Александр Амфитеатров
Прокопий

Полная версия

II

Зимним ранним утром Прокопий вышел из кельи, посмотрел на снег, испещренный следами зверей, и стал на молитву… Утро стояло ясное, морозное; с высоты яра далеко было видно по гладкому, как скатерть, болоту. И вот в его белой и блестящей, как серебро, дали показалась черная точка – стала расти и выросла в громадного человека, охотника, с луком и колчаном. Прямо на Прокопия бежал он на узорчатых лыжах…

Встретились они – и изумились оба до того, что как бы онемели: Прокопий удивился, что видит человека в глуши, куда десять лет никто не заглядывал, кроме медведей и леших, охотник изумился странному виду одичалого отшельника, его волосам и бороде, рубищу и веригам.

– Не бес ли ты? – спросил Прокрпий.

– Нет, – говорит охотник и перекрестился.

– Если не бес, так кто же ты и зачем пожаловал в мою пустыньку?

Говорит охотник:

– Зовут меня Мстиславом. Я князь на Торопце. А ныне призвала меня Святая София в Новгород чинить суд и расправу и оборонять ее от врагов… А попал я в твою пустыньку тем случаем, что вышел на звериный лов, промышляя сохатого, был в немалой кручине, задумался, да, за печалью и мыслями, и потерял тропу… Обступил меня бор и обошел леший; целые сутки блуждал я по чащам, пока не вышел к поляне и издали не зазрил тебя. Пропасть бы мне в лесу без покаяния, кабы не Божья милость да не теплый кожух…

Прокопий накормил, обогрел, успокоил князя, а когда тот поотдохнул, указал ему путь-дорогу, как выйти из леса. Говорил князь по пути:

– Хорошо тебе в пустыне, старче! Живешь ты в труде и молитве, со спокойной душой; Бог над тобою, ты под Богом – вот и весь твой ответ! Ни мир к тебе, ни ты к миру! А мы в миру как в котле кипим… Куда уж до святой жизни – хоть бы греха-то поменьше! Тянут нас суетные дела и заботы на адское дно, как гири, привязанные к ногам! И на том свете похвалы нам не будет, и на сем радость не великая!..

Прокопий ему на это сказал:

– Разве ты такой грешный человек?

– Не знаю, – возразил князь, – очень ли я грешный человек, а вот что я огорченный человек, это я знаю.

– Чем же ты огорчен?

– Тем, что я взял за себя Великий Новгород – тягу страшную, а силы мои слабы, и боюсь я, что не совладеть мне, не управить Святую Софию…

– Ты человек не старый, сильный и бодрый, – заметил Прокопий, – грех тебе унывать…

– Когда мне приходится бороться с силою человеческой, я и не унываю, – смиренно ответствовал князь, – выйди-ка, святой отец, из леса да послушай: по всей Руси идет слава, как я, во славу Святой Софии, разгромил суздальцев… А теперь забрался к нам враг без костей и мяса, – ничего с ним не поделаешь.

– Какой же это враг?

– Голод. По всей новгородской земле недород. Хлеба нету; была война, – людишки поистратили животы; а после войны, известное дело, ребят родится много… матери по селам воймя воют: сами сидят не евши, груди повысохли, – чем ребят кормить?..

– Это за грехи, – сказал Прокопий.