Александр Тимофеевич Филичкин
Клад Александра Великого
Хорошо, что в тот замечательный день в Апостолове не было ни фашистов, ни полицаев, их добровольных приспешников. Не то оккупанты решили, что бедный Володя хотел устроить террористический акт против армии Гитлера. Его бы тогда, расстреляли вместе с семьёй.
Мама Володи отняла у сына «взрыватели». Отнесла их к большому пруду, стоящему в центре села, и бросила в мутную воду. Ну, а суслики и дикие кролики продолжали кормить несчастных людей до конца Великой войны. Да и долгое время после неё. Вплоть до семидесятых годов прошлого века.
Только при Брежневе, советский народ стал жить хорошо, но после него, к сожаленью людей, к власти пришёл Горбачёв…– Сергей Остапович понял, что перешёл на политику и оборвал свою речь.
Дослушав рассказ старика, Тимка сказал: – Мой дедушка, Пётр Лукич, тоже был на войне против Гитлера. Он говорил, что не все оккупанты вели себя, словно убийцы.
– Разные немцы встречались. – согласился Сергей Остапович с Тимкой: – Были фашисты, а были самые обычные люди, вроде меня или вас. Просто буржуи их тогда заставляли воевать против СССР, против государства крестьян и рабочих.
Фашисты хотели уничтожить промышленность в нашей стране и все города. Они считали, что советских людей нужно сделать рабами, отправить в деревни и заставить трудится на их бездонный карман. Учить детей они разрешали только письму и счёту до ста. Мол, для жизни холопов этого хватит.
– Поезд, прибывает на станцию Бузулук. Стоянка двадцать минут. – донеслось из коридора.
Тимка встал с нижней полки. Взял книгу «Солдат Великой Отечественной» и сказал соседу отца: – Большое спасибо, за то, что дали мне её посмотреть. Перед Ташкентом верну.
– Я её уже прочитал. Если понравится, оставь у себя. Дашь потом своим одноклассникам. – ответил ему украинец.
– Ещё раз спасибо. Извините, но нам нужно идти. – Тимка откланялся и вышел из купе в коридор.
Разговоры о прошлом
Общих тем, для обсуждения, у проводника и охранников, увы, не имелось. Одни приспешники тьмы всю жизнь провели в столице России. Другой человек обитал в заштатном Термезе, расположенном на афганской границе. Хорошо, что он очень прилично, знал русский язык. Мог с ними свободно общаться.
Поэтому, Барлас задал вопрос, которым обычно заводят беседу, в такой непростой ситуации: – Вы раньше бывали в Узбекистане? – спросил он охранников.
– Нет. Мы здесь впервые. – великосветски ответил зевающий Шнырь.
– И как вам понравилась наша страна? – не отставал проводник. Ему очень хотелось пообщаться на «великом, могучем» наречии, что он изучал в средней школе Термеза.
– Страна, как страна. – откликнулся Шнырь. По его ленивому тону всем было ясно, что он много, где побывал. Хотя, кроме, как один раз в Белоруссию, он никуда сроду не ездил. Да и то ничего там не видел. Отдал на вокзале большой чемодан встречавшему его человека и следующим поездом вернулся в Москву.
– Только очень уж жарко. – продолжил шеф свою «интересную» мысль.
– Слишком много у вас здесь развалин. Куда не приедешь, кругом и те же кучи камней. – вдруг влез в разговор помощник Шныря.
– У нас в России тоже хватает развалин. Особенно там, где раньше стояли большие заводы. – осадил Лома шеф. Ему не хотелось, чтобы его подчинённый поругался с Барласом.
Ехать им ещё далеко. Не стоит расстраивать парня. Не то, чего доброго, ещё заведёт не туда, как тот знаменитый Сусанин. Кто-то из друганов говорил, что тот хитрый мужик завёл роту поляков в такие глухие леса, что они там все перемёрли.
Узбек сразу понял, что ни к чему заводить ненужные споры. Он перевёл разговор на более спокойную тему: – В советские годы, мой любимый отец служил на Дальнем Востоке России. Он мне рассказывал много чего интересного.
– Да что может быть интересного в армии? – вскинулся Шнырь. Сам они никогда не служил, но от своих друганов много слышал плохого об этой странной компании. Поэтому, он и высказал то, что узнал от приятелей:
– Вставай, когда прикажет начальник, ходи всюду строем, всё время делай, что тебе говорят. Даже уйти ненадолго из казармы нельзя. Сразу сажают в кутузку на несколько дней.
– Не знаю, как у кого, а мой отец привёз из России огромные деньги по тем временам. Больше, чем сто тысяч рублей. На них он построил большой особняк, посадил замечательный сад, стал весьма уважаемым человеком во всём нашем районе.
– Ну что можно построить на сто тысяч рублей? Разве что, маленький деревянный сарай. – не выдержал Лом.
Память у подручного Жлобина была очень хорошая, но несколько странная. Например, он никогда не забывал номера телефонов, а так же, имена и фамилии их владельцев.
Он, как попугай повторял самую сложную фразу, но всё остальное очень недолго держалось в его голове. То есть, мужчина не мог точно сказать, сколько, что стоило месяц назад. Не говоря уж о том, какие цены держались в прошлом квартале.
– Рубль в советское время стоил чуть меньше доллара. Не то что сейчас. – назидательно пояснил проводник.
Лом что-то прикинул в уме и с большим уваженьем сказал: – Да уж, крутой у тебя был папаша. Это надо же, наколотил столько бабок всего за два года.
– Он что у тебя служил генералом? – спросил удивлённый начальник.
– Нет, обычным сержантом.
– Так, где же он столько денег нагрёб? Неужели банк грабанул, когда ходил в самоволку? – не выдержал Лом.
– Банк он не брал. Он просто два года служил на полковом продовольственном складе.
– И что там можно украсть? Разве что фруктов и овощей немного списать. Мол, сгнили во время хранения. – презрительно фыркнул «образованный» Шнырь.
– Я тоже спросил об этом отца и он мне объяснил, как было дело. – усмехнувшись сказал проводник. Барлас понял, что охранникам это весьма интересно и оживлённо продолжил:
– В это трудно поверить, но в те времена, не было электронных весов. Хотя, говорят, сейчас есть умельцы, что умудряются и эти устройства настроить на любой недовес. Так вот, в советские годы имелись только весы рычажного типа.
Мой любимый отец был высоким и очень красивым. Поэтому, командир полка по снабжению перевёл его в свой взвод управленья. Сам полковник Дадацкий был низкий и толстый, но очень любил, когда его подчинённые выглядели, как гренадёры.
Оказавшись на складе, отец узнал о советском армейском хозяйстве очень много всего интересного и чрезвычайно полезного. Как оказалось, любая усушка, утруска и прочая порча продуктов, любое стихийное бедствие, всё шло только на пользу ушлым, пронырливым служащим.
Иногда по приказу полковника, они в огромных количествах «списывали» пищевые продукты. От таких операций кладовщикам не доставалось почти ничего. Зато, командиры сквозь пальцы смотрели на все прочие шалости своих подчинённых.
Начальник отца, очень хитрый грузин, показал один верный трюк, к которому сам всегда прибегал. Он научил молодого бойца «списывать» продовольствие в огромных количествах.
А дело всё в том, что на складах того славного времени пользовались весами грузоподъемностью в пятьсот килограммов. Все они были одной и той же стальной рычажной конструкции. Они представляли собой платформу метр на метр.
Чтобы отрегулировать весовое устройство, платформу очищали от груза. Бегунок ставили на циферку «ноль». Если указатель не совпадал с тонкой риской, то нужно было подкрутить «ребристую гайку», закреплённую на конце подвижной шкалы.
При вращении «барашка» вправо и влево, он двигался параллельно земле вперёд и назад. Тем самым, уменьшал или же, наоборот, увеличивал рычаг воздействия сил. Соответственно, он изменял положение стрелки.
– Когда ты получаешь большую партию каких-то продуктов, – объяснил отцу бывалый грузин: – то не суетись, дарагой. Экспедитор, сдающий товар, сам проверяет точность весов и регулирует их, как можно точнее. Ты в это дело не суйся. Пусть он сделает так, как захочет. Не спеши, падажди какое-то время.
Потом, когда будут вешать товар, солдаты начнут таскать продукты туда и сюда и постоянно мелькать перед глазами хозяина. Тогда ты выбери нужный момент и незаметно крутни «ребристую гайку» так, чтобы весы показали чуть меньший вес, чем в натуре.
Только перед окончанием приёма товара, не забудь вернуть «барашек» в то положение, в котором он находился сначала. Некоторые экспедиторы довольно дотошные люди. После передачи продуктов, они опять проверяют точность весов. Понял, да? – свои простые слова грузин сопровождал движением пухленьких рук. Он наглядно показывал, что и как нужно делать.
Убедившись, что отец всё усвоил, учитель продолжил короткую лекцию: – Если ты отпускаешь товар, – тут «барашек» нужно крутнуть в обратную сторону. Так, чтобы весы показали чуть больший вес, чем на них положили. Все излишки, которые возникнут от этого, мы потом продадим, или обменяем на что-то другое. Понял, да?
Отец всё внимательно выслушал и согласно кивнул. Потом, немного подумал и внезапно решил, что не будет следовать криминальным инструкциям своего командира-грузина.
К сожаленью отца, достаточно скоро он понял, что весьма ошибался. Оказалось, что на складе всё время возникали недостачи продуктов. Этому было много причин. В первую очередь, воровство тех солдат, что привозили и увозили продукты.
Затем, необязательность господ офицеров, которые иногда забывали расписаться за взятый ими товар. Плюс ко всему, порча еды грызунами, усушка, утруска и прочие мелочи жизни. Да и самому частенько хотелось съесть лишнюю банку сгущёнки или каких-то консервов. Всё это приходилось как-то скрывать.
Вот так и вышло, что мой отец тоже стал слегка приворовывать. Постепенно ему это очень понравилось. Благодаря науке грузина, он получал больше продуктов с центрального склада, чем полагалось полку. Зато отпускал их в столовую значительно меньше, чем нужно. Так у него скапливались кое-какие излишки. Причём весьма ощутимые.
– И куда он их девал? Сам всё съедал? – спросил вечно проголодавшийся Лом.
– Грузин его познакомил с одним офицером из гаража воинской части. Капитан вывозил те продукты в небольшой городок, что находился поблизости. Там он всё сдавал хорошему другу, заведующему большим магазином.
Директор велел подчинённым продавать товар населению. Деньги делились на три равные части. Так и скопились у моего дорогого отца более ста тысяч полновесных советских рублей.
– Ну, ладно. Наворовал твой отец много денег, а как же он, обычный сержант вынес их из воинской части. Ведь насколько я знаю, в те времена, самой крупной купюрой была сторублёвка. Причём, они очень редко встречались у обычных людей. Обычно использовались четвертаки и червонцы. Получается, что сто тысяч это целая куча из пухленьких пачек.
– Как я уже говорил, – стал объяснять проводник: – рядом с расположеньем полка, находился небольшой городок. Уже и не помню, как он там назывался? Мой любимый отец вёл себя очень тихо. Он был на хорошем счету у Дадацкого. Его иногда отпускали в увольнение из воинской части.
Однажды, он принёс в казарму ватный матрац: – В подарок маме купил. – объяснил он сослуживцам и показал магазинный чек на покупку: – Отвезу домой, подарю. Ей будет приятно, что сын про неё не забыл.
Друзья слегка удивились и прямо спросили: – Разве в Узбекистане нету матрасов?
– Есть. Да только пока я доеду до родины, у меня денег уже не останется. Не хватит даже на скромный подарок. – кладовщик горестно покачал головой из стороны в сторону, словно китайский болванчик.
– Вы же знаете. Всё по дороге пропью, а простой матрац у меня вряд ли кто-то захочет купить. Не возьмут его даже задаром. Не захочется таскать по вагонам. Вот и получится, что подарок я уже приобрёл и наверняка довезу его до самого дома. Так что, пусть пока он находится в нашей каптёрке. Ждёт моего скорого дембеля.
Отец взял плотно свёрнутый мягкий рулон и бросил его на большой пустой ящик, стоящий в углу. Сослуживцы слегка посмеялись над странным сержантом, а потом, перестали. Вот и лежал необычный презент у всех на виду.
Так же, как и все остальные, молодой помощник отца очень скоро забыл о том разговоре. Боец не вспоминал о нём до тех пор, пока однажды, не вернулся на склад неожиданно для своего командира.
Отец увлечённо возился над распоротым сбоку матрасом и не слышал, как вошёл сослуживец. Солдат шагнул ближе и увидел, что кладовщик ловко вшивает в стеганую серую вату толстую пачку красных червонцев.
Застуканный за столь странным занятием, отец стал объяснять подчинённому: – Понимаешь, мой дарагой. Наша семья очень большая и живёт до ужаса бедно. Мне весьма повезло, что я попал на склад для продуктов.
Это моя единственная в жизни возможность хоть немного помочь моим старым предкам. За полтора года службы я скопил немножечко денег. Но ведь их нужно ещё довести до самого дома.
Вдруг меня проверят на проходной нашей части, или патруль заберёт в комендатуру, или в поезде кто-нибудь обворует? Вот я и придумал зашить купюры в матрац. – кладовщик помолчал и спросил со слезою в дрогнувшем голосе: – Ты ведь меня не выдашь никому дарагой?
Подчинённый сильно смутился. Отрицательно покачал головой и вышел из тесной каптёрки. Судя по внешнему виду солдата, он всё же заметил, что в матрасе зашита далеко не одна и не две пачки денег.
Однако, парень никому ничего не сказал. Спустя несколько месяцев мой отец демобилизовался из рядов советской доблестной армии. Он сунул под мышку матрац, свернутый в толстый рулон, благополучно прошёл через КПП и навсегда покинул военную часть.
На прощание, часовые полка, несущие службу на проходной, отпустили несколько шуточек по поводу его странной ноши, на этом всё дело и кончилось. Мой отец благополучно доехал до родины и стал жить здесь, как кум королю.
– Если папаша у тебя настолько богатый, то почему ты не сидишь в своём магазине, а ездишь на велосипеде и работаешь проводником? – спросил язвительно Шнырь.
– Мой отец был неплохим бизнесменом, и весьма приумножил богатство, приобретённое в армии. Но дело всё в том, что до меня у него родилось шесть старших братьев. – пригорюнился Барлас.
Он чуть помолчал и печально продолжил: – Все братья постепенно женились. Всем приходилось платить приличный калым за невесту. Всем нужно было построить жильё. Так его накопления и разошлись в разные стороны. Потом он сильно состарился. Поэтому мне достался лишь дом, да пожилые родители.
Надпись на камне
Смотреть на высокие горы Тимке было весьма интересно, но потом оказалось, что они очень похожи одна на другую. Увидел несколько штук и уже надоело. Не стоило тратить время впустую. Подросток немного напрягся и мысленно обратился к маме отца: – Бабушка Аня.
– Слушаю внучек. – отозвалась она через пару секунд. Видно, старушка была в доме совершенно одна. Ей никто не мешал. Можно не опасаться, что тебя кто-то прервёт нелепым вопросом, а ты ему скажешь, что-нибудь невпопад. Ведь все твои мысли заняты другим собеседником.
– Мы едем к горному озеру. Будем там часа через два. – при помощи мысли сказал бабушке внук.
– Надеюсь, у вас ничего не случится в пути.
– Местные люди говорили отцу, что дорога туда не представляет опасности. Нет ни одного очень узкого места или большого обрыва вблизи от обочины.
– Вот и прекрасно.
– Бабушка, тебе удалось ещё, что-то узнать? – перешёл Тимка к самой волнующей теме.
– Я перерыла все старые книги, нашла несколько неплохих заклинаний и с их помощью опять осмотрела ущёлье. Пещёра, где спрятан клад, находится в высокой горе. Ты её сразу узнаешь. Её макушка сильно походит на острую пику. На всякий случай, установите свой лагерь метрах в трёхстах от неё.
К сожалению, так же, как и в Подгорске, твой амулет не будет работать в заколдованной зоне. То есть, когда ты окажешься там, ты не увидишь скрытые чародеями вещи, а я не смогу ментально связаться с тобой.
Если возникнет большая нужда, то нам придётся беседовать по телефону через спутники связи. Вот такое у нас и получится соединение магии и космической техники.
За прошедшие тысячелетья заговор Александра сильно ослаб. Раньше он накрывал всю гору от самой вершины до дна большого ущелья. Заодно он захватывал и ту скалу, на которой был нанесён опознавательный знак. Поэтому, надпись не мог прочесть случайный прохожий.
Теперь, размер волшебного кокона стал значительно меньше. Его граница внизу поднялась до уровня озера. Под водой он больше не действует. Судя по диаметру сферы защиты, пещера находится, где-то в центре видимой части горы.
– А почему заклятие Александра так сильно рассеялось? – заинтересовался вдруг Тимка: – Ведь вокруг скифской гробницы защита была удивительно сильной. Даже ты не могла там что-нибудь сделать.
– Этому есть три причины. Во-первых, Александр работал один, а светлые скифские маги объединили усилия. Каждый их них был ненамного слабее, чем Македонский владыка.
Во-вторых, скифский вождь умер значительно позже, чем Александр Великий. Времени от созданья заклятья до вашего появления там, прошло на полтысячелетия меньше. В-третьих, очень долгие годы, у гробницы были маги-хранители. Они постоянно подпитывали то заклинание волшебной энергией.
Объяснив очевидные вещи двенадцатилетнему внуку, бабушка Аня продолжила: – Я осмотрела подножье горы, в которой находится клад Александра. Используя чародейские средства, я нашла скалу с указанием, как его отыскать. К моему сожалению, я не знаю тот древний язык. Поэтому, перешлю картинку тебе. Текст ты уж сам расшифруй.
Перед внутренним взором парнишки появилась эмблема. Она походила на печать Александра Великого, которую Тимка видел на исторических сайтах. Затем, возникли древние буквы.
Подросток выхватил из кармана смартфон. К счастью, перед поездкой на юг, он сам не зная зачем, загрузил в аппарат алфавит древних греков и кое-какие программы. Тогда кладоискатель внезапно подумал о том, а вдруг они пригодятся для каких-нибудь целей?
Тимка переключил один язык на другой, вывел клавиатуру на миниатюрный экран и стал печатать тот текст, что висел перед его мысленным взором. Едва он закончил, как видение начало гаснуть. Скоро оно совершенно исчезло.
– Я всё записал. Сейчас попробую перевести. – мысленно сообщил Тимка бабушке Ане.
– Приедешь на место, позвони мне по телефону. Проверим, как работает связь в том районе?
– Хорошо.
– До встречи. – простилась Анна Ивановна. Ментальная связь прервалась.
Ехать до горного озера было ещё далеко. Нужные программы, на всякий непредвиденный случай, «сидели» в наладонном компьютере Тимки. Подросток сразу же взялся за дело.
Сначала, он запустил толмача с древнегреческого на речь людей современной Эллады. Полученный результат переложил на английский, с него перевёл на русский язык.
Надпись, с давно уже подводной, скалы-указателя сообщала парнишке нечто не очень понятное: – Тридцать девять стадий к богам и сорок восемь, куда укажет десница.
– Немного подумав, Тимка вспомнил о том, что, как думали древние люди, боги обитали на небе. Ну, а десница, это рука, которая находится справа. Насколько он помнил, стадией назывался сдвоенный шаг вооружённого воина.
То есть, шаг левой и правой ногой. Вместе они составляли приблизительно метр с половиной или, чуть больше. Значит, надпись можно было прочесть, приблизительно, так: – Шестьдесят метров вверх и семьдесят с чем-то направо.
Вопрос только в том, как считать расстояние к небу? Напрямую в зенит, или по склону горы? Теодолитов у древних греков тогда не имелось. Скорее всего, они протянули верёвку от указателя до входа в пещеру. Верёвку после измерили и записали на скале результат.
Если это не так, то нужно считать по вертикали. Тогда полость в горе окажется выше метров на двадцать. В общем, диапазон координат известен достаточно точно. Можно теперь приниматься за поиск пещеры. Будем надеяться, что Бойка учует «аромат катакомб», а бабушка Аня заставит его указать нам дорогу в пещёру.
Горный орёл
Скоро машина въехала в небольшое селение, состоящее из невысоких домов. Все они были с плоскими крышами. Стены сложены из обломочного дикого камня. Окна совсем небольшие. Двери удивительно низкие.
Сразу становилось понятно, зимой здесь часто бывают морозы, а дров не хватает. Деревья вокруг все срубили многие столетья назад. Все склоны голые. В лучшем случае, они покрыты короткой травой.
Всё вокруг, говорило о том, что здесь мало что изменилось с позапрошлого века. Разве, что кое-где виднелись столбы с электропроводкой, и машины советских времён. Да и те почти развалились.
На одном бедном здании Шнырь увидел древнюю вывеску с надписью на двух языках. Русский текст сообщал, что когда-то давно, здесь была «Чайхана». То есть, столовая, где подавался и чай двух сортов, зелёный и чёрный. На двери висел огромный ржавый замок. Было похоже, что его не снимали уже очень давно.
Возле убогой харчевни на плоских камнях сидело несколько старых мужчин в поношенных пиджаках и потёртых узбекских халатах. Они уныло смотрели на новенький джип. Всё очень усердно двигали челюстью.
– Видал Шнырь, вокруг все мужики, и старики, и молодые, постоянно жуют. И чего они так уважают «резинку»? У нас её покупают лишь дети, да кое-кто из студентов. Те, что косят под американцев из фильмов. И где, интересно, они её покупают? Мы уже долго в пути, а я не видел ни одного магазина и даже ларька.
– Наверное автолавки сюда приезжают. – от скуки откликнулся Шнырь. Он вспомнил, как однажды отец рассказывал про давнее советское время. Тогда в СССР не было «жвачки». Считалось, что весьма некультурно постоянно махать челюстями на людях. Мол, благодаря этой манере, ты становишься похож на корову.
В восьмидесятом году двадцатого века в Москве организовали всемирные Олимпийские игры. В город приехало полно иностранцев. Они ещё издали всем бросались в глаза. Их выдавали шмотки зарубежного вида: джинсы, бейсболки и разноцветные майки с рисунком или какой-нибудь надписью. В те времена в СССР одевались совсем по-другому. Не то что, сейчас.
Малолетние советские дети подбегали к туристам и громко кричали: – Мир! Дружба! «Жвачка»! – кто их научил побираться, никому неизвестно. Скорее всего, сами до такого додумались.
Гости столицы громко смеялись, давали ребятам «резинку» и снимали их на фотокамеры. У малышей появлялось необычное лакомство. Но милиционеры и взрослые люди были этим весьма не довольны.
– У них не «жвачка» во рту, а насвой. Это смесь табака и погашенной извести. Иногда, в неё добавляют разного рода приправы и немного масла растений. – вмешался Барлас.
– И для чего они это жуют? – удивился ошарашенный Шнырь.
– А для чего люди курят? Чтобы получить удовольствие! Кстати сказать, раньше табак не курили, а только жевали. – сказал проводник.
– И плевали вокруг, как верблюды. – вставил «высокообразованный» шеф. Он немного подумал и гордо закончил: – Я вот, к примеру, никогда не курил. Не нахожу наслаждения в этой отраве.
– А давай Шнырь попробуем этот насвой. Будет что рассказать пацанам по приезде в Москву. – предложил неожиданно Лом.
– Да, где мы его тут возьмём? Здесь тебе не базар. – сурово ответил начальник. Ему очень хотелось удержать подчинённого от дурного поступка.
– Купим у стариков. – нашёл выход, обычно, мало сообразительный Лом.
Шеф не успел даже слова сказать. Джип остановился. Охранник, вместе с узбеком, сразу покинул уютный салон. Они устремились назад к «Чайхане». Барлас о чём-то потолковал с ветеранами. Дал им сколько-то денег, а взамен получил маленький пакетик из пластика. Через минуту оба оказались на прежних местах. Машина резво продолжила путь.
– Надо же. – рассерженно выдохнул Лом: – За табак, разбавленный погашенной известью, слупили с меня, как за порцию марихуаны в Москве.
– Ты что, употребляешь подобную дурь? – резко вскинулся Шнырь. Ему совсем не хотелось находиться поблизости с наркоманом огромного роста. Мало ли, что ему вдруг померещится? Ещё, чего доброго, пришибёт невзначай.
– Нет, я ей не балуюсь. Мне друганы говорили, почём она стоит. – успокоил начальника Лом и с большим интересом добавил: – Ну-ка, что они тут жуют?
Напарник взял щепоть странной смеси зеленоватого цвета, положил её на язык и сделал десяток движений увесистой челюстью. Тупая физиономия Лома выражала целую бурю эмоций. Они с калейдоскопической скоростью сменяли друг друга. Глаза не успевали за всем проследить.
Шнырь напряжённо смотрел на охранника. Вдруг, восточный насвой значительно лучше, чем горький дым сигарет? Тогда можно будет и самому осторожно попробовать.
Массивный напарник вдруг побледнел. Он выпучил свои мелкие глазки и, открыв дверцу на полном ходу, свесился над извилистой горной дорогой. Из горла мужчины вырвалась обильная рвота.
Впереди появился очередной поворот. Машина неслась прямо к обрыву. Испуганный Шнырь правой рукой схватился за руль, отвернул джип к скале, а левой рванул ручник на себя. Раздался скрип тормозов. Автомобиль потащило юзом по щебню. За ним послышался крепкий удар железа о камни. Двигатель немедленно стих.
– Какая же гадость этот насвой. – отплёвываясь, выдавил Лом. Он захлопнул открытую дверцу, схватил бутылку из пластика и, обливаясь, выпил не менее литра воды. Лицо подчинённого приобрело зеленоватый оттенок. На коже вдруг появились капельки пота. Глаза Лома невидяще смотрели вперёд.
На соседнем утёсе сидел крупный чёрный орёл. Услышав подозрительный шум на дороге, птица спрыгнула в пропасть, расправила широкие крылья и почти сразу поймала восходящий воздушный поток. Она начала подниматься большими кругами.
Лом опять открыл переднюю дверцу. Он вышел наружу и сказал, повернувшись к Шнырю: – Ну, вы посидите пока, а мне нужно с орлом поболтать.
Пока проводник и начальник выбирались из джипа, прошло какое-то время. Лом дошёл до обрыва, раскинул длинные руки, как при игре в «самолётики» и, словно Кинг-Конг из кино, прыгнул вверх и вперёд. Раздался восторженный вопль: – Я горный орёл, я парю над землёй!
Наверное, Лом хотел устремиться к высокому небу, словно гордая птица. И он полетел, но только в обратную сторону, в пропасть. Ликующий крик продолжался недолго. Раздался шлепок, за ним подозрительный треск и всё сразу смолкло.
– «Разбился в лепёшку. Все кости поломались в кусочки!» – холодея от ужаса, сказал себе Шнырь.
Командир и узбек подбежали к обрыву. Опасаясь увидеть кровавое месиво, они осторожно глянули вниз. Провал под ними имел глубину в рост человека. В метре от верхнего края висел бледный охранник. Он ударился о выступ скалы и, зацепившись штанами, повис на нём, как карась на крючке.
Снова послышался треск. Ткань на заднице лопнула. Лом сорвался с небольшой высоты и рухнул плашмя на каменистое дно. Сквозь большую дыру виднелись трусы красного цвета в зелёный горошек. Напарник едва шевелился, но подняться не мог. Ноги его совсем не держали.
К счастью приспешников тьмы, в автомобиле оказалась верёвка на случай аварии. Вдруг придётся цеплять его к чьей-то машине? Молодой, ловкий узбек спустился в низину. Он обвязал громоздкого Лома толстым шнуром из нейлона, и вылез обратно.
Действуя в четыре руки, большого мужчину, с огромным трудом, подняли наверх. Он был в таком состоянии, словно напился до полной «отключки». Его положили в багажник. Иначе весь салон заблюёт. Шнырь весьма опасался, что напарник станет буянить со сна. На всякий случай, ему крепко связали все четыре конечности.
Разобравшись с непутёвым водителем, пассажиры осмотрели машину. От удара о камень, что-то случилось с передним мостом. Проводник печально вздохнул и пошёл обратно в кишлак, за подмогой. Хорошо, что уехали не так далеко.
Вернулся он с ишаком и лохматым двугорбым верблюдом. Из жителей небольшого посёлка с ним никто не пришёл. Как объяснил Барлас начальнику, молодёжь вся работала в городе. В домах остались лишь старый, да малый. Какая польза от них? Хорошо, хоть скотина у них сохранилась.
Корабль пустынь и степей запрягли в чёрный джип. Автомобиль был очень тяжёлым. Чтобы облегчить ношу зверя, спящего Лома извлекли из багажника. Его вниз животом, положили на спину осла. Руки и ноги охранника связали под брюхом животного. Иначе, мужчина мог свалиться в дороге.
Ругаясь словно пьяный биндюжник, Шнырь сел за баранку. Нужно ведь постоянно рулить и иногда тормозить. А то на крутом повороте машина отправится в пропасть.
Проводник взял верблюда за узду из верёвки и повёл его в поводу. Ишак сам, без всякой команды, пошёл обратно в конюшню. А все говорят, что они тупые, как пробки.
Через какое-то время Лом внезапно очнулся и стал петь старую песню «Учкудук, три колодца». Только охранник почему-то переиначил припев. Теперь он звучал несколько странно, словно реклама спортивной одежды: – «Адидас, три полоски!»
Глава 3. Горное озеро
Лагерь возле воды
Ближе к полудню, киношники пересекли неширокую мелкую реку, где глубина оказалась не выше колена. Затем, свернули направо, проехали пять или шесть километров, и выбрались к обширному озеру.
С той точки, где они находились, было отчётливо видно, здесь очень давно не было ни одного человека. Времена беспечных советских туристов, к сожаленью, прошли.
Для студентов теперь ехать сюда получается дорого. Да и машины есть далеко не у всех. Богатым же людям нужен приличный комфорт. Они не привыкли ютиться в палатках и ходить в туалет «во дворе». Вот и оставалось прекрасное место совершенно пустым. Так продолжалось уже долгие годы.
Водоём был шириной метров семьдесят, местами значительно больше. Он далеко протянулся с востока на запад. В далёкие советские годы, здесь хотели построить турбазы для крупных узбекских заводов.
Взрывники, а за ними мощные скреперы, прошлись вдоль кромки удивительно чистой воды. Они срезали скалы, что прижимались вплотную к большой акватории и расширили многие узости.
Щебнем и камнем рабочие укрепили плотину, что была создана силой природы. Теперь вокруг горного озера шла полоса ровной земли. Местами она превышал три сотни метров. Совершенно достаточно, чтобы поставить палатки и лёгкие домики.
Москвичи оказались на том берегу, который хорошо освещало яркое солнце. С большим интересом Тимка глянул вперёд. Среди высоких отрогов, он сразу заметил вершину, которую ему описала мама отца.
До нужной горы оставалось всего ничего. Меньше, чем полкилометра. Неожиданно, Тимкин отец заявил: – Разобьём лагерь здесь. Если, что-то нам не понравится, проедем чуть дальше.
– «Наверное, бабушка Аня слегка «надавила» на папу». – догадался парнишка.
Впрочем, место действительно выглядело очень приятно. Просёлок шёл вдоль высокой стены из гранита. Скалы метров на десять-пятнадцать отступали от берега. Благодаря чему, образовалась поляна размером с баскетбольное поле.
Она оказалась достаточно ровной. Уклон был весьма небольшим. Ставь, где захочешь палатку с машиной. К озеру плавно спускался неширокий галечный пляж, словно в солнечной Ялте. Можно рыбу ловить или даже купаться.
