А. В. Бриллиантов
Освобождение от уголовной ответственности с учетом общей судебной практики
§ 2. Понятие и юридическая природа института освобождения от уголовной ответственности
Социальное значение института освобождения от уголовной ответственности состоит в том, что государство решает не реализовывать свое право применения к лицу, совершившему преступление, мер, связанных с негативным воздействием на правовой статус виновного, оказывает лицу, совершившему преступление, доверие и рассчитывает на его законопослушное поведение в будущем.
Освобождение означает избавление от чего-либо. В данном случае освобождение от уголовной ответственности означает избавление от необходимости, обязанности претерпеть отрицательные последствия, связанные с совершением преступления. При этом факт совершения преступления утрачивает свое уголовно-правовое значение.
Таким образом, освобождение от уголовной ответственности возможно лишь в отношении лица, виновного в совершении преступления.
В соответствии с ч. 1 ст. 49 Конституции РФ каждый обвиняемый в совершении преступления считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном федеральным законом порядке и установлена вступившим в законную силу приговором суда. Однако в соответствии с УПК РФ субъектами решения вопроса о прекращении уголовного дела и освобождении от уголовной ответственности являются, помимо суда, также следователь, который с согласия руководителя следственного органа или дознаватель с согласия прокурора вправе прекратить уголовное преследование в отношении лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления. Не означает ли это, что тем самым фактически признание лица виновным в совершении преступления является прерогативой не только суда, но и иных органов? Вопрос этот далеко не нов. В литературе высказывались различные точки зрения. Однако доминирующей остается позиция об отсутствии в этой части противоречия между Конституцией РФ, уголовным и уголовно-процессуальным законами. Эту позицию поддерживает и Конституционный Суд РФ, который в одном из определений отметил, что отказ в возбуждении уголовного дела или его прекращение в связи с освобождением лица от уголовной ответственности и наказания по нереабилитирующему основанию не влекут признание этого лица виновным или невиновным в совершении преступления. Принимаемое в таких случаях процессуальное решение не подменяет собой приговор суда и по своему содержанию и правовым последствиям не является актом, которым устанавливается виновность подозреваемого (обвиняемого) в том смысле, как это предусмотрено ст. 49 Конституции РФ. К такому выводу пришел Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 28 октября 1996 г. № 18-П.
Подобного рода решения констатируют отказ от дальнейшего доказывания виновности лица, несмотря на то что основания для осуществления в отношении него уголовного преследования сохраняются. С учетом особенностей правовой природы институтов освобождения от уголовной ответственности, например, ввиду истечения сроков давности и прекращения в связи с этим уголовного дела ч. 2 ст. 27 УПК РФ определяется, что прекращение уголовного преследования по этому основанию возможно лишь с согласия подозреваемого или обвиняемого, в связи с чем в рамках реализации гарантируемых ст. 49 и 123 Конституции РФ прав им должны обеспечиваться продолжение производства по делу и тем самым – судебная защита прав и свобод, а при наличии к тому оснований – реабилитация [12].
В иных случаях, например, при совершении деяния, содержащего признаки преступления, но совершенного при обстоятельствах, исключающих преступность деяния, будет иметь место не освобождение от уголовной ответственности, а ее исключение, невозникновение. Поэтому освобождение от уголовной ответственности нельзя рассматривать как одну из форм ее реализации.
Однако освобождение от уголовной ответственности – это не реабилитация обвиняемого или подозреваемого и не их прощение (за исключением амнистии). Оно, скорее, свидетельствует об оказании виновному лицу снисхождения со стороны государства при наличии возможности достижения целей уголовного законодательства без осуждения виновного.
Кроме того, нельзя забывать и то обстоятельство, что освобождение от уголовной ответственности сопряжено, во-первых, с определенным позитивным поведением лица после совершения преступления (явка с повинной, способствование раскрытию преступления, заглаживание причиненного вреда) или воздержания от негативного поведения (уклонение от следствия или суда) и, во-вторых, с совершением впервые нетяжкого преступления, т. е. с деянием и личностью, не обладающими признаками высокой общественной опасности. Эти обстоятельства, с одной стороны, стимулируют полезное поведение лица, совершившего преступление, что выгодно личности, обществу и государству, и, с другой стороны, позволяют соблюдать принцип экономии уголовной репрессии, что также позитивно отражается на всех членах общества.
Данные факторы и лежат в основе того, что и ранее, и в настоящее время освобождение от уголовной ответственности является институтом уголовного права, имеющим огромное правовое и социальное значение. Недаром все большую значимость данный институт приобретает в период становления правового государства, когда экономические, политические, культурные, нравственные условия жизнедеятельности общества определяют необходимость такого курса уголовной политики, который направлен на защиту его приоритетных ценностей – защиту личности, прав и свобод человека и гражданина.
Следует отметить, что значимость института освобождения от уголовной ответственности была велика всегда, хотя в ранее действовавшем законодательстве этот институт закреплен не был. Однако это не означало, что он не существовал фактически, но в иной форме, что освобождение от ответственности вообще отсутствовало как таковое. Просто освобождение от уголовной ответственности было связано с иной терминологией. Например, в декретах СНК использовались такие понятия, как «освобождаются от наказания и суда», «освобождаются от преследования» и др. В УК РСФСР 1926 г. говорилось о том, что «действие «не влечет применения мер социальной защиты» и т. д.
Впервые в уголовном законе институт освобождения от уголовной ответственности был закреплен в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик в 1958 г. В ч. 1 ст. 43 этого законодательного акта говорилось о том, что лицо, совершившее деяние, содержащее признаки преступления, может быть освобождено от уголовной ответственности, если будет признано, что ко времени расследования или рассмотрения дела в суде, вследствие изменения обстановки, совершенное им деяние потеряло характер общественно опасного или это лицо перестало быть общественно опасным. В ч. 3 указанной статьи Основ было включено положение, согласно которому лицо, совершившее деяние, содержащее признаки преступления, не представляющего большой общественной опасности, могло быть освобождено от уголовной ответственности, если будет признано, что его исправление или перевоспитание возможно без применения уголовного наказания. В этом случае могло быть принято одно из следующих решений: 1) о привлечении лица к административной ответственности; 2) о передаче материалов дела на рассмотрение товарищеского суда; 3) о передаче материалов дела на рассмотрение комиссии по делам несовершеннолетних; 4) о передаче лица на поруки общественной организации или трудовому коллективу. В дальнейшем это положение было закреплено и в УК РСФСР, и в УК других союзных республик. Оно интересно тем, что освобождение от уголовной ответственности, в отличие от действующего уголовного закона, хотя и было безусловным и необратимым, но не означало освобождения от ответственности вообще. В подобного рода случаях уголовная ответственность «перерастала» в ответственность иного рода, например административную. Однако, как и сейчас, виновный, освобожденный от ответственности по нереабилитирующим основаниям, ощущал определенные негативные последствия (об этом будет сказано ниже), являющиеся следствием совершения преступления.
Освобождение от уголовной ответственности означает выраженное в официальном акте компетентного государственного органа решение освободить лицо, совершившее преступление, от обязанности подвергнуться судебному осуждению и претерпеть меры государственно-принудительного воздействия. В этом случае уголовная ответственность не находит своей реализации ни в публичном осуждении виновного, ни в наказании, ни в иных мерах уголовно-правового характера.
Общим основанием освобождения лица, совершившего преступление, от уголовной ответственности является нецелесообразность привлечения его к суду и применения к нему иных мер уголовно-правового характера. Это общее основание конкретизируется применительно к отдельным видам освобождения от уголовной ответственности. Но это основание может иметь место лишь при наличии определенных условий. Среди них необходимо выделить следующие.
Первое. Освобождение от уголовной ответственности возможно по общему правилу лишь в случае совершения преступления впервые, небольшой или средней тяжести. Эти показатели могут при наличии иных оснований свидетельствовать о том, что и деяние и личность виновного не представляют большой общественной опасности. Второе. По общему же правилу лицо, совершившее преступление, должно в той или иной форме, установленной законом, загладить свою вину. Третье. Освобождение от уголовной ответственности вне зависимости от категории преступления может иметь место только вследствие истечения сроков давности. Четвертое. Освобождение от уголовной ответственности возможно в силу акта амнистии. Однако амнистия в УК РФ не отнесена к основаниям освобождения от уголовной ответственности, а рассматривается в самостоятельной главе, поскольку она распространяется на неопределенно большой круг лиц, отвечающих условиям амнистии.
Освобождение от уголовной ответственности по основаниям, предусмотренным УК РФ, не означает признание лица невиновным в совершении преступления. Не означает оно также и того, что совершенное преступление в силу ч. 2 ст. 14 УК РФ является малозначительным и, следовательно, состав преступления отсутствует. Освобождение от уголовной ответственности не связано также и с наличием обстоятельств, исключающих преступность деяния. Данный институт применяется к лицам, совершившим преступление, но при таких обстоятельствах и условиях, когда имеется возможность неприменения мер уголовной репрессии.
Процессуальной формой освобождения от уголовной ответственности является постановление дознавателя с согласия прокурора, а также следователя с согласия руководителя следственного органа либо судьи, либо определение суда о прекращении уголовного дела, если таковое было возбуждено, либо постановление органа дознания, дознавателя или следователя об отказе в возбуждении уголовного дела, если решение об освобождении от уголовной ответственности было принято на этапе доследственной проверки обстоятельств совершения преступления. При этом в одних ситуациях указанные выше органы вправе применить институт освобождения от уголовной ответственности (например, ст. 75 УК РФ), в других случаях применение данного института является обязанностью этих органов (например, ст. 78 УК РФ).
Уголовный кодекс РФ знает следующие виды освобождения от уголовной ответственности:
1) в связи с деятельным раскаянием (ст. 75 УК РФ);
2) в связи с примирением с потерпевшим (ст. 76 УК РФ);
3) в связи с истечением сроков давности (ст. 78 УК).
Все названные виды освобождения от уголовной ответственности являются безусловными: освобождение является окончательным и не может быть впоследствии отменено ни по каким основаниям.
Глава 2
Основания освобождения от уголовной ответственности
§ 1. Освобождение от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием
В комментируемой статье регламентируются вопросы освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием. По существу деятельное раскаяние означает совершение каких-либо активных действий, показывающих, что виновный дает отрицательную оценку совершенному им деянию и старается минимизировать его негативные последствия. Содержание деятельного раскаяния, характер действий, составляющих его содержание, раскрывается в уголовном законе.
В соответствии с ч. 1 ст. 75 УК РФ лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести, может быть освобождено от уголовной ответственности, если после совершения преступления добровольно явилось с повинной, способствовало раскрытию преступления, возместило причиненный ущерб или иным образом загладило вред, причиненный в результате преступления, и вследствие деятельного раскаяния перестало быть общественно опасным.
Все перечисленные действия, как указано в рассматриваемой норме, совершаются после совершения преступления. Таким образом, на первый взгляд можно было бы сделать вывод о том, что деятельное раскаяние возможно исключительно на стадии оконченного преступления. Однако думается, что это не так. Вероятно, указывая на то, что действия по деятельному раскаянию осуществляются после совершения преступления, законодатель имел в виду не только стадию оконченного преступления, но и завершение преступного деяния на ином этапе его развития, когда все действия, которые лицо полагало необходимым выполнить, были совершены, но общественно опасные последствия не наступили по причинам, не зависящим от воли виновного. Иными словами, деятельное раскаяние возможно и на стадии оконченного покушения.
Именно точное определение этапа развития преступления (стадии) является одним из факторов, позволяющих разграничить институты деятельного раскаяния и добровольного отказа от преступления, поскольку характер действий, свидетельствующих о наличии того или иного правового состояния, может совпадать. Например, способствование раскрытию преступления характерно как для деятельного раскаяния, так и для добровольного отказа от преступления.
Однако в литературе небезосновательно высказывается мнение и о том, что деятельное раскаяние возможно на любой стадии совершения преступления, в том числе даже на стадии приготовления [13].
С этой позицией можно согласиться с определенной оговоркой.
О деятельном раскаянии на любой стадии совершения преступления можно говорить или в общеприменительном, но не правовом значении деятельного раскаяния как позиции сожаления о содеянном, или в плане специальных оснований освобождения от уголовной ответственности, предусмотренных в примечаниях к статьям Особенной части УК РФ, где условием освобождения нередко являются действия, которые также входят в содержание деятельного раскаяния. В последнем случае речь идет об освобождении от уголовной ответственности в соответствии с ч. 2 ст. 75 УК РФ, где говорится о том, что лицо, совершившее преступление иной категории, чем преступление небольшой или средней тяжести, освобождается от уголовной ответственности только в случаях, специально предусмотренных соответствующими статьями Особенной части УК РФ (данное основание освобождения рассматривается ниже). Общее же правило применения института деятельного раскаяния состоит в том, что указанные в законе действия должны быть совершены на стадии оконченного покушения или оконченного преступления. Наличие иной стадии может означать наличие добровольного отказа от преступления, но не деятельного раскаяния. Так, например, деятельное раскаяние в виде возмещения затрат на лечение и иных действий может иметь место, когда виновный причинил вред здоровью средней тяжести или совершил все необходимые, по его мнению, действия, направленные на причинение такого вреда, но реально причинил легкий вред здоровью. В первой ситуации деятельное раскаяние будет иметь место на стадии оконченного преступления, во второй – на стадии оконченного покушения. Напротив, те же действия, т. е. возмещение затрат на лечение, совершенное после того, как лицо, не завершив выполнение всех задуманных действий по причинению вреда средней тяжести, реально причинило легкий вред здоровью, при наличии иных условий, требуемых законом, должны расцениваться как добровольный отказ, но не деятельное раскаяние.
Итак, добровольный отказ от преступления, в отличие от деятельного раскаяния, состоит не в действиях, направленных на заглаживание, минимизацию вреда, а в действиях или бездействии, демонстрирующих прекращение совершения преступления, прекращение совершения действий по выполнению объективной стороны состава преступления при наличии возможности их продолжения. При этом указанные действия (бездействие) должны быть осуществлены до момента оконченного покушения, после чего речь может идти только о деятельном раскаянии. Это правило, приведенные критерии, однако в полной мере пригодны лишь в том случае, когда наличие юридически значимых действий (бездействия) устанавливается для исполнителя преступления. Несколько сложнее этот вопрос будет решаться применительно к действиям иных участников преступления.
И здесь прежде всего возникает проблема применения института деятельного раскаяния именно к иным участникам преступления (организатору, пособнику, подстрекателю), поскольку ст. 75 УК РФ, регулирующая эти вопросы, сформулирована исключительно применительно к исполнителю преступления. Следует отметить, что подобная постановка вопроса ранее не имела места в литературе. Не ставился таким образом вопрос и в судебной практике. Но, тем не менее, на наш взгляд, он имеет и теоретическое и практическое значение, поскольку его решение может способствовать расширению знаний в области решения вопросов освобождения от уголовной ответственности и более широкого применения соответствующих уголовно-правовых норм, что отвечает основным направлениям уголовной политики нашего государства.
С нашей точки зрения, расширению круга субъектов, подпадающих под действие норм об освобождении от уголовной ответственности, не препятствует и действующее законодательство.
Так, в соответствии с ч. 1 ст. 75 УК РФ может быть освобождено от уголовной ответственности лицо, впервые совершившее преступление небольшой или средней тяжести и совершившее требуемые законом действия. Рассмотрим с этих позиций, например, действия пособника преступления, который после совершения преступления исполнителем явился с повинной, способствовал раскрытию преступления и т. д. Такие действия, естественно, должны быть оценены с позиции закона и иметь определенные юридические последствия. Но их оценка, а следовательно, и последствия могут быть весьма различны.
Прежде всего, как и ранее в отношении исполнителя преступления, следует отметить, что институт деятельного раскаяния в отношении соучастников преступления может быть применен лишь в том случае, когда объективная сторона состава преступления выполнена исполнителем в объеме оконченного покушения на преступление или оконченного преступления. В остальных случаях действия соучастников следует расценивать с позиции добровольного отказа от преступления.
Далее. Если указанные выше действия пособника совершены после оконченного покушения или оконченного преступления, то их правовая оценка может быть двоякой.
Первый и единственный реализуемый на настоящее время вариант правовой оценки таких действий соучастника – признание их обстоятельством, смягчающим наказание. Следствием такой правовой оценки может быть в том или ином варианте (назначение минимального наказания в пределах санкции статьи Особенной части УК РФ, назначение более мягкого наказания, чем предусмотрено за данное преступление законом, и т. д.) более мягкий подход суда при определении наказания. Но можно ли признать рассматриваемые действия пособника деятельным раскаянием или такому подходу к их оценке мешают какие-либо требования закона? Рассмотрим этот вопрос подробнее.
Итак, исполнителем совершено преступление небольшой или средней тяжести. Действия пособника также будут квалифицированы по статье УК РФ, устанавливающей ответственность за одно из указанных преступлений, но со ссылкой на ч. 5 ст. 33 УК РФ, определяющую действия пособника. Поэтому можно сказать, что первое требование закона о наличии преступления определенной категории соблюдено. Допустим также, что соблюдено и второе условие закона, а именно то, что преступление исполнителем совершено впервые. Думается, что и это условие, как и тяжесть преступления, следует рассматривать с позиции характеристики исполнителя, но распространять и на иных участников преступления, сознанием которых данное обстоятельство должно быть охвачено. Если же пособник ошибочно полагал, что преступление исполнителем совершается не впервые, то он не может быть освобожден от уголовной ответственности, а в случае, когда пособник допускал наличие обоих вариантов рассматриваемого обстоятельства, решение вопроса следует соотносить с реальными обстоятельствами. И наконец, третье условие, установленное законом, – утрата лицом, в данном случае пособником, общественной опасности. Как и в отношении исполнителя, утрата пособником, общественной опасности может иметь место вследствие деятельного раскаяния. Таким образом, никаких препятствий с позиции соблюдения условий, установленных законом применительно к освобождению от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием, на наш взгляд, не имеется. Препятствие в этом отношении может, как отмечалось выше, состоять лишь в одном – ст. 75 УК РФ сориентирована на исполнителя, т. е. на лицо, совершившее преступление. В связи с этим возникает вопрос о том, совершают ли преступление такие лица, как организатор, подстрекатель, пособник? Что является основанием их ответственности? И в связи с этим – подлежат ли они освобождению от уголовной ответственности?
Как известно, в законе (ст. 8 УК РФ) установлено единственное основание уголовной ответственности – совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления. При этом данное основание, поскольку иных закон не содержит и исключений не предусматривает, применимо ко всем лицам независимо от их роли в совершении преступления. Однако следует отметить, что применительно к соучастникам (кроме исполнителей) эти признаки определены в статье Особенной части не в полном объеме. Поэтому действия организатора, подстрекателя и пособника квалифицируются по соответствующей статье (ее части, пункту) Особенной части со ссылкой на соответствующую часть ст. 33 УК РФ.
Если лицо, будучи организатором, подстрекателем или пособником, затем приняло участие в совершении преступления в качестве исполнителя, его деяние в целом квалифицируется как деяние исполнителя без ссылки на ст. 33 УК РФ.
Если лицо выступило в роли подстрекателя и пособника, его деяние квалифицируется со ссылкой на две части ст. 33 УК РФ (ч. 4 и 5). Если лицо, будучи организатором преступления, выполнило функции подстрекателя или пособника, содеянное квалифицируется со ссылкой на ч. 3 ст. 33 УК РФ как деяние организатора без указания ч. 4 или 5 этой статьи.
Закон не предусматривает обязательное усиление или смягчение наказания в зависимости от вида соучастника. При назначении наказания за преступление, совершенное в соучастии, при решении вопросов об освобождении от ответственности или от наказания учитываются характер и степень фактического участия лица в его совершении, значение этого участия для достижения цели преступления, его влияние на характер и размер причиненного или возможного вреда. Смягчающие или отягчающие обстоятельства, относящиеся к личности одного из соучастников (например рецидив), учитываются при назначении наказания только этому соучастнику.
В науке уголовного права существует давний спор о юридической природе соучастия. Сторонники акцессорной теории соучастия полагают, что соучастники несут ответственность за деяние исполнителя (ответственность соучастников представляется им дополнительной к ответственности исполнителя). Противники этой теории исходят из того, что соучастники несут ответственность не за деяние исполнителя, а за свои собственные деяния независимо от деяния исполнителя.
Изучая закон и практику его применения, можно обнаружить аргументы как за, так и против акцессорной теории соучастия. В целом можно констатировать, что соучастники несут ответственность, скорее, за свои собственные деяния, хотя определенные элементы акцессорности в сложившейся доктрине соучастия присутствуют.
Самый сильный аргумент в пользу акцессорной теории соучастия: действия всех соучастников квалифицируются одинаково [14].
Существуют лишь три исключения из этого правила:
а) соучастники не несут ответственности за деяние, не охватываемое их умыслом;
б) при квалификации деяния соучастника не учитываются обстоятельства, которые относятся к личности другого соучастника (например, возраст соучастника или факт убийства матерью своего новорожденного ребенка);
в) при квалификации действий организаторов, подстрекателей и пособников делается ссылка на ст. 33 УК РФ.
Исключение ответственности соучастников за деяния, которые не охватывались их умыслом, традиционно принято формулировать в качестве правила об эксцессе исполнителя, что является наследием акцессорной теории соучастия: «Эксцессом исполнителя признается совершение исполнителем преступления, не охватывающегося умыслом других соучастников. За эксцесс исполнителя другие соучастники преступления уголовной ответственности не подлежат» (ст. 36 УК РФ).
Наиболее ярко акцессорная теория соучастия иллюстрируется правилом квалификации подстрекательства к преступлению, если преступление было пресечено на стадии покушения – содеянное квалифицируется со ссылкой не только на ст. 33 УК РФ, но и на ст. 30 УК РФ (т. е. как подстрекательство к покушению), хотя лицо подстрекало вовсе не к покушению на преступление, а к его совершению.
Другой аргумент в пользу акцессорной теории: усложненный порядок добровольного отказа соучастников от доведения преступления до конца. Так, пособник обязан не просто изъять свой вклад в преступление, но предпринять все зависящие от него меры, чтобы предотвратить преступление (ч. 3 ст. 31 УК РФ). Организатор и подстрекатель для применения к ним нормы о добровольном отказе и вовсе обязаны предотвратить совершение преступления (добросовестных действий в этом направлении недостаточно).
В пользу акцессорного понимания соучастия свидетельствует и возможность соучастия в преступлении со специальным субъектом лица, не обладающего признаками специального субъекта (оно не может быть исполнителем [15], но может выступать в роли организатора, подстрекателя или пособника).
Вместе с тем существуют убедительные аргументы против акцессорного понимания соучастия:
1) закрепленное в законе (ст. 8 УК РФ) единое основание уголовной ответственности;
2) добровольный отказ исполнителя не исключает ответственности иных соучастников за приготовление к преступлению;
3) неудавшееся подстрекательство квалифицируется как приготовление к преступлению [16];
4) понятие эксцесса исполнителя сформулировано в законе неоправданно узко, в действительности возможен эксцесс и со стороны иных соучастников (например, подстрекатель склоняет лицо к убийству сотрудника правоохранительного органа, разжигая в нем ревность, имея при этом цель воспрепятствовать законной деятельности этого сотрудника, неизвестную исполнителю);
5) невозможность соучастия после совершения преступления;
6) возможность привлечения соучастников к ответственности до или без привлечения к ответственности исполнителя (например, если исполнитель скрылся или умер).
Таким образом, можно сделать вывод о том, что применительно к иным участникам преступления основанием ответственности является, конечно же, совершение ими собственных действий, которые в том или ином варианте являются составляющими факторами реально совершенных или предполагаемых действий исполнителя, по совершению им в полном объеме или частично деяния, содержащего все признаки состава преступления. При этом содержание действий соучастников с позиции их юридической характеристики определяются характеристикой деяния, на совершение которого направлены совместные усилия всех участников, и степенью выполнения данного деяния исполнителем.
В связи с этим, поскольку соучастники вносят свою лепту в совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, вне зависимости от того, являются ли их действия необходимым условием для дальнейшего выполнения объективной стороны состава преступления исполнителем, и поскольку характеристика их действий неразрывно связана с характеристикой этого и никакого иного состава преступления, следует признать, что и они совершают общественно опасные, преступные действия, запрещенные уголовным законом. За совершение этих действий участники преступления подлежат уголовной ответственности, но в соответствии с законом могут быть и освобождены от нее, так же как и исполнитель преступления. Иной подход к решению рассматриваемого вопроса, помимо всего прочего, противоречил бы принципу справедливости и ставил бы иных участников преступления в положение худшее, чем положение исполнителя.
Поэтому, подводя итог, необходимо прийти к заключению о том, что нормы уголовного закона, устанавливающие возможность освобождения от уголовной ответственности, должны распространяться на всех участников преступления независимо от их роли в совершении преступления.
Соответственно, условия и основания освобождения должны быть общими. И первым условием освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием является условие, согласно которому лицо, совершившее преступление небольшой или средней тяжести, должно совершить это преступление впервые.
Частично на данном вопросе мы останавливались выше. Теперь же остановимся на том, что следует понимать под совершением преступления впервые. Решение этого вопроса играет значительную роль в правоприменительной деятельности, поскольку на практике имеют место определенные расхождения в понимании этой дефиниции и, следовательно, в оценке возможности освобождения от уголовной ответственности.
Это обстоятельство по-разному, как показывает анализ судебной практики, понимают судьи. Одни, например, толкуют рассматриваемое указание закона буквально и считают, что прекращение уголовного дела в отношении лица, совершившего несколько преступлений небольшой или средней тяжести, невозможно. Другие, напротив, в судебной практике исходят из того, что лицами, впервые совершившими преступления, должны признаваться не только те, кто совершил одно преступление впервые, т. е. не совершал других преступлений либо ранее совершал, но судимость за предыдущие преступления с них снята или погашена, но и те лица, которые совершили несколько преступлений, за которые осуждаются впервые. При этом судьи, придерживающиеся последней позиции, обосновывают ее тем, что в соответствии со ст. 14 УПК РФ лицо может быть признано виновным в совершении преступления только судом, а коль скоро лицо не было признано судом виновным в совершении указанных преступлений, то все они должны признаваться совершенными впервые.
