Вадим Панов
Паутина противостояния
– Я не сторонник тотального контроля, – улыбнулся Сантьяга.
– Но ведь вы прямо запретили контрабандистам вести дела за пределами Тайного Города!
– Не запретил, а рекомендовал принимать повышенные меры предосторожности.
– Вы… – И тут до Схинки дошло: – Вы знали, что мой господин заинтересуется контрабандистами!
– Предполагал, – после короткой паузы подтвердил Сантьяга. – Это очевидный ход.
– А Косар?
– Его мы упустили.
– Вы использовали контрабандистов в качестве наживки!
– Я выдал соответствующее предупреждение.
– Предупреждение! Ха! Много вы знаете шасов, способных отказаться от прибыли? – Схинки яростно посмотрел на виски, мотнул головой, словно отказываясь, и продолжил: – Вы их подставили! – Наткнулся на непроницаемо-черный взгляд, поджал губы, но тут же повторил: – Вы их подставили!
Сантьяга вновь улыбнулся, грея в руках бокал с коньяком, а затем легко предложил:
– Давайте я расскажу о том, чего вы не знаете… Об одном, необычайно забавном представлении, свидетелем которого я стал.
* * *
Если вам неизвестно, где находится магазин Юрбека Томбы, ваше состояние не превышает пары зачуханных миллионов. Утверждение жестокое, но, увы, предельно честное, точно и беззастенчиво демонстрирующее, что один из директоров Торговой Гильдии, а по совместительству – главный антиквар и ведущий ювелир Тайного Города на мелочи не разменивается.
Семейный бизнес, зародившийся столько тысяч лет назад, сколько даже навы с трудом живут, Юрбек продолжил именно так, как завещали предки. Ориентировался на клиентов состоятельных, на тех, кого не смущает обилие цифр в итоговом счете, кто ищет не сиюминутные безделушки, а ценности, способные стать фамильными реликвиями. Золото высочайшей пробы, серебро, платина, исключительно чистые камни, а главное – потрясающее мастерство изготовления и неисчерпаемая фантазия делали драгоценности «от Юрбека» настоящими произведениями искусства. Кроме того, Томба привлекал к работе выдающихся современников, не модных деятелей, а настоящих, признанных гениев, одно имя которых заставляло сердца клиентов биться чаще, а руки – тянуться к чековым книжкам. К примеру, эскизы для последней коллекции ушлого Юрбека создал Алир Кумар, художник с мировым именем, и возникший вокруг нее ажиотаж можно было сравнить разве что с древней истерией вокруг билетов на «Титаник», правда, с гораздо более жизнеутверждающим финалом. Презентация сокровищ должна была состояться сегодня, состоятельная публика готовилась штурмовать магазин, и счастливый Юрбек всю ночь размышлял над тем, что следовало закладывать не триста процентов прибыли, а триста пятьдесят…
Одним словом, ровно в одиннадцать утра магазин должен был превратиться в гламурный аналог Одесского привоза, а потому Сантьяга, естественно, заинтересовавшийся коллекцией, договорился о встрече на девять утра, за два часа до открытия.
– Прекрасная коллекция, Юрбек, поздравляю. – Сантьяга поднял ожерелье чуть выше, любуясь игрой темно-синих сапфиров. – Чувствуется, что Алир работал над вашим заказом с душой.
– Наши желания удачно совпали, – улыбнулся Томба. – У Алира родился третий ребенок, сын, и он размышлял, чем порадовать любимую жену. Мое предложение показалось ему интересным.
– То есть наиболее удачные работы остались у нашего дорогого художника?
– Увы, комиссар, именно так, – подтвердил Томба. – Весьма дорогого, надо сказать, художника. Знали бы вы условия, на которых он согласился…
– Ничего страшного, мастер придумал достаточно оригинальных вещей. – Комиссар вновь посмотрел на украшение. – Это ожерелье Алиру определенно удалось. Линии неброские, но изысканные.
– Не всякая женщина оценит грацию простоты, комиссар.
– Значит, это ожерелье можно использовать в качестве теста.
– Не слишком ли дорого?
– Когда речь идет о женщинах, глупо думать о деньгах. – Комиссар вернул ожерелье в футляр. Огляделся. – Изумруды оставим зеленым, рубины – рыжим… – Сантьяга лишь мельком взглянул на соответствующие витрины. – Сапфиры мы видели… Давайте перейдем к бриллиантам.
– К черным?
– Для начала – к обычным.
Три футляра с отобранными комиссаром украшениями остались лежать на столике, и у Юрбека мелькнула мысль: «Интересно, на шее какой красавицы окажутся столь роскошные драгоценности?» Однако Томба отмел непрофессиональные вопросы и вернулся к бизнесу:
– Рекомендую обратить внимание на мужские перстни, комиссар. Алир придумал удивительно элегантные линии.
– Давайте посмотрим…
Однако перейти к разделу «Перстни мужские, уникальные, дорогостоящие» господам не удалось. В стеклянную дверь магазина – металлическую штору по случаю визита Сантьяги подняли – принялся рваться плечистый коротышка в черных кожаных шмотках и красной бандане.
– Мля! Пустите, а! Мне нужно! Пустите скорее! Пожалуйста!
Господа переглянулись.
– Служащий? – ехидно поинтересовался нав.
– Сейчас его выбросят, – пообещал недовольный Юрбек, делая знак охранникам. Два люда, размерами и силой напоминающие молодых носорогов, решительно двинулись к дверям. Ближайшие перспективы обладателя красной банданы стали вырисовываться в печальном свете, однако Сантьяга неожиданно решил помочь будущей жертве службы безопасности.
– Пусть спросят, что ему надо.
У Юрбека отвисла челюсть:
– Вы серьезно?
– Это Копыто Шибзич, – негромко произнес комиссар. – Он знает, что ему по карману только одно приобретение в вашем магазине – разрешение помыть полы. И он видел, что здесь я. Ему что-то нужно, и мне интересно – что?
– Ну, раз вы настаиваете… – Замершие было люды получили от Томбы кивок и продолжили движение к дверям. – Надеюсь, я успею проветрить помещение до появления посетителей.
– У вас отличная система кондиционирования.
– Устанавливала фирма моего двоюродного брата, – тут же сообщил Юрбек. – Кстати, а как с этим вопросом обстоят дела в Цитадели?
– Отлично, – не стал скрывать Сантьяга.
– Ремонт давно делали?
– Сразу после войны.
– Какой из них?
– Победоносной.
– Значит, недавно…
Тем временем люды ввели Копыто. Один подтолкнул уйбуя к господам, а второй приволок и поставил рядом с дикарем деревянный ящик.
– Я проверил, внутри все чисто.
– Нету тама динамита, я тебе сразу сказал, – окрысился на охранника уйбуй. После чего обернулся к господам, умильно улыбнулся, на всякий случай стянул с черепа бандану и протараторил: – Здравствуйте, а я к вам за помощью и поддержкой, потому что все меня обманывают и тиранят.
Маленькие глазки Копыто с надеждой уставились на Сантьягу. Нав остался невозмутим. Юрбек же, решивший, что понял причину появления уйбуя, поморщился и вытащил из кармана бумажник:
– Дам десятку, только проваливай!
– Мне десятка не нужна, – гордо отрезал Копыто.
– На большее не рассчитывай, пропойца.
– Мне правды нужно.
– Какой? – не понял Томба.
– Правды? – приподнял брови Сантьяга.
Неожиданная просьба заинтриговала.
– Можно я из ящика достану? – с интонацией заправского престидижитатора осведомился дикарь.
– Надеюсь, там ничего отрезанного нет? – забеспокоился Юрбек. И тоскливо посмотрел на Сантьягу: – Комиссар, у меня приличный магазин.
– Только отпиленное, – попытался успокоить шаса Копыто.
Получилось не очень.
– Спящий свидетель…
Томба побледнел. Охранники напряглись.
– Доставайте. – В глазах комиссара блеснули озорные огоньки.
Копыто открыл крышку, вновь осклабился, после чего извлек на свет статуэтку толстого мужчины. Проникающие через витрину солнечные лучи радостно заиграли на разноцветных камушках, украшающих скудную одежду золотого толстяка.
– Любопытно, – прищурился Юрбек. – Ну-ка, дай посмотреть!
Почуяв прибыль, Томба понял, что может вполне обойтись и без свидетельства Спящего.
Сантьяга же задумчиво потер подбородок.
– А вот отпиленное! – Уйбуй торжественно представил господам толстую золотую руку.
– Где взял? – строго спросил шас, внимательно изучая захваченную статуэтку через непонятно откуда взявшуюся лупу. – Только честно!
– У меня все честно, – заверил Томбу повеселевший Копыто.
– Разумеется, разумеется… – Юрбек ласково провел пальцами по камням и посмотрел на Сантьягу: – Работе не менее трех тысяч лет. Судя по некоторым деталям, делали чуды. Точно скажу после экспертизы.
– Это изображение Галла, – обронил комиссар.
– Галла… – Томба прищурился, вспоминая, о чем ему говорит это имя, а затем широко распахнул глаза: – Вы шутите?!
Сантьяга подошел к ящику, заглянул в него, рассмотрел остальную добычу дикаря, после чего осведомился:
– Копыто, где вы взяли эти вещи?
– Все по чесноку, комиссар, – осторожно ответил уйбуй. – Мы с пацанами в натуре под землю лазали, с големами рубились отчаянно, потом…
– Достаточно. – Сантьяга перевел взгляд на шаса. – Это подлинники, Юрбек. Если нужно, Темный Двор даст официальное подтверждение.
– Значит, челам не продашь…
– Зато коллекционеры из Тайного Города эти раритеты с руками оторвут.
– Пожалуй.
Устроить новую шумиху после того, как спадет ажиотаж вокруг коллекции от Алира, или объявить о появлении необычных сокровищ прямо сейчас, пока клиенты взбудоражены? Ни о чем другом Юрбек думать не мог.
– Тока ты эта… Правильную цену давай, давай. – Копыто понял, что шас заинтересовался, и немедленно, правда, несколько развязно, обозначил свои приоритеты. – А то я человскому скупщику товар снесу, в натуре? Для правды, мля.
В следующий миг опомнился, испуганно поглядел на комиссара, но тот, к огромному облегчению и некоторому удивлению уйбуя, смотрел не на него, а на Юрбека. С улыбкой смотрел.
– Может, его все-таки выбросить? – поинтересовался Томба, ласково поглаживая статуэтку. – В зале сразу станет чище. И выгоднее.
Люды обозначили движение. Копыто съежился, но тем не менее продолжил гнуть свою линию:
– Точно говорю: снесу отсюдова, и всё!
– Это вопиющее нарушение режима секретности, – скучно заметил Томба, все еще надеясь на понимание со стороны комиссара. Напрасно надеясь.
– Юрбек, предложите нашему гостю цену, – негромко произнес Сантьяга. – Вполне возможно, что до вопиющего нарушения режима секретности дело и не дойдет.
Спорить с навом шас поостерегся. Молча присел перед ящиком на корточки и принялся по очереди извлекать из него статуэтки. Фантазией их авторы не страдали, все изваяния изображали одного и того же толстяка, а отличались работы лишь размерами да количеством драгоценных камней. Провозившись с «товаром» несколько минут, Юрбек поднялся на ноги и назвал цену. Судя по которой Томба решил ограничиться всего лишь двумя сотнями процентов чистой прибыли.
После чего недовольно осведомился:
– Сойдет?
Сойдет? Не то слово! Озвученная сумма оглушила Копыто. Уйбуй рухнул на кстати оказавшийся в нужном месте стул, несколько мгновений жадно хватал ртом воздух, после чего валидольным голосом поинтересовался:
– Это в чем?
– Учитывая обстоятельства, не в золоте, – язвительно отозвался шас. – У тебя есть счет?
– Кто?
Шас вспомнил, с кем разговаривает, и зашел с другой стороны:
– Карточка «Тиградком» у тебя есть, дубина?
– Есть.
– Давай сюда.
– Зачем?
– Деньги тебе положу.
– А-а… – Пребывающий в прострации Копыто протянул Юрбеку замызганную карточку и принялся повязывать бандану на левое бедро.
Пальцы слушались плохо.
– Тяжело быть богатым? – участливо осведомился комиссар.
– Полный трындец, мля, – выразил переполняющие его чувства уйбуй. После чего старательно ощупал голову и подозрительно покосился на охранников: – Бандану мою никто не брал?
– Нет, – заверил дикаря Сантьяга.
– А-а… Ну и фиг с ней, новую куплю. Атласную, мля, чтобы череп не потел. – Копыто вытащил из кармана фляжку, отвинтил пробку и сделал большой глоток. Затем уставился на комиссара и хрипло спросил: – А вы как с богатством справляетесь?
Ему срочно требовался новый житейский опыт.
– Привык, – скупо ответил нав.
– Я тоже постараюсь, – пообещал уйбуй.
– Это будет любопытно. – А в следующий миг Сантьяга сделал жест, которого дикарь никак не ожидал, – комиссар протянул ему черную визитную карточку: – Позвоните мне, Копыто, если у вас вдруг возникнут проблемы. Возможно, я сумею вам помочь.
– Ну, ты, братан, прямо Македонский, в натуре, мля! Пришел, увидел и бабла срубил! Чиста депутат!
В голосе Копыто звучало неподдельное уважение, смешанное с чем-то, напоминающим обожание. Разработанная Сиракузой схема, а главное – достигнутый с ее помощью результат произвели на уйбуя неизгладимое впечатление.
– Это ты бабла срубил, – скромно уточнил Ваня. – Я всего лишь дал совет.
Они встретились в маленьком укромном тупичке одного из восточных промышленных районов Москвы. Сиракуза добрался до места на метро, разбогатевший уйбуй – на такси.
– Так ты придумал, братан, ты придумал! – Копыто потряс перед челом карточкой «Тиградком». – Ты знаешь, скока тама бабла сейчас тута?
– Нет.
– Тама бабла стока, что я… – Уйбуй обрезал фразу на полуслове. Улыбнулся широко и попрятал карточку куда-то за пояс. Поближе к расстегнутой кобуре. – Короче, есть у меня теперя бабло, мля. Стока, что мне про него даже думать боязно – а вдруг исчезнет, мля?
Глазки Копыто сияли, однако в спектре счастливого излучения нет-нет да проскальзывала сумасшедшинка – уйбуй не до конца вышел из прострации, в которую его поверг визит к Юрбеку.
– В таком случае почему ты трезвый?
– Я не трезвый, – обиделся Копыто. – Я слегка выпимши.
– Почему слегка?
Однако дикарь повторный вопрос проигнорировал, ему не терпелось поведать о приключениях благодарному слушателю.
– Короче, я тама три часа сидел в натуре в засаде ждал. А в голову мысли ползут, мля, как тараканы или эти, муравьи, мля. И мысли такие, мля, совсем плохие, в натуре. А что, если кто за ящик спросит? Или отнять захочет? У меня, конечно, пистолет, мля, и ятаган на изготовку, но ведь обо всем не подумаешь, опять же – руки потеют, когда оружие держать долго…
– Я ведь сказал купить артефакт и навести на ящик морок.
– Дык я и навел, а толку? – Копыто фыркнул. – В Тайном Городе тоже отморозков полно, ты же знаешь, в натуре.
– Пожалуй, – кивнул Сиракуза.
– А потом, ищут меня опять, в натуре.
– Угу…
– Вот и я три часа угу. Пока комиссара дождался, потом еще терпел, чтобы не сразу бежать, как ты велел… – Копыто почесал прикрытую атласной банданой голову. – Слушай, братан, а откуда ты знал, что Сантьяга тама появится?
– Во всех новостях…
– Да ладно! – ухмыльнулся уйбуй. – Никогда не поверю, чтобы по «Тиградкому» сказали, куда комиссар поедет. А если скажут, то он им за это бошки поотвинчивает или поповешает.
Сиракуза тяжело вздохнул и показал дикарю коммуникатор.
– «Тиградком» уже неделю трещит о новой коллекции Томбы.
– Хитро… – одобрил Копыто. – И что?
– Я понял, что Сантьяга обязательно появится в магазине, и велел тебе ждать. Потому что без его присутствия Томба тебя бы и слушать не стал. Или бы развел, как кролика.
– Во-во, – подтвердил Копыто. – Он на меня смотрел, как будто удав. Я аж позеленел в душе, когда его увидел… Погоди, ты говоришь, что, если бы Сантьяги не было, Юрбек бы меня развел?
– Да.
– А при чем Сантьяга? Ему какая радость за меня впрягаться?
– Судя по всему, ты его забавляешь, – задумчиво ответил Ваня.
На этот раз Копыто загрузился капитально. Почесал нос. Потом подбородок. Потом уши, сначала левое, затем правое. Параллельно поразмыслил, не таится ли в сообщении Сиракузы какой-нибудь обиды? Решил, что нет. Однако в целом заявление чела смущало. С одной стороны, когда комиссар за тебя впрягается, это клево и даже кавайно. С другой стороны, что он, морская свинка, что ли, нава забавлять? Размышления ни к чему не привели, и уйбуй решил конкретизировать ситуацию:
– С чего ты взял?
– Помнишь, ты запустил слух, что Кувалда сын князя?
– Это не я, – торопливо открестился от старой истории Копыто. – Я ваще ничего такого не говорил никогда и никому ваще. Ты, мля, не сочиняй, Македонский, в натуре, а то…
– Ты запустил слух и остался жив, – спокойно продолжил Сиракуза. – При этом ты не мог не встретиться и не обсудить свою сплетню с Сантьягой. Вы явно беседовали, и ты остался жив. Вот я и подумал, что ты его забавляешь.
– Ничего не было, – твердо повторил Копыто, четко знающий, какой линии следует придерживаться, чтобы остаться в живых.
– Оставалось придумать, как вас свести, и тут нам повезло с Юрбеком. Как я уже сказал, Сантьяга не мог не посетить магазин. – Ваня тонко улыбнулся: – Все прошло именно так, как я рассчитал.
Длинные выкладки традиционно приводили уйбуя в уныние. Сиракузу он слушал невнимательно, целиком и полностью поглощенный ковырянием в поясе, и лишь поняв, что речь окончена, Копыто поднял голову и осведомился:
– То есть ты теперя денег хочешь?
– Ага, – подтвердил Ваня.
– Стока, скока тогда сказал, в натуре?
– Ага.
– Ну… вот. – Копыто вытащил из-за пояса свернутые в трубочку банкноты. – Тута скока сказал, в натуре. По чесноку.
Сиракуза внимательно пересчитал деньги, спрятал их в карман и заметил:
– Раз ты заплатил, значит, хочешь, чтобы я и дальше на тебя работал?
– У всех миллионеров есть советники, мля, ты будешь моим, – уверенно произнес Копыто.
– Договорились.
– Тогда слушай, – повеселел уйбуй. – Я хочу…
– Единственный вопрос… – Сиракуза не перебил новоявленного миллионера, он просто развил свою мысль: – Чего ты хочешь?
– Так я и говорю…
Однако Ваня лучше знал, чего не хватает уйбую для полного счастья.
– Если все твои идеи вертятся вокруг вопроса, как можно красиво и быстро потратить обрушившееся на тебя богатство, то я в этом деле не помощник и не советник. С этим ты и без меня справишься.
– Ну… да. Я кабаков много знаю.
Уйбуй подумал, что этот путь избавления от миллионов – самый интригующий.
– Только не забывай о Кувалде, – закончил Сиракуза.
Копыто посерел.
– Как же, мля, о нем забудешь! – Достал телефон и продемонстрировал Ване экран: – Читай, мля! Даже на «Тиградком» написали.
Открывшаяся SMS звучала коротко и без затей: «Потерялся урод Копыто! Кто поможет найти, дадим много денег! Звоните!» Красные Шапки никогда особенно не парились над текстом, а сотрудники «Тиградком» никогда особенно не утруждались редактированием дикарских объявлений.
– Прикинь, братан, меня уродом обозвали, – поделился горем Копыто. – Меня! Мля, да я, в натуре, за фюрера великого вешать устал…
– Вот для таких случаев и нужны советники, – с энтузиазмом произнес Ваня и ободряюще закончил: – Все будет отлично!
– Это как?
– Для начала нужно смыться.
– И все? – разочаровался в помощнике уйбуй. – Это я и сам мог бы придумать.
– Ну, придумай, – предложил Сиракуза.
– Что придумай? – не понял богатый беглец.
– Куда ты хочешь смыться?
– Ну-у… подальше!
– Это понятно. Куда?
Богатство потенциальных маршрутов сыграло с Копыто злую шутку: уйбуй впал в ступор.
– Ну-у…
Генетическая память голосовала за легендарные Западные Леса, места дикие и укромные. Но где их теперь искать-то? Небось, повырубили все! «Слегка выпимший» разум осторожно намекал, что с такими деньжищами можно хорошо устроиться и поближе, например, в Электроуглях, где его никто не догадается искать. Душа рвалась под пальмы…
– Ну-у… – Копыто с надеждой посмотрел на советника: – А ты бы куда побежал?
– Нужно лечь на дно подальше от Москвы, осмотреться и придумать, как использовать твои деньги с умом.
– Я ни с кем делиться не собираюсь! – заволновался уйбуй.
– Не потребуется, – успокоил работодателя Сиракуза. – Я имел в виду, что с помощью денег и моих дельных советов ты запросто сможешь вернуться в Москву героем семьи.
– И Кувалда меня не повесит?
– Он тебе памятник поставит.
– После того, как повесит?
Сиракуза посмотрел на миллионера и ответил:
– Прижизненный.
* * *
– Почему вы это сделали? – потребовал объяснений Схинки. – Почему помогли дикарю?
Сантьяга улыбнулся:
– Копыто – занятный персонаж, но он – типичная Красная Шапка. Он должен был отнести добычу Урбеку или любому другому скупщику краденого. Юрбек – не его лига, визит к нему выше понимания Копыто, тем более визит в моем присутствии. Я понял, что за Копыто кто-то стоит, и решил подыграть.
– Полагаю, вы очень горды собой, – язвительно протянул Схинки. – Такую предусмотрительность даже Дегунинский Оракул не всегда демонстрировал.
– Я довольно давно живу в Тайном Городе и кое-что понял, – любезно ответил Сантьяга.
– Наблюдениями поделитесь?
– Охотно.
– Я весь обратился в слух.
– Я понял, – Сантьяга помолчал, – что в Тайном Городе ничего не происходит просто так. Любая мелочь способна положить начало самым невероятным событиям. Главное – заметить ее, обратить внимание, позволить состояться. И чем больше мелочей вы поддерживаете, чем сильнее запутываете вероятности, тем легче вам реализовать свои планы – возникает больше степеней свободы, больше возможностей для маневра.
– То есть вы способны обратить любую мелочь к своей выгоде?
– Благодарю за комплимент.
– Так говорит мой господин, – махнул рукой Схинки. – Лично я не считаю вас настолько сметливым, вам просто везет.
– Везет лошадь повозку, – уточнил Сантьяга, – а я работаю.
– Вы допускаете ошибки.
– Благодаря им я избавляюсь от самонадеянности.
– Мой господин вас сотрет.
– Ему потребуется очень большой ластик.
– Смешно. – Схинки поерзал в кресле. – Выпьем?
– Мы занимаемся этим несколько последних часов.
– Я предлагаю тост.
– Какой же?
– За мелочи! За те мелочи, что ложатся в основу грандиозных событий. И за те, что разрушают самые продуманные планы. – Схинки в упор посмотрел на Сантьягу. – Ведь бывают и те, и другие, не так ли?
– Согласен, – кивнул нав, – некоторые мелочи изрядно раздражают.
– Наконец-то вы искренни со мной, комиссар.
– Вы с самого начала знали, что мне от вас нужно, Схинки. Я этого не скрывал.
– Правду?
– Правду.
– Поэтому я и предложил выпить за мелочи, – медленно произнес Схинки. – Кому как не вам, комиссар, знать, что правда кроется в мелочах. На публику вытаскиваются объяснения, описания, хорошо подготовленные истории, а правда… правда остается в мелочах. Мелочи способны вызвать невероятной силы лавину, поставить крест на хитроумных замыслах, но лгать они не умеют.
* * *
– Опять сасвинс! – недовольно пробурчал Манан.
– Ты же его любишь, – улыбнулась Тратасара, выставляя перед мужем тарелку.
– Я много чего люблю, женщина, но это не повод всю неделю есть это… – Турчи шумно втянул ноздрями запах блюда. – Это…
– Ты сам говорил, что хочешь похудеть.
– Но я не знал, что избавление от лишних килограммов будет столь неприятным. – Манан взялся за ложку. – Набирать вес – занятие куда интереснее.
Турчи любил горячее, густое, острое и жирное, а жидкий молочный сасвинс удовлетворял лишь первому условию. В принципе, Манан ничего не имел против старинного шасского блюда, тем более Тратасара готовила его консервативно, на верблюжьем молоке, однако, вынужденный есть не в охотку, а потому что «надо», испытывал понятное раздражение.
Впрочем, плохое настроение Турчи было вызвано не только молочной причиной.
– Вкусно. – Он проглотил первую ложку. – Ты замечательная хозяйка, женщина!
Тратасара кивнула, с достоинством принимая комплимент, едва слышно вздохнула и, потеребив полотенце, которым вытирала руки, спросила:
– Ты встречался с ним?
– Да, – односложно ответил Манан. – Дай мне соль, женщина.
– Что он сказал?
Тратасару воспитывали в истинно шасском духе, она была настоящей женой: покладистой, послушной, работящей, но когда упиралась, как сейчас, например, то переупрямить ее не смог бы даже Сантьяга.
– Что он сказал?
Манан съел еще две ложки сасвинса, посопел и проворчал:
– Это все магия, черт бы ее побрал!
– А может, твое воспитание?
– Нет, магия, точно тебе говорю. Было бы у Лаи поменьше способностей, она бы стала хорошей хозяйкой, осчастливила бы какого-нибудь славного мальчика, родила бы… – Манан запнулся.
Не родила бы. Не смогла. Поганое сочетание генов, с которым не смогли совладать даже эрлийцы, сделало старшую дочь Манана бесплодной. И в этом – все указывало на то, что именно в этом – таился корень всех бед. Однако у Турчи было собственное мнение на этот счет.
– Это все магия! В семье Фарины у всех большие способности к магии. Они этим гордятся, а на самом деле… на самом…
Манан с трудом проглотил еще одну ложку сасвинса.
Родная мать Лаи, любимая жена Фарина, умерла при родах. Турчи горевал искренне, с трудом выбрался из депрессии, однако уже через год посватался к молодой вдове Тратасаре, взял ее с ребенком и оставшейся от мужа лавкой, ввел в дом, родил с ней еще двух детей. Но от старшей дочери правду не скрывал, рассказал, как было.
Может, Лая мстит ему за ту торопливость?
Нет! Это магия! Она изменила дочь! Она!
– О чем ты говорил с Гримом?
– Не волнуйся, я не стал приглашать его в гости.
– Может, зря?
– Женщина! Не делай мою жизнь хуже, чем она есть! – Манан доел сасвинс и попросил: – Дай буженины!
– Сегодня нельзя.
– Черт!
– Ты просил меня следить за тобой, я так и делаю.
– Женщина… – Полуголодный, а от того еще более раздраженный Турчи тяжело откинулся на спинку стула. Посмотрел жене в глаза, понял, что не отстанет, и неохотно ответил: – Нанял его для одного дела.
– Ты?!
– Я, я, – подтвердил Манан. – И что с того?
Тратасара удивленно посмотрела на мужа.
– Я ничего не понимаю.
– А должна?
– Должна, поскольку речь идет о моей дочери.
Она имела полное право так говорить. Имела. Лая ненавидела новую жену отца, однако все эти двадцать лет Тратасара ни словом, ни жестом не показывала, что ее это задевает. Она относилась к Лае, как к дочери, и за глаза всегда называла ее только так. Имела право.
– Я должна знать!
И Манан сдался.
– Помнишь, я говорил, что с бизнесом в последнее время не очень хорошо?
– Это твое нормальное состояние, – поддела мужа Тратасара.
Турчи вздохнул, но затевать скандал не стал.
– Так вот, некоторое время назад нас всех собрал Сантьяга и предупредил, чтобы мы вели себя осторожнее. А лучше вообще отказались бы от бизнеса на пару-тройку месяцев. Объяснять ничего не стал… – Манан почесал большой нос. – Мы, конечно, головами покивали, но работать-то надо, правда? Детей кормить, на жизнь зарабатывать…
– Комиссар предупредил об опасности, а ты продолжил?
– Мы все продолжили, женщина, все!
– Но у тебя четверо детей!
– Черт! Именно поэтому, женщина, именно поэтому! – Турчи отвернулся. – У нас не так много сбережений, чтобы бездельничать несколько месяцев.
– Ты мог бы устроить бизнес в Тайном Городе! Я давно говорила! В конце концов… – Тратасара замолчала и, выразительно посмотрев на мужа, закончила: – Я говорила, что не надо продавать лавку! Говорила?
– Что теперь спорить? В конце концов, я жив, женщина, твой муж не такой дурак, каким ты хочешь его представить. Я стал осторожнее.
– Ты даже в спокойные времена ухитрялся влипать в истории!
– Но я жив! Я здесь, перед тобой! – парировал Манан. – Зачем ты меня изводишь?
Тратасара поняла, что перестаралась.
– Зачем тебе потребовался Грим?
– Потому что Косар погиб, – хмуро объяснил Турчи.
– Это же был несчастный случай… или… – Шаса всхлипнула. – Он доигрался, да? Не послушал Сантьягу и погиб? И ты…
– Я же сказал, что твой муж не такой дурак, как ты пытаешься представить, женщина, – самодовольно произнес Турчи. – Когда я узнал о Косаре, у меня как раз намечалась выгодная сделка. Ну, я и подумал: «Манан! Зачем тебе терять прибыль? Пусть съездит этот наемник. Если у него получится, ты будешь при деньгах и в радости. Если не получится, твоя дочь освободится от недостойного чела». Гениально, правда?
И посмотрел на жену.
– Счастье на подлости не построишь, – едва слышно проронила Тратасара.
* * *
– Вы объявили смерть Косара несчастным случаем? Ах вы лжец!
– Я действовал так, как посчитал нужным, – ровно ответил Сантьяга.
– Прикрыли тыл.
– Не допустил паники и слухов.
– Именно это я и имел в виду. – Схинки довольно осклабился. – Но ведь вы планировали использовать контрабандистов в качестве наживки, почему же не успели спасти Косара?
– Я ошибся. – Оправдываться комиссар не собирался.
– И ошибетесь еще не раз.
– Уверен в этом.
Схинки помолчал, затем другим, серьезным тоном спросил:
– Почему вы упустили Косара? Это была ваша игра, мой господин ожидал, что в Гарварде будет знатная рубка.
– Обычно контрабандисты покидают Тайный Город через «Транс Портал», – рассказал Сантьяга, задумчиво разглядывая бокал с коньяком, – а Косар побоялся, что мы введем запрет на перемещения, и объявил, что берет отпуск. Отправился на Коста Флибустьер, а уже оттуда с помощью собственного артефакта межконтинентального перехода достиг Гарварда. Это было неожиданно…
– Пытаетесь себя утешить?
– Рассказываю, как было дело.
– А затем последовала ошибка с Мананом! Вы были обязаны установить за контрабандистами тотальное наблюдение! Подслушивать каждый их разговор! Даже песенки, что они поют в ванной!
– Не сомневаюсь, Ярга поступил бы именно так.
– Да! Мой господин знает, как вести дела.
– Я ожидал, что исчезновение Косара сделает контрабандистов более осмотрительными.
Схинки наполнил опустевший стакан.
– И все-таки, комиссар, вы не столь принципиальны, каким хотите казаться.
* * *
– Грим!
Наемник припарковал машину не в охраняемом дворе «Транс Портала»,[1] а на улице – дело-то плевое, за два-три часа обернуться можно, так что ничего с «Туарегом» не случится. Припарковал, вышел из салона, прихватив темно-синий рюкзак со снаряжением, и услышал:
– Грим!
Резко обернулся, а в следующий миг на его лице появилось странное выражение: смесь радости с настороженностью.
– Лая? Ты зачем здесь?
Девушка, одетая в зеленые брюки с накладными карманами, ботинки, футболку и короткую куртку, остановилась в шаге от друга и удивленно вскинула брови:
– Ты мне не рад?
Грим знал и этот взгляд, и этот тон. Другого ответа, кроме: «Ты же знаешь, что очень рад!» – девушка принимать не собиралась.
– Ты же знаешь, что очень рад!
– То-то! – Лая подошла, привстала на цыпочки и поцеловала Грима в щеку. – Я с тобой.
– Зачем?
Вопрос вырвался сам собой, невольно. Шаса была неплохим магом, могла помочь в работе или просто подстраховать, однако до сих пор Лая ни разу не предлагала себя в качестве напарника.
– Я все обдумала и пришла к выводу, что контракт опаснее, чем говорит Манан, – спокойно произнесла девушка. – Он бы не нанял тебя, не будь вероятность гибели ниже пятидесяти процентов.
– Я наемник, – напомнил Грим. – Опасные дела – мой профиль.
Без бахвальства напомнил, буднично, рисоваться перед девушкой ему было не с руки – она и так все знала.
– Два ствола лучше, чем один. И два мага лучше, чем один.
В отличие от Лаи, Грима можно было назвать магом с большой натяжкой: элементарный морок, ограниченный дар внушения да развитое чувство опасности – ничем другим чел похвастаться не мог.
– Я больше по артефактам, ты же знаешь…
