Александр Амфитеатров
На заре
– Эка погодка-то!.. – встретил он Дарью Ивановну. – И дождь, и снег… и черт, и дьявол! Небо серое – хоть солдатам на шинели его перекроить… Солнышка нынче надуло нас с вами основательно.
– Ничего! – весело ответила Дарья Ивановна, садясь на перила крыльца, – тучи еще могут разойтись.
– Блажен, кто верует. А я думал, что вы, услыхав, что дождь барабанит по крыше, и встать не захотите.
– Вот хорошо!.. Как же это, если я дала вам слово вчера вечером? Я никогда не лгу… Ну, пока солнце не показалось, извольте говорить что-нибудь, развлекайте меня, занимайте!
– Хорошо-с. Только… Вот мы с вами сейчас одни – так я воспользуюсь случаем и лучше, чем переливать из пустого в порожнее, скажу вам серьезное слово. Вы, Даня, знаете, что я вас люблю?
Дарья Ивановна испуганно взглянула на него, потом потупилась:
– Знаю, – робко сказала она наконец.
– А… а замуж за меня пойдете?
– Пойду, – послышался тихий ответ, поеле еще длиннейшей паузы.
Молодой человек радостно вскрикнул, схватил девушку в объятия, поднял на свою широкую грудь и начал целовать. У нее дух захватило, ей было и стыдно, и хорошо, а счастья так много нахлынуло в душу, что оно и улыбкой засияло на покрасневшем, как мак, лице, и слезами излилось из умиленных глаз. Началась та быстрая и живая болтовня – такая глупая и пустая для постороннего уха, такая многозначительная для самих влюбленных, – на которую способны только очень молодые люди с сильным, свежим, искренним и откровенным чувством. Дождь перестал. Но тучи по-прежнему висели на небе, хотя кое-где между переливами их темно-серого фона проступили румяные пятна – отблески пылавшей под облачным покровом невидимки-зари.
– Вот и напрасно ты говорил, что солнце не будет играть! – говорила Дарья Ивановна своему жениху. – Видишь, какая прелесть? видишь? Я такого чудного утра не запомню! Посмотри, что делается на небе: вон там, на облаке словно красный зверь какой-нибудь протянул лапы, там совсем Аравия вышла, будто ее с карты сняли… Ах, как хорошо! красиво! весело!
Жених любовался ею.
– Это, Даня, не солнце играет… – улыбаясь, заметил он. – Это, фантазерка ты моя, в нас с тобой разгулялась молодая жизнь, любовь, наше счастье: оттого так и хорошо, и красиво, и весело.
