Александр Воропаев
Всласть
Массаракш! Похоже, мы, наконец, подходим к главному – к тому, почему Сириус разговаривает со мной. Он объяснял: ради эксперимента. Но почему именно со мной? Не может же быть потому, что я неплохо разбираюсь в структурной… структуральной лингвистике.
– Я хотел бы подойти к главному, – сказал Сириус, именно теми же словами, что возникли у меня в голове, словами, не оставляющими никакой надежды к отступлению.
***
Полуденное солнце просунуло пальцы в деревянные жалюзи на окне спальни, и яркие косые полоски загорелись на домотканой дорожке у кровати, на крахмальных простынях и на веснушчатой коже Джуди, каким-то образом еще больше удлиняя ее обнаженные ноги.
Она почувствовала мой взгляд и подняла лицо от моей груди. Рыжеватые волосы рассыпались спиральками вокруг ее головы.
– Меня некоторое время не будет, – сказал я. – Мне нужно будет уладить кое-какие дела, помочь другу. Я хотел просить тебя, Джуди, чтобы это время ты пожила здесь, в Готро. Побудь приятельницей моей Иришке. Вы неплохо ладите, и она прекрасно все понимает про нас. Иначе бы она не уехала в такую жару кататься на велосипеде. Присмотришь за домом?
– Ты очень загадочный, Димитрий. Русские все такие?
– По маме я – ассириец.
– Вот… И ты меня постоянно мистифицируешь. Это для того, чтобы влюбить в себя понадежнее? Откуда у тебя это все?
– Отец оставил.
– Кто был твой отец? – спросила Джуди.
– М-м… как ты считаешь, кем может быть человек, который на вопрос «так ты бандит?» отвечает: «ну не совсем»
– А-а… И кем же?
– Только бандитом.
Джуди откинула голову на подушку, подумала, пожала плечами.
– А кто была твоя жена?
– Художница, иллюстратор… Первая девушка, которая во время ухаживания за ней не спрашивала меня, могу ли я быть попроще?
– Я тоже не спрашивала… – смеясь, заметила Джуди. – Еще не успела.
***
– Как дела? – спросил Сириус.
– Хорошо, – я повернулся и из-под руки посмотрел на окна второго этажа. Оттуда доносился шум включенного душа.
– Ну я же говорил тебе!
– И будут еще лучше, если ты вызовешь дождь. Виноградники ждут.
– …Я подумаю, что можно сделать. Ты готов? За своих можешь не беспокоиться, одним глазом я буду за ними приглядывать.
– Поехали.
– Хорошо, – сказал Сириус и помолчал. – …Ну так сделай же хотя бы шаг. Шагни!
Я шагнул. И угодил в лужицу. Антураж вокруг меня кардинально переменился.
…Пожалуй, это было утро. Дождливое раннее утро. У помещения отсутствовала одна стена. Вокруг раскинулся то ли лесной пансионат, то ли скаутский лагерь. Небо было серое. В гулком воздухе носился настойчивый голос кукушки. Между коттеджами лежали темные дорожки, мягкие на вид, кое-где на их поверхности блестели лужицы. Дождь все моросил. Мокрыми были трава, красные стволы сосен и крыша на соседнем коттедже.
Мимо, подтягивая на ходу спортивные трусы с красной полоской, пробежал парень лет двадцати пяти. Взъерошенные мокрые волосы, умеренно подкаченный обнаженный торс, на ногах – спортивные тапочки. Бегун прошлепал метров двадцать по влажной гаревой дорожке, мимо мокрого столика и отсыревших шезлонгов, а потом за пушистой елкой свернул с нее и, немного оскальзывая на мокрой траве, взмахивая иногда вбок рукой, чтобы удержать равновесие, побежал к деревянной кладке. Вокруг нее густо торчали острые зеленые листья, бархатные пальцы камыша, а за ними поблескивала поверхность лесного озера.
– Где это мы?
– На Смоленщине…
Я повернул голову. Рядом, у раздвинутой в стороны, на манер шторок, стены коттеджа стоял молодой мужчина, примерно моего возраста и комплекции. Лицо у него было, как говорится, «типическое-типическое». Серые глаза, прямой нос, чуть впалые щеки… Только вот на щеках у него ярко выделялись вертикальные ртутные полоски.
– Ты – Сириус? – спросил я, и сам понимая, что конечно это может быть только он. Сириус кивнул. – А это зачем? – я показал на щеки.
– Старинная традиция. Я сейчас для удобства в теле бота, а самые функциональные из них очень похожи на людей… Но если хочешь, я их уберу.
Ртутные полоски растаяли.
– Ну, что дальше? Какой план? – спросил я.
Сириус совсем по-человечески выглянул из-под крыши, скосил глаза в сторону.
– А это и есть будущее? Реальное? – не удержался я.
– Реальность сильно переоценена, – философски заметил собеседник. – Но в общем, да. Мой вариант будущего.
– И везде так, – я обвел рукой вокруг.
– …А, это ты про города? Ну почему, есть предпочитающие жить в городах. Не так много, как в вашем варианте, но все-таки… Да ты вроде и сам не любитель.
От соседнего коттеджа, через лужайку, прямо по мокрой траве, к нам шел плотный человек в линялой майке.
– Здравствуйте, товарищи. У вас, случайно, нет вегетативных биоячеек? Стандартных, стволовых… – спросил он, приглядываясь со света. Сириус снова включил на щеках полоски. – Помощник уже целую неделю барахлит. Туго соображает, а тут еще и температурить начал…
– Здравствуйте. Хотите, я посмотрю? – сказал Сириус.
– Да нет, не надо. Мне самому хочется разобраться. Я заказал, а прислали не те. Какие-то новомодные, не знаю даже, к какому месту их приспособить. Бардак у них там конечно последнее время в доставке – ясно же было сказано… Ну нет, так нет. Придется у Заслона справиться, как эти использовать.
– Ты есть не хочешь? – спросил Сириус, когда сосед, распугивая лягушат, пошлепал по лужицам обратно.
Я с сомнением посмотрел на спутника. В голове выскочили все эти стереотипы с цветным драже, заменяющим и курицу, и шампанское… Но перекусили мы по-человечески: козьим сыром и хлебом, по очереди макая рыхлые ломти в плошку с густым зеленоватым маслом. Все это компаньон извлек из агрегата, схожего с небольшим холодильником, но только продукты были нормальной температуры. Сыр и хлеб были свежие, оливковое масло в меру сдобрено чесноком. Именно, как я люблю. В обычных стеклянных стаканах разлита простокваша, вот она – холодная. Сириус от меня не отставал.
– Мне все равно, чем питаться, – пояснил он. – То есть чем заряжать тело этого бота, естественно. Но эмоционально приятно, наконец, составить тебе компанию.
– Так ты здесь… живешь? Поэтому мы здесь? – спросил я. Вопрос был не очень умный, но когда я перенесся, то ожидал, что мы останемся в переделах имения Готро. Только в декорациях будущего.
– Я, собственно, практически не ограничен конкретной локацией, – ответил ассистент. – Хотя бы отчасти я присутствую везде, где есть сеть или любой функционирующий процессор. А к этому месту я привязан эмоционально. Здесь меня создали.
Простокваша была чудо, как хороша, но я представил себе, что мне придется разбираться с устройством местного туалета и отодвинул стакан в сторону.
– Ну ладно, объясняй, чем помочь, что с тобой не так?
– Ну ты же видел, – сказал Сириус без настроения.
Я пожал плечами. Покрутил головой. Что я должен был увидеть? Дождь? Кажется, через свинцовую пелену начинает пробиваться солнце, да и дождь уже почти прошел.
– Я про дядю Женю. Сейчас приходил. Доставка работает все хуже и хуже, – сказал Сириус. – Путают заказы, получателей, сроки. А раньше такого и представить было нельзя. Ведь это основа снабжения. Кровь экономики. Продукт должен попадать от производителя к потребителю напрямую, быстро, и также четко должен работать запрос в другую сторону. Один платит, другой получает бонусы… Потом, видишь: стена коттеджа открыта, и это в сырую погоду. А помещение должно проветриваться в сухую и ветреную. Ведь это тоже сбой.
– И все?
– Нет, не все. Мелкие нарушения происходят все время. Я, конечно, могу корректировать управление интеллектуальных программ разных сервисов, но последнее время я только этим и занимаюсь, и вижу, что сбоев становится все больше, и случаются они все чаще, и понимаю, что причина находится на более высоком уровне. Теперь стали появляться проблемы посерьезнее. Ты ведь осознаешь, как опасно потерять управление на транспорте? А в энергетике? А еще неполадки происходят на океанических фермах: платформы по выращиванию белка ни с того ни с сего отправляются в странные маршруты, концентраторы углерода переходят в режим сброса… Дожди вдруг выливаются, где хотят. Население в сорок семь миллиардов – я чем должен кормить?
Я оглянулся вокруг. Тишина, зеленая пустота. С той стороны озера, шумно гребя руками, возвращался давешний бегун. Неужели на Земле проживает сорок семь миллиардов людей? Где они все помещаются?
– Ладно… И куда мы сейчас? Мы не опоздаем?
– Без нас не начнут.
Корабль стоял прямо за домом. Черный, пузатый, очень похожий на первые модернистские представления о космических ракетах: внизу располагается хвост-тренога, между опор – ступеньки, ведущие ко входу, острый наконечник аппарата смотрит в небо. Трава вокруг пузатыша была покрыта инеем и хрустела под ногами.
– По привычке набирает энергию, – объяснил спутник. – Он отчасти живой.
Сириус подошел ко входу и ладонью продавил мембрану.
– Вы улетаете, что ли?.. – раздался голос. Сзади стоял сосед – дядя Женя, он был явно расстроен. – А я думал, вечером познакомимся, как следует. Пообщаемся. – Он оттопырил мизинец и поднял большой палец. Что-то этот жест мне смутно напоминал. – Я раздобыл настоящий ведерный самовар, из двадцатого века, восстановил его в лучшем виде. Дмитрия, я вижу, все еще нет, а Лешка-то, бегун этот, живет по строгому режиму и вообще отшельничает – к экзаменам готовится. А у меня чай, вы не поверите, собран вот этими собственными пальчиками на западном склоне Гхат, – продолжал соблазнять сосед. – Знаете, где это? Заделаем чайку, по-настоящему, по-русски – в самоваре. А больше в поселке никого нет, некому похвалиться… Был еще один сосед – соседка, но она отбыла на симпозиум каких-то ненарративных политтехнологов. Вы не знаете, что такое политтехнологи?
– Я очень извиняюсь, – сказал я, – но чай заваривают не в самоваре, а в таких специальных маленьких чайничках, а самовар – он только для кипятка…
– Так вы специалист по двадцатому веку? – оживился дядя Женя. Я неуверенно кивнул. – Так вас же мне сам Заслон послал!..
Сириус вдруг повернулся и внимательно вгляделся в лицо мужчины.
– Что-то мне кажется, ваши нанокорректоры пошаливают, – сказал он. – Когда вы последний раз проверяли их концентрацию в крови?
– Ну вот, начинается! Диагностику не запрашивал, – явно раздосадованный дядя Женя повернулся спиной.
Люк без видимой команды зарастился. Мы поднялись в помещение, похожее на рубку или что-то в этом роде. Стены шли сужающимся кверху полукругом и были сделаны из полупрозрачного материала. Стоило сфокусировать взгляд за переделами помещения, на коттедже и стремительно уменьшающейся лужайке, как они стали совсем прозрачными. Впрочем, возможно, это были просто мониторы. Очень быстро корабль набрал высоту и пробил низкую облачность. Вокруг вспыхнуло бирюзовое небо.
Мы тем временем уселись в яйцевидные кресла.
– И ты всем один занимаешься? – спросил я. – Ведь это ты же Заслон и есть?
– Нет, не один: теперь к этому подключился Мировой Совет. Они очень встревожены сложившейся ситуацией и ищут пути решения проблемы. По их предложению я перезапускаю все нейросети, одну за другой. На какое-то время это помогает, но затем вновь появляются ошибки. Для успешного решения нужно поставить диагноз, а его нет. Гипотез выдвинуто более чем достаточно, даже о злокозненном внешнем вмешательстве…
