подрывают его позиции как полевого командира, и теперь нужно восстановить падающий авторитет.
– А не задумал ли Курмани авантюру? – заметил командир южного отряда Кандиль.
– Что ты имеешь в виду? – посмотрел на него Абидир.
– То, что отвлекающий маневр, который совершенно не нужен в данной ситуации, призван на самом деле обернуться главным ударом, а выход к северу – отвлечением наших сил.
– Ты считаешь, что Курмани может провести основной удар с запада?
– Почему нет? Он думает так: подойдет усиление к северу, мы сконцентрируемся на отражении удара от Бады, а техника резерва боевиков, оставив северное направление, пройдет на запад и оттуда проведет атаку.
– Это полная бессмыслица, – возразил ему майор Зарубин.
– Но почему? – вспылил Кандиль.
– Потому, что все перемещения игиловцев нами контролируются. Допустим, они проведут артналет, за которым ничего не последует, либо будет открыт огонь отрядом Шакира. Допустим, техника резерва двинется к отряду Халафа, что не останется без нашего внимания. Но нам-то проще перебросить в поселке технику и дополнительные силы на запад, чем Курмани, расстояние совсем другое. Затем атака с запада без артподготовки или повторный обстрел. А это раскрытие замысла, и подобную тактику игиловцы не применяют. Я считаю, что удар будет нанесен с севера, как и отвлекающий маневр проведен с запада.
– В чем может заключаться отвлекающий маневр? – спросил Абидир.
– Да в чем угодно. Например, в имитации наступления отряда Халафа. Дождутся боевики обозначенного времени, дойдут до рубежа поражения техники нашими гранатометами и либо встанут, либо отойдут назад. А вообще по замыслу Курмани важно знать, насколько достоверна информация твоего, Намир, – взглянул майор на заместителя, – агента.
– Ты сомневаешься в его данных?
– Кто такой агент, Намир? Давай только без обид. Человек хороший, подготовленный, снабженный всем необходимым для секретной работы, внедренный в стан врага. Но все же он в первую очередь человек. А человеку свойственно допускать ошибки. И не надо думать, что если наша контрразведка контролирует все и вся в окрестностях границ поселка, это не в состоянии делать игиловская контрразведка.
– Значит, по-твоему, агент может работать на боевиков и сбросил нам заведомо ложную информацию?
– Его вообще может уже не быть в живых. Канал же передачи информации остался. Я не допускаю мысли, что агент – предатель, но то, что он провалился, вполне возможно. И тогда мы совершенно не можем просчитать замысел Курмани.
– Да, перспектива, – вздохнул Абидир.
– Мой агент подал бы сигнал провала.
– Намир, – попытался успокоить его майор Зарубин. – На войне всякое бывает. И опять-таки, даже с провалом агента никакой катастрофы для обороны поселка не наступило. Жаль, конечно, человека, если он попал в лапы игиловцев, но помочь не сможем. Посему предлагаю объявить всем отрядам боевую готовность «Военная опасность», всем бойцам – на позиции, в технику, лучше скрытно. Никаких перебросок не осуществлять. Резерв держать в готовности к реагированию на любом направлении, а также командирам групп заранее определить силы, которые они смогли бы без ущерба для обороны своих участков перебросить на главное направление. Ну, а далее – по обстановке. Нам не надо суетиться, делать судорожных движений. Работали спокойно до этого времени, и надо продолжать в том же духе. На настоящий момент завладеть поселком Эль-Руван силами Курмани весьма проблематично. У него нет нужного перевеса, да и опыта в подобных делах. А штурм укрепленного района размером с поселок требует особых профессиональных навыков. Здесь нужна не только мощь, но и стратегия и тактика ведения боевых действий, а также внедрение в Эль-Руван диверсионных групп.
– Все? – спросил Абидир.
– Все, – ответил военный советник.
– На этом и порешим. Сейчас все на свои места, и начать готовиться к действиям игиловцев. У вас, братья, не так много времени. Все проводить максимально скрытно, без сомнения, за поселком активно наблюдают разведчики бандформирования Курмани. Майору Зарубину и Бакри остаться, остальным по местам. Да поможет нам Всевышний.
Командиры отрядов вышли и разъехались по своим командным пунктам.
– Мы можем проверить, не работает ли наш агент под контролем игиловцев? – обратился к своему заместителю командир ополчения. – Только давай без возмущений, спокойно, дело может принять серьезный оборот.
– Я уверен, что агент работает не под контролем, – ответил Бакри.
– А на чем основывается эта уверенность? – спросил майор Зарубин.
– Он, агент, имя его я не имею права называть даже вам, из тех, кого не заставишь работать на врага. Он быстрее перережет себе горло, чем продастся этим шакалам.
– А если он как раз и перерезал горло? Нет, пойми, Намир, никаких намеков, просто может же так получиться, что агент попал в поле зрения игиловской контрразведки? И… покончил с собой.
– Но агент выходил на связь.
– Ты лично с ним говорил?
– Нет, он сбросил информацию по каналу закрытой связи, на компьютер.
– Значит, голоса его ты не слышал?
– Нет, но что это меняет?
– Многое, – ответил Зарубин, – вместо него мог работать другой человек.
– В принципе мог, – подумав, кивнул Бакри, – у нас не было обговорено каких-либо условных сигналов или знаков при передачи информации. Но, повторяю, агент жив, не раскрыт, информацию прислал достоверную, что полностью подтверждается наблюдателями из ближайших деревень.
– Подтверждается переброска резервов к позициям одного из отрядов Курмани, не более того. А о наступлении тебя предупредил только агент.
– Послушай, офицер, ты чего вообще добиваешься? – с возмущенным видом повернулся к майору Бакри. – Ты здесь для того, чтобы помогать нам или вносить раздор?
– Отставить, Бакри, военный советник выше тебя по должности, – остудил пыл заместителя Абидир.
– Но, Махир, его подозрения…
– И правильно делает, что подозревает. А если агент действительно провалился и сейчас нас дезинформирует контрразведка Курмани?
– Не будем ссориться и выяснять, кто старше, а кто младше. Я, Намир, был бы только рад, если агент продолжает работать в обычном режиме и находится вне влияния контрразведки банды.
– Но как убедиться, что агент чист?
– Ты можешь связаться с ним, скажем, по обычному сотовому телефону?
– Вообще-то телефон у него есть, но мы не обговаривали вариант связи по телефону, – ответил Бакри.
– Напрасно, это сейчас самый безопасный способ. Значит, вы не обговаривали общение по телефону, так?
– Так.
– Вы связываетесь по обычной электронной почте?
– Да, закодированным текстом.
– Отлично! Вызови-ка своего агента на связь по компу и потребуй, чтобы он позвонил немедленно, как только подтвердит получение сообщения.
– Зачем это?
– Если он под контролем, то наверняка ночью изолирован. Соответственно, все средства связи у него изъяты и он не ответит на твой немедленный вызов. Либо по телефону ответит кто-то из охранников. Или агент прочтет сообщение только утром, как проснется и посмотрит почту?
– Нет. У него браслет, который вибрирует при передаче сообщения с моего компьютера. Даже находясь в постели, агент узнает, что я вызываю его, и ответит.
– Если находится на свободе.
– Ну конечно, если на свободе. Шайтан, ты запутал меня.
– Где твой комп?
– В кабинете.
Зарубин взглянул на Абидира. Тот все понял и приказал:
– Неси его сюда, будем проверять твоего агента.
Резко выдохнув воздух, заместитель поднялся и вышел из кабинета. Вернувшись, он положил на стол ноутбук и спросил:
– Что дальше?
– Набирай текст: «Срочно позвони мне», закодируй и отправляй.
– Вот тебе делать нечего.
– Дел как раз по горло, поэтому поторопись.
Заместитель командира ополчения выполнил требования российского военного советника. Отпечатал в закодированном виде требование срочно связаться с ним. Отправил. Через пять минут пришел ответ – сообщение принято. И тут же сотовый телефон Бакри сработал сигналом вызова.
Майор Зарубин тем временем внимательно смотрел на часы.
– Салам!.. Ничего странного… Информация подтвердилась?… Понял… Да, конечно… Да, это проверка… Потом все объясню… Спокойной ночи. – Бакри отключил телефон.
– Ну вот, поговорил с агентом.
– Это точно был он? – спросил Зарубин.
– Ну, знаешь ли, майор!
– Знаю. Похоже, с ним все в порядке.
– Наконец-то удалось тебя хоть в чем-то убедить.
– А меня, Намир, не требуется убеждать. Надо, чтобы каждый делал свое дело. – Зарубин повернулся к Абидиру: – Разреши мне убыть в район поселка отряда Вахади?
– Это опасно!
– На войне всегда опасно, и, как ни странно, меньше всего людей погибает на передовой, а больше в тылах. Я буду у Вахади и на связи!
– Хорошо, ступай.
Военный советник покинул кабинет, а затем и штаб. До позиций отряда Кахана Вахади надо было пройти всего лишь один квартал.
Как только он вышел, Бакри воскликнул:
– Тебе, Махир, не кажется, что русский много берет на себя? И все он знает, и во всем он прав, и все может просчитать, не майор, а целый штаб.
– Ты предвзято к нему относишься. Кстати, майор прошел две войны, воевал на Кавказе и в современном Афганистане. У него государственных наград больше, чем у нас всех вместе взятых в поселке. Но это не главное, я имею в виду награды, майор настоящий профессионал в военном деле. Его обучали воевать. А кто ты по образованию? Учитель? И потом, он не сам напросился к нам, его прислали по нашей просьбе. И прислали для того, чтобы подсказывал, как и что делать в той или иной ситуации.
– Ладно, Махир, признаю, ты прав. Просто, наверное, нервы пошатывают. И есть с чего.
– Это так.
– Чем заняться мне?
– Резервом. Приведи в готовность все, что у нас есть в резерве. Понятно?
– Понятно.
– И подумай, как нам серьезно проверить твоего агента. Доверять вот так тоже не дело.
– Он честный человек.
– Да хоть тысячу раз честный, но мы не можем доверять только одному агенту. Майор прав, его могут легко взять и заставить работать против нас либо посадить кого-нибудь вместо него. Поэтому продумай и вариант внедрения в банду еще пары человек. Из числа наблюдателей, например.
– Хорошо, командир. Я подумаю.
– Ступай!
– Тебе стоило бы спуститься в подвал.
– Танковые снаряды сюда не долетят. Но если надо будет, спущусь.
Заместитель кивнул и последним вышел из кабинета. Время приближалось к четырем часам утра.
Майор Зарубин спустился в подвальное помещение двухэтажного дома, одного из череды домов на северной окраине поселка, где был оборудован командно-наблюдательный пункт (КНП) первого отряда ополчения.
– Что у нас тут? – обратился он к Вахади.
– Пока тихо. Техника боевиков не видна, значит, она где-то в районе большой рощи или в деревне Савал, иначе мы увидели бы ее.
– Расстояние до этой рощи и деревни – два с лишним километра?
– Если быть точным, то по карте две тысячи триста пятьдесят метров.
– Оттуда танки не достанут позиций. Ни бронебойными подкалиберными снарядами, ни, тем более, кумулятивными и осколочно-фугасными. Следовательно, для проведения артподготовки танки должны выйти примерно на рубеж дальней балки.
– Танки не достанут, достанут бронетранспортеры, пройдя вперед метров четыреста.
– Ну, от БТР нам угрозы нет. Собьют штукатурку со стен домов, и все. Какая это артподготовка? Им надо привлекать танки. Время? – Майор посмотрел на часы. – 3.40! Если верить донесению агента, то через двадцать минут на западном направлении боевики должны начать отвлекающий маневр. У тебя с левого фланга западный сектор виден?
– Как на ладони.
– А укрыться есть где?
– Ты хочешь посмотреть, что за маневр задумали боевики?
– Да.
– Там отделение одной из групп.
– Вызови мне бойца, чтобы провел в расположение этого отделения.
– Хорошо, но не лучше ли тебе вернуться в штаб?
– Там и без меня знают, что делать.
– Рисковый ты парень.
– Знаешь, как у нас говорят? Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
– Неудачная поговорка.
– Почему?
– Пробовал я шампанское, когда на курсах в России был. Противная вещь. Ради шампанского я не стал бы рисковать.
– У каждого народа свои привычки, свои поговорки и свои традиции.
– Это верно.
– Так дашь бойца? Или мне самому пройти? Но тогда хоть предупреди своих орлов, а то подстрелят.
– Я дам бойца, минуту, – кивнул Вахади и крикнул в коридор: – Бурак!
– Я!
– Ко мне!
– Слушаюсь.
Тут же появился рослый сириец с двумя автоматами, пятью запасными магазинами в самодельном разгрузочном жилете и тремя гранатами Ф-1 в кармашках широкого пояса.
– Терминатор, не иначе, – усмехнулся Зарубин.
– Что такое? – спросил ополченец.
– Зачем тебе, друг мой, два автомата?
– Пригодятся!
– А гранаты?
– Пригодятся.
– А ты не подумал, что, если в тебя прилетит случайная пуля, ты как взрывное устройство разнесешь все вокруг себя как минимум в радиусе пятидесяти метров?
– Я хотел как лучше. Начнется бой, не надо бегать за патронами, подойдут боевики, встречу гранатами, – ответил ополченец, бросив взгляд на командира отряда.
– Это правильно, но не обязательно весь боекомплект таскать с собой.
– Мне разоружиться?
– Ладно, – махнул рукой Зарубин, – раз надел, неси, только аккуратно.
– Ты знаешь этого человека? – показал Вахади на майора.
– Он – русский.
– Это военный советник, майор. Так вот, проведи его до позиций группы Ямана. Передашь ему мой приказ – выполнять все распоряжения русского майора. Тебе же быть при нем в качестве охраны.
– Зачем, Кахан, этот «матрос Железняк» тебе больше нужен, – покачал головой Зарубин.
– Кто?
– Неважно. Боец.
– У меня хватает бойцов, а тебе с ним спокойнее будет.
– Да я и так не особо тревожусь.
– Серьезно? А я волнуюсь.
– Отобьемся, Кахан.
– Все равно волнуюсь.
– Как начнется бой, сразу успокоишься. – Майор повернулся к проводнику: – Веди на левый фланг, Бурак.
– Почему вы назвали меня каким-то матросом?
– Потом объясню. Но это не оскорбление, не подумай, скорее даже похвала.
– А! Ну, пойдемте, тут недалеко.
– Я на связи, – бросил Зарубин Вахади и вышел в коридор.
Бурак, зная тут все лазейки, быстро и скрытно провел военного советника на позиции группы обороны левого фланга.
К ним, видимо, предупрежденный Вахади, навстречу вышел сириец в военной форме старого образца.
– Я командир группы, Яман, – представился он.
– Просто Яман?
– У меня и имя Яман, и фамилия Яман.
– Ясно. Майор Зарубин. Мне надо на позицию, откуда хорошо видно все западное направление обороны.
– Следуйте за мной.
Майор двинулся за командиром группы, за ним Бурак, так и тащивший на себе целый арсенал, исполняя обязанности телохранителя российского майора.
Вскоре они оказались в широком окопе с двумя стрелковыми ячейками, смотрящими на север и запад. Боец здесь был один, и командир группы представил его:
– Это Мавлюд. До войны жил в Камбе. Там родился, вырос, учился в Алеппо, женился на девушке из Эль-Рувана, здесь и живет с тех пор, став вместо повара солдатом. Срочную службу в свое время отслужил.
– Из Камбы? – переспросил Зарубин. – Это селение на западе, так?
– Да, господин майор. Хорошее село было, многочисленное, богатое. Как началась война, почти все разъехались.
– Значит, ты знаешь местность вокруг Камбы?
– Как свои пять пальцев. С отцом охотился.
– Хорошо. Наверняка ты смотришь и в сторону своего родного селения?
– Смотрю.
– Скажи, что-нибудь за последние часы, даже минуты в селе происходило?
– Да, было какое-то движение за ним, а там у боевиков техника, танки, бронетранспортеры.
– Но они не выходили со своих позиций?
– Пока нет.
– А могут танки и БТР развернуть по всему фронту наступление?
– Могут, но в два этапа.
– В смысле?
– Долину от Камбы до Эль-Рувана посередине разрезают два оврага. Потому, чтобы выйти к поселку, боевикам надо будет пройти участок оврагов, затем колонной пройти проход по дороге, и только после этого они смогут снова развернуться во весь фронт.
– Далеко от Эль-Рувана эти овраги?
– От поселка до села чуть более трех километров, значит, овраги где-то в полутора километрах от поселка, да и от села. Они как раз где-то посередине, – прикинув, ответил Мавлюд.
– А овраги танки не пройдут?
– Ни танки, ни бронетранспортеры. Овраги глубокие, склоны крутые, с мелким сыпучим грунтом. Нет, технике через овраги своим ходом не пройти.
– Что ж, спасибо тебе, солдат.
– Да не за что.
– Это все, господин майор? – спросил Яман.
– Ну что ты, Яман, это только начало.
Зарубин достал из футляра ночной бинокль, вошел в стрелковую ячейку, прикрытую колючим кустом, стал смотреть на селение Камба. И увидел, как в обход села начали выдвигаться три танка с одной стороны и бронетранспортер с другой. На броне боевики, где шесть человек, где больше. Были и пешие, что шли, глотая пыль, за техникой. Примечательно то, что прожектора и фары были включены. Противник словно демонстрировал свое перемещение.
Зарубин посмотрел на часы. 4.05.
Боевики начали отвлекающий маневр.
Он перешел в ячейку с сектором обстрела северного направления и поднял бинокль. В районе долины, тянущейся от поселка Бада, на позициях Али Шакира тишина. Видна подошедшая техника. Всего сейчас на передовой позиции основного отряда игиловцев находились семь танков и столько же бронетранспортеров. Довольно мощный «кулак» для ополченцев Эль-Рувана. Но в этой тишине было одно, привлекающее внимание. Солдаты не спали в блиндажах. Люди в черной форме суетились возле танков, у бронетранспортеров боевики, пока немного. Двигатели не запущены.
Он перевел бинокль на пространство, разделяющее зоны ответственности северного и западного отрядов боевиков. Там никого и ничего. Пустота. Азиз Курмани не перенаправляет силы с севера на запад. Может быть, пока не перенаправляет? Долго ли пройти танкам и БТР от позиций первого отряда до села Камба? Минут десять. Но это только на марш, при условии готовности к нему. Что ж, посмотрим, что будут делать боевики, надо только немного подыграть им, чтобы окончательно прояснить ситуацию и понять замысел главаря бандформирования ИГИЛ Азиза Курмани.
По портативной станции, которыми были оснащены все командиры, начиная от командиров отделений и до командира ополчения, Зарубин вызвал Абидира. За позывные были приняты имена, советника же называли просто майор. Перехвата не боялись. Чего уж тут бояться, когда поселок, кроме, пожалуй, центра, у боевиков на виду, и вопреки заверениям Намира Бакри в Эль-Руване наверняка есть агенты Курмани.
– Махир! Майор!
– На связи! – тут же ответил Абидир.
– Я на левом фланге северной группы. Похоже, агент сбросил достоверную информацию. Отряд боевиков в Камбе начинает отвлекающий маневр, север противника пока молчит, но на позициях Шакира движение. Техника с севера на восток не перебрасывается.
– Мне уже доложили о выходе танков и БТР из Камбы, а также то, что у Шакира все спокойно.
– Боевики должны быть уверены, что все идет по их плану.
– А разве все идет не по их плану?
– Это так, но наше поведение выглядит немного странным.
– В чем?
– На западе явно готовится атака, а мы не предпринимаем никаких мер по усилению позиций отряда Динбара.
– Ты предлагаешь снять танки с юга и востока?
– Нет. Необходимо использовать резерв. Начать выдвижение к западным позициям имеющихся у нас в резерве двух БМП и взвода солдат. Но… сделать это так, чтобы боевики выдвижение заметили. И так, чтобы, подойдя к западным позициям, боевые машины могли вести огонь из пушек и пулеметов по северному направлению. Думаю, что их надо выставить на правый фланг отряда Динбара, соответственно, ближе к левому флангу отряда Вахади. Личный же состав передать Кахану.
Подумав, командир ополчения объявил:
– Хорошо, я дам команду Бакри. БМП и группа в тридцать человек выйдут на стык позиций отрядов Вахади и Динбара. Это все?
– Нет! Пока усиленная банда Шакира не предпринимает каких-либо действий, надо выдвинуть гранатометчиков вперед в укрытия, на удаление метров в пятьдесят-шестьдесят от линии обороны. Там есть где укрыться, и при наступлении банды Шакира гранатометный обстрел станет для нее неожиданностью, я имею в виду огонь с более ближних позиций. К тому же там готовые к бою гранатометчики не попадут под артобстрел и смогут начать работу сразу же при продвижении техники боевиков к северной части поселка.
– Гм! – хмыкнул Абидир. – А это не приведет к тому, что мы потеряем гранатометчиков и гранатометы? Ведь во время атаки отойти на прежние позиции они уже не смогут.
– А им и не потребуется отход. Им надо уничтожить технику игиловцев. Удастся поджечь три-четыре машины, неважно, танки или БТР, это значительно снизит возможности Шакира продолжать атаку и умерит его пыл. А горящие танки и БТР повлияют на психику других экипажей. Игиловцы заявляют, что смерть в бою – это то, о чем может мечтать истинный воин, но, получая по мордам, они что-то не спешат умирать, а сдают назад. Так было на востоке и западе, так будет и на севере. Горящая техника внесет суматоху в ряды боевиков, а у них с управлением и так большие проблемы.
– Хорошо. Согласен, – вздохнул Абидир. – Но, майор, если твое предположение приведет к потерям гранатометчиков, я не смогу защитить тебя от гнева ополченцев.
– Я не нуждаюсь в защите. Делай, Махир, как я прошу, и все будет нормально. А чтобы не было кривотолков, я могу пойти вместе с гранатометной группой.
– Нет. Это запрещаю! Ты мне здесь, в поселке, нужен!
– Договорились.
Командир ополчения связался с Вахади и передал приказ выдвинуть гранатометчиков с помощниками и запасом выстрелов на рубеж пятьдесят-шестьдесят метров от основных позиций отряда. Выдвинуть скрытно. Расчетам занять боевые позиции. Задача – уничтожение бронетехники противника. Также Абидир сообщил Вахади о выдвижении БМП на стык позиций его отряда и подразделения Динбара с передачей тридцати бойцов резерва, которых необходимо рассредоточить равномерно по группам. Но этот вопрос согласовать с советником и в дальнейшем следовать его указаниям.
После Вахади Абидир связался с Бакри. Через пять минут две БМП-2 двинулись на северо-запад, проходя улицами, которые просматривались из села Камба.
