Александр Викторович Сауков
Полукровка
Шахерезада.
Восточная красавица в гареме,
Ей нужно выжить, сколько их таких?
Как выдержать, все знают её бремя,
Лишь ночь одна, утехи для двоих.
Он Шахрияр, когда-то был обманут,
Забот, походов замкнутый был круг,
И изменив жена; ему – султану,
Сбежала прочь с визирем, он был друг.
Печаль на сердце, жжёт его обида:
Зачем дворец, победы, та война.
Её любил, побег так неожидан…
Ну что же вы? Получите сполна!
Гарем держись! Была вам жизнь прекрасна:
Всё в мраморе, фонтаны, зеркала.
Беру всех в жёны, каждой ночка страстна,
А после? Что поделать – умерла!
Закат настал и серебрится море,
Очередная жертва, кто она?
Шахерезада, привкус страсти горек,
Умна, красива, нет таких – одна.
Накрытый стол: вино, бокалы, свечи,
На небе звезды и в окно луна.
Момент тот ожидания, как вечность
И тут явилась, тонкий флёр – она.
Фигура стройна, облик без изъяна,
Приватный танец, приподнял вуаль.
У глаз зелёный омут, будто пьяный,
Девиц её прекраснее не знал.
Бокал вина, заворожён беседой,
– Я сказку расскажу и начала,
Приятный голос и конец неведом,
Загадочно, внезапно ночь прошла.
Рассвет застал на самом интересном,
Развеяв очертания мираж.
Казнь отменил, что дальше – неизвестно?
Для Вас, что было – позже мой рассказ.
Золотая рыбка.
В аквариуме рыбка золотая,
Живу я в замке и мечту, храня,
Желаю, чтоб любя поцеловали,
Но мало шансов, в этом у меня.
Надеясь, что увидит и услышит,
Как стукаюсь в стекло, разинув рот.
Разбиты губы, в пузырьках колышась,
Не слышно звуков, кто меня поймёт?
Прошу и умоляю своим взглядом,
Смотрю, смотрю, глаза мои кричат,
Я знаю, видишь часто стоя рядом,
Любуешься! Взгляд будто виноват…
Пишу хвостом, виляя раз за разом,
Прочти, пойми, один лишь поцелуй.
Не понял ты, молчит твой ясный разум,
Касаньем губ, меня ты расколдуй!
Твой поцелуй – падут мои оковы…
Тебе достанусь, я – твоя княжна.
И трон отца; мир сразу станет новым,
Жить будем вечно, я тебе нужна!
Кругом вода и слезы – эти слезы,
В воде невидно их, а я нема.
Бьюсь об стекло, мне нужен только отзыв,
Не понята, без сил – совсем одна!
Я упаду на дно, в цветастый замок,
Закутаюсь в шелка, своим хвостом.
Безмолвно буду выть, я просто дама,
Прозрачная вода, стекло кругом.
И отдохнув, набравшись новой силы,
Я снова буду биться о стекло…
Смотреть в твои глаза, хозяин милый,
Хоть в этот раз – хочу, чтоб повезло!
Одуванчик.
Рос Одуванчик, на краю газона,
А рядом розы красные цвели.
Их лепестки – ажурные узоры,
Дух неги отрывался от земли.
Тихонько розы головой качали,
На солнышке, дул теплый ветерок.
Все рады лету, не было печали,
Был дорог розам, райский уголок.
Кивал головкой жёлтенький цветочек,
Он счастлив, так влюбился – всей душой.
Светился солнцем и махал листочком,
Той Розе белой, статной, молодой.
Бывало с первым лучиком, проснувшись,
Тянул головку и смотрел, смотрел…
Он взгляд её ловил, слегка скользнувший,
А сам от мыслей, маялся робел.
Пусть Роза по его глазам увидит,
Те чувства. Всё готов за то отдать!
Он сильно любит, в жизни не обидит,
Но Роза не желала – это знать.
Она была горда и неприступна,
Ждёт равного, достойного себе.
Таким как Одуванчик, недоступна,
Ненужны искушения в судьбе.
Шло время, Одуванчик стал пушистым,
Он понял – время кончилось его.
И семена летят – парашютисты,
Вот так мечты умчались далеко.
А крик души, никто и не услышал,
Ведь сердце не умеет говорить.
Летят слова и мысли в неба выси…
Без стука, двери нам не отворить!
Алые паруса.
Между гор, цветочные поляны,
Берег весь в мозаике цветов.
С красной головой стоят тюльпаны,
Солнца ждут – долина вещих снов.
Ветер доносил цветочный запах,
Моря, лета и девичьих грёз.
В бухте с корабля спускали трапы,
Отдых волю морякам принёс.
– Боже! Почему душе тревожно?
Ноги сами понесли вперёд.
Взгляд окинул бухту осторожно,
Что там неизведанное ждёт?
Там кораблик на волнах качает,
Весь украшен, в алых парусах.
Отгоняет прочь её печали,
Нет смущений, отступает страх.
Замерла и ждёт свершений, чуда,
Лишь минуты и оно пришло.
Рыцарь на коне покинул судно,
Как мечтала, всё произошло!
Он прекрасен, а глаза как море,
Профиль благородных королей.
Волосы до плеч, как ворон – чёрный,
Белолицый нет его милей.
Элегантно протянул ей руку,
Приглашая унести в страну,
Где тепло и ей не будет скуки,
Будет уважать, любить одну.
Там дворец с хорошею прислугой,
И нарядов столько, что не счесть.
Будут танцевать они с супругом,
Народит детей, сочтет за честь.
Проживут всю жизнь за руку, вместе,
И умрут вдвоём, в один из дней.
Будут помнить, почитать их вечно
И положат вместе в мавзолей.
«Я с тобою принц, моё ты счастье»!
– Вскрикнула она, проснувшись в миг…
Будет долго помнить сон прекрасный,
Как встречала принца, в море бриг!
Роза.
I.
Алая роза, в саду распустилась!
Мир восхищен неземной красотой,
Дух ароматов в округе струился,
Всё наполняла любовь, с добротой.
Птицы ей песни свои посвящали,
Ветер бродяга срывал аромат,
Люди устав и присев улыбались,
Пчелки над нею с восторгом кружат.
Жил у корней муравьишка трудяга,
Был очарован небесной красой.
В душу запала любовная тяга,
Он попросил: « Мне объятья раскрой»!
В самое сердце бутона пробрался,
Нежились вместе под тёплым лучом.
Каждое утро росой умывался,
Стал для неё он надежным плечом.
II.
А Роза цвела, всю родню привечала,
Те лезли по стволу, лизали бутон.
Кололись, ругались им этого мало,
Проклятья шептали, а он удручён.
-Да верно сказали, свободы ей много,
Так солнышку рада и дождика ждёт.
Опутаю тлёю, не нужно иного…
Он даже не думал, что Роза умрёт!
Без дождика, солнца она жить не может,
Семейство кусалось, рвало лепестки.
– Но как же мне сделать? Решение сложно,
Люблю её всё же, умру от тоски…
Её подчиню, будет власть мне награда,
Желания, мысли присвою себе.
Пусть любит, лелеет и этому рада,
Ещё благодарная станет судьбе!
Чтоб душу сломать, начал это он дело,
Сказал ей: « Никчёмная, нет больше сил.
Ни ягод, ни фруктов, колючее тело,
Тружусь целый день. Я тебя так любил.
Вросла ты корнями, летать не умеешь,
А жизнь твоя серость, что можешь – стоять?
Вон пчелы трудяги. Не видел глупее,
Стоишь и воняешь – тебе не понять»!
Подумала Роза, ведь правда обуза,
Ну что же тогда, приглашай всех друзей.
Нектар приготовлю и буду вам музой,
Я тлёю накроюсь, веди всех скорей.
И долгое время, друзья собирались,
Все пили нектар и вели разговор.
Жужжали, толкались, собой восхищались,
Для Розы такой прозвучал приговор.
III.
Признав всю ущербность, нет больше желаний
И жизни не рада, не хочет дождя.
Сама виновата, конец ожиданий
Всего то ей надо – любви муравья!
Презрев свою сущность и тело разрушив,
С надеждою смотрит, боится сказать.
Унизив себя, свою душу задушит,
И будет не жить – свою жизнь доживать!
Датура.
Рос цветочек, ручейком хранимый,
Был красивый белый без изъян.
Пах приятно, был он очень милый.
Те кто нюхал, был как-будто пьян.
С Дьяволом он стал неразделимый,
И народ прозвал Дурман трава -
Наделил цветок он женской силой,
Дав ему названье Датура.
Но душа того цветка пустая,
Сердце холодно, твердо как лед.
Всех мужчин дурманит не спроста он,
Чтоб увяз как муха, в сладкий мед.
Нет теперь у жизни больше цели,
Нет уж впереди других дорог.
Его разум к Господу не внемлет,
И от страсти к телу, не спасет.
Ставит для мужчин она ловушки,
Разжигает в сердце похоть, страсть.
Но тепла в ней нет, как у лягушки,
Цель – лишь обеспечить свою власть.
Так проходит время год за годом,
Вот прошло уже не мало лет.
Время ход не восстановишь снова,
И уже тебе не мало лет!
Ручеек течет, впадает в реку,
И поток несет через порог.
Та вода, как жизнь для человека,
К океану смерти приведет.
Разнесется ветром – доброй вестью.
Солнышко пригреет вышел пар.
Тучкой унесенной в поднебесье,
Упадет на землю, как туман.
Если путь Ваш не имеет сердца,
Значит не смогли определить.
И для Вас закрыта в вечность дверца,
Путь вперёд закрыт, порвали нить.
Серенада любви.
Он увидел принцессу в саду,
Под жужжание тихое пчёл.
Вся округа стояла в цвету.
Запах меда с ума его свёл.
Закружилась на миг голова,
Песню спеть захотел для неё,
Он таким не бывал никогда
И запел, был мечтой окрылен!
Звезды в небе пошли в хоровод,
Наслаждала их песня любви,
Затуманен зарей небосвод,
Как в Раю наслаждайся, живи.
Мир сиреневый сумрак накрыл,
Очарован был песней простой.
Двух влюбленных собою накрыл,
Он сказал: "Я любуюсь тобой!"
Подошла она тихо к нему,
И дыханье их стало одно,
Ей запел, как никто никому,
Ноту ля – высоко, высоко!
Так запеть может только любовь,
Запылала закатом в груди,
Всем кто слышал, откроется новь,
В мир фантазий двоих уведи.
Песню пел не раскрыв даже рта,
Как смычком, он ногою водил.
И была песнь кристально чиста,
Наслаждение саду дарил.
Наш певец, его звали Сверчок,
Своей песней над миром парил,
Солнца красного он тенорок,
Пел всё лето нам, что было сил!
Колдовство.
Вот жила – была девица,
Так красива, прям царица.
Что ни в сказке не сказать,
Ни пером, не описать.
И пошла она к ведунье,
Или просто к злой колдунье.
Захотелось вдруг узнать,
Чтоб судьбу ей предсказать.
Долго ль, коротко ль гадала,
И колдунья рассказала:
«Ты родилась в ночь Купалы,
Будет все, что загадала.
Только если в эту ночь,
Сесть у озера не прочь.
На пенечке ты сиди,
В воду озера гляди.
И увидишь там девицу,
Отразится в той водице.
Все что хочешь попроси,
Знать захочешь расспроси».
Вот и к озеру пришла,
И пенечек тот нашла.
К ней явилась та девица,
Так похожа, как сестрица.
– Что же надобно подруга,
Может суженного, друга.
Перстенёчек золотой,
Мне – лишь повести рукой.
– В гости я к тебе хочу,
Про желанья промолчу.
– Я, желание исполню.
Только милая запомни,
Можешь быть ты у меня,
Только до начала дня.
Ты глаза свои закрой,
Как скажу тебе, открой.
И не бойся ты меня,
Гостья, до начала дня!
Если дольше будешь там,
То судьба не будет та.
Как открыла чисты очи,
Уходить уж нет ей мочи.
Дива-дивные кругом,
Нет и мысли о другом.
Там дворец стоит хрустальный,
Мир как будто нереальный.
Там златые купола,
И звенят колокола.
Радуги хрустальный мост,
Мир невиданный, непрост.
Звери песни распевают,
Веселятся и играют.
Слышно в поле трель дроздов,
На деревьях нет плодов.
Вместо них висят бриллианты,
Вот рассвет и бьют куранты.
А девице неслышны,
Собирает те плоды.
Уходить так нет желанья,
Ненужны ей оправдания.
А хозяйка раз и два,
Прошептала:"Все пора."
Солнце на земле взошло,
Время выбраться прошло.
-Все сокровища – твои,
Здесь живи, на них смотри!
Ты Небесная царица,
Позабудь земные лица.
И вернешься лишь тогда,
Как пройдут твои года.
И придёт к тебе сестра,
Чтоб остаться до утра.
Отправляюсь я к земле,
В ступе и на помеле.
Буду я теперь колдунья,
Для земных людей ведунья.
Буду видеть я судьбу,
И замену приведу.
Только знаю, я нескоро,
Каждый час мне в жизни дорог.
Братья.
Не выли раньше волки на Луну,
Да и Луна на небе не царила,
Не разгоняла мрака пелену,
Одну себя, неистово любила.
Красива, неприступная была,
Два брата проживали с нею рядом.
Любовь сжигала сердце их дотла
И каждому с ней быть – одна награда.
Лицом к врагу они держали строй,
Защитники земли своей – герои.
Плечо к плечу не раз вступали в бой,
Два война очень близкие по крови.
Упали в ноги братья пред Луной,
Просили: "Дорогая, сделай выбор!"
Но холодна, довольная собой,
И совершила множество ошибок.
–Меня получит тот, кто победит!
И братья бились долго, как собаки.
Проходит день, другой и кровь бежит,
Но нет конца у этой мерзкой драки.
Которая несёт им столько бед…
Один другого валит на лопатки,
Ну а Луны, давно простыл и след,
Такой итог у этой братской схватки…
Луна ушла искать себе других,
И ночью забрела она на небо…
У братьев пыл борьбы ещё не стих,
Один вонзает нож, крича свирепо.
Одумавшись, рванул тропою в лес,
Но был наказан, превратился в волка.
Луна сверкала, холодом с небес,
Накинув на себя вуаль из шёлка.
Другой скулил и превратился в пса,
Помог один охотник, так он выжил.
Для брата волка стал в лесу гроза,
Живёт в деревне он, в одной из хижин.
Там волки громко воют на Луну,
Она так холодна и одинока,
Но не забыть ей первую весну,
Луна в ночи – всевидящее око.
Мухи.
«Крылья есть и лапки, чем я хуже,
Муха в улье – разве не пчела»?
Собирай нектар, трудись до стужи,
В царстве есть для каждого дела.
В улье процветала толерантность,
Равенство, не выставят в упрёк,
Голос, цвет и прочее – лояльность,
Только в деле нужен огонёк.
Муха и пчела в одной команде,
Вылетают собирать нектар.
Больше нет для трутня вариантов,
Мухе по началу, жизнь кошмар.
Пчёлы всё откладывали в соты,
Муха же съедала этот мёд.
В сытости проходят её годы,
Только в сердце жадность, холод, лёд.
Видят это всё другие мухи,
Вдохновляет их её пример.
В общей жизни только ходят слухи,
В ульях стал народ ленив и сер.
В семьях пчёл почти уже не стало,
Их число заметно в пользу мух.
Хобот заменил на рыльце жало,
Ходит в этом царстве жуткий слух.
Заменили мухи пчёломаток…
Сладкой жизни там в помине нет.
На помойках лишь для них достаток,
Сладкий мёд исчез, померк там свет.
Братья и сестра.
Жили братья и сестра,
Речка горная, быстра.
Левый берег – первый брат,
Был он сказочно богат.
Правый берег – очень беден.
Жили – не было трагедий.
Левый берег был высок,
Вырос на спине лесок.
Обитали в нем зверюшки,
Куковали там кукушки.
Здесь росло немало ягод,
Не испытывал он тягот.
Правый низкий и песчаный,
Утром, вечером – туманный.
И по этому он бедный,
По характеру безвредный.
Как то утром он продрог,
Попросил немного дров.
Брат богатый отказал,
Возмутился и сказал:
« Если буду раздавать,
Значит бедным можно стать.
Стану я такой как ты,
Будут берега пусты»!
И услышало, то небо,
Рассердилось, что за небыль?
Гром и молния сверкнула,
В дуб огромный зашвырнуло.
Загорелся дуб и лес,
Достает дым, до небес.
И взмолился брат богатый,
Весь он пламенем объятый,
«Брат, сестрица – помогите!
Выручайте! Затушите!
Без воды, песка – погибель!
Мне остаться мертвой глыбой.
Бедный берег и река,
И любовь их велика.
Ринулись на помощь брату,
Не смотря на сил затраты.
Речка вылив все до капли,
Не оставив даже цапле.
Берег – весь песок отдал,
Как пустыня умирал.
Погасили так пожар,
Превратилась речка в пар.
Перед берегом низина,
Вместо речки только тина.
Много времени прошло,
Брату так же тяжело.
Жалко брата и сестру,
Грусть затронула струну.
На душе скребутся кошки,
Мысли мучают, как мошки.
Родники трудолюбивы,
Дождик шел неторопливый.
Так заполнили низину,
Берег больше не покинут.
Озеро стоит – большое,
Все зовут его "святое".
Как еще его назвать?
Каждый просит рассказать.
Плод был жертвенной любви,
Были преданны они.
Ночь провел на берегу,
Память свято берегу.
Ту тоску по временам,
Не вернуть их больше нам.
Ночи очень холодны,
Мокры, темень и длинны.
Левый берег виноват,
Люди – может извинят.
Щедро дарит всем дрова,
Вот такая здесь молва.
Старый карась.
Берег водоёма, камыши,
Заросли осоки, плачут ивы.
Наслаждайся воздухом, дыши,
Вечера спокойны и красивы.
Прибывала в озеро вода,
Чистый ручеёк бежал по камням.
Радовался мир вокруг всегда,
Любовался Солнцем, небесами.
Полчища из мошек, комаров,
Кружатся над ровной, водной гладью.
Камни и песок у берегов,
Рыбий рай наполнен благодатью.
Появился в озере Карась,
Из прозрачной, маленькой икринки.
Жизнь его с природою сплелась,
Грелся он у берега, в ложбинке.
Взялся обучать малька отец,
Радовались, жили в общем доме.
Многое узнал про мир юнец,
Страшно стало рыбке в водоёме.
Приходили люди – рыбаки,
И кидали удочки и сети.
Щук пугали острые клыки,
Страшно стало жить на белом свете.
Радовало только лишь одно,
Прятаться умел в траве и иле,
Ничего что грязно и темно,
От беды, опасности хранили.
Он не видел мир, зато был жив,
Зарывался в тину, как бывало.
Все свои желанья усмирив,
Просыпался, вдруг зима настала.
Зарывался вновь от страха в ил,
Так и протекали его годы.
Ничего не видел, не любил,
Без надежды, веры и свободы.
Среди стаи рыб слыл мудрецом,
Пусть не видел мир, прожил он долго.
Так до поздней старости, тайком,
Раздавал советы без умолку.
Заболел, от страха был психоз,
День и ночь его тревожат мысли.
«Для чего прожил»? – задал вопрос,
Закопался в ил. Нет в жизни смысла!
Орёл.
Сын женщины и горного орла,
Лишь внешне он похож на человека.
Его родимый дом – была скала,
И не нужна ему родных опека.
И вот с тех пор минуло двадцать лет,
Отец погиб упав с небес на скалы.
В глазах у сына холод, неба цвет.
Гордец силён, был выкован из стали.
Мать привела в селение к родным,
Принять просила их, на суд старейшин.
Но этот день для них был роковым,
Такой был поворот судьбы злодейки.
Себя вёл вызывающе гордец,
Высокомерно поучает старцев.
По сути дела, он для них – малец,
Причисленный в ряды простых скитальцев.
Он отвечал, когда хотел сказать,
И вёл себя со старшими, как равный.
В глазах его презрения печать,
Честолюбив, считает что он главный.
«Ему нет больше места среди нас!
– Сказали им рассерженные люди.
– Не чтит закон, не слышит Божий глас,
Признание ему подай на блюде»!
Потом юнец заметил женский взгляд,
Он быстро подошёл, схватил за руку.
И получил отказ, в глазах был яд,
Себя любил, а в глубине их скука.
Удар в лицо, ногами встал на грудь,
Кто видел это, всех сковало страхом.
Луна ушла и свет сковала муть,
Разрушен мир былой, единым махом.
Молчали люди глядя на неё,
Он взгляд не опустил взывая к каре.
Лишь кружит над убитой вороньё,
В толпе из причитаний в женском хоре.
Он сделал потому, что так хотел,
А после обступив связали люди.
Шокировал всех этот беспредел,
Тогда решили смерть его обсудим.
Так много казней им пришло на ум,
Вдруг кто-то предложил изгнать навечно.
Не стоит больше это лишних дум,
Пусть бродит одиноко, в мире вечном.
Из общества был изгнан человек,
Прошли года и он явился к людям,
Гордыни и бессмертия дефект,
Жизнь стала для него ненужным чудом.
Гордец же был доволен сам собой,
Он мыслил, делал лишь себе в угоду.
Но вскоре наступил в программе сбой
Всё понял лишь насытившись свободой.
Он просто уничтожил сам себя,
Для общества не ставший общей частью.
Своей гордыней душу истребя,
Бессмертие, как вечное проклятье.
