Александр Владыкин
Чужая жизнь. Книга V. Власть.
Глава 1. Солбери.
К молодым и симпатичным вдовам я отношусь с сочувствием. Всегда готов утешить, если им это действительно требуется. Правда, ни разу в обеих жизнях мне этого делать еще не приходилось, чему я откровенно рад. Все-таки есть в этом что-то такое. Не этакое.
Правда, в случае с Габриэль назвать безвременную кончину ее мужа, как, собственно, и отца, да еще и от ее рук, трагедией, которую девушке нужно помочь пережить, язык не поворачивался. Дрянь были людишки. Так что ничего «не этакого» я по поводу предстоящей ночи не ощущал. А стоило, как выяснилось. Правда, совсем не в том смысле, какой я изначально в это сложное философское и морально-этическое понятие вкладывал.
Но до ночи еще предстояло дожить, а пока нужно было заняться делами куда более приземленными – фильтрацией, сиречь разделением на овец и козлищ, обслуживающего персонала дворца.
Руководить процессом вызвалась Габриэль.
– Вы позволите, ваше императорское величество, этим заняться мне, – спросила меня принцесса (Или она уже не принцесса? Надо будет над ее будущим статусом подумать, кстати). – Я здесь всех знаю. Много времени это не займет.
Возражений с моей стороны это предложение не вызвало. Я пока раздавал указания своим гвардейцам. Нужно было распределить их по постам в замке и вокруг него, выделить кого-то для охраны ворот, которые мы теперь будем держать запертыми, а также поручить самым внимательным образом осмотреть все помещения на предмет поиска тех приспешников Виллема, кто по какой-нибудь случайности не присутствовал на церемонии принесения мне присяги и мог уцелеть. Таковых, к слову, не нашлось. Пропустить зрелище моего обращения в лича никто не пожелал.
Габриэль в это время при помощи пяти слуг, которые, по ее словам, были вне подозрений, а двое из них (личная горничная и личный лакей) были даже в курсе ее притворства, сортировала обслугу дворца. Происходило это просто. Всех слуг, а их набралось больше сотни, выстроили в одну шеренгу, и Габриэль, проходя вдоль нее, сама или по подсказке кого-то из своей пятерки верных приказывала «Ты, направо!», «Ты – налево!». В результате больше половины слуг, поваров, служанок, горничных, лакеев, прачек, швей и прочих были признаны не замешанными ни в чем и возвращены на свои рабочие места. Три десятка отправились в камеры подземной тюрьмы, по сравнению с которой подвалы Роджера в моем замке просто пятизвездочный отель, а еще десяток украсили собой ветви ближайших деревьев.
– Отцовы наушники, – объяснила мне Габриэль. – Подслушивали, подглядывали. Житья от них не было.
Потом мы очень недурственно поужинали. Оказалось, что по поводу предстоящего пира Виллем меня не обманывал. Он действительно должен был состояться, и к нему даже почти все было уже приготовлено. Правда, праздновать собирались, конечно, не принесение мне присяги, а мое превращение в лича. И готовят повара в Солбери неплохо. Тут он тоже не врал.
А вот потом мне пришлось вспомнить давно уже забытый глагол «продинамить», а также то, что он означает.
Должен сказать, что в отличие от молодых вдов, которым необходимо утешение, и к которым Габриэль себя сама сегодня причислила, дав мне таким образом очень определенный аванс на предстоящую ночь, к девушкам, которые сначала флиртуют с тобой, а потом, как это называлось в моем прежнем мире, «крутят динамо», я по понятным каждому мужчине причинам отношусь с некоторым предубеждением.
Только если в бытность мою спортсменом и тренером в этих случаях мне оставалось только посмеяться над самим собой, восхититься изворотливостью улизнувшей в последний момент несостоявшейся партнерши, да завалиться спать в гордом одиночестве, то в статусе императора я такого мог и не допустить. Есть свои преимущества в монархическом строе. Если, конечно, ты сам высшей властью и являешься.
Габриэль попыталась как раз таки улизнуть. В самом конце пира она состроила скорбное лицо и попросила отпустить ее в ее покои, так как от всех треволнений прошедшего дня она себя не очень хорошо чувствует.
Учитывая, что на протяжении всего этого «полного треволнений дня» девушка оставалась совершенно спокойной, и ни один мускул на ее лице не дрогнул, ни когда из арбалета в собственного отца стреляла, ни когда своего мужа, как бабочку, к гобелену приколола, ни когда отдавала приказ повесить десяток слуг, да и еще мгновением раньше она сидела рядом со мной и с аппетитом ела, я позволил себе ей не поверить.
– Нет, дорогая моя возлюбленная, – ответил я Габриэль насмешливо. – Я слишком долго ухаживал за тобой, чтобы теперь, когда твой горячо любимый муж больше не стоит между нами, отказаться от того, на что ты мне неоднократно намекала, указывая то на красоту своей груди, то на стройность ног, то на все остальное прочее. Сегодня ты проведешь ночь в выделенных мне покоях. И никаких возражений император слышать не хочет.
– Мне надо послать за моей ночной сорочкой, – несколько затравленно глядя на меня, произнесла Габриэль, когда я завел ее в апартаменты, которые уже успели освободить от любых напоминающих о том, что раньше здесь размещался Виллем собственной персоной, вещей, и которые как самые просторные занял я.
Нет. Этого ужаса нам не надо. Помню я смирительную рубашку с асексуальным разрезом, в которую первое время каждую ночь пыталась облачиться Изабелла.
А вот то, что Габриэль уже убила своего мужа, мне было жаль. Я бы его, спустя первые полчаса, которые провел с его вдовой в постели, четвертовал бы или даже в медного быка бы определил. Это надо же так изуродовать психику молодой красивой женщины, что она от близости с мужчиной ждет только боли. Теперь понимаю, почему она, столь смелая и раскованная на словах, так упорно старалась избежать ее на деле.
С другой стороны, подозреваю, что тут она не одинока. Произвел же настоящий фурор мой подход к данному процессу в первые дни моего появления в этом мире в Турвальде. Там, когда Изабелла зачем-то поделилась с другими дамами тем, что я делал с ней в спальне, так на меня целую охоту устроили.
Конечно, тут муж заскочил в спальню жены на несколько минут, воспользовался, не снимая, наверное, даже штанов и сапог, прорезанным в рубашке у супруги отверстием. И все. Вопрос продолжения рода решен. Поэтому, уверен, и существует обычай, по которому женщина предоставляет мужу услуги смазливых служанок, которых для этого сама специально и отбирает. Так ей реже приходится своего ненаглядного по ночам лицезреть.
Вот и покойный муж Габриэль, похоже, совсем без ласк предварительных обходился. Надеюсь, хотя бы не с разбегу свой супружеский долг исполнял.
Впрочем, и в моем покинутом мире, вроде как очень продвинутом в этом аспекте жизни, анекдоты про женскую мигрень по вечерам тоже не на пустом месте, думается, родились. Наверное, дай такой жене законную возможность отгрузить своего мужа к соседке, чтобы это не выглядело для нее чем-то постыдным и оскорбительным, так не сомневалась бы ни минуты. А кто, спрашивается, в этом виноват? Кто не дорабатывает? Вот именно.
Но и исключения бывают, конечно. До сих пор помню, как мы общими усилиями пытались вытащить из спальни незабвенную Миру и ее мужа, брата Мелиссы. Да и до сих пор они, похоже, большую часть времени в постели проводят. Да и Вержина вполне продвинутая была.
Надо будет издать по этой проблеме какой-нибудь императорский указ, что-нибудь в этом процессе регламентирующий. Шутка.
– Это было совсем не больно, а очень приятно, – призналась, когда я уже просто прижал ее обнаженное тело к себе, Габриэль. – Но мне иногда было стыдно. И в начале, когда ты не дал мне надеть сорочку, и потом, когда я стояла на четвереньках, хотя это и было восхитительно, и особенно, когда ты посадил меня на себя сверху, – и девушка нежно провела язычком мне по плечу. – Спасибо.
То-то же. Мне здесь еще декады две, если не три, провести придется. А спать один я уже отвык, так что стыдно тебе еще неоднократно будет. Но приятно.
Гонца в Юмиле я вчера отправил, но отряд подготовленных воинов из Турвальда прибудет еще не скоро, а местные все-таки не совсем надежны. Да и с артефактами, которые должны границу с проклятыми землями прикрывать, разобраться надо, а потом их установить. Нашли их, к счастью. Не уничтожили их предки Габриэль, сложили в своей сокровищнице. Видимо, вначале еще надеялись, что сумеют от власти нежити избавиться. Не сразу стали ей добровольно служить.
Глава 2. Неожиданно, но вовремя.
Следующие десять дней прошли в суете. Я возился с артефактами, которые предстояло установить на границе с проклятыми землями, и разбирался с казначеем, которого для этого ко мне приводили из камеры, куда его определила Габриэль, с финансами Солбери.
Казначей, быстро понявший, что власть в королевстве сменилась, старался быть полезен, как только мог. В целом, местная ситуация была вполне неплохой. Налоги с подданных были невысокие, так что народ, надо признать, отнюдь не бедствовал. Верхушка, в свою очередь, богатела на торговле с проклятыми землями. Древний маг оказался совсем не идиотом и вместо того, чтобы попросту грабить, по сути, захваченные владения, наладил с королевством выгодный для последнего и жизненно важный для себя товарообмен. Ну, у него и золота, и разных других ценностей, не говоря уже об измененных растениях, широко использующихся для приготовления большинства магических снадобий и стоящих очень дорого, еще на сотни лет хватит. Все замки и дворцы погибших магов ему достались, а там разного добра, подозреваю, было немерено. Что же касается измененных трав и прочих цветочков, то они там сами растут – только собирай.
Габриэль в это время занималась, как я это назвал про себя, «точечной зачисткой». В подземную тюрьму еженощно мои гвардейцы доставляли очередных родственников убиенных нами в день принесения присяги аристократов и торговцев, а также тех, кто, как она знала, был в курсе взаимоотношений с древним магом, но в тот день во дворце отсутствовал. В результате камеры быстренько пополнились еще тремя сотнями человек разного пола и возраста и начали напоминать этакую «общагу строгого режима».
Ночи мы проводили теперь вместе, и больше никаких попыток этого избежать девушка не предпринимала. Хотя, справедливости ради надо сказать, что и инициативы тоже не проявляла. Я относил это на последствия десяти лет жизни с мужем. Ага. Как бы не так!
На одиннадцатый день, когда я уже снова был готов углубиться в хозяйственные дела (с артефактами я уже разобрался), Далгиш ввел ко мне в комнату, которую я выбрал под рабочий кабинет (У Виллема такового в замке не было. А зачем, если все равно всем архилич управлял?), пожилого конюха.
– У него важная информация для вас, ваше императорское величество, – произнес мой капитан, подталкивая слугу в спину.
В результате расспросов, которые несколько затянулись, так как конюх постоянно порывался бухнуться на колени и начать оправдываться, что служил нежити, выяснилось, что на заднем дворе стоят три подготовленные к отправке в проклятые земли повозки с разными заказанными товарами. И их надо уже сегодня отправлять, так как завтра они должны быть переданы ожидающим их у границы посланцами древнего мага. А вот казначей об этом не упоминал. Пожалуй, вон тот дуб с раскидистыми ветвями по нему все-так плачет.
Осмотрел содержимое этих повозок. Разные травы, порошки, минералы, заготовки под артефакты и амулеты. Последние, между прочим, работы моих подданных гномов. Плюс провизия. Получается, что и моя империя тоже, пусть и опосредованно, и не подозревая об этом, сотрудничает с хозяином проклятых земель. Вот оно бабло, побеждающее зло. В данном случае, к сожалению, не побеждающее его, а помогающее ему.
Отобрал образцы всех подготовленных к отправке ингредиентов. Отошлю Элифасу и Диане. Пусть подумают, для каких ритуалов или чего-то еще магического они могут использоваться. Надежды, конечно, больше на Диану в данном случае. В народе дроу определенные знания о том, как и для чего использовали древние маги разные компоненты, сохранились. Но и Элифас по известным ему свойствам трав, минералов и порошков тоже сможет, надеюсь, что-то предположить.
А вот этот небольшой караван придется в проклятые земли отправить. Рано еще давать древнему понять, что Солбери больше ему не принадлежит.
К счастью, куда нужно ехать, пожилой конюх отлично знал. Он таких караванов за время службы во дворце не один десяток или даже сотню сопроводил по назначению.
Взял с собой десяток гвардейцев, которых пришлось переодеть в доспехи, принадлежавшие ранее кадаврам, еще двух кучеров, и мы отправились. Дорога к проклятым землям, надо сказать, была не просто наезженная, но и отличалась непривычной для этого мира, если не брать в расчет мой Юм, ровностью.
Это была настоящая застава, а не просто встречающие товар из Солбери слуги древнего мага. Крепкое каменное здание, обнесенное невысокой стеной, и добрых пять десятков кадавров во главе с личем.
– Держите! – бросил он мне, как изображавшему из себя начальника, мешочек с золотыми монетами. – И передайте господину, что армия уже в дне пути от вас. Зайдет в Солбери через северный проход и остановится, ожидая вестей, что с темным магом покончено, после чего сразу будет готова выступить в поход.
Я угодливо поклонился, подобрал с земли плату за доставленный товар и махнул своим спутникам, что нам можно возвращаться.
Все мои хитрые планы катились псу под хвост. Ни незаметно установить охранные артефакты было невозможно – сначала нужно было бы уничтожить эту заставу. Да и возле северного прохода наверняка такая же есть. Ни, даже если бы их не было, времени на установку не оставалось. Работы должны были занять как минимум дней пять, а армия нежити будет в Солбери уже завтра – послезавтра.
Потом, не дождавшись информации от «господина», которому я снес голову, что с темным магом (то есть, со мной) покончено, все эти твари обрушатся сначала на Солбери, а потом и на Турвальд. Эх, если бы мы тогда не перебили всех приспешников архилича. Тогда для меня нынешняя ситуация не стала бы неожиданностью. Но кто же мог предполагать, что после его гибели они не сдадутся, а нападут на меня? Ладно. Чего жалеть о случившемся. Что сделано, то сделано. Надо срочно возвращаться и объявлять общую эвакуацию, пока не поздно. Жители пусть прячутся в лесах, которых здесь мало, но все-таки они есть, а мы направимся в Турвальд, где постараемся успеть организовать армии древнего достойную встречу.
– Ричард! – услышал я, едва влетел во дворец. – Как я рада тебя видеть! Да еще и с развесистыми рогами! Вот уж никогда бы не подумала, что такое возможно! Но Габриэль доставила мне это удовольствие, за что я ей безмерно благодарна. Чуть ли не больше, чем за то, что она предупредила тебя о грозящей опасности.
Изабелла, стоя в дверях тронной залы, заливалась веселым смехом. За ее спиной маячили Габриэль и ее лакей. Марко его зовут. Вспомнил.
Есть такой анекдот.
«Мне кажется, что мне жена с водопроводчиком изменяет? – С чего ты это взял? – Да, прихожу домой, а жена в постели с водопроводчиком!»
У меня получилось немного по-другому. Габриэль мне не жена, так что по поводу рогов Изабелла погорячилась. Обнаружил ее за актом измены, которую таковой в данном случае считать тоже все-таки нельзя, не я, а Изабелла. И не в постели, а в мыльне. И не с водопроводчиком, а с ее лакеем. Который оказался вовсе не лакеем, как я думал, а приближенным «комнатным дворянином», как это здесь называлось. С Габриэль он с самого своего и ее детства, был приставлен к принцессе еще мальчиком, а потом не покинул, когда та сначала «резко поглупела», а потом была против своей воли выдана замуж и потеряла всякое влияние при дворе.
Предан и влюблен, в общем, был. И Габриэль, судя по всему, тоже. В смысле – влюблена. Просто, пока я не показал ей, какой может быть эта самая «влюбленность», до конца этого не осознавала. Считала, что это дружба. Ага. Между мужчиной и женщиной. Бывает. Но очень редко. И заканчивается, как и в данном случае, частенько также. Впрочем, все эти детали я узнал уже позднее. Сейчас мне было слегка не до такой ерунды, как выяснять, кто, кого и где.
– Думала, это ты там плещешься, – продолжала между тем Изабелла. – Захожу… А там… Габриэль я возьму в свою свиту. Она – единственная женщина, которая не только не пытается влезть в постель к моему мужу, но оказалась там только по его приказу, да еще и верность ему не сохранила, – тут Изабелла осеклась, увидев, насколько озабоченное выражение написано у меня на лице и что меня абсолютно не интересует ее рассказ.
– Сюда идет армия нежити, – произнес я. – Нужно срочно известить всех, чтобы покидали свои дома и прятались. Мы сегодня же выезжаем в Турвальд. И, Изабелла, как ты здесь оказалась? – до меня только сейчас дошло, что Изабелла каким-то образом очутилась в Солбери, хотя должна была быть в Юмиле.
– Мы с Элениэль, – сразу став серьезной, ответила Изабелла. – Выехали через два дня после тебя. Элениэль по дороге захватила три сотни эльфийских воительниц, а я в Турвальде две тысячи конницы. Кроме того, с нами три десятка боевых магов. Ричард, неужели ты, правда, мог подумать, что мы не последуем за тобой, хотя ты нам и запретил? А твоего гонца с известием, что все прошло хорошо, мы встретили по дороге. Но все равно решили продолжить путь.
– И, похоже, что мы вовремя? – добавила, выходя у меня из-за спины, Элениэль.
Глава 3. Планы меняются.
Неожиданное, но крайне своевременное прибытие, пусть и небольшого, но хорошо подготовленного войска в корне меняло ситуацию и, соответственно, и мои планы. Ни о каком бегстве больше не могло идти и речи. Врагов нужно уничтожить. Именно уничтожить, а не просто разгромить. Чтобы весть о случившемся древнему магу подать некому было. Все равно узнает, конечно. Но чем позже это произойдет, тем лучше.
И для начала необходимо было определить то место, где встанут войска нежити, и подготовить им там ловушку. На рекогносцировку мы отправились с Элениэль, десятком ее воительниц и полусотней турвальдской конницы.
Изабелла с остальной армией, руководство которой Элениэль передала Галанэль, оставалась во дворце, парк вокруг которого превратился в настоящий военный лагерь – палатки, кухни, загоны для лошадей, шум, гам.
Что касается Габриэль и ее, хмм.., «возлюбленного», с которым бывшую принцессу так удачно застала Изабелла, то вопрос с ними решился быстро. Я бы, может быть, и не сообразил бы, как правильнее поступить, но для Изабеллы, с ее знанием обычаев и пониманием местных нравов, это проблемы не составило.
Кстати, «изменщица» и "прелюбодейка" абсолютно не смущалась тем фактом, что была застигнута за весьма однозначным занятием в мыльне. Впрочем, со мной взглядом она все-таки старалась не встречаться, а «виновник торжества» так и вовсе где-то спрятался. Все-таки соперником самого императора выступил, да еще и удачливым. Зря. Меня вся эта ситуация совсем не задела. Ну, только самую малость, наверное.
– Габриэль, – обратилась Изабелла вечером, когда мы узким кругом собрались в моих покоях после ужина, к девушке. – Ты же понимаешь, что тебе нужно сделать выбор. И прямо сейчас. Или ты расстаешься со своим избранником, или ты не сможешь представлять мою власть в Солбери.
О том, что королевство войдет на правах герцогства (на большее оно по размерам никак не тянуло) в состав Турвальда, то есть распоряжаться здесь будет Изабелла, мы уже с женой решить успели. Да и выхода другого не было. Без торговли с проклятыми землями, которой, разумеется, больше не будет, Солбери, если останется, хотя бы частично, самостоятельным, просто не могло выжить чисто экономически. Другое дело – в составе процветающего Турвальда.
Габриэль вопросительно посмотрела на Изабеллу.
– Это мужчина может, сколько ему угодно, заводить любовниц из нетитулованных дворянок и валять по сеновалам простолюдинок, – пояснила Изабелла. – Никому даже в голову не придет его осудить. Нам, женщинам, сложнее. Стоит только просочиться слуху, что ты развлекаешься со своим «комнатным дворянином», по сути, хоть и благородным, но слугой, как твой авторитет, а, следовательно, и престиж моей власти, упадет так низко, что ни один указ не будет исполняться. Да еще и волнения кто-нибудь обязательно спровоцирует.
Габриэль на несколько секунд задумалась, кивнула и произнесла:
– Марко. Я выбираю Марко. У него и с сыном превосходные отношения. Он станет для него хорошим отцом. А власть? Что она? У меня ее и не было никогда.
– Хорошо, – было видно, что Изабелла довольна таким решением теперь уже точно бывшей принцессы. – Я передам тебе. Заметь, тебе, а не этому Марко, графство в Турвальде. Есть там одно выморочное. Его владелец, скажем так, был слишком близок к королеве Вержине. Там и будете жить. В Солбери вам делать больше нечего.
Тут Изабелла была абсолютно права, хотя этот момент мы с ней и не обсуждали. Оставлять в Солбери, как ни крути, а законного наследника трона было бы неразумно. С нашей стороны. И небезопасно для Габриэль, кстати. В королевстве еще оставались родственники уничтоженных нами аристократов, которые могут захотеть отомстить ей. Казнить же их всех, учитывая, что непосредственной их вины в том, что королевство верно служило хозяину проклятых земель, было невозможно, да и несправедливо.
Утром следующего дня мы с Элениэль уже объезжали местность невдалеке от так называемого северного прохода в проклятые земли. К слову, застава нежити была и здесь, так что держаться нам пришлось от нее подальше.
– Думаю, они остановятся здесь, – указала Элениэль на обширный луг, к которому с одной стороны примыкала роща. – Тут и места достаточно для лагеря, и дрова рядом. Если они собираются дожидаться в течение нескольких дней новостей, то лучше этого луга ничего не найти поблизости. А далеко вглубь Солбери они тоже не пойдут. Тогда слух об их появлении может и до Турвальда дойти. А они, как я понимаю, рассчитывают на внезапность нападения.
Я осмотрелся и признал, что предположение моей жены и по совместительству министра обороны, великой герцогини Юма и королевы-матери короля Эльфары (сколько же я на нее всего навалил, однако), судя по всему, совершенно верное. А к вечеру появилось и войско древнего мага, которое подтвердило это, начав разбивать большой лагерь именно на этом лугу.
Было врагов не слишком много. Где-то до пяти тысяч пеших кадавров при полусотне непосредственно командовавших ими личей. Последние были весьма средней силы. Десятков шесть измененных оборотней-волков. Это была самая опасная часть армии. И, наконец, предводитель всего этого войска – архилич. В балахоне с капюшоном.
Интересно, почему вся эта высшая нежить так одевается? Неужели они осознают, насколько уродливо выглядят со своими обтянутой кожей черепами, светящимися глазами и иссушенной плотью и поэтому скрывают свой облик? Или это древний маг им приказал носить такую одежду, чтобы не видеть лица своих «верных слуг»?
Встали они тремя лагерями. В одном кадавры, которым ничего особого было не нужно – где остановились, там по команде и сели на землю, во втором, ближе к роще, оборотни – им как раз дрова для приготовления пищи понадобятся, третий представлял собой ставку архилича, который почему-то решил держаться отдельно и от кадавров, и от оборотней. Это было нам на руку. Появлялась возможность бить противника по частям.
– Твари, – со злостью прошептала Элениэль, наблюдая, как под сотню рабов, среди которых были и люди, и эльфы, под ударами кнутов воинов-дроу начали устанавливать шатер для архилича, палатки для оборотней, таскать дрова и воду из протекавшего рядом ручья. Всю эту работу контролировали три погонщицы из числа девушек-дроу.
– Они все под заклятьем «Подчинения», Элениэль, – произнес я. – Не ведают, что творят.
– Все равно, – возразила она. – Посмотри, как тот дроу избивает эльфийку. Их всех надо уничтожить. Я взяла с собой Люсинду. Сидит в закрытой повозке, чтобы людей не пугать. Поручу ей.
– Нет, – остановил я Элениэль. – Для твоего лича (подозреваю, что бывшую архимагиню вполне можно было причислить и к архиличам, если бы она владела не только воздушной магией) будет другое задание. Она должна будет напасть на заставу. Ее сил как раз для этого хватит. Там шум сражения услышат обязательно. Надо, чтобы оттуда никто не мог сбежать.
Вообще, настрой Элениэль мне совсем не понравился. Чувствую, как ей не терпится кинуться в битву. А ведь она даже не представляет, насколько сильны наши противники. Ни с измененными волками-оборотнями, ни с архиличами из проклятых земель она ни разу еще не сталкивалась. Надо будет что-нибудь придумать, чтобы удержать ее в тылу.
– Пошли кого-нибудь за нашим войском, – дал я указание жене. – Пусть завтра к обеду расположится в двух – трех лигах отсюда. Если ближе, то могут заметить. И мне срочно нужны артефакты, которые раньше закрывали границу Солбери от проклятых земель.
– Когда мы нападем? – спросила Элениэль, направляясь к своему коню, стоявшему у подножия невысокого холма, с которого мы следили за армией архилича.
– На восходе солнца послезавтра, – ответил я, прикинув, сколько времени потребуется, чтобы реализовать все мои задумки. По-хорошему, нам бы побольше времени на подготовку, но есть риск, что враги могут двинуться на Турвальд раньше. Кто их знает, будут они ждать сигнала из Солбери о том, что меня удалось устранить, или нет.
– Тогда эту ночь, так как все равно ничего мы пока сделать с нежитью не можем, предлагаю провести по-эльфийски, – произнесла Элениэль и вскочила в седло. – Я скоро вернусь.
План предстоящего сражения у меня уже в основном созрел. Кроме одного момента, к сожалению. Я представления не имел, что делать с архиличем. Эту тварь уничтожить будет крайне сложно. И сделать это, видимо, по силам только мне. Да и то, если смогу подобраться поближе. С остальными было все-таки попроще.
Лагерь оборотней мы по периметру перекрываем охранными артефактами, в которых я завтра заблокирую потоки жизни, от чего они превратятся в оружие массового поражения как для нежити, так и для живых. В данном случае – для оборотней. В общем, поступлю так же, как уже было отработано мною и Сигрид.
Правда, полностью окружить лагерь измененных не получится, но это и не надо. Оставим для них проход к роще, где разместим эльфийских воительниц. Непосредственно в битву я их пускать не хочу. Это они сами себя воительницами считают, а для меня они красивые девушки, которым не место на поле сражения. Кроме того, они мне со своей природной магией нужны в качестве магических агрономов. Так что пусть приготовят для оборотней ловушки в роще и этим ограничатся. Если этот мой план сработает, то уничтожить опаснейших противников, какими являются не поддающиеся никакой магии, кроме темной, модифицированные древним оборотни, может получиться даже без потерь с нашей стороны.
Теперь кадавры и их хозяева личи. С ними пусть сначала разбираются мои боевые маги. Даже если не перебьют всех, а это вряд ли, то личи свой запас магии точно весь израсходуют. А потом в дело вступит конница, которая с седел порубит эту мертвую пехоту. Тут, конечно, потери будут, но на то приведенные Изабеллой турвальдцы и воины, чтобы своей жизнью рисковать.
Еще хорошо бы хотя бы полсотни всадников выделить в отряд, который зайдет в проклятые земли и там проконтролирует, чтобы ни отсюда, ни с заставы, которую будет громить Люсинда, никто не сбежал.
А я? А я, когда все это светопреставление начнется, буду пробираться к архиличу. Он расположился немного в стороне. Сразу на помощь к своим не придет. Да и сложно ему быстро сообразить будет, куда кидаться. С одной стороны уничтожают кадавров, с другой – оборотней. Пока выберет, кому помогать, я уже рядом со своим приобретенным умением блокировать магию буду. Даже если я просто свяжу его боем и не позволю применить свою мощную магию против моих воинов, уже хорошо будет. Потом все вместе мы его добьем.
И Элениэль. Как с ней все-таки быть? Она должна будет координировать все наши разрозненные действия и ни в коем случае сама в схватку не вступать. Только вот попробуй удержи эту красавицу. Но тут у меня тоже есть одна идейка. Элениэль, конечно, обидится, но это всяко лучше, чем если она необдуманно кинется мне помогать с архиличем.
– Все указания твои передала, – поднялась ко мне на холм Элениэль. – Пошли вон к тем деревьям. Я обещала тебя с эльфийской любовью познакомить.
На поляне между выбранными деревьями Элениэль что-то рассыпала из висевшего у нее на поясе мешочка, мне показалось, что какие-то семена, и из земли вырвались неизвестные мне цветы, издававшие сильное и очень возбуждающее благоухание, трава, которая стала необычайно мягкой и нежной, обволакивала мое тело, как тончайшая шелковая простыня, и зазвучала тихая мелодия. Откуда она шла, было абсолютно непонятно. Казалось, что и от деревьев, и от цветов, и от самой земли.
– Вот так мы любим друг друга, – сказала эльфийка, освобождаясь от одежды и нанося себе на кожу какую-то мазь, от чего она вся засветилась при свете звезд. – И нас за это считают распущенными.
С этими словами она грациозно опустилась рядом со мной на травяное ложе, и я провалился в нирвану. Сколько продолжалось это наслаждение, сказать не возьмусь. Мы были абсолютно не связаны никакими условностями и вели себя так, как, наверное, могли себе позволить только первобытные люди в первый день своего появления в этом мире. Никаких забот, никаких мыслей. Только Элениэль и я.
– Почему ты раньше мне никогда этого не показывала? – спросил я жену, когда уже под утро ночная магия начала исчезать и мы, наконец, смогли друг от друга оторваться.
– Ричард, – ответила мне Элениэль, склоняясь надо мной. – Такая ночь бывает только раз в году. И мы с тобой впервые оказались во время нее вместе и на природе.
– Понятно, – кивнул я и, обняв эльфийку, застегнул на ее шее ридитовый ошейник, который все это время лежал рядом со мной.
– За что!? – воскликнула пораженная девушка.
– Не за что, а зачем, – поправил я ее, вставая. – Чтобы ты не кинулась в битву. Чтобы ты на всем ее протяжении следила за ее ходом и вовремя подавала нужные команды. Оставаясь при этом в тылу. И если ошейника для этого мало, то я еще прикажу тебя связать.
К утру следующего дня все было готово. Артефакты тумана тления были установлены вокруг лагеря оборотней, и возле каждого притаились эльфийские воительницы (пришлось все-таки задействовать их для этого – больше у меня никто бесшумно перемещаться в войске не умел), ждавшие только сигнала Элениэль, чтобы включить их. В роще скрывалась Галанэль с остальными эльфийками. Они уже подготовили множество ловушек, но были готовы быстро создать их еще больше, если понадобится.