Александр Титов
Бежать некуда
– Брать-то будешь? В долг не дам. – заявила продавщица, всем своим грузным телом навалившись на прилавок, и не убирая руки с плеча Антона.
Тот откашлялся, достал кошелёк и расплатился. Тут же направился на выход, забыв про сдачу и про покупки. Даже оклик продавщицы не подействовал.
Сжавшись от озноба, зарывшись в куртку носом, Антон стремительно преодолел обратный путь. Больше всего на свете он боялся увидеть распахнутую калитку.
Так оно и произошло. Замок был взломан и бесполезная створка приглашала в гости каждого встречного.
Из дома доносились крики, чьи-то голоса и дикий, озверевший от злобы смех. Сквозь весь этот шум Антон услышал и плачь Кристины. Перепутать было невозможно.
Первый же порыв забежать внутрь Антон подавил. Он понятия не имел, кто там и сколько их. Боялся, что и его изобьют. Боялся, что убьют. Боялся…
Подкрался к одному из окон, где горел свет, и ужаснулся. Три здоровых, лысых братка выстроились над избитой, зарёванной Кристиной и хохотали. А четвёртый её насиловал, высоко задрав ноги.
Антон не знал, что ему делать. Требовалось немедленно спасать жену, но как? Их так много, а он один. Звать на помощь некого. Все, кто могли бы помочь, уже давно бы помогли. Но город глухо спал.
Паника сковала горло ледяной хваткой. Антон безмозгло бегал взглядом по двору и искал там ответ. Что делать?!
Схватил топор, что торчал из чурбана. Сжал до боли, даже пальцы побелели. Ну и что? Их четверо. Антон один. Нужно было что-то потяжелее. Забежал в сарай и вилы сами упали ему в руки. Но и это не гарантировало победу. Слишком медленное оружие, чересчур громоздкое.
Мысли скомкались, свалялись в грязный комок из трусости и отвращения к самому себе. Казалось, жена звала именно его, в её жалостливых стонах Антон слышал своё имя. Но голоса бандитов от этих призывов хохотали всё громче.
И вдруг всё стихло. Звенящая тишина окружила Антона и уводила от опасности. Быстрыми шагами ноги сами несли его прочь, а он не хотел сопротивляться. В памяти не осталось момента побега, но теперь, с вилами в руках, он уже находился на другом конце города. Ненавидел себя, презирал и не знал, что дальше будет, но иного выхода представить не мог. Слишком опасно, слишком страшно.
Пелена, густая как овсяный кисель, в один момент спрятала Антона в уютной, безопасной своей глубине и тут же выбросила прочь. Он уже стоял перед дверью гостиной. Кругом были милиционеры, которых сам Антон и призвал на помощь в один из тех неуловимых моментов, что стали слишком темны для памяти.
– Ножом её… – говорил кто-то, но слышались лишь обрывки фраз. – Прямо в живот…
Антон не решался войти. Из чужих разговоров он понимал, что ждёт его, и боялся. Увидеть плод своего малодушия страшнее смерти. Это приговор. Жить и знать, что ничего не сделал. Мог попытаться, но сбежал. Такое не прощается и не забывается. И жалости он не заслужил. Того же мнения был и капитан, подтолкнувший его вперёд.
Кристина лежала на диване в остатках ночнушки. Лицо в кровоподтёках и все следы красоты потерялись за алыми кляксами. Было что-то ещё, но в глазах плыло от дурноты.
Антона выворачивало наизнанку. Прямо здесь, на пол. Не смущаясь никого. И так хотелось, чтобы вышла прочь и сама жизнь. Эта жалкая, никчёмная душёнка, так и не нашедшая смелости защитить самого близкого и дорого человека.
Но неожиданно в обезумевшее сознание закралась мысль:
«Это всё сон! Просто кошмар и сейчас я проснусь!»
Как подтверждение, услышал он и голос:
– Антон! Я, кажется, рожаю.
Глаза он открыл, но ещё несколько секунд потерянно оглядывался. Не сразу вспомнил, где находится, и что происходит.
Но кошмар… то был не просто сон. Отпечаток подлости, застывший в памяти навек.
Впрочем сейчас было важно совсем другое.
VI
– Ты слышишь, что я тебе говорю? – требовательно повторила Мария.
Она извивалась на кровати, обхватила живот и тяжело, часто дышала.
Антон вскочил на ноги. Что от него требовалось он по-прежнему понять не мог. Сон отпустил и забылся, но разум продолжал спать.
– Скорую вызывай! Чего стоишь? – подсказала Мария.
Сам бы Антон вряд ли сообразил. Он выбежал из комнаты и едва не налетел на развалившегося на полу старика. Тот с самым блаженным видом лежал у стола, подсунул под голову дырявый сапог, а табурет за ненадобностью отшвырнул.
– Мужик? – Антон присел на корточки рядом и толкнул его в плечо. – Ты живой? – тот в ответ что-то крякнул. – У тебя где телефон?
На этот раз старик даже не отреагировал.
Антон поискал взглядом хоть какой-нибудь намёк на телефон и вздохнул с облегчением, когда заметил кусок закрученного спиралью провода в очередной куче мусора.
Так и оказалось – телефон, и к ещё большему удивлению он работал. На вызов скорой отозвался скрипучий голос оператора.
– Здравствуйте, у меня жена рожает. – закричал Антон, не дав женщине договорить.
Но оператор не торопилась. Спросила про возраст роженицы, про хронические болезни… ещё что-то спрашивала, пока наконец не поставила Антона в тупик:
– Адрес говорите.
– Я… не знаю. – с ужасом признался Антон.
– Как это? Вы не помните, где живёте?
– Видите ли… – пришлось потратить ещё несколько драгоценных минут на объяснения. И закончил он уже выходя из себя: – Вы разве не можете отследить, откуда я звоню?
Оператор откашлялась. Сухонько так, с осуждением. Больше многих слов сказал её кашель, но всё же озвучивать недовольство она не стала.
– Ждите, машина едет.
– А сколько ждать-то?
– Если дороги не размыло, то часа три-четыре.
– Сколько? – сорвавшись на визг воскликнул Антон. – А быстрее никак?
– Никак. – сухо ответила оператор и положила трубку.
– Антон! – закричала Мария и муж бросился к ней. – Ну что там?
– Три часа. Может чуть больше.
– О Господи! Он уже лезет. Я не дотяну.
Антон в ужасе перевёл взгляд на её живот. Сглотнул, через силу продавив слюну. Он видел много фильмов, где роды приходилось принимать в самых неожиданных условиях, и с трудом верил, что сам теперь находился на месте одного из тех бедолаг. Одно радовало. Благодаря всё тем же фильмам он примерно понимал, что надо делать.
– Не переживай, дыши глубоко, выдыхай подольше…
– Я и так этим занимаюсь. Ослеп?
«Ослеп?», повторил про себя Антон. Уж слишком резко переменилась Мария. Куда же вся её кротость подевалась?
Но все лишние мысли он поспешно выкинул из головы.
Вернулся в переднюю. На небольшой электроплите в две конфорки стоял пустой чайник. Рядом на полу – ведро с водой. Единственное, не поваленное на бок и накрытое крышкой. Антон налил из него целый чайник и включил конфорку на полную.
Тем временем требовалось найти какие-нибудь чистые тряпки. За этим Антон направился в третью комнату, где, по-видимому, обитал сам старик. Лампочка там перегорела и пришлось наощупь искать шкаф. А потом по запаху определять чистые простыни. Нашлась одна.
– Здравствуй, папа. – раздался за спиной незнакомый, раздвоенный голос. Словно одновременно говорили и мужчина, и женщина.
Антон оцепенел.
– Я… – только и смог выдавить из себя.
Затихли крики жены и шум ветра за окном. Замолкли скрипучие половицы. Весь мир превратился в пустоту. И тогда голос продолжил:
– Ты не хочешь на меня посмотреть? Не хочешь увидеть, как я вырос? – последнее слово прозвучало одновременно и как «выросла».
Антон прижал к груди простыню и медленно, борясь со страхом, обернулся.
