Александр Тутов
Время искать
– Сэр рыцарь! – поклонился монах, – Я Дайлис, королевский секретарь и духовный пастырь нашего повелителя.
– Очень приятно. В королевском семействе приключилась хворь?
– О нет! Их величество здоров, да продлятся его годы! – ответил Дайлис, – Просто до уст повелителя дошли слухи. Говорят, что появился рыцарь, который посрамил демонов, и меня попросили установить истину. Говорят, поили горячей смолой больных, чтобы демоны их признали и сняли хворь.
– Чушь! А кто говорил то? – удивился Александр, – Я благочестивый рыцарь, сражающийся за доблестное имя Гроны де Нага. О чем известно многим.
– Дело в том, что указанная Вами дама приехала из Сагатора, излечившись от мора, и на исповеди добровольно призналась, что продала свою душу черному демону де Брасу.
– Однако, – улыбнулся Гривин, – Интересно, что она курила перед этим? Надо с ней поговорить. Я лишь испросил тогда у нее разрешения сражаться на турнире и совершать подвиги с ее именем на устах.
– Запишем сие, – кивнул монах, – А поговорить с ней невозможно, поскольку Грона де Нага сварена живьем в освященном масле на городской площади перед королевским дворцом двенадцать дней назад.
– Понятно. Я почти уверен, что она пила «норморскую дурь», а это сильный наркотик и галлюциноген.
– Не понял? – оторвался от пергамента Дайлис, – Слова мудреные, но здесь вы правы! Я обязательно об этом доложу Их Святости. Управляющий замка Нага, по свидетельствам почтенных людей, вел какие-то дела с норморскими купцами. Да и здесь в Сагаторе многие показали, что сэр де Брас изгонял демонов «мора», а не призывал их. Прошу извинить доблестного рыцаря за беспокойство и советую избрать другую даму сердца для подвигов.
Монах торопливо поднялся из-за стола, собрал письменные принадлежности и вышел в коридор. Гривин мрачно осмотрел комнату, допил вино и решил прогуляться по городу. Облачился в лёгкую кольчугу поверх тёмно-синего камзола, такого же цвета штаны заправил в чёрные длинные сапоги, накинул на плечи просторный зелёный плащ с вытканным гербом рода Брасов – вздыбленным красным конём. Коней, кстати, на Янтаресе не было. Уже не было. Говорят, что конеподобные твари водились на Андире, но вымерли лет сто назад. Кретины из отела внедрения! Они тут придумали кобылку, а Гривину отдувайся! Сказал, что священный предок рода Алессан де Брас прислал потомку небесное знамение. Сработало. Больше дурных вопросов никто не задавал.
Если бы янтаресцы знали, что конь к тому же не живое существо, а робот! Хотя, как им объяснить, что такое робот? Кобылка представляла собой и багажник, в котором хранилось оружие, лабораторный инструмент, необходимые предметы: лекарства, компьютер и другое. Угу, знали бы? И на радостях сварили бы в масле! Не знают и хорошо.
Длинный обоюдоострый меч, лёгкий и сверкающий на свету, дополнил костюм. Шлем брать не стал, не на войну же отправляется рыцарь, а прогуляться и подышать свежим воздухом. А вот склянку с универсальным противоядием надо взять, а то отравят еще аборигены. С них станется.
Гривин иногда задумывался, почему в отличие от трёх остальных своих коллег, ему досталась столь провоцирующая роль? Такое наглое поведение, неведомое чудище – конь, открытое применение лекарств, использование слишком крутого для этого мира оружия. Заметить возможности меча, средства передвижения не так уж трудно. Особенно, если это тот, кто действительно имеет отношение к распространению «чёрного мора» и делает всё преднамеренно. Например, если он из заргов или каких-то ещё представителей развитых цивилизаций. Всё сильнее складывалось впечатление, что Залевски решил использовать нового сотрудника, как приманку, надеясь на боевой опыт «Чёрного Ангела». Пусть бы и так, но лучше бы он сам честно об этом сказал. Неужели, он считает меня до такой степени наивным? При ближайшем сеансе связи я выскажу свои нелицеприятные соображения по этому поводу господину Питеру Залевски.
* * *
И чего мне всю жизнь дома не сидится? Вот уже и тридцать лет, а до сих пор ни приличного жилья, ни нормальной семьи. С планеты на планету, из проблемы в проблему. Видно, уж такой мой жребий! Ну, хватит, это просто дождь опять нагоняет на меня меланхолию. Серый, противный дождь в сером средневековом городе с мрачными глазницами уродливых домов, узкими, грязными улочками, людьми, одетыми в тряпьё, скопищами жутких, омерзительных запахов. А Пегас, мерно стуча копытами, нёс меня от дома к дому.
Вначале пришлось посетить лавочника Крека. Пожилой толстяк с лохматой, седой головой, услышав голос рыцаря, выбежал из дверей. Низко поклонился и быстро-быстро говорил, разве что по земле не ползал.
– О, милостивый господин приехал! Это такая честь для нашего бедного семейства! Как только, Вашей светлости, не жалко тратить своё драгоценное время на нас, жалких червей!
Крек благоговел перед спасителем, который спас от смерти жену, сына с невесткой, а самое главное – внука. Похоже, Крек был заботливым дедушкой, души не чаявшим во внуке. Но вместе с благоговением Крек испытывал и страх, поскольку известие о казни красавицы де Нага уже долетело в Сагатор с последним торговым караваном. Или это был страх ко всем благородным господам? Кто знает, что может прийти в голову к высокородному дворянину? Вчера спас, а сегодня взял, да и смахнул голову мечом, проверив остроту стали.
– Здравствуй, Крек, – снисходительно, как и полагается славному рыцарю, сказал я. – Рассказывай, как там твоё семейство себя чувствует? Жена, дети, внук?
– Благодарением Семи Великим и Вам, сэр Брас! Все вроде бы здоровы, болезнь больше не возвращалась. В силу входить начали, – быстро заговорил Крек.
– Давай-ка я их посмотрю, – сказал я, соскакивая с Пегаса.
– Прошу Вас, господин, – вновь склонился Крек. – Если не погнушаетесь войти в моё скромное жилище.
– Не погнушаюсь, – усмехнулся рыцарь.
Жилище лавочника, действительно, роскошью не отличалось. Грязные полы, грубо сделанная мебель, окошки, затянутые пузырями каких-то животных, света пропускали мало. Масляные лампы давали больше чаду, чем света. Но ко всему этому я привык. Меня больше раздражало и внутренне напрягало огромное количество вшеподобных насекомых, ползавших по тряпкам и шкурам, покрывавшим лежанки. Но тут уж я был бессилен, хотя и пытался объяснять жителям Сагатора пользу санитарии и гигиены, иногда с некоторым успехом. Даже у Крека отмечалась некоторая перемена к лучшему: стало чуть чище и от этого несколько меньше насекомых, да и мои пациенты казались помытыми и более-менее причёсанными. Они уже не лежали, а пытались заниматься домашними делами. Внук Крека сидел на полу и играл тремя чурочками, которые слегка подработанные ножом напоминали фигурки воинов. Осмотрев семейство Крека, я убедился, что всё в порядке. Угостив напоследок мальчика леденцом, я позвал Крека на беседу без посторонних.
– Ну, Крек, помнишь, что я просил тебя выяснить?
– Да, сэр, – кивнул он и слегка побледнел.
– И как? Выяснил? – усмехнулся де Брас, доставая из кошелька на поясе золотую монету, – Смелее, дружок, смелее.
– Совсем мало. Так вот, господин! Первыми заболели и умерли два наших механика-алхимика, а от них заразу подцепили кузнец и стражник, после чего смерть и пошла, гулять по городу. Служанка механиков за день до того, как они заболели, была отпущена к родне в пригородную деревушку. Она рассказывала, что к её господам приезжал какой-то важный вельможа с длинными белыми волосами с рыжей бородой и чёрными усами. Он привёз и отдал им какую-то чёрную склянку. После чего уехал. А потом они заболели.
– Посмотреть бы, что это за склянка! Не с самогоном же? Пить надо было им меньше!
– Вряд ли получится. Когда механики померли от «чёрного мора», дом их сожгли вместе с их телами. Вряд ли что можно отыскать в обгоревших развалинах.
– Интересный цвет волос у этого вельможи, – буркнул рыцарь, – Белые говоришь? А глаза красные и клыки торчат?
– Святые Пророки! Не приведи такую страсть увидеть! Нет, клыков не было точно и серой вроде не воняло. Так модно красить волосы при королевском дворе, – пояснил Крек.
– Молодец, Крек, ты меня порадовал, – с этими словами я протянул ему кошелёк с монетами.
– Что Вы, господин! – притворно возмутился Крек, пытаясь оттолкнуть мешочек, что для лавочника являлось делом совсем непростым, – Вы спасли от гибели мою семью!
– Бери, бери! Если чего, нищим раздашь! А ещё лучше купи внуку игрушек. Для меня это так – баловство. Бери, пока я не рассердился! – я сделал грозное лицо и положил руку на рукоять меча.
Лавочник повздыхал, но видимо деньги сильно притягивали его, поэтому я, облегчив его совесть, сильно порадовал этим подарком душу.
– Только никому не болтай о нашем разговоре. А то мало ли что! – на всякий случай предупредил де Брас и пригрозил старику пальцем.
На улице было не то, чтобы многолюдно, но она не пустовала. А вот грязи было изрядно, что только на коне и проехать. И куда теперь? Наверное, стоит заехать в Оружейный Конец, чтобы поговорить с мастером Олисом, да и местное оружие стоит для коллекции взять, в качестве образца. Собрал агентуру, а теперь расхлебывай.
Пегас медленно брел по извилистым улочкам, и прохожие сторонились рыцаря. Демон он или святой разберутся, а вот окончить жизнь под копытами никто не хотел. Не мчится во весь опор и на этом спасибо. Рыцарь соскочил на землю возле большого каменного дома, из которого доносился грохот и звон. Два стражника, выходя из ворот, упали в лужу, пропуская важного господина. Оно и понятно. Один рыцарь в бою десятерых стражников стоит и ему оружие нужнее.
Олис стоял перед горном и вычитывал подмастерье за то, что он пережег клинок и теперь придется все делать заново. Гривин устроился на лавке у входа и, с видимым безразличием, стал рассматривать изящный щит-наруч. Удобная штука при работе парой мечей, но уж слишком изящная цацка. С таким украшением только при дворе расшаркиваться, а не воевать на поле битвы. И долго же ты, любезный, будешь пацана отчитывать? Из местной руды толкового оружия не сделать, так что пережигай или отжигай, а все равно получится полное непотребство для королевского ополчения. Мастер заметил посетителя, выгнал помощника и неторопливо, вытерев руки ветошью, подошел к рыцарю.
– Мое почтение сэр Брас! – без угодливости, с известным достоинством, поклонился кузнец, – Огромное спасибо, что излечили. Я понимаю, что долг платежом красен. Моя жена сварила отличное пиво, и я думаю, что господин не откажется его испить и поговорить о делах мирских. Присаживайтесь, господин рыцарь!
Олис освободил видавшее виды кресло от всякого хлама, протер его влажной тряпицей и выставил на стол приличный жбан пива. Положено ли людишке подлого звания сидеть перед благородным господином? Мастеру оружейнику можно! Олис выудил из шкафчика две глиняных кружки и наполнил их пивом.
– Клянусь Семерыми, что это божественный напиток!
– Застудишь горло то! – шутливо ответил Гривин, и сам сделал глоток терпкой, слегка пряной на вкус жидкости.
– А чего мне бояться, если рядом рыцарь и на нем благодать исцеления? – крякнул кузнец, плеснул новую порцию и на этот раз уже смаковал хмельной напиток, – Вот, что я Вам скажу, сэр рыцарь! Слышал я о Гроне де Нага. Дама красивая, но глупая была. Впрочем, в роду Нага не все чисто. Все знают, что там все слабы на передок и с мозгами не дружат. Дело, конечно, благородное во имя кого расшибать головы на турнирах, но Дайлис зря не приезжает. Верный королевский пес и умный!
– Не много ли знаешь? – недовольно прошипел сэр Брас, – Любопытный нос можно и отрезать!
– Лучше жить без носа, чем свариться в масле! – парировал кузнец, – Но дело не в этом. Если у доблестного рыцаря есть желание быть сваренным, то это его право. Я только предупредил об осторожности. А вот узнал я нечто прелюбопытное, пахнущее придворными шашнями, куда мне соваться опасно, и не нужно. Поговорил я с убогой старухой. Сплетница изрядная, слепая почти на оба глаза, но видит все. Она видела, как из дома механиков-алхимиков выехал на носилках важный господин с разноцветными волосами. А потом она видела, как он входил в портовую таверну «Гром и молния» с каким-то молодым парнем лет двадцати, если не меньше. Изрядный вертеп эта таверна, но все городские новости ищут там. Если, конечно, не боятся быть прирезанным по пьяной лавочке, каким-нибудь чокнутым норморским шкипером.
– Спасибо, уважил! Держи монеты!
– Э, так не пойдет, господин! – осклабился Олис, принимая кошелек, – Без покупки не отпущу. А то не дело. Благородный рыцарь сидит у оружейника и вышел без обновы? Меня же старшина цеха привселюдно опозорит. На турнире доблестному воину понадобится копье! Есть у меня одно! Вот оно в углу стоит, раньше, чем через две дюжины поверженных врагов не сломается. Древко оковано и пропитано моим составом, а наконечник сделан из небесного металла.
Пришлось сэру де Брасу взять копье, выйти во двор и сделать несколько атакующих движений. Уважил мастер. Будем надеяться, что хоть что-то здесь умеют делать качественно.
Вопрос о дальнейших странствиях решился сам собой, не без помощи двух стражников, сопровождавших весьма солидного человека в одеждах не броских, но из дорогого сукна. Стражники на руках перенесли своего спутника через лужу и поставили на деревянный настил во дворе Олиса.
– Сэр де Брас! – обратился прибывший, достал стек, и для солидности ударил им по щегольским сапогам, – Именем его королевского величества, государя Эгги II, следуйте за мной!
– А если я не желаю? – топнул ногой рыцарь и для проформы извлек меч, – Хотя об таких тварей я не буду марать оружие! Мастер, у тебя найдется бревнышко для хамов?
– Господин! – плаксиво ответил чиновник, – Сам городской голова желает побеседовать с Вами! Клянусь Семерыми Пророками, что тут нет позора и урона Вашей чести! Да, сдохнуть мне на месте!
– Всенепременно сдохнешь, если соврал, тварь дрожащая! – пообещал рыцарь и подошел к коню.
– Но? – начал было говорить один из стражников, но осекся.
– Я не желаю идти пешком по грязи! Не барское это дело, гавно месить! Городской голова, говоришь? Посмотрим!
Рыцарь пришпорил коня и не без удовольствия отметил, как грязь из лужи безнадежно испортила наряд глашатая. А конь несся по улочкам и прохожие в страхе жались к домам. Ох, и разъярили доблестного воина! А кто просил? Зашибет ведь, и не дорого возьмет, а виноваты будут обычные горожане. Конь притормозил возле дома городского головы, остановился, и рыцарь соскочил с седла на землю.
Стражники пытались помешать войти, но получив кулаком в латной перчатке в челюсть, осознали, что не правы. Следующим пострадал управляющий, попытавшись посохом преградить путь на лестницу. Удар коленом в причинное место заставил слугу выпучить удивленно глаза, крякнуть и произнести нечто весьма обидное, но нечленораздельное, и потому эти слова сэр Брас оставил без должного внимания. Удар ногой в дверь снес ее с петель. Рыцарь увидел испуганное лицо городского головы. В апартаментах находился королевский посланец, который, опять что-то записывал на пергаменте.
– Э-мня! – пролепетал Голова, – Сэр! Это просто безобразие, которое…
– А это не безобразие, так бесцеремонно меня отрывать от дел? Я уже обет выполнил по спасению города от «мора». Теперь можно и согрешить, чтобы было, что замаливать перед Пророками.
– Не богохульствуй, сын мой! – наставительно произнес Дайлис, – Присядем и побеседуем! Аминь!
Брас согласно кивнул, поцеловал святой символ в руке священника и устроился на лавке, положив руку на рукоять кинжала.
– Продолжим, – сказал Дайлис, откладывая перо в сторону и присыпав текст на пергаменте песком, – Я, как глас короля, рассмотрел дело и волею короля оглашу вердикт. Слуги досточтимого Головы несколько неверно повели разговор, за что и поплатились. Так вот! Волею, короля, я Вам, дарую грамоту, в которой король, за спасение Сагатора жалует ленное владение и замок Нага. Все потомки рода Нага, мужского пола, оскоплены и отправлены в монастырь за грехи ведьмы Гроны и за свои собственные прегрешения. Отныне Вы именуетесь сэр де Брас, барон де Нага. Также, король, своей милостью определил даму, ради которой Вы совершаете подвиги. Это племянница короля, герцогиня Зера де Риго, за честь которой вы и преломите копье на ближайшем турнире. Взгляните.
Монах протянул миниатюру с изображением родственницы короля. Гривин взглянул, и не смог сдержать внутренней дрожи.
– Я столько не выпью! – пробормотал рыцарь.
– Что? – оживился монах, – Вы не довольны?
– Для меня это высокая милость! – ответил сэр Брас, и помянул «добрым» словом Питера Залевски.
– Так-то лучше, – согласился Дайлис, вручая новоиспеченному барону грамоты, – Иди, сын мой, и да снизойдет на тебя благодать Небес!
* * *
Стемнело. По мере приближения к развалинам, всё больше посещали различные малоприятные воспоминания. Можно отогнать всякую чушь, и напомнить, что «Чёрному Ангелу» стыдно чего-либо бояться. «Но ты теперь не «Чёрный Ангел»! – возражал внутренний голос. «Зато, я теперь вхожу в Медицинский отряд Особого Назначения!» Но это, похоже, было уже несколько не то. Хотя страх, когда он в меру, полезен. Не даёт забыть об осторожности. Забудешь тут после разговора с Дайлисом, как же!
Дом представлял собой каменную коробку с рухнувшей внутрь прогорелой крышей. На второй этаж, а дом был двухэтажный, и думать нечего, чтобы пролезть, там всё было завалено, и к тому же сгорели все лестницы. Просто замечательно! Изумительное место для детектива ужасов. Темной ночью, некто в черном облике, вошел в черную комнату и стал там искать черного кота! Ужастик, да и только! Гривин, однако, искал не кота или кошку, а нечто более интересное, более материальное и полезное для следствия. Разумеется, в первую очередь хотелось бы отыскать ту чёрную склянку, которую привёз несчастным механикам-алхимикам важный господин с цветными волосами. Но она вряд ли могла сохраниться в таком огне.
Когда ногой, а когда и мечом ворошил золу и угли, иногда, вспоминалось, что где-то здесь должны находиться и обгорелые кости первых несчастных жертв эпидемии «чёрного мора». Потом наткнулся на всё, что осталось от одного из них. Несколькими шагами далее оказался и второй, около его обгорелых останков я обнаружил обломки какой-то склянки. Осколки, сколько не старался их протереть, оставались чёрными. На всякий случай, собрал несколько из них в специальную сумку на поясе. Потом отправлю их на «Пирогов», пускай проведут анализ, глядишь, что-то и выяснят. Они там умные аналитики и выпишут целую кучу бесполезных особо ценных указаний.
Ну, вот и все. Пора, и честь знать! Ничего интересного в этих унылых развалинах не найти, разве что самогонный аппарат! Ага! А вот это интересно. Чего это заволновался мой жеребчик то? Пищит ультразвуком и об опасности предупреждает! И кто это решил прийти по мою душу грешную? Если черти, то их надо прогнать молитвой, ибо на мне теперь благодать с баронскими привилегиями. И кому это не терпится на тот свет попасть?
Тихо, ступая по-кошачьи, обошёл вокруг дома. Осторожно выглянул из-за угла. Во дворе поджидали четверо героев, вооруженных булавами, топорами, а один даже не поленился облачиться в приличные доспехи. Красавцы, ночные герои! А может они пришли за запасами самогона алхимиков? Бред! Они пришли за любопытным рыцарем, упокой Пророки их грешные души!
– Добрый вечер, господа! Не меня ли поджидаете? – поинтересовался рыцарь, оказавшись за спинами бравой четверки.
Они, резко повернувшись, не сразу поняли, кто тут появился и что ему не нравится.
– Не туда ползаешь! – угрюмо пробурчал толстомордый мужик с булавой, после чего крикнул, – Бей его, ребята!
И «ребята» бросились вперед, словно хищные птицы. Птицы? Скорее, дохлые куропатки на гнилом болоте. Один не добежал, наткнувшись на ногу, рухнул и принял «позу эмбриона». Второго, не дав ему замахнуться секирой, пришлось огреть рукоятью меча по голове, и дать возможность полежать рядом с приятелем. Рыцари они добрые, пока трезвые! Вот, незадача! Гривин с ужасом вспомнил, что он трезвый, а в данном случае это отягчающее обстоятельство. Так вышли из боя оба бойца с секирами, что не могло не радовать. Мужики попались здоровые и им, что мечом, что дубиной орудовать все едино. Как же им больно? А нечего прыгать на мирно ковыряющегося в руинах рыцаря, тьфу черт, барона Нага, язви его за ногу. Пусть помнят, что муки физические гораздо лучше прочищают мозги, нежели муки моральные.
Вояка со щитом и мечом обладал некоторыми навыками боя. Если это навыки, то понятно, почему королевские войска потерпели поражение в последней войне. Убить или не убить? Боже, какой он наглый! И рожа, точно рыжая, а значит наглая! Блок! Удар! Блок! И долго будем тренироваться? А вот это совсем наглость! Владелец булавы вышел из ступора, оглянулся, и решил помочь своему коллеге по ночным делам. Сотворить «благо» ему не удалось, поскольку рыцарский бросок корпусом в щит, заставил полететь кубарем мечника, да и его напарник промахнулся и попал булавой в стену. Очень хорошо. Почти классика жанра. Обладатель булавы увидел, что рыцарь не успел принять боевую стойку. Занес оружие, и медленно сполз по стене на землю, пару раз захрипел и затих.
– Попал! – радостно засмеялся кто-то, – Ой, мамочки! Я этого дядю прирезал!
Это оказался вихрастый, русоволосый пацан, лет четырнадцати-пятнадцати, в грязных серых штанах с дыркой на правом колене и в серой же рубахе с драными локтями. Ноги его были босы. Он ревел от страха. Гривин осмотрел труп и покачал головой. Хороший мальчик, добрый. Грамотно маленьким ножичком попал дяденьке в сонную артерию. Далеко пойдет, если не колесуют на площади.
– Ты кто такой, шельмец?
– И! И! Итар я! – навзрыд ответил мальчишка.
– Сиди тут, а я побеседую с дяденьками о бренности бытия!
– Господин! Костер разжечь, чтобы раскалить железо? – оживился парень, и даже реветь перестал.
– Не стоит, – буркнул в ответ Гривин, достал из коня маленький чемоданчик и наполнил шприц «сывороткой правды», – Свяжи пока этих добрых людей.
Парень радостно кивнул, принял от рыцаря веревки, и туго связал бандитов по рукам и ногам. Мастерски связал, почти профессионально, так называемым «морским узлом». После инъекции «мечник» заговорил, слегка заплетаясь языком.
– Нас нанял богатый господин. Он заплатил нам, чтобы мы убили рыцаря Браса, который является колдуном и коварным чернокнижником. С обеда мы следили за Вами, выжидая удобный момент. И вот дождались.
– Нам заплатили ничего не объясняя, – добавил один из «секирщиков».
– А как выглядел этот господин? Волосы белые, борода рыжая, усы чёрные, одет как один из министров нашего достославного Эгги II?
– Да! Это он! – подтвердил «мечник».
– Где вы с ним встретились? – спросил рыцарь, – Только живее колитесь, а то могу и на кол посадить!
– В таверне «Гром и молния», – последовал вполне точный ответ.
Затащив бандитов во внутренний дворик дома механиков-алхимиков, заткнул им рты кляпом, пояснив, что если они не обманули, то утром их отпустят. Бродячие собакоподобные твари не в счет. Сожрут – значит, такова судьба. Тут взгляд упал на ещё стоявшего перед домом парнишку, явно огорченного отсутствием изощренных пыток. Не оставлять же его тут? Да и проводник в этом трущобном городском лабиринте нужен.
– Чем занимаешься? – сурово поинтересовался рыцарь, – Знаешь, что за убийство бывает?
– Бродяжничаю. Я ведь теперь сирота. Да знаю, но я же не хотел! Не выдавайте меня городской страже, сэр рыцарь! Я все буду делать, что скажете?
– Точно? Так все и будешь делать? Пойдёшь ко мне в оруженосцы? А то точно попадешь на виселицу или сердобольный барон посадит на кол!
– Я? – парень весь расцвёл от радости. – Я? В оруженосцы? К рыцарю? Не может быть!
– Может! Ну, как, идёшь?
– Конечно! – радостный вопль вырвался из груди парня.
– Можешь забрать оружие этих разбойников себе. Считай, что предварительное крещение ты получил, а дальше посмотрим.
Итар не замедлил воспользоваться разрешением, забрав себе кожаный шлем, щит, меч, пару ножей, а заодно срезал и кошельки с поясов неудачливых «джентльменов удачи».
– Сегодня сойдет и так! А завтра, Итар, помыться и приодеть тебя надо! А то вид, хоть святые образы из храма выноси. Где находится таверна «Гром и молния» знаешь?
– Ага, – кивнул Итар и шмыгнул носом.
– Едемте, покажу, – Итару пришлось пересилить себя, чтобы взобраться на Пегаса и устроится за рыцарской спиной благодетеля.
Невиданное животное вызывало у него чувство опасения. Но будущему рыцарю надо уметь преодолевать опасности, поэтому, вздохнув глубже, Итар запрыгнул на коня. Тому же, как легко догадаться, было безразлично, сколько на себе нести тяжести. Тяжесть роботам чужда, и потому чудо техники доскакало в порт довольно быстро. Не флаер, конечно, но вполне приличное средство передвижения.
Порт, морские ворота Сагатора, пропахшие рыбой, просмоленной пенькой, наполненные скрипом мачт и заунывными песнями матросов, починяющих такелаж, выглядел вполне обычно, хотя по меркам Янтариса был очень значительным. Бухта, защищала гавань от зимних штормов, а парочка верфей давала возможность починить пострадавшие суденышки, как от непогоды, так и от «лихих вольных добытчиков». Вход в бухту прикрывала небольшая крепость, катапульты и баллисты которой, могли защитить при появлении вражеского флота.
Вода в самой бухте, у причалов, была затхлой и откровенно воняла тухлой рыбой. Зато жизнь на берегу била ключом. Пьяные матросы задевали друг друга, отпускали соленые шуточки, дрались из-за местных красоток, но все стихало при появлении стражников. Портить отношения с местными властями не хотели даже самые дикие сорвиголовы. Морская жизнь нелегка, а сбывать честные и не особо честные товары надо, а это без каперского патента весьма затруднительно.
Лачуга, с громким названием «Гром и Молния» явно оправдывала свое имя. Изнутри доносился такой звук, словно десяток чертей грохотали чугунными сковородками и ругались при дележке грешников для экзекуции. Раз! Дверь таверны открылась и оттуда вылетела волосатая грязная личность с ножом в руке. Два! Полетела вторая пьяная тушка, ударилась головой в бадью с помоями, недовольно «хрюкнула» и затихла. Три! На пороге появилась здоровая бабища с черной повязкой на глазу, со стальным ухватом в руках и пнула ногой под зад еще одного клиента, пытавшегося незаметно проскочить на улицу. Проворнее надо быть, проворнее, а не лежать в луже под копытами коня. Его счастье, что животина механическая, а то получил бы копытом в лоб и все, поминай, как звали.
– Ее бы энергию, да в мирных целях, – пробормотал Гривин, – Итар, посторожи коня. Он не кусается, но совать колючку под хвост не советую.
– А можно мне с Вами, сэр? – умоляюще попросил мальчишка, который явно хотел насладиться потасовкой в исполнении своего кумира.
– Благородный рыцарь! Просим, просим, – подобострастно поклонилась женщина, – Столик я сейчас освобожу, а потом проведу куда надо, и выберите такую девочку, что понесет, не остановишь. Господину не стоит скучать.
– Я подумаю, – значительно кивнул де Брас, – А пока сообрази достойное место для благородного господина.
– О да! Мигом! – отсалютовала ухватом, словно оружием хозяйка, и через минуту грохот раздался уже с черного хода.
Да, здесь не любят шутить. Этой бы дамочке в руки алебарду и все, одна бы разогнала всю вражескую армию. Быстро управилась, ничего не скажешь. Рыцарь прошел в таверну, брезгливо осмотрелся и занял место за столом, который даже вытерли грязной тряпкой. Вертеп. Разбойничий вертеп самого низкого пошиба. А чего ты хотел от портового гадючника? Изысканной публики, разносолов, цыганского хора с кордебалетом? Ну, и рожи вокруг собрались, разрази их гром и молния. Жалко, что эти божественные атрибуты лишь украсили название заведения.
– Хозяин! Вина! Артайского! – недовольно рявкнул рыцарь, и на мгновение наступила тишина.
– Сейчас, о благородный господин, да продлят Семеро Ваши годы! – угодливо отозвался полный человечишка с приплюснутым носом, наследием лихой молодости и грязной рыжей шевелюрой доставшейся от родителей при рождении, – Уже бегу!
И побежал-таки сам, проворно так побежал, забавно перепрыгивая пьяные тела, при этом не пролив даже капли драгоценной жидкости.
– Вот, лучшее вино, Артайское Южное. Аромат такой, что закачаешься!
– Угу, охотно верю, – кивнул Гривин, и незаметно уронил в кружку таблетку универсального антидота, – «Норморскую дурь» не добавлял, надеюсь?
– Обижаете!!! Портить такой гадостью благородный напиток, рука не повернется.
– Это правильно, любезный! А то не только руки, но и ноги выверну так, что мало не покажется.
– Чего изволите, кроме вина? – вполголоса сообщил трактирщик, – Была недавно рабыня на продажу. Какая красивая и умеет все! Говорят, была знатной дамой, но не в меру любила потешить тело, за что ее муж и продал в рабство. Но товар качественный, хоть и не столь изысканный, есть всегда. Этот уже продан.
В руках рыцаря появилась золотая монета, которая заиграла в свете факелов, и этот блеск отразился в глазах трактирщика. За такую «коронку» он был готов продаться с потрохами не только сам, но и продать жену, и даже выкопать останки тещи, недавно умершей от мора.
– Не видел ли ты важного господина с длинными белыми волосами, чёрными усами и с такой же, как у тебя рыжей бородой? – хитро поинтересовался рыцарь, сделал глоток вина и погрозил пальцем, – Слегка прокисло винишко то, но пить можно.
– Видел, – не стал отказываться кабатчик, – Вчера заходил. И эту благородную шлюху купил у меня за очень хорошую цену.
– А как бы мне его увидеть? – прищурился Гривин и достал еще одну монету, чем едва не довел собеседника до умопомрачения.
– Его – не знаю. А вот молодой человек, который был с ним, появится завтра вечером. Он заказал столик для себя и каких-то своих компаньонов. Говорил, что их ждут на королевском турнире.
– Ты делаешь успехи, любезный и не страдаешь провалами памяти, – рассмеялся рыцарь и небрежно уронил обе монеты в протянутую ладонь страдальца.
– Всегда рад служить вашей милости!
Один из оборванцев, сидевший в углу и цедивший вино из кувшина, алчно посмотрел в сторону рыцарского кошелька, но видно решил не искушать судьбу и поискать более легкую добычу.
* * *
Ночь. Очередная ночь вступала в свои права, и рыцарь с оруженосцем поспешил покинуть порт, благоразумно пристроившись за спинами городской стражи. На сегодня приключений хватало даже с избытком, а стража гарантировала отсутствие случайной драки, в которую ввязываться не хотелось. Более того, по доброте душевной, сэр Брас рассказал о связанных разбойниках начальнику караула, и посоветовал их поместить пусть в сырой, но зато теплый каземат городской крепости. Стражник просто расплылся в улыбке и сказал, что благодаря доброму господину его отряд не останется без премиальных накануне праздника. Так в разговорах и прошла вся дорога к постоялому двору «Тихая Гавань», пожалуй, единственного приличного заведения в этой дыре, именуемой Сагатором.
