Александр Тамоников
Танковая буря
© Тамоников А.А., 2022
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022
* * *
Глава 1
Операция «Уран» по окружению немецкой группировки в районе Сталинграда закончилась для капитана Глеба Шубина в маленьком поселке Городище, расположенном к западу от города. И этот день, когда его батальон при поддержке танкистов и пехотного полка занял Городище, стал для разведчика, пожалуй, самым счастливым в жизни. Ведь одновременно с его батальоном в поселок прибыл и фронтовой госпиталь, в котором служила Катя Измайлова. Когда выяснилось, что госпиталь собирается обосноваться в Городище на несколько ближайших месяцев, Шубин почувствовал себя на седьмом небе от радости. Ведь он был уверен, что и он будет находиться здесь, в поселке, и каждый день будет видеться с Катей!
Вот почему весь следующий день после окончания штурма Городища Шубин не ходил, а, можно сказать, летал. Все ему давалось легко: и позиции батальона легко наметились, и траншеи быстро были выкопаны, и машины с боеприпасами вовремя пришли. А вечером у него было новое свидание с любимой девушкой – свидание, которое затянулось на всю ночь. «Вот бы и весь декабрь так прошел», – думалось разведчику.
Однако все эти планы были нарушены. После завтрака Шубина вызвал к себе начальник разведки Сталинградского фронта полковник Уколов. Направляясь на встречу с полковником, Шубин испытывал неясную тревогу. Ведь просто так начальник разведки никогда его не вызывал. Каждый такой вызов означал новое задание – как правило, трудное и опасное. Но в этот раз Шубину почему-то казалось, что новое задание будет легким. «Скорее всего, в Сталинград надо будет проникнуть, – думал разведчик. – Узнать, как там фельдмаршал Паулюс поживает. А то я что-то давно с ним и его подчиненными не виделся. Что ж, если надо отправиться в Сталинград – отправлюсь. Дело привычное…» Однако, как вскоре выяснилось, Шубин ошибался: задание ему предстояло не легкое и совсем не краткосрочное.
Когда Шубин вошел в комнату, где Уколов устроил свой штаб, то там, кроме самого полковника, он увидел незнакомого молодого лейтенанта. При появлении Шубина лейтенант встал, а Уколов произнес:
– Вот, Шубин, познакомься – лейтенант Сергей Дозоров. Он будет твоим напарником в одном новом деле, которое я хочу вам поручить. Так что знакомьтесь.
Разведчику ничего не оставалось, как выполнить распоряжение своего командира и познакомиться. На вид Дозорову было лет двадцать пять, не больше. Он казался улыбчивым, даже каким-то несерьезным. Однако Шубин отметил цепкий взгляд своего будущего напарника, а также его крепкое, прямо-таки железное рукопожатие.
– Так, а теперь садитесь и слушайте меня внимательно, – сказал Уколов. – Я изложу, в чем состоит ваше задание.
Полковник встал и подошел к висевшей на стене большой карте, на которой был обозначен Сталинград, большая излучина Дона и местность за Доном, до самого Ростова.
– Вы знаете, что наши войска совершили то, что еще месяц назад казалось невозможным: окружили шестую армию немцев, а с ней четвертую танковую и румынские войска, – начал Уколов. – Казалось бы, осталось немногое: уничтожить окруженного врага. Однако немецкое командование не намерено сидеть сложа руки. Нам стало известно, что немцы задумали операцию с целью деблокировать свою окруженную армию. С этой целью они спешно перебрасывают с Кавказа, из других районов пехотные и танковые дивизии, которые должны составить костяк новой группировки, которая будет именоваться группа армий «Дон». Командовать этой группой будет фельдмаршал Манштейн – один из самых энергичных, а значит, самых опасных для нас немецких военачальников. И уже через неделю немцы намечают закончить подготовку и начать эту свою операцию. Ей будет присвоено кодовое название «Винтергевиттер», что переводится как «Зимняя гроза». Вот с этой самой «Зимней грозой» вам двоим и предстоит бороться.
Начальник фронтовой разведки замолчал и в задумчивости прошелся по комнате. Затем он снова заговорил:
– Из того, что я вам сказал, можно сделать вывод, что нашему командованию уже многое известно о планах противника. Однако это не так. Нам неизвестно, какими силами будет располагать Манштейн, как вооружены и подготовлены его части. Мы не знаем точной даты начала немецкого наступления. А главное – мы не знаем, где немцы нанесут главный удар. Вот, смотрите, – рука полковника, вооруженная карандашом, уткнулась в излучину Дона. – Враг может наступать по двум направлениям. Самое короткое расстояние между окруженной шестой армией и основными немецкими силами – вот здесь, у станицы Нижнечирская. Здесь немцам надо преодолеть всего сорок километров нашей обороны, чтобы пробить коридор к окруженной шестой армии. Однако враги могут наступать и южнее, из района Котельниково, – рука Уколова совершила небольшое путешествие по карте и уткнулась в кружок, означавший населенный пункт. – Здесь им надо будет пройти уже значительное расстояние, около двухсот километров. Но здесь им удобнее собрать свои силы. Части, прибывающие с Кавказа, сразу попадают в место сосредоточения. И наступать они могут вдоль железной дороги, использовать ее для подвоза войск и боеприпасов. Вот этот момент – направление их главного удара – нам обязательно нужно знать. Ну, и все остальное, о чем я уже говорил: их силы, время начала операции и так далее. Для сбора сведений вам дается пять дней. К концу месяца, к тридцатому ноября, командующий фронтом генерал Еременко должен иметь интересующую его информацию. В крайнем случае – к первому декабря. Да, забыл сказать: наш фронт тоже сменит свое название. К этому времени, то есть к первому декабря, он будет называться Южным фронтом. Вот, а теперь скажите мне, как вы думаете выполнить такое сложное задание в такие сжатые сроки.
Шубин и Дозоров переглянулись. Затем Шубин сказал:
– Как я понял, нам надо будет побывать и в районе станции Котельниково, и возле станицы Нижнечирской. Расстояние туда и туда… ну, судя по карте, километров двести. А еще надо успеть вернуться. Пешком такое расстояние не пройдешь. Значит, нам потребуется транспорт.
– А транспорт на оккупированной территории может быть только у оккупантов, – вступил в разговор Дозоров. – Стало быть, мы должны выступить в роли немецких офицеров.
– А ты, лейтенант, сможешь выступить в такой роли? – спросил Шубин. – Для этого ведь надо язык знать.
– То есть ты меня хочешь спросить, капитан, «Sprechen Sie deutsch?» – отвечал Дозоров. – Что ж, отвечу: «Ya, ich spreche». Говорю я на языке захватчиков, и довольно хорошо говорю. Пока что ни один немец ничего не заподозрил.
– А переодеваться в немецкую форму тебе приходилось? – продолжал допрашивать напарника Шубин.
– Приходилось, и не раз, – кивнул Сергей. – Например, весной, во время боев под Харьковом, а затем под Воронежем. Тогда я выступал в роли немецкого капитана.
– Смотри-ка что… – произнес Шубин в растерянности.
До сих пор ему еще не приходилось встречаться с нашими разведчиками, так же хорошо владеющими вражеским языком, как он сам. И вот теперь он видел перед собой такого человека.
Между тем лейтенант Дозоров вовсе не выглядел растерянным. Он уверенно продолжал говорить:
– Значит, с первым вопросом – как мы будем выглядеть – все ясно. Осталось решить, где мы раздобудем транспорт.
– Ясное дело где, – тут же отозвался Шубин. – Раз мы немцы, то и транспорт мы должны получить у немцев. Зайдем к фельдмаршалу Манштейну, попросим, и он нам, конечно же, выделит подходящий мотоцикл.
– А я думаю, нам этот вопрос еще раньше надо решить, до визита к Манштейну, – произнес напарник Глеба. – Логичней будет начать с берегов Чира. Там и раздобудем транспортное средство. Там узнаем все, что надо, относительно чирской группировки немцев, а потом уже отправимся на юг, в Котельниково.
– Что ж, я с этим предложением согласен, – сказал Шубин. – Начинать, наверно, действительно удобней отсюда, от Сталинграда. А заканчивать в Котельниково. Только назад возвращаться далеко будет. А нам надо вернуться вовремя, не подвести командование.
– Насчет того, чтобы лично прибыть и доложить о результатах вашего рейда можете не беспокоиться, – снова вступил в разговор полковник Уколов. – Мы снабдим вас рацией новейшей конструкции. Она легкая, занимает мало места. А на мотоцикле ее вообще так можно спрятать – никто не найдет. И с помощью этой рации вы сможете передавать получаемые сведения постепенно, день за днем. Единственное, о чем вам в таком случае надо беспокоиться – чтобы вас не засекли немцы. Если они застанут вас в момент передачи сообщения – конец вам и вашему рейду.
– Ну, мы на виду у всех не будем нашу рацию разворачивать, – пообещал Дозоров. – Будем вести себя осторожно.
– Что ж, основные вопросы предстоящего рейда мы с вами решили, – с удовлетворением заключил Уколов. – Осталось обговорить детали: получить и примерить вашу новую форму, оружие, рацию, позывные… Ну, и наметить место, где вы сможете перейти линию фронта.
– А мы все это сможем завтра определить? – спросил Шубин. – И завтра же ночью отправиться в рейд…
Ему очень не хотелось расставаться с Катей не попрощавшись. И он рассчитывал пробыть с девушкой еще один день. Однако начальник фронтовой разведки проницательно взглянул на Шубина и покачал головой.
– Нет, капитан, откладывать начало рейда мы не можем, – сказал он. – Ведь я уже говорил: в вашем распоряжении всего пять дней. К вечеру 30 ноября командующий фронтом должен получить полную картину о расположении противника, его силах и планах. Поэтому в рейд вы отправитесь уже сегодня. Сейчас пойдем на склад, выберем для вас форму и все остальное.
Шубин вздохнул. Ему оставалось только смириться с мыслью, что Катю он теперь увидит не скоро.
Они с Дозоровым прошли в помещение, примыкавшее к штабу, где располагался маленький склад разведслужбы. Здесь им пришлось перемерить несколько комплектов немецкой офицерской формы, прежде чем для каждого нашлась подходящая. И то Дозорову, у которого были здоровенные ручищи, пришлось наставлять рукава кителя. Здесь же, на складе, они получили трофейное оружие и рацию. Она и правда оказалась очень удобной и небольшой. Что касается оружия, то Шубин взял предложенный трофейный «вальтер», но и свой старый ТТ сунул за пазуху. «Лишним не будет, – подумал он. – А в нужный момент может выручить». А еще он взял пару «лимонок». Он по опыту знал, как могут пригодиться гранаты в разведывательном рейде.
– А документы ты что же нам не выдаешь? – спросил Шубин у заведующего складом.
– Документами только сам полковник ведает, – ответил складской работник. – Он вам их и выдаст.
Так что разведчики вернулись в помещение штаба, где полковник Уколов вручил каждому немецкие документы. Теперь Шубин стал майором Генрихом Тальбергом, а Дозоров – капитаном Рихардом Зоммером. К документам прилагались и отпечатанные на листке бумаги легенды каждого из них. Так, согласно легенде, Шубин родился в Берлине, в рабочей семье, с детства мечтал стать военным, окончил военное училище в Бремене, а Дозоров – родился в крестьянской семье близ Мюнхена.
Полковник потребовал, чтобы разведчики выучили каждый свою легенду, после чего изъял листки и уничтожил. В дополнение к документам он вручил разведчикам толстую пачку рейхсмарок.
– Это вам на текущие расходы, – сказал Уколов. – Прежде всего – чтобы заправлять мотоцикл, которого у вас пока нет. Но будет. Ну, еще еду покупать, курево… Да мало ли что. Ну, а теперь послушайте вашу общую легенду, – продолжал инструктировать полковник. – Вы оба посланы в группу армий «Дон» самим фельдмаршалом Паулюсом для того, чтобы координировать действия между окруженной шестой армией вермахта и войсками Манштейна. Эта легенда, кстати, объясняет и наличие у вас рации: по ней вы должны связаться со своим начальством в Сталинграде. В этой легенде все части вроде хорошо подогнаны, углы не торчат. Единственное, что может вас разоблачить – это если кому-то из немцев в Чире или Котельниково придет в голову связаться со штабом Паулюса и спросить там, зачем они послали двух офицеров в группу армий «Дон». Но будем надеяться, что этого не случится.
– Мы тоже будем на это надеяться, – сказал Шубин. – Ну что, теперь мы, кажется, готовы. А где мы будем переходить фронт? Раньше я сам решал, где мне это делать. Но теперь я стал важной птицей, майором вермахта, и сам ничего решить не могу.
– Переходить будете на Дону, севернее Калача, – ответил Уколов. – В этом году, к счастью для нас и к несчастью для немцев и их союзников, ноябрь стоит морозный, и Дон уже замерз. Поэтому его можно перейти без особого риска. Сейчас мы вместе отправимся туда, в точку перехода, и я дам команду нашим хлопцам начать операцию прикрытия.
Они вышли из штаба, уселись в «виллис» Уколова и покатили на запад. Дорогой Дозоров спросил полковника:
– А что это за операция прикрытия, о которой вы говорили?
– Обыкновенная операция, такие всегда проводят, если нужно отвлечь внимание противника от какой-то точки на фронте, – произнес Уколов. – Сегодня севернее и южнее того места, где намечен ваш переход через линию фронта, наши части проведут имитацию атакующих действий. В общем, что-то вроде разведки боем. Таким образом, все внимание немцев будет привлечено к этим двум участкам фронта. Так что можно надеяться, что ваш переход останется для них незамеченным. – Начальник фронтовой разведки немного помолчал, а затем добавил: – Конечно, эти атаки приведут к каким-то потерям в живой силе. Небольшие потери, но все равно людей жалко. Однако ничего не поделаешь, операции прикрытия проводить надо. Мы их проводим очень редко, в особых случаях, как в этот раз. Как видите, мы очень большое значение придаем вашему рейду.
Ехали около полутора часов. Причем водитель ехал с выключенными фарами, пользовался только подфарниками, которые давали минимум света. Внезапно на дороге в этом слабом свете показалась фигура человека. Боец с автоматом в руках стоял посреди дороги, подняв руку. Когда машина остановилась, автоматчик подошел, осветил фонариком лица сидевших в кабине. Узнав полковника Уколова, отступил в сторону от дороги и отдал честь.
– Ну, вот мы и приехали, – сказал полковник. А водителю приказал: – Здесь сверни влево и еще раз влево. Вон, блиндаж видишь? Возле него остановишься.
Машина встала, приехавшие вышли. Шубин отметил, что здесь, на берегу Дона, в более сыром воздухе, холод ощущался сильней, чем под Сталинградом. Ветер, хотя и дул с юга, был злой, промозглый. И этот ветер доносил звуки выстрелов и разрывов гранат. Неподалеку шел бой – наши части проводили операцию прикрытия, о которой говорил Уколов.
К прибывшим подошел человек в шинели, с погонами капитана.
– Здравия желаю, товарищ полковник! – сказал он. – У нас все готово. Мы там на береговой припай, где иногда вода выступает, доски положили, так что проблем с переходом не будет. У меня бойцы прошлой ночью, когда облачность большая была, ничего видно не было, уже доходили до середины реки. Лед везде нормально держит, хотя кое-где немного трещит.
– Ну, трещит и трещит, ничего страшного, – отозвался Уколов. – Пошли, товарищи!
– Вас проводить? – спросил капитан. – Могу хоть до того берега проводить…
– Нет, провожатые нам не нужны, – ответил Шубин. – Мы и сами ногами двигать умеем.
Они дошли до реки. Здесь двое разведчиков попрощались с начальником фронтовой разведки.
– Ну, удачи вам, ребята, – сказал полковник. – Удачи и еще раз удачи!
Дальше Шубин и Дозоров двигались вдвоем. Ступили на доски, заботливо положенные пехотным капитаном, вышли на лед Дона и по нему двинулись к противоположному берегу.
Глава 2
То ли операция прикрытия помогла, то ли немцы изначально не видели опасности проникновения советских разведчиков на этом участке, но никто не мешал переправе Шубина и Дозорова. Ни одна ракета не взлетела с правого берега Дона и не осветила ледяную поверхность, не раздался ни один выстрел. Надо сказать, что помогала еще низкая облачность. И так было темно, а когда разведчики приблизились к правому берегу реки, еще и снег пошел. В снежной круговерти вообще ничего невозможно было разглядеть. Поэтому Шубин, шедший первым, даже не сразу понял, что река уже кончилась и он уже ступил на землю. Но потом берег стал круто подниматься, и стало ясно – переправа кончилась, они достигли берега, занятого врагом. Тогда он махнул напарнику рукой, показывая новое направление движения – налево. Дело в том, что еще в штабе он успел внимательно рассмотреть карту этого района и заметил в месте переправы несколько узких овражков, спускающихся к Дону и заросших густым кустарником. Приобретенный за полтора года войны боевой опыт подсказывал Шубину, что в таких местах немцы не устраивают сплошную оборону, они не любят оврагов. А это означало, что здесь можно пробраться мимо вражеских траншей и выйти в тыл фашистам. Правда, овраги могли быть заминированы, и Шубин заколебался: надо ли искать мины или попробовать пройти наудачу?
Тут до его плеча дотронулся рукой «капитан Зоммер», и напарник шепнул ему на ухо:
– Я первый пойду. У меня большой опыт движения по минным полям.
Шубин не стал возражать и пропустил лейтенанта вперед. Дозоров опустился на четвереньки и медленно двинулся по дну первого оврага, осторожно разгребая снег перед собой. Так он прошел несколько метров, затем вдруг остановился и поднял руку, показывая Шубину: стой, мол. А сам продолжал разгребать снег, пока из него не показалась плоская крышка мины. Дозоров не стал обезвреживать находку – вместо этого он пошел правее, прямо через кусты. Продираться здесь было жутко неудобно – ветки цеплялись за немецкие офицерские шинели, угрожая порвать их, ноги скользили по обледеневшему склону. Зато здесь совсем не было мин, и разведчики благополучно прошли метров сто.
Наверху, над их головами, стали слышны голоса. Несколько человек негромко разговаривали по-немецки, обсуждая качество галет, которыми их здесь потчуют. Очевидно, здесь, на краю оврага, находился немецкий опорный пункт, и часовые врага несли ночную вахту. В этом месте разведчики стали вдвое осторожнее и продвигались неслышно, скользя среди кустов, как тени.
Голоса смолкли, вражеский окоп остался позади. Но оба разведчика понимали, что теперь они вошли в самую сердцевину вражеской обороны, что немцы сейчас везде – и слева, и справа. Между тем до рассвета оставалось совсем немного, и за оставшееся время нужно было обязательно выбраться из района, занятого немецкими войсками, иначе в светлое время суток их обязательно здесь обнаружат и их рейд закончится, едва начавшись.
Видимо, «капитан Зоммер» думал о том же, потому что он снова спустился на дно оврага и пошел по нему. Ведь здесь, в самой середине немецкой линии обороны, вряд ли могли находиться заминированные участки.
Скорость передвижения разведчиков увеличилась. Так они прошли около часа и больше не слышали наверху никаких голосов; ничто не указывало, что здесь находятся вражеские части. Тогда Шубин догнал напарника и тоже постучал его по плечу. А когда тот обернулся, показал наверх: мол, надо слазить, взглянуть. И, не дожидаясь ответа, полез по левому склону.
Когда Шубин поднялся наверх, он заметил, что небо на востоке уже посветлело. Так что окрестности уже можно было разглядеть. Перед глазами раскинулась пустая степь, где из-под снега торчал бурьян и отдельные кусты. На западе было так же пусто, а вот на востоке, метрах в трехстах, можно было разглядеть бугры и торчащие среди них стволы орудий.
Послышался шорох, и рядом с Шубиным на краю оврага появился лейтенант Дозоров.
– Ага, значит, мы выбрались позади линии фронта, – удовлетворенно произнес он. – Ну, что теперь будем делать, герр майор?
– Ясно что, господин капитан, – в тон ему ответил Шубин. – Надо идти, искать транспорт.
– И куда мы направимся в поисках транспорта? – осведомился лейтенант.
– На дорогу, конечно, – сказал Шубин. – Туда, где транспорт ходит. Здесь, чуть южнее этого места, проходит трасса, которая связывает Калач с поселком Суровикино. Этот поселок является важным транспортным узлом, там сходятся шоссе и железная дорога. Там, скорее всего, и располагается штаб немецкой группировки. Суровикино нам все равно не миновать. Стало быть, план у нас такой: мы выходим на дорогу и ждем попутную машину. Грузовики пропускаем – негоже таким важным офицерам на грузовых машинах ездить. А если попадется легковая машина или мотоцикл, останавливаем. А дальше действуем по обстановке. Скорее всего, нам захочется избавиться от хозяев этого транспортного средства и самим на нем поехать.
– А как мы объясним людям, которые остановятся возле нас, почему два важных офицера оказались в голой степи? – продолжал допытываться Дозоров.
– Ну, мы скажем, что прилетели из окруженного Сталинграда на «юнкерсе», долетели… ну, допустим, до Бузиновки – есть здесь такой населенный пункт. Там нам дали машину, чтобы доехать до штаба, но по дороге мы попали под обстрел. Напал на нас русский истребитель, черт возьми, изрешетил и машину, и водителя. И вот приходится нам, двум важным офицерам, посланцам фельдмаршала Паулюса, голосовать на дороге, словно каким-то колхозникам.
– Надеюсь, о колхозниках вы не станете говорить, герр майор? – уточнил Дозоров. – А вообще легенда отличная. Я вижу, товарищ капитан, что легенды – это твое сильное место. А еще я поражаюсь, как ты хорошо помнишь карту местности. Словно она перед тобой на дороге лежит.
– Так ведь карты – это наш хлеб, пища разведчиков, – ответил Шубин. – Такой же необходимый навык, как и умение маскироваться. Ладно, хватит болтать. Дорога, по моим наметкам, находится вон в том направлении. Пошли!
И напарники двинулись вперед, на юго-запад.
Так они шагали еще около часа. Несколько раз над ними пролетали немецкие самолеты, направлявшиеся на восток, к Сталинграду. Опасности для двоих «немецких офицеров» они не представляли. Скорее, напарникам могла угрожать опасность со стороны советских истребителей, но они, к счастью, не появлялись.
Наконец они заметили впереди узкую полосу, пересекавшую степь. Это и была дорога на Суровикино, о которой говорил Шубин. По дороге иной раз проезжали машины. Но это были грузовики, которые шли колоннами, по пять-шесть машин, в сопровождении двух-трех мотоциклов. Такой транспорт напарников не устраивал.
Разведчики стояли на обочине и ждали. Прошли еще две колоны, а затем проехала штабная машина – но все они следовали в сторону Дона. Не туда!
Ближе к обеду наконец появились машины, идущие на запад. Был один грузовик, совсем пустой, и водитель – дружелюбный парень – предлагал «господам офицерам» ехать с ним: майору в кабине, а капитану в кузове. И Дозоров был уже готов согласиться на такое предложение, но Шубин, после некоторых колебаний, отказался. Во-первых, поездка на этом грузовике не решала вопроса с собственным транспортом. Ведь не будут же два офицера вермахта путешествовать по донским степям на грузовике! А кроме того, Шубину вдруг стало жалко водителя. Ведь было ясно, что водитель транспортного средства, которое они захотят захватить, обречен. А этот парень был само дружелюбие. И хотя Шубину во время его многочисленных рейдов по немецким тылам не раз приходилось убивать захваченных «языков» и он делал это без особого сожаления, сейчас он не мог пойти на такой шаг. Так грузовик и уехал.
– Смотри, капитан, с такой разборчивостью мы тут до ночи простоим, – заметил Дозоров после того, как грузовик уехал. – А может, и дольше – до самого наступления немцев на Сталинград. Может, плюнем на транспорт да пойдем в это самое Суровикино пешком?
– Хватит болтать! – резко сказал Шубин. – Никуда мы пешком не пойдем! А транспорт… Да вот он, транспорт!
Последние слова разведчика относились к показавшейся на дороге машине «опель». Она ехала со стороны Нижнего Чира на запад. И, доехав до двух напарников, остановилась. Опустилось стекло на задней дверце, и разведчики увидели немецкого офицера в чине полковника танковых войск. Выражение лица у немца было такое надменное, словно он был император и сидел на троне.
– Что-то случилось? – спросил он, едва заметно наклонив голову – вроде как поздоровался.
– Да, мы попали в довольно неприятную ситуацию, – начал Шубин излагать свою легенду.
И он складно рассказал о том, что они, двое посланцев командования окруженной 6-й армии, долетели до аэродрома в Бузиновке, там пересели на машину, но тут их атаковал русский истребитель и расколошматил машину. И вот теперь им приходится голосовать на дороге, чтобы попасть в штаб в Суровикино.
– Я надеюсь, вам будет не слишком трудно нас подвезти? – закончил Глеб свой рассказ.
Просьба была изложена так ненавязчиво, что отказать в ней было трудно. Хотя сидевшему в машине танкисту, как видно, не хотелось тесниться и принимать в кабину еще двоих. Он весь скривился, что-то пробормотал насчет «неумех, которые обязательно попадают под русские пули», но в конце все же милостиво разрешил:
– Хорошо, садитесь. Капитан может сесть впереди, а вы, майор, рядом со мной.
Разведчики уселись, и машина покатила на юг. Шубин и Дозоров представились хозяину «опеля», он тоже назвал себя. Оказалось, что танкиста зовут Рихард Мюллер, он командует танковым полком, стоящим в Нижнем Чире. Сейчас полковник Мюллер ехал в Суровикино, чтобы получить пополнение – танковую роту, только что прибывшую с запада оккупированной Европы, из Нормандии.
– Представляю, что это за вояки! – презрительно проговорил полковник. – Они там уже два года стоят, в этой Нормандии. Небось за все эти два года ни одного выстрела не сделали. Сидели себе на своем Атлантическом валу, пили «бордо» да ели французские сыры. А теперь попадут в русские морозы, в голую степь, где вместо «бордо» дрянной шнапс, а вместо трюфелей – сухие галеты… А главное – здесь стреляют! Здесь надо воевать! Более того, нам предстоит тяжелое наступление…
Услышав слово «наступление», Шубин сразу навострил слух. Вот оно – то, что им нужно было узнать!
– Ваши тяготы, герр Мюллер, – лишь бледная тень того, что приходится терпеть нам в окружении, – сказал он. – Мы сидим в русском котле всего лишь неделю, но нам уже пришлось урезать норму питания для рядовых. Да и снарядов осталось не так много. Так что мы с нетерпением ждем, когда вы начнете наступать и прорвете русское кольцо. Честно говоря, я не понимаю, почему вы не сделали этого пару дней назад. Один хороший удар, и иваны побегут, вы прорвете окружение. Скажите, когда вы это сделаете?
– Я тоже надеялся, господин Тальберг, что мы легко прорвем русский фронт, – ответил Мюллер. – Мы пытались атаковать русских уже двадцать пятого ноября, на другой день после того, как они захватили Калач. Но не тут-то было! Надо признать: за полтора года иваны немного научились воевать. Теперь они совсем не те, что были в июне сорок первого. И у них появились танки, артиллерия, самолеты… Откуда что взялось! Так что из нашей попытки прорыва ничего не вышло. Теперь вся надежда на фельдмаршала Манштейна. Он – настоящий солдат и до сих пор не потерпел ни одного поражения. Вот он соберет свою группу «Дон», и тогда мы покажем иванам силу немецкого оружия!
– Это хорошая новость, господин Мюллер, – сказал Шубин. – Нас, собственно, за этим и послали – узнать, когда наши войска придут нам на помощь. А также для того, чтобы скоординировать наши действия с вашим наступлением.
– А какие, собственно, могут быть ваши действия? – удивился танкист. – Вы что, разве не знаете, что фюрер запретил фельдмаршалу Паулюсу прорываться из окружения? Если бы не этот запрет, ваша шестая армия, возможно, и смогла бы двадцать пятого прорвать русское кольцо возле Нижнего Чира.
Тут Шубин прикусил язык. Он чуть было не ляпнул: «Нет, я ничего подобного не слышал». И это была бы правда: советское командование не знало о существовании такого приказа Гитлера. Но ведь он был посланцем Паулюса и должен был знать об этом! Если бы он сказал, что понятия не имеет о приказе фюрера, это наверняка показалось бы немцу подозрительным. Он, Шубин, мог провалить операцию в самом начале!
Однако он вовремя сообразил, как надо ответить.
– Да, мы, конечно, слышали об этом запрете, – сказал он. – Но фельдмаршал Паулюс пока что надеется переубедить фюрера. И потом, даже если мы не будем пытаться выходить из окружения, мы же можем атаковать русских на том самом участке, на который будет наступать фельдмаршал Манштейн. Этим мы окажем существенную помощь вашему наступлению. Вот для такой координации нас сюда и послали.
– Но тогда вам нужно ехать не в Суровикино, а южнее, в Котельниково, – заявил Мюллер. – Ведь штаб Манштейна находится именно там. А решение о том, с какого направления мы будем наступать, принимает фельдмаршал.
– Мы так и собираемся поступить, – заверил Шубин немца. – Побываем в Суровикино, представимся вашему командованию, а затем отбудем в Котельниково. Кстати, а кто стоит во главе войск здесь, в Суровикино?
– Генерал Карл Гот, разумеется, – ответил немец. И снова в его голосе прозвучало удивление. – Разве вы и этого не знаете?
Это была еще одна накладка Шубина, порожденная незнанием! Но, кажется, она не привлекла особого внимания немецкого танкиста.
– Не забывайте, что мы уже несколько дней оторваны от основных сил вермахта, – сказал Шубин. – И те решения, которые принимаются сейчас за кольцом окружения, нам неизвестны. Мы, например, не знаем, где же все-таки наши войска будут наносить главный удар – здесь, в Нижнем Чипе, или в Котельниково?
Шубин задал этот вопрос и замер: а вдруг немец ответит? И, таким образом, двое разведчиков в первый же день получат ответ на главный вопрос, который волнует советское командование.
Однако полковник Мюллер покачал головой.
– К сожалению, господин Тальберг, этого я сам не знаю, – сказал он. – И даже сам фельдмаршал Манштейн, кажется, еще этого не знает. Я хочу сказать, он еще не принял решения, где будут наступать его войска. Может быть, это будет решено уже сегодня. А может быть, решение уже принято, и нам его сейчас сообщат на совещании в штабе. Кстати, а у вас есть приглашение на это совещание?
Шубин в ответ изобразил искреннее удивление.
– Откуда же у нас может быть такое приглашение? – сказал он. – Наша связь с основными силами вермахта носит отрывочный характер. Надо еще учесть, что в последние два дня русские наседают на нас, теснят к Волге. Идут жестокие бои. В этих условиях не до приглашений, знаете ли.
– Но без приглашения вы не сможете попасть на совещание в штабе, – заявил танкист. – Если только вы обратитесь к начальнику штаба полковнику Гальдеру и он успеет выдать вам такое приглашение.
