Александра Черчень
Дорога домой
– Ага, и умрешь от кровопотери, – съязвила я.
– Ну… везде есть свои издержки, – даже не думая возражать, пожал плечами Фауст. – Я редко когда использую этот навык. Разве что при крайней необходимости.
– А сейчас крайняя необходимость?
– Ну, мы же хотим продолжить тренировку? – усмехнулся Фауст и, склонившись к земле, поднял увесистую ветку, по типу той, что он предлагал мне вначале. – Хватай свою палку. Будем драться. Ты ж хотела, – озорно подмигнул феникс.
Да, хотела. Правда, на мечах, но… глядя на то, как коварно ухмыляется блондин, мне уже ни на палках, ни на мечах, ни на чем другом сражаться с ним не хотелось.
Однако я вернулась на свое прежнее место и, пробежавшись глазами по траве, хватанула ту самую увесистую дубину, что не желала брать прежде. Противостоять мужчине, который выше тебя на целую голову, с мелкой ковырялкой в руках было бы не совсем разумно. А если такой по хребту получить – мало не покажется.
– Кстати, у тебя плечо не болит? – спросил Фауст, становясь напротив и лениво играя со своим импровизированным оружием. – Я, кажется, сильно попал. Могу снять боль, дабы… уравнять силы, – предложил блондин.
Явно издевался. Судя по тому, с какой легкостью и мастерством феникс крутил длиннющее древко, то перекидывая его из руки в руку, то проводя за спиной, то вообще вращая над головой, – ни о каком равенстве речи и близко не шло.
– Нет, не надо, – поведя плечом, решила я. Пусть оно немного и побаливало, но не настолько, чтобы акцентировать на этом внимание.
– Тогда нападай, – разрешил феникс и, перестав играться, упер палку в землю и вальяжненько на нее оперся. В общем, весь его вид говорил о том, что Фауст к противнику в моем лице относится крайне несерьезно, а потому может позволить себе расслабиться.
Вот только, памятуя о чудо-колечке, которое добавляло эдак плюс десять к силе, я всерьез забеспокоилась за блондина.
– А ты защищаться будешь? – спросила я неуверенно, ожидая, что меня с моей излишней заботой пошлют куда подальше. И правильно считала.
– Думаешь, понадобится? – отозвался мужчина, все еще пребывая в совершенно расслабленном состоянии. – Нападай давай.
Ну ладно, нападать так нападать. Неловко замахнулась и попыталась обрушить тяжесть своего орудия на блондинистую головушку одного самоуверенного типа.
Ага! Не тут-то было. Самоуверенный тип с легкостью увернулся, при этом, кажется, даже ноги с места не сдвинув. И так погано ухмылялся, что мне ну ооочень сильно захотелось начистить ему морду.
Второй замах – и удар вышел куда лучше первого, заставив феникса шустро отпрыгнуть в сторону. Ухмыляться он перестал, зато смотрел теперь с явным интересом и легкой настороженностью. Последующие мои попытки достать Фауста тоже не увенчались успехом. Прыгал он ловко, и даже раз перекатился по земле. А вот на последней моей атаке был вынужден подставить свое древко, отражая удар.
– Вот, уже лучше, – улыбнулся блондин, воодушевив меня на новый бросок. Вот только теперь он не просто отразил удар, но еще и добавил силы, отшвырнув мою жердь, отчего я пошатнулась и сильно накренилась, чуть не завалившись на бок. Фауст тут же воспользовался моментом и шлепнул меня по заду палкой. Этот удар окончательно нарушил и без того шаткое равновесие, и я все-таки пропахала мордой траву.
– Гад! – в сердцах окрестила блондина, переворачиваясь на спину и отплевываясь от попавшего в лицо мелкого мусора.
– Что я могу поделать, если ты такая неловкая, – вместо слов извинения выдал мой учитель.
– А по заду обязательно было бить? – все еще лежа на земле, возмущенно вопросила я.
– Ну… Ты так соблазнительно его… выставила, что я не смог удержаться, – оскалился феникс и протянул мне руку, собираясь помочь подняться.
Сначала хотела демонстративно не принимать помощь. Типа, я обиделась. А потом подумала-подумала и решила, так сказать, воспользоваться моментом в своих интересах.
Протянула Фаусту ладонь и, коснувшись пальцев, резко схватила его и дернула на себя, попутно сделав простенькую подсечку ногой. Феникс, не ожидавший такой подставы, рухнул. Рухнул он, разумеется, вниз, а внизу по-прежнему лежала я, так что вот таким нехитрым способом блондин вдруг оказался на мне.
Что-то эта ситуация мне напоминает. Вот только сейчас мы явно поменялись ролями. Точнее, местами. И теперь мне посчастливилось в полной мере прочувствовать на себе всю тяжесть крупного мужского тела. И не сказать, чтобы эта тяжесть была столь уж неприятна, но дышать оказалось затруднительно. Благо Фауст почти сразу освободил мои легкие, приподнявшись на локтях.
Собственно, этим все и закончилось, ибо подниматься на ноги он не спешил. Напротив, лишь плотнее прижался ко мне бедрами и с ходу попытался раздвинуть коленом ноги.
Я, разумеется, воспротивилась. Лишь сильнее сжала конечности, не позволяя некоторым чересчур резвым поганцам вытворять, что заблагорассудится.
– Фауст, ты что творишь?
– Я? – каким-то непривычно низким голосом отозвался блондин. – Всего лишь пытаюсь расположиться поудобнее…
О, теперь это у нас так называется?!
– Перестань! – шикнула на ерзающего сверху феникса и, извернувшись, толкнула его в бок.
– Уверена? – все таким же голосом, но теперь уже с соблазнительной хрипотцой спросил Фауст и склонился к самому моему лицу, мазнув светлой прядкой по скуле и опалив горячим дыханием.
Да и сам он был просто горяченным. Я ощущала жар его тела аж сквозь две рубашки: его, насквозь мокрую и прилипшую к коже, и мою, за время тренировки частично приблизившуюся к этому состоянию.
А еще от него исходил просто умопомрачительный запах. Терпкий пот вперемешку с хвоей, ароматом прелой листвы и еле ощутимыми нотками цветущего клевера. Что примечательно, запах его взмокшего тела ничуть не раздражал, напротив, лишь сильнее дразнил. В общем, мужиком от него пахло, и этим все сказано.
С трудом удержала в себе настойчивое желание ткнуться носом во влажную горячую шею. Вместо этого я подняла взгляд и тут же встретилась с темными, почти черными из-за расширившихся зрачков глазами феникса. И серебристых всполохов было почти не видно, лишь самый край радужки подрагивал потусторонним мерцанием, притягивая, завораживая, маня, призывая забыться и отдаться во власть ощущений.
Фауст склонился еще ниже, провел носом по моей щеке, потерся о висок и, добравшись до ушка, чуть прикусил мочку, заставив меня судорожно хватануть ртом воздух. А потом тихонько шепнул:
– Хочу тебя…
Странно, вот вроде бы два простых слова, которые сами по себе ничего не значат. Но произнесенные вместе, да еще таким многообещающим тоном, они нашли отклик в самой глубине женского естества, которое моментально отреагировало – жаром, прокатившимся по телу, и заметно участившимся дыханием. А еще я, кажется, решительно покраснела. Да так, что на горящих щеках вполне можно было зажарить яичницу.
Ничего ж себе! Не знала, что умею так смущаться… Может, все дело в том, что мне впервые такое говорят? Нет, парням и раньше случалось меня хотеть. Но это все было как-то намеками, пошловатыми и умело завуалированными, невзначай брошенными обмолвками или вовсе набором непонятных звуков, означавших то самое. Короче, чушь какая-то. Может, оттого и не сложилось ни с кем… А вот сейчас сразу поняла – если он попросит, отдамся и слова вякнуть не посмею.
Подключившееся воображение тотчас нарисовало картинку возможного развития событий, и сердце гулко застучало в груди. Не знаю, то ли от страха, то ли от предвкушения…
Что делать в такой ситуации, я совершенно не представляла, поэтому на его откровение выдала первое, что пришло в голову:
– Фауст, но мы же договорились, что не будем…
И тут же пожалела о том, что такое сморозила. Я же ведь и сама этой договоренности была не рада. И зачем только напомнила о ней?
В общем, я резонно ожидала, что блондин сейчас все вспомнит и вернется к своему прежнему отстраненно-холодному поведению. Но не тут-то было. Феникс положения тела не поменял и даже не пошевелился, все так же прижимаясь ко мне, и с тяжким вздохом сознался:
– Я помню. Вот только не думал, что будет так трудно устоять…
Ооо! То есть отступать он не намерен?
Следующая фраза лишь подтвердила догадку – не намерен!
– Люююб, – проворковал низкий бархатный голос. – Я ошибаюсь, или на тебе нет белья?
Фауст лукаво ухмыльнулся и, чуть приподнявшись на локтях, спустился взглядом к моей груди. Я проследила за ним глазами и чуть не выругалась с досады.
Не знаю, как так вышло, но соски отчего-то затвердели – причем отнюдь не от холода – и теперь бесстыже торчали, натягивая тонкую ткань рубашки. Машинально попыталась прикрыться ладошками, но Фауст не дал. Стиснул мои запястья и завел над головой, крепко прижимая их к сырой земле. Сам же, не отрывая завороженного взгляда от моих округлостей, перехватил запястья одной рукой, а второй подцепил верхнюю пуговичку и ловко ее расстегнул. Потом не спеша расправился со следующей, обнажая аппетитную ложбинку в распахнувшемся вороте рубахи.
Вот в этот момент я поняла, что все реально серьезно. И что меня возьмут прямо здесь и сейчас – в лесу, на голой земле, при белом свете дня. Не то, чтобы меня особо смущала обстановка – все же белые простыни и лепестки роз не самое главное в жизни, а уж в отношениях и подавно. Но… как-то уж слишком быстро развивались события. И, с одной стороны, вроде и хочется, чтобы он зашел дальше, нежели простое поглаживание открывшейся кожи, и… колется. И вообще, буквально в двадцати метрах от нас дрыхнет моя младшая сестра! Пока еще дрыхнет… Что, если она сейчас проснется и застукает нас за этим делом?!
И словно отзываясь на мои мысли, со стороны нашей стоянки раздалось протяжное завывание:
– Елочка, елка, лесной аромат.
Сплю на иголочках, тря-ля-ля-ля!
Н-да… с пением в нашей семье всегда были проблемы. А если еще и голос ломать, как это делает Стаська, то какофония звуков выходит такая, что хоть вешайся.
Фауст, по всей видимости, был того же мнения. Блондин тотчас прекратил свое увлекательное занятие и с тяжким стоном ткнулся носом мне в шею.
– Напомни мне придушить ее, когда выберемся из леса.
Ну, желание Фауста прибить мою младшенькую было вполне понятно. У меня и самой такое частенько проскакивало. Смущало другое:
– А почему когда выберемся из леса?
– Потому что, пока мы в лесу, есть шанс, что она сама напорется на что-нибудь несовместимое с жизнью. Не хочется марать руки, знаешь ли… – с серьезной миной на лице поведал феникс.
Я от такого заявления малость офигела. И видимо, взгляд мой оказался очень выразительным, потому что феникс тут же весело усмехнулся и добавил:
– Да шучу, я. Не смотри на меня так.
Ничего себе, нормальные у него шуточки… Я ведь за такое и надавать могла. По морде.
– Эй, вы где? Мы есть седня будем? – меж тем гораздо ближе, чем прежде, раздался Стаськин голос.
Ой, кажется, кое-кто встал и направляется к нам.
Фауста с меня будто ветром сдуло. Блондин вскочил на ноги и помог мне подняться. После сам же застегнул собственноручно расстегнутые пуговки. И к тому моменту, как из-за кустов вынырнула сестричка, ничто в нашем облике не напоминало о недавнем инциденте.
– А чего вы тут делаете? – спросила мелкая, переводя заинтересованный взгляд с меня на Фауста и обратно.
– Тренируемся, – за нас двоих ответил блондин и поднял с земли брошенное древко.
– О, значит, Лу уже выздоровела? А то вчера весь день трупаком валялась, – хмыкнула мелкая. – Как засос, кстати?
– Какой… – не сразу смекнула я, а потом вспомнила – феникс же яд отсасывал! Провела рукой по шее и обнаружила там все ту же повязку.
– Кстати, надо проверить, не воспалилась ли… – спохватился Фауст и, вновь отшвырнув палку, двинулся ко мне.
Коснувшись шеи, принялся развязывать узелок на повязке. Ковырялся он долго. И, судя по еле слышному бормотанию, коварный узелок поддаваться не хотел и от манипуляций Фауста лишь сильнее затягивался.
– Стась, попробуй ты, – попытался переложить задачу на сестричку блондин.
– Нее, – пошла в отказ мелкая. – Сам затянул, сам и развязывай.
– Ладно, – недолго думая, согласился Фауст и, нагнувшись, вытянул из-за голенища сапога короткий кинжал.
Вот теперь воспротивилась уже я.
– Даже не думай! – шикнула на блондина и отскочила в сторону.
– Да ладно тебе, я всего лишь узел перережу.
– Ага. И заодно мне ухо отрежешь! Не вздумай даже с этой штукой приближаться! – скомандовала я и на всякий случай выставила вперед руки.
Нет, я, конечно, не сомневалась в том, что Фауст мастерски управляется с холодным оружием, просто ощущать у шеи острую сталь не так уж и приятно, не говоря уже о том, что просто страшно… Вдруг дернусь еще!
Фауст глянул на меня укоризненно, но клинок все же убрал.
– Ладно, тогда поступим иначе, – что-то придумал блондин и как-то хитро прищурил глаза. А спустя мгновение оказался подле меня и приник губами к шее. Ну, то есть не к шее, а к повязке. И не губами, а зубами. Но дела это не меняет, ибо от его близости у меня вновь перехватило дыхание.
Короче, стою я, обмираю. А провокаторша сестричка, наблюдающая за всей этой картиной, так вообще задорно мне подмигивает. Нет, ну как сговорились, ей-богу! Фауст же, наконец справившись с коварным узелком, легонько прижался губами к открывшейся коже и тут же отпрянул. Вот ведь… хитрец!
Дальше мы размотали повязку и…
– Ни фига себе, синячище! – Младшенькая в ужасе округлила карие глаза, да еще присвистнула от удивления. А потом обратилась к нашему провожатому: – А я тебе говорила, не надо так сильно присасываться. Вампир несчастный.
– Нет, все же до выхода из леса я не дотерплю, – пробурчал себе под нос Фауст, сворачивая в руках тонкий лоскут ткани.
Потом вновь приблизился и внимательно осмотрел мою шею.
– Н-да… Синячок знатный. Болит? – И чуть надавил пальцем на ранку.
– Ай! – пискнула я и шлепнула Фауста по ладони. – Когда не трогаешь – не болит!
– Извини, – покаянно улыбнулся мужчина и вновь потянул ко мне руку.
Нет, ну сколько можно трогать мою шею? Лучше бы он где в другом месте меня потрогал. Где не больно! Но только не при Стаське, разумеется. Хотя на сей раз блондин был очень аккуратен, еле заметно прикасался к ранке, неизвестно чего проверяя, а потом провел по ней кончиками пальцев, и я почувствовала сначала резкий холод, а потом приятное согревающее тепло. А после… вообще перестала что-то чувствовать… Ни боли, ни прикосновений.
– Ты что сделал? – тут же вскинулась я, ощупывая рукой шею, и непонимающе уставилась на этого горе-врачевателя.
– Убрал болевое ощущение, – довольно улыбнулся тот.
– Ага, и чувствительность заодно?! – уже собралась вспылить и высказать блондину все, что думаю по этому поводу.
Нет, ну реально, что за самоуправство такое?! Мог бы и спросить. Может, мне нравится, когда болит!
– Да не заводись ты, – беззлобно отозвался Фауст. – Нечувствительна только сама ранка, ближайшие ткани я не трогал. Сама проверь.
Я проверила. Тщательно. И злости заметно поубавилось. Ибо блондин не соврал, и на деле прикосновения не ощущались лишь на небольшом участке кожи. Фух, а то уж я, грешным делом, испугалась, что шея онемеет.
– Может, уже хватит Любкой заниматься? Мы есть сегодня будем? – подала голос потерявшая всякое терпение сестричка.
– Конечно, будем! – чересчур бодро ответил наш провожатый. – Иди готовь!
Ооо, вот это он зря. Я бы Стаське готовку ни за что не доверила. Чревато последствиями. Да и вообще, ее уговаривать дольше придется. Проще самой все сделать.
– Давай лучше я, – решила взять инициативу в свои руки, понимая, что из нас троих я лучше всего справлюсь с поставленной задачей. Лучше в том плане, что никто не отравится.
– Вообще-то мы не закончили, – вмиг разрушил все мои планы Фауст. – Так что Стася отправляется делать завтрак. А мы продолжаем занятие! – веско заявил блондин и всучил мне мое импровизированное оружие.
– Эммм… ты уверен? – решила уточнить я, вспомнив, чем буквально десять минут назад закончилась наша тренировочка.
– Угу, – кивнул блондин и добавил: – К тому же другого шанса позаниматься может не представиться.
А вот этот аргумент и вправду оказался весомым. Колечко колечком, но по факту я даже защищаться нормально не умею. А в свете возможной встречи с сидами навык этот может оказаться весьма полезным.
В итоге Стаську мы выпроваживали уже вдвоем. Мелкая побурчала, попричитала о своей тяжкой доле, но была вынуждена взяться за стряпню. Мы же с фениксом вернулись к тренировке.
На сей раз все было иначе. Фауст к вопросу подошел серьезно и начал с того, что показал мне наиболее устойчивые для ведения боя стойки, потом продемонстрировал пару атакующих приемов. Простых и эффективных. Научил правильно распределять вес и балансировать с разным по габаритам и тяжести оружием. После изучения приемов нападения перешли к защите. Блондин показал, как правильно ставить блок, как уворачиваться, как отражать удар, одновременно не позволяя противнику нанести второй.
– Фауст, а почему ты сначала стал учить, как нападать, и только потом, как обороняться? – задалась вопросом, повторив очередной нехитрый прием.
– Потому что лучшая защита – это нападение. Особенно в твоем случае.
– Что значит, в моем случае? – возмутилась я, уловив во фразе блондина явный намек на дискриминацию.
– Это значит, что, если тебе попадется умелый противник, обороняться ты толком не сможешь. Все равно достанет. Так что в твоем случае лучше нападать первой, глядишь, эффект неожиданности сработает, – усмехнулся феникс.
Вот оно, значит, как. А я-то уже губу раскатала. Думала, раз у меня с первого раза получилось повторить за Фаустом все приемы, то я уже суперпрофессионал. Нет, понятно, конечно, что это в основном заслуга колечка. Как объяснил блондин, артефакты такого рода позволяют обучаться в разы быстрее. Память тела якобы работает лучше. Но даже несмотря на такой очевидный «допинг», я все равно была крайне довольна собой. И вдруг все мои иллюзии так жестоко разбили.
Разумеется, я обиделась!
– А… понятно… – глубокомысленно изрекла я и, перехватив палочку поудобнее, саданула учителя по спине.
– Люба, ты что творишь? – просипел Фауст, пригибаясь к земле и хватаясь рукой за поясницу.
– Как что? Тренирую момент неожиданности, – во все тридцать два зуба улыбнулась я. Ну а что, он ведь сам предложил действовать именно таким способом.
Собственно, на этой радостной ноте занятие и закончилось. Ввиду, так сказать, нетрудоспособности педагога. Ну не рассчитала я силенки… Не рассчитала.
Но все равно, даже того, что мы успели изучить, было более чем достаточно для одного занятия. Пусть я и схватываю быстро, но новым знаниям тоже надо улечься. А еще не мешало бы все сегодняшние движения отработать на практике, в тренировочном поединке или что-то вроде того. Фауст обещал, что мы постараемся выкроить время вечерком. Кстати, надо отдать должное блондину, учитель из него получился очень даже ничего. Ну, если отбросить в сторону все кривляния и шуточки не по теме.
Дальше мы дружненько позавтракали и отправились в путь. В отличие от вчерашнего дня никаких эксцессов по дороге больше не случалось. Стаська вела себя на удивление смирно, я тоже не отходила далеко от спутников, да и лес стал намного приветливее и приятнее, чем прежде. Как объяснил феникс, за вчера мы успели преодолеть некую аномальную зону с повышенным магическим излучением, так что теперь всяких напастей типа хищных растений и мифических зверюшек можно было не опасаться.
Примерно к пяти часам вечера, когда солнце начало потихоньку клониться к закату, мы покинули сень деревьев и оказались у подножия невысокого пологого холма, на вершине которого располагался город гремлинов.
Глава 5
Номер для новобрачных
Город гремлинов, с незамысловатым названием Гремвиль, походил на многоярусный торт: идеально круглый, с несколькими уровнями приклеенных друг к другу домов. Нижний состоял из больших одно – или двухэтажных строений, вполне приемлемых для жизни человека. Большинство из них пестрело вывесками гостиниц и питейных заведений, витринами сувенирных магазинов и лавками чудес. На втором уровне, что стоял прямо верхом на первом, располагались домики поменьше, вышиной примерно в человеческий рост. Эдакий вариант для низкорослых хоббитов. Забраться в такой если и можно было, то лишь согнувшись.
Дальше круче, то есть еще меньше. Третий ярус, словно убежище лилипутов, своей высотой еле-еле доставал мне до пояса. На четвертом же, последнем, домики и вовсе походили на кукольные. Маленькие, будто игрушечные. С крохотными окошками, разноцветной черепицей на двускатных крышах, белеными крылечками и расписными стенами. Каждый словно маленькое произведение искусства. Украшенное цветами и перьями, крупными бусинами и самоцветами, стеклянной мозаикой и крохотными кручеными ракушками.
Глядя на эти миниатюрные творения, я невольно почувствовала себя Алисой в Стране чудес, что откусила волшебный гриб и выросла до невероятных размеров.
– Удобно, однако, – прокомментировала зрелище сестричка.
– И не говори, – поддержала я, а мозг тут же провел параллель с моим родным миром. – При нынешних ценах на недвижимость в Москве самое время научиться менять размеры тела, как это делают гремлины. Прикупил один квадратный метр и ни в чем себе не отказывай!
Сестричка понятливо хмыкнула, а Фауст вопросительно выгнул светлую бровь.
– Цены на жилье у нас в городе просто заоблачные. Вот мы и мечтаем научиться менять размеры, – пояснила я.
Кстати, насчет размеров самих обитателей Гремвиля. С этим тоже была полная неразбериха, точнее, полное разнообразие. Шнырявшие мимо рыженькие обитатели то еле-еле доставали ростом мне до колена, то дышали в пупок, то любопытным остреньким носиком упирались в грудь. Стоит ли говорить, что к последней категории относились в основном юноши? Что интересно, зачастую встречалась вот такая премилая картиночка – бежит себе молоденький кучерявенький гремлин и, завидев издали нашу компанию, вдруг разом увеличивается в размерах! Приветственно кивает и чуть ли не с ног до головы окидывает меня оценивающим взглядом. Нет, мне, конечно, такое внимание приятно, но уж слишком оно показалось навязчивым. Да и Фауст отчего-то разнервничался. Подхватил под локоть и шагу в сторону не давал ступить.
Я сначала думала возмутиться таким положением дел – все же я девушка свободная, – а потом, после очередного молоденького рыжика, повстречавшегося на пути и окинувшего меня медовым взглядом и последовавшего за этим взглядом недовольного рычания феникса, до меня дошло, что Фауст попросту ревнует.
Я чуть было радостно не захохотала от такого открытия и мысленно поблагодарила мадам Жоржетт, что подобрала мне этот чудесный дорожный костюм. Как раз перед входом в город мы переоделись, так что сейчас на мне был и элегантный жакет, и накладная юбка, и маленькая изумрудная шляпка. Я даже волосы умудрилась собрать и под эту самую шляпку упрятать, как раз как показывала тетушка в модной лавке. В общем, выглядела я потрясающе, и взгляд Фауста, который первые несколько минут смотрел на меня будто завороженный, только подтвердил это мнение.
Сейчас же блондин, кажется, и вовсе вознамерился не подпускать ко мне ни одной особи мужского пола. Меня же, напротив, так и распирало его позлить, а потому я улыбалась направо и налево, не упуская ни единой возможности побесить спутника. Хотя на самом деле смотреть там было совершенно не на кого. Почему-то все эти рыжики были ну слишком уж молоды. Да и в целом среди гремлинов практически не встречалось представителей среднего возраста. Либо молодежь, либо старики. Этот факт меня крайне удивил, а потому я не преминула поинтересоваться причинами такой демографической ситуации у Фауста.
– Все просто, – с улыбкой ответил блондин. – Трудоспособное население на службе. В городе обитают лишь те, кто еще слишком молод и проходит обучение, либо уже слишком стар, чтобы служить хозяевам. Ну и есть, конечно же, отдельные индивиды, коих по каким-то причинам не нанимают.
– То есть все гремлины служат хозяевам, подобно Тревуру? – удивилась я.
– Именно, – подтвердил мое предположение феникс.
– Бедные… – посочувствовала я несчастным, что вынуждены всю жизнь пахать на благо какого-то чужого дяди.
– Зря ты считаешь их бедными. Услуги гремлинов крайне дорогое удовольствие. Да и к кому попало они на службу не идут. Только к достойным, а испытания у них такие… уууу… Впрочем, ты завтра сама все увидишь! – во все тридцать два зуба улыбнулся Фауст.
– Мы что, пойдем смотреть на испытания?
Почему-то у меня сложилось впечатление, что это будет нечто вроде красочного шоу. С трибунами, зрителями, прохладительными напитками и подбадривающими участников лозунгами.
Фауст хмыкнул и скосил на меня темно-синие глаза, в которых читалось явное веселье.
– Вы – да, а я возьму на себя смелость поучаствовать.
– Чего?! – Я резко тормознула и вырвала локоть из хватки феникса. – Совсем, что ли, сбрендил? Ты с головой-то дружишь? – Выразительно постучала себя по оному месту, намекая на то, что у блондина совсем поехала крыша. – Или тебе жить надоело? – вопросила я, вспомнив, что предприятие это крайне рискованное и Фауст может запросто лишиться жизни.
Нет, у него, конечно, еще есть парочка в запасе, но нам-то со Стасей что делать, если он вдруг копыта откинет?
– Люба, я лучше знаю, что мне делать, – раздраженно дернул щекой феникс.
– Как же, знает он. Мы вообще-то тоже имеем право голоса! – вклинилась сестричка и, подбоченившись, уперла руки в боки.
– У тебя еще забыл спросить, – фыркнул блондин. – И вообще, гремлин нам так или иначе нужен. А так как мы, стараниями сидов, остались без Тревура, то придется мне добывать своего.
– Но Фа…
– Это не обсуждается! – гаркнул блондин, и мы с сестричкой синхронно замолкли.
Похоже, переубеждать его бесполезно. Значит, нужно придумать что-то другое… Например, связать ночью и не выпускать до тех пор, пока эти испытания не закончатся. А что, хорошая идея. Целее будет. А без гремлина как-нибудь обойдемся.
Чуть отстав от Фауста – рассерженный феникс попер вперед, словно танк, – я тихонько изложила сестричке свой коварный план. Та глумливо захихикала, полностью поддержав мою идею.
– Вы чего там шепчетесь? – остановившись у вывески постоялого двора, резко обернулся блондин.
– Ничего-ничего, – состроили из себя невинных овечек и опустили глазки в пол.
Кстати, «пол» здесь был весьма занимательный. Как, впрочем, и на всей улице. Дорога была выложена яркой цветастой плиткой. Красной, зеленой, желтой. Ощущение, что идёшь по радуге. Сейчас же мы стояли на насыщенно-синем секторе, сложенном из плиток в форме четырехконечных звездочек.
Однако долго разглядывать эти самые «звездочки» не вышло. Дверь постоялого двора распахнулась, и пред наши очи предстали два гнома. Да, это были именно гномы. Бородатые крепыши росточком со Стаську. Причем, судя по вполне узнаваемому душку, выдули они далеко не по одной кружечке. Мужики дружно хрюкнули, кивнули в знак приветствия и поспешили по своим делам. Фауст же заглянул внутрь и тихонько выругался.
Проследив за его взглядом, я поняла, в чем заключалась проблема – постоялый двор был битком набит посетителями. И отнюдь не гремлинами – все больше людьми да низкорослыми гномами. Хотя с людьми я наверняка погорячилась, ведь те же фениксы и наги вполне могут разгуливать в человеческой ипостаси. И отличить, кто здесь кто, я вряд ли смогу. Единственное, что радовало, голубеньких сидов среди всей этой цветастой братии не наблюдалось. И на том спасибо.
Фауст зашел внутрь, велев нам со Стасей ждать на улице. Вернулся он скоро, и, к сожалению, новости были не из приятных.
– Свободных комнат нет. Праздник середины лета, мать его… Это ж надо было так угодить.
– Праздник? – тут же оживилась Стасечка. – А что, и шоу-программа будет? И дискотека?
– Будет, будет. Все вам будет. И шоу-программа, и фокусы, и фейерверки, да только нормального отдыха не будет, – буркнул Фауст, и, пожалуй, я в коем-то веке разделяла его настроение.
Праздник – это, конечно, хорошо, но после почти трех дней пути и ночевки в непонятно каких условиях хотелось по-человечески принять ванну, стереть с себя дорожную грязь, а после, чистым и благоухающим, словно майская роза, завалиться на свежую мягкую постель. Ммм, мечты. И есть все шансы, что они так и останутся мечтами, если, конечно, нам не удастся урвать хоть одну комнатку.
Во втором постоялом дворе нас тоже ждало разочарование. Оставался третий и последний. Последняя надежда, так сказать. Название у него было до смешного странное – «В гостях у Шниферфаурхайна». Произнести этот набор шипяще-фырчащих звуков удалось лишь с третьей попытки, и то язык чуть не сломала.
Однако названьице это оказалось хоть и трудновыговариваемым, но счастливым, ибо на сей раз нам повезло! От хозяина Фауст вернулся с ключами. Правда, выглядел он все равно хмурым и недовольным.
– Что опять не так? – недоумевающе спросила я, не видя причин для подобной мины на лице.
– То, что комната всего одна. А нас трое, – пояснил мужчина.
Но я все равно не понимала сути проблемы. Ну, подумаешь, одна комната. В тесноте, да не в обиде, как говорится. Как-нибудь уместимся. Главное другое.
– А ванна там есть?
– Да. Причем даже выделенная, тут нам повезло. Но номер… – Фауст закатил глаза к потолку, а потом и вовсе прикрыл их ладонью. И будь поблизости стена или столешница, уверена, он бы лбом о нее с досады треснулся.
А вот я совершенно не могла взять в толк, чего он все время ноет? Не устраивает наше соседство? Или, может… блондинчик надеялся уединиться? Помнится, в лесу он был весьма импульсивен. И вполне может статься, что он планировал остаться со мной наедине, а тут такой облом… Н-да…
Ну, что поделать, потерпит как-нибудь. До лучших времен, так сказать. Точнее, удобного случая. И вообще, я согласия пока ни на что не давала, так что рано губу раскатал.
Спустя пару минут мы уже поднимались по лестнице на второй этаж, дабы воочию узреть выделенные нам апартаменты, ну и, разумеется, скинуть багаж и привести себя в порядок с дороги.
Комнатка наша располагалась в самом конце коридора. Пока Фауст проворачивал ключ в замке, мы со Стаськой с интересом рассматривали номерок, прикрепленный к двери, – эдакое милое сердечко с начертанной цифрой одиннадцать. В тот момент я никакого подвоха не почувствовала. Зато стоило нам войти, как у меня непристойно отвисла челюсть.
Прямо посреди комнаты стояла кровать. Огромная, круглая, с бархатным изголовьем в виде сердца. Застелена она была белоснежной шелковой простыней, на которой алыми каплями лежали бархатные лепестки роз. Эти же самые лепестки были разбросаны и по полу, образуя незамысловатую тропинку, ведущую прямиком к постели.
