Александр Зиновьев
Запад. Избранные сочинения (сборник)
Вследствие освобождения от заведования кафедрой, потери всех аспирантов и студентов, вынужденного сокращения лекций и освобождения от ряда обязанностей на работе у Зиновьева появилось свободное время, которое он мог безраздельно посвятить творческой деятельности, выходящей за рамки привычной профессиональной работы.
Вот таким образом сложились предпосылки для того, чтобы Зиновьев начал писать книгу, посвященную социальным проблемам, советскому обществу. Мысль о такой книге, как «Зияющие высоты», у него появлялась не раз и до этого. Теперь же эти условия были налицо, а потребность высказаться подмяла под себя все остальные соображения и отмела всякие сомнения. У него и название было для задуманной книги: «Зияющие высоты». Название, ставшее после публикации книги нарицательным, он образовал из выражения «сияющие высоты», к которым нас, советских людей, неутомимо призывали вожди-руководители[29].
1974-й – год написания Александром Зиновьевым «Зияющих высот». Книга захватила его целиком и полностью. «Одержимость и опаленность дыхания – вот, пожалуй, наиболее точное определение тому состоянию, в котором мы находились тогда», – так охарактеризовала работу над книгой супруга А.А. Зиновьева Ольга. Зиновьев переживал работу над этой книгой так, как будто это был его последний боевой вылет на штурм важнейшего объекта противника[30].
Одновременно все явственнее давало себя знать пристальное внимание к Зиновьеву со стороны органов государственной безопасности. В самом начале, когда Зиновьев только начал писать «Зияющие высоты», он зачитал несколько отрывков близкому другу. «К сожалению, – рассказывает Ольга Мироновна, – его импульс был ошибочен: “друг” оказался гражданином с безотказным советским чутьем на “запретное”. Он поспешил информировать соответствующую организацию о том, что Зиновьев сочиняет “разоблачительную книгу”.
Единственным и бескомпромиссным спасением была скорость. Надо было во что бы то ни стало опередить пресекающие меры органов. В общей сложности Зиновьев на написание книги потратил около полугода.
Условия, в которых писались “Зияющие высоты”, в значительной мере определили форму книги. От начала до последней точки не могло быть уверенности, что удастся написать большую книгу: ведь процесс создания мог быть прерван в любую минуту. Каждый фрагмент писался так, что, случись нечто непредвиденное, он смог бы стать последним. Потому книга получилась как сборник из нескольких самостоятельных книг, куда входили короткие произведения»[31].
Зиновьев писал сразу, без исправлений, как есть, как изливалось и вырастало в объемный поток первого романа XXI века, – так назвала его восторженная пресса тридцать лет назад. Вся редакторская, критическая, корректорская работа выпала на долю супруги Ольги[32].
Своим творчеством Зиновьев создал новый жанр социологического романа (социологической повести), в котором научно-социологические результаты излагаются в художественной форме. Понятия, утверждения, отчасти даже методы социологии используются как средства художественной литературы, а последние, в свою очередь, применяются как средства науки. Следует заметить, что глубокие писатели всегда тяготели к серьезной социальной теории. И тогда, когда ее не находили в готовом виде, они пытались сами восполнить этот пробел, чтобы создать полноценные произведения. А.А. Зиновьев органически соединяет одно с другим, его социологические романы принадлежат одновременно и к области науки, и к области художественной литературы. В результате этого ему удается, с одной стороны, интегрировать в социологическую теорию человеческий, индивидуально-личностный аспект жизнедеятельности, а с другой, изобразить индивидуальные человеческие типы, отношения между ними с учетом их глубокой социальной обусловленности. Социологический роман – явление культуры, требующее специального изучения[33].
Социологический роман Александра Зиновьева отличается от обычного романа как по содержанию, так и по изобразительным средствам. Литературными персонажами в нем становятся социальные объекты, определяемые социологическими понятиями, и объективные социальные законы. Люди в нем фигурируют лишь как представители различных социальных категорий, как носители социальных закономерностей и материал их функционирования. С другой стороны, традиционно литературные средства (образы, метафоры, стихи, новеллы, анекдоты, фельетоны) становятся средствами выражения научных социологических понятий, утверждений, теорий и гипотез. Сам автор назвал такое использование разнообразных литературных средств синтетическим литературным методом.
Необходимо отметить еще одну характерную черту литературного метода Зиновьева – спокойное, даже холодное (беспристрастное) изложение идей, как-то незаметно превращающееся в бичующую сатиру[34]. Романы Зиновьева напоминают мозаику из небольших, замкнутых по смыслу текстов – советских анекдотов, диалогов представителей разных специальностей и социальных позиций, случаев из жизни, рассуждений, а также стихов, куплетов и т. д. Заслоняемый диалогами и размышлениями персонажей сюжет угадывается с трудом. У обобщенных героев отсутствуют имена и описания внешности, они обозначаются как Клеветник, Мыслитель, Социолог, Шизофреник, Западник, Болтун, Патриот, Паникер, Мазила, Директор, Хозяин и т. д. Зиновьев считал, что, поскольку его цель не художественное отображение, а строгая и последовательная аналитика, вполне достаточно раскрыть интеллектуальную позицию героев, не отвлекаясь на такие незначительные детали, как имена, внешность.
Произведения А.А. Зиновьева давали срез умонастроений советской интеллигенции периода «развитого социализма». Его персонажи ведут бесконечные диалоги на всякого рода идеологические и экзистенциальные темы – дают определения и уточняют понятия, сравнивают их реальное и мифологизированное советское значение, пытаются разобраться в сути происходящего и поставить обществу «окончательный диагноз»[35].
Когда Александр Зиновьев начал писать «Зияющие высоты», в мире уже были широко известны книги А.И. Солженицына, десятков других советских и западных авторов, разоблачавших сталинский период. Писать очередную разоблачительную книгу в духе сочинений этого потока было бессмысленно, тем более, что Зиновьев никогда не ходил дорогами, уже протоптанными другими, – наоборот, он всегда выбирал свой путь, по которому потом за ним пытались идти другие. Наиболее подходящей литературной формой тут мог стать именно социологический роман, который, как потом оказалось, и был наиболее опасной для автора формой.
26 августа 1976 года западные радиостанции объявили о выходе в свет в Швейцарии в издательстве «L’Age d’Homme» книги русского писателя Александра Зиновьева «Зияющие высоты»[36]. Художественно-публицистический роман содержал «острую критику советского строя». Философ в изложении своих взглядов на устройство советского общества перешел из плоскости аналитической критики к открытому публичному выступлению.
Отвечая на вопрос, что же мы в результате построили, Зиновьев представляет оборотную сторону советского мифа – реальную жизнь жителей города Ибанска, где царят жестокость, произвол и безысходность. Ибанчане ведут сократовские диалоги, разбирая с помощью понятий ибанизма – мифа, который они исповедуют, – разного рода ситуации и реалии своей жизни. И каждый раз констатируют абсурдную ситуацию, тупик, логическую ловушку или зря потраченные усилия. В «Зияющих высотах» передано ощущение глобального тупика и безысходности, характерного для последних лет буксующего социализма.
По Зиновьеву, единственное, что может стать исходной точкой реальных изменений в обществе, это «…правда о себе. Правда, о других. Беспощадная, правда. Борьба за нее и против нее – самая глубинная и ожесточенная борьба в обществе. И уровень развития общества с точки зрения человечности будет отныне определяться степенью правдивости, допускаемой обществом. Когда люди преодолеют некоторый минимум правдивости, они выдвинут другие критерии. А начинается все с этого»[37].
Так на свет появился писатель Александр Зиновьев. Литературной родиной писателя Зиновьева стали Швейцария и Франция. Как писателя на Западе его ставили в почетный ряд с Рабле, Свифтом, Франсом, Салтыковым-Щедриным и другими великими писателями прошлого. К этим оценкам прибавилась еще и другая оценка, но уже как социолога, когда его стали называть «Моцартом социологии»[38]. Русскоязычная зарубежная пресса встретила появление Зиновьева как писателя, мягко говоря, сдержанно.
На Родине официальная реакция на «Зияющие высоты», естественно, была прямо противоположной той, какую они имели на Западе. Выход книги власти оценили как откровенный выпад против советского строя. «На автора беспрецедентно известной книги обрушились соответственно зарубежной славе беспрецедентные по драматичности и по нелепой убогости репрессии, – рассказывает жена Александра Зиновьева. – Он был лишен степени доктора философских наук, звания профессора, лишен всех наград, в том числе фронтовых». Драматичным было изгнание его из Института философии АН СССР. Исследования ученого объявили не имеющими никакой ценности, оценки и выводы, содержащиеся в «Зияющих высотах», – клеветой на социалистический строй, а имя буквально вычеркнули из советской науки. Через некоторое время А.А. Зиновьеву было предложено либо покинуть страну, либо готовится к более суровым мерам.
Причиной такой острой реакции советских властей на появление «Зияющих высот» не в последнюю очередь явился их необычайный успех на Западе. Самое страшное преступление Александра Зиновьева состояло в том, что он обнаружил себя и в литературе как величина огромного масштаба. Французская журналистка-литературовед Николь Санд одну из своих первых статей в «Le Mond» о творчестве писателя Александра Зиновьева назвала так: «Гулливер в стране лилипутов». Понятно, что такие сравнения власть терпеть не могла.
Атмосфера травли и психологического давления вынудили Зиновьева решиться на эмиграцию. С 1978 г. начинается эмигрантская жизнь А.А. Зиновьева, которая продлилась 21 год. Все это время он жил в Мюнхене, занимаясь научным и литературным трудом, выступал в качестве приглашенного профессора. Его статьи и интервью широко публиковались в зарубежной прессе. И все же в круг диссидентов он не входит, поскольку, подвергая устройство советского общества резкой критике, не обнаруживает характерного для диссидентов неприятия всего советского. Его позиция – позиция ученого: «Мы были новаторами в построении нового общества. Мы должны стать новаторами и в его понимании, а значит – и в его беспощадной критике»[39].
В 1980 г. выходит его научный труд «Коммунизм как реальность», в котором излагается разработанная им теория реального коммунизма. Известный социолог и советолог Раймон Арон охарактеризовал ее как единственную действительно научную работу о советском обществе. Труд был удостоен премии Алексиса де Токвиля – высшей награды в области социологии. Александр Зиновьев и поныне остается единственным лауреатом этой премии среди отечественных ученых.
Все последующие годы Александр Зиновьев пишет множество научных и публицистических статей, выступает с многочисленными докладами и интервью, в которых излагает, уточняет, развивает свои воззрения. Особо следует отметить его научно-литературные произведения, замечательные социологические романы и повести того периода: «Светлое будущее» (1978), «В преддверии рая» (1979), «Желтый дом» в 2-х томах (1980), «Гомо советикус» (1982), «Пара беллум» (1982), «Нашей юности полет» (1983), «Иди на Голгофу» (1985), «Живи» (1989). В них он продолжает то, что начал в «Зияющих высотах», – в свойственной ему манере исследует социальную действительность, место в ней человека.
В романах «В преддверии рая» и «Желтый дом» развивается тема абсурда социализма. Так, в «Желтом доме» показана жизнь советской интеллигенции – философов и идеологов, за символическими фигурами которых угадываются реальные фигуры советской философской элиты тех лет. Мало кто из них решается подвергать критике устройство существующего «режима». Большая часть, не разрабатывая ничего нового в области теории, активно занимается «марксистской критикой» буржуазных течений, по сути, паразитируя на буржуазной науке и идеологии.
Повести «Гомо советикус» и «Пара беллум» раскрывают тему советского человека на Западе, где чисто внешние изменения общественных условий не меняют первичные общественные инстинкты. Реальные изменения, по мнению автора, возможны только после глубокой работы над собой, предполагают выработку новых ценностей, способности воспринимать правду о себе.
Повесть «Пара беллум» – о буднях аппаратчиков из КГБ и рядовых агентов спецслужб, развязавших и организационно осуществлявших ядерную военную истерию в противостоянии с Западом в 70-80-х гг.
В повести «Иди на Голгофу» А.А. Зиновьев затрагивает тему воспитания. По его мнению, для адаптации и функционирования в современном обществе вполне достаточно поверхностных знаний. Но если ставить целью стремление к истине, то задачи образования должны быть иными.
Книги Зиновьева, опубликованные за рубежом, подпольно переправлялись в СССР, размножались и расходились по каналам самиздата[40].
Новый этап в научном творчестве Александра Зиновьева связан с началом перестройки в Советском Союзе. Он воспринял ее резко отрицательно, назвав «катастройкой». Зиновьев считал, что кризис, в котором оказался Советский Союз к середине 80-х гг., не был кризисом самой системы реального коммунизма, а был кризисом управления этой системой. Его разрешение требовало поиска, разработки, применения специфических именно для коммунистического общества средств, а не разрушения его основ. Методы, заимствованные из принципиально иной западной системы, рыночные реформы и либерализация, такими средствами не являлись. Ставка на них, утверждал Зиновьев еще в самом начале перестройки, неминуемо приведет к краху советского строя, страны в целом.
Чтобы обосновать свой взгляд на перестройку, А.А. Зиновьев сделал упор на выявление потенциала коммунистической системы, который он считал огромным, пока еще не использованным даже в малой степени. Коммунистическая идеология с ее высокими гуманистическими ценностями, доказывал он, имеет мало общего с ее реализацией в советской действительности. Он показывал, какие «банальности жизни» не дали раскрыться заложенным в коммунизме возможностям. Об этом его многочисленные работы тех лет: «Горбачевизм» (1988), «Катастройка» (1988), «Смута» (1994), «Русский эксперимент» (1994)[41]. Но главное – Зиновьев доказывал, что строй, идущий на смену советскому строю и воплощенный в том, что принято называть Западом, уступает коммунизму с точки зрения возможностей создания достойных условий жизни для людей.
Ученый выступил с подобными заявлениями в то время, когда и в Советском Союзе, и за его пределами перестройка воспринималась как эпоха гуманистического обновления социализма. Многие ученые, писатели, философы, деятели культуры, журналисты, политики, широкие слои населения пребывали в состоянии эйфории по поводу происходящих перемен, ходили на митинги, спорили, строили планы. Позиция Зиновьева шла вразрез с подобными настроениями, а потому, чтобы настаивать на ней, от Зиновьева требовались не только уверенность в своей правоте ученого, но и гражданское мужество. Он проявил и то, и другое. Его выводы, оценки, прогнозы подтвердились очень скоро и полностью.
Несмотря на неприятие Зиновьевым перестройки, лично для него она имела, по крайней мере, одну положительную сторону: дала возможность вернуться на Родину, в Россию (правда, уже в другую Россию, чем та, которая приговорила его к вынужденной эмиграции). Он вернулся на постоянное жительство в Россию, в Москву со словами: «Мой народ оказался в большой беде, и я возвратился, чтобы разделить с ним его судьбу»[42].
О периоде жизни за границей Зиновьев (в одном из интервью) с горечью вспоминает: «20 долгих лет на Западе я прожил в состоянии депрессии и тоски по Родине, хотя мною были написаны 40 книг. Суверенное государство на Западе, так я себя называл!».
Испытания, выпавшие на долю А.А. Зиновьева, не сломили его. Вернувшись на Родину, он активно включается в научную деятельность и общественно-политическую жизнь: пишет книги и статьи, ведет преподавательскую и научную работу в МГУ, в Исследовательском центре Александра Зиновьева при Московском гуманитарном университете, в Литературном институте им. М. Горького, возглавляет Общественный комитет по освобождению Слободана Милошевича. Выступает в прессе, по радио и телевидению по вопросам взаимоотношений России и Запада, внутренней и внешней политики.
Крах реального коммунизма, олицетворением которого был СССР, побудил Александра Зиновьева обратиться к исследованию принципиально иной ситуации, сложившейся в мире после распада СССР. Свое внимание он сосредоточил на социальной системе современного Запада как качественно новом явлении в эволюции человечества. Уже сама такая постановка вопроса может с полным правом рассматриваться как поворотный момент в развитии социологии. Результаты этих исследований Зиновьева изложены в изданных теперь уже в Москве работах: «Запад» (1995), «Глобальный человейник» (1997), «На пути к сверхобществу» (2000).
Как отмечалось выше, человейник – ключевое понятие социологии Зиновьева. В своем развитии человейник проходит три стадии: предобщество, общество, сверхобщество. Переход от общества к сверхобществу являет собой основую тенденцию развития человейника, сформировавшуюся во второй половине ХХ в. Эволюция человечества в течение определенного периода времени протекала в виде борьбы двух линий: коммунистической, наиболее полно и цельно воплощенной в Советском Союзе, и западнистской, воплощенной в США и странах Западной Европы. В этой борьбе победил Запад, выиграв «холодную войну» против советского блока[43].
Россия, считает Зиновьев, из «большой игры» выбыла, опустившись на уровень сырьевого придатка Запада с демократией колониального типа. Правда, он не дает однозначного ответа, являются победа Запада и поражение России окончательными, бесповоротными или же перспектива возрождения России как супердержавы не закрыта. Точно также в разных работах Зиновьева можно найти различные оценки перспективы возрождения коммунизма в обновленной форме. Будучи истинным ученым, Зиновьев воздерживается от вынесения «приговора», формулирования категорических выводов и прогнозов, когда считает, что для этого пока нет достаточных оснований в виде фактов, выявленных закономерностей, устойчивых тенденций.
Вместе с тем Александр Зиновьев в своих трудах, посвященных сверхобществу в его западнистской форме, высказывает ряд вполне четких и обоснованных положений. Он создает логически строгое описание западнизма как социального строя современных стран западного мира. Этот процесс протекает на основе и в соответствии с законами социальности, в силу которых другие (незападные) народы и страны будут занимать периферийное и подчиненное положение. В отличие от коммунистического сверхобщества западное сверхобщество формируется не сверху, а снизу. Тут нет насилия и жестокости, которые характерны для советской модели[44]. Зиновьев скрупулезно исследует изменения, которыми сопровождается становление западнистского сверхобщества в экономике, социальной культуре.
Он первым в мировой социологии выявил и описал такой атрибут сверхобщества, как сверхгосударство, показал, что оно неизбежно вырастает из западнистской демократии, отчасти являясь ее развитием, а отчасти – ее отрицанием.
С возникновением глобального сверхобщества, считает А.А. Зиновьев, произошел перелом в самом типе эволюционного процесса: целенаправленный, планируемый и управляемый компонент эволюции стал играть определяющую роль в истории человечества. Несмотря на доминирование западнизма в становлении сверхобщества, Зиновьев не исключает полностью возможности воздействовать на этот процесс, противопоставив ему другой, гуманистический, глобальный проект мирового развития. С этой целью он предлагает приступить к разработке новой некоммунистической идеологии, основы которой излагает в работе «Идеология партии будущего» (2003).
И все же в целом взгляд Зиновьева на судьбу человечества является, скорее, пессимистическим. Он сформулировал его в своей последней, предсмертной книге «Фактор понимания». Зиновьев синтезировал в ней результаты всех своих исследований во многих областях гуманитарного знания, в том числе и в философии[45]. «Реальное будущее человечества, – пишет неутомимый искатель истины, – я представляю как господство высокотехничных, но примитивных существ, не имеющих ни малейшего понятия даже о том, как фактически устроены и функционируют самые фундаментальные закономерности человеческого сознания»[46]. Человечество как целое, продолжает мыслитель, «утратило смысл самого своего социального бытия. Оно убило сам фактор своего понимания… наиболее вероятный конец человечества – воинствующая глупость»[47].
Зиновьев противоречив? Несомненно! Как сама жизнь. Быть противоречивым – удел великих, стремящихся докопаться до первооснов человеческого существования, а Зиновьев стремился именно к этому[48].
Невозможно говорить о творчестве мыслителя, такого невероятного масштаба по силе проявления таланта и яркости звучания, как А.А. Зиновьев, опустив при этом внутренний, психологический аспект личности.
Думается, что правильнее всего обратиться к самому философу, в творчестве которого много «его самого». В литературных произведениях под тем или иным именем, часто под многими, он выводит свой образ, а также в очень выразительных художественных автопортретах. Иногда об этом он высказывается в интервью, побуждаемый вопросами собеседника. Хочется отметить только некоторые его суждения о самом себе.
Самое броское и часто повторяемое из них: «Я сам есть суверенное государство из одного человека». Все видят эпатирующую дерзость этого утверждения, но не замечают его полемической заостренности против упрощенного толкования суждения, согласно которому нельзя жить в обществе и быть независимым от него. Можно, говорит А.А. Зиновьев. А в своей социологии он даже доказывает, что, только обретя такую независимость, человек становится Человеком[49]. Каждый самостоятельный деятель – мыслитель, философ, ученый, писатель – вправе так себя называть. Рассказывают, что В. Маяковский, знакомясь с Михаилом Булгаковым, представился так: «Поговорим как государство с государством»[50].
Зиновьев называет себя человеком из Утопии, имея в виду и советскую реальность с ее жестокостями, и советскую идеологию с ее высокими гуманистическими ценностями. Он умеет их соединить таким образом, что второе не является лицемерным прикрытием первого.
Еще Зиновьев называл себя искусственным созданием, результатом эксперимента, который он всю жизнь совершает над самим собой. Такой человек, как он, считает мыслитель, не может сложиться естественным образом. А в одном из романов («Глобальный человейник») он появляется в образе инопланетянина. В «Зияющих высотах» он, помимо Болтуна, является еще Крикуном, Шизофреником, Неврастеником, Уклонистом, Учителем.
Зиновьев – парадоксалист и большой острослов. Чаще всего, прямо или косвенно, через литературные образы А.А. Зиновьев характеризует себя как исследователя. Логик по изначальной профессии, он остается им и по жизни, стараясь руководствоваться принципом «Платон мне друг, но истина дороже». Если бы Зиновьев не был столь чуток к нарушениям логических правил, можно бы было сказать, что он верит в истину.
Все эти самоаттестации можно было бы считать шуткой, если бы мы не узнали вдруг от него, что он вообще не умеет шутить. Дело в том, что банальность жизни, на которую натыкаются высокие стремления, что и составляет основу комизма, шутки, он рассматривает как ее самую серьезную и существенную характеристику. В его шутках нет ничего шутливого. Например, все мы думали, а многие до настоящего времени думают, что в «Зияющих высотах» он шутил, высмеивал, сатирически изобличал. А сам Зиновьев считает, что это – самое серьезное, более того – научное, хотя и выполненное в художественной форме, исследование советского общества, где все значимо и символично.
«Ничто не дается людям так тяжело, – размышляет А.А. Гусейнов, – как правда о самих себе. В свое время люди были глубоко потрясены и возмущены открытием Коперника. Они не хотели допустить, что Земля не центр мироздания, а его периферия, всего лишь одна из многих затерявшихся во Вселенной планет. В этом же ряду находится социология Зиновьева, которая поставила людей перед необходимостью признать еще одну неприятную правду – правду об обществе.
В самом общем виде ее можно сформулировать так: все то, что люди громогласно отвергают как мерзость – эгоизм, ложь, бездушие, подсиживание, карьеризм и т. п., на самом деле является одной из норм их жизни в качестве социальных индивидов, естественным следствием законов социальности… Зиновьев со своей социомеханикой лишает человека последних объективных оснований для самомнения и гордости. Отсюда и отношение к нему»[51].
…10 мая 2006 года А.А.Зиновьева не стало. До конца отпущенного срока А.А. Зиновьев придавал огромное значение общению с думающей молодежью, старался передать ей свои знания, любовь и беспокойство за судьбу России. Духовное завещание величайшего мыслителя пронизано призывом пересмотреть отношение к себе, своей совести, собственной Родине и задуматься о будущем своей страны: «Мы, россияне, должны отбросить всякие иллюзии насчет XXI века. Он будет не веком благополучия, а веком ожесточенной борьбы. Одни будут бороться за выживание, другие за господство над первыми. Одни за национальные интересы России, другие за ее закабаление глобальным западническим сверхобществом. Рассчитывать, что кто-то нам поможет, кто-то нас спасет, бессмысленно! Все зависит от нас самих! Оттого, сможет ли наш народ выдвинуть достаточное число мужественных, честных и умных людей? Окажется ли властная и интеллектуальная элита на стороне своего народа или нет?»[52].
О себе А.А. Зиновьев говорит: «Я не жертва режима, режим – моя жертва. Ему от меня больше досталось!». Это квинтэссенция внутренней сущности великого человека, главным смыслом жизни которого была борьба за истину, за истину во что бы то ни стало. Это Александр Зиновьев – мыслитель, «самостоятельное государство», воплощение тревожной совести и чести, носитель «неудобной» правды, верный себе и своей Родине человек. Человек мира. Человек светлейшего ума. Человек эпохи…
Хочу в ушедшие года, пусть будет нестерпимо плохо.
Твоим я буду навсегда, меня родившая эпоха!
(А.А. Зиновьев)
Президент РАСН, академик РАН,
директор ИСПИ РАН
Г.В. Осипов
Москва, 2 июня 2008 г.
