Александра Лисина
Трое в долине
Я вздрогнула.
Что-о?! Моя бабуля и какой-то оборотень?! Да не может этого быть!
– Разумеется, нэла ответила ему отказом, – успокоил меня мастер Миррт. – Ее ненависть к мужчинам, хоть и попритихла за годы спокойной жизни, все же не угасла до конца. Будучи вспыльчивой и подозрительной, ваша бабушка не поверила незнакомцу, который осмелился назвать ее парой, и, как только он встал на ноги, поспешила выгнать из дома. Тем не менее кое-какие вещи он успел ей рассказать, поэтому она прекрасно знала о лунном корне. О наших повадках. Знала о том, что в ее (а значит, и в ваших) жилах течет наша кровь. А когда спустя некоторое время к ее дому из лесу вышла приблудившаяся кошка, то безошибочно распознала в ней химеру.
Вот уж когда я впала в шок по-настоящему.
Моя бабуля?! И она не сказала об этом мне?!
– А как же мрон… он что, вот так и ушел?!
– Он погиб, – спокойно отозвался мастер Миррт. – Причину я не знаю, но в любом другом случае он бы непременно вернулся. А раз вместо него пришла химера, значит, он умер.
У меня перед глазами как наяву встала пушистая рыжая кошка, которую бабуля упорно гоняла со двора. Мурлыка… моя усатая помощница. Преданный друг и самая первая наставница, дружбу с которой я старательно скрывала от непримиримой нэлы.
Я не спрашивала, почему она так не любит Мурлыку, но при виде нее бабушка буквально закипала. А со временем и вовсе запретила упоминать ее имя, словно несчастная кошка чем-то перед ней провинилась.
Впрочем, Мурлыка не огрызалась и не шипела, даже если в нее с размаху прилетал старый башмак. Она просто была рядом. Терпеливая. Незаметная. Молчаливая. Однако представить, что первые семь лет моей жизни рядом со мной находилась не просто кошка, а потерявшая хозяина, не принятая его избранницей, отчаянно горюющая химера…
Как же ей, наверное, было тяжело! И я прекрасно помню, как вернулась однажды из Рино и в голос разрыдалась, узнав, что моя добрая и верная Мурлыка умерла.
У меня и сейчас от воспоминаний слезы навернулись на глаза. А когда мрон замолчал, давая мне время успокоиться, я мотнула головой и нашла в себе силы прошептать:
– Откуда вы это знаете?!
– Ваша бабушка рассказала. Она, как оказалось, тоже знает законы наследования, поэтому и не сказала, кем была ваша прапрабабка. Но, помня о том, как погибла ваша мать, она на всякий случай все же приготовила настой из кошачьего корня, который мог бы однажды спасти вам жизнь.
Я ошеломленно моргнула.
– Вы что, говорили с моей бабушкой?!
– Да. Хотя она и оказалась на редкость неразговорчивой нэлой.
– Но когда вы успели? И как она вообще рискнула с вами откровенничать…
Я осеклась, а мастер Миррт грустно улыбнулся.
– Я узнал о том, что вы в Рино, от химеры. Иногда она позволяет мне видеть ее глазами и слышать ее ушами. Поэтому я знал, где вы находитесь и что с вами произошло. Только добраться туда, к сожалению, не успел. А вот к нэле Оли все-таки заглянул. Заодно убедился, что наша кровь в ней достаточно сильна, чтобы можно было смело отнести вашу бабушку к третьему поколению. Заодно заполучил целую кучу угроз и проклятий. Но когда я рассказал ей то же, что и вам, она едва не расплакалась.
Я шмыгнула носом.
– Значит, она его не забыла…
– Свою пару невозможно забыть.
– Мне всегда казалось, что за ее отшельничеством стоит не только история дедушкиного предательства. Ох, бедная бабуля… Но если тот мрон действительно был ее парой и она со временем это поняла, то почему же так ненавидела его кошку?
– Потому что он не вернулся, хоть и обещал. Вроде как тоже ее обманул. Ваша бабушка не знала, что он погиб. Весь ее прежний опыт говорил именно о предательстве. А химера одним своим видом напоминала об этом. Вы, полукровки, плохо чувствуете зов крови. Поэтому нэла Оли ничего не поняла. А если и ощутила что-то этакое, то страх заглушил эмоции. И только спустя многие годы она сумела хотя бы себе признаться, что совершила ошибку.
– А я? – тихо спросила я. – Что вы узнали насчет меня?
Мастер Миррт улыбнулся.
– Вы – пятое поколение в своем роду, эрта. Внешне уже не так на нас похожая, с более спокойным нравом, да еще и одаренная благодаря отцу. Но я не сказал вам одной важной вещи – кровь химер, как и их самих, можно разбудить. И судя по тому, что я вижу, вы сумели это сделать.
– Я?!
– Полагаю, недавно пройденное испытание вас к этому подтолкнуло. Неужели вы не заметили в себе никаких перемен?
Я вздрогнула.
Саан меня забери…
– Эрт Ларун обмолвился, что во время вашего испытания в лабиринте случился серьезный сбой, – тем временем продолжил мрон, внимательно отслеживая мою реакцию. – Из-за этого ваша группа едва не погибла. Ваш дар оказался на грани выгорания, сами вы были истощены и, вероятно, успели не раз проститься с жизнью.
– Я была уверена, что умру, – прошептала я. – А когда мы все-таки выбрались, то словно заново родилась и вскоре после этого заметила, что стала намного сильнее.
– А еще быстрее, ловчее, да и раны на вас стали заживать на порядок легче?
– Да. Меня это поразило, но целители не смогли дать внятного объяснения.
– А что произошло с вашим даром, эрта? – неожиданно поинтересовался мастер Миррт.
И вот тогда я замерла. А затем лихорадочно порылась в воспоминаниях и с ужасом поняла: правда. Все это – чистая правда. Более того, именно после рассказа мрона все странные, непонятные и казавшиеся невероятными события, которые со мной произошли, внезапно выстроились в совершенно четкую и абсолютно логичную цепочку. Мое странное детство, дикарские привычки, неистребимая тяга к одиночеству, которая сошла на нет лишь с появлением в моей жизни второй верной (рыжей!) подруги. А еще был магический дар, мое поведение в лабиринте… Саан! Даже, наверное, тот факт, что только мы с бабулей смогли без помех увидеть кольцо, которое не заметил ни один из преподавателей!
Норр как-то сказал, что мроны видят потустороннее. Вот, выходит, откуда у меня такие способности? И вот почему на меня плохо действовала магия кольца? Ну а то, что я родилась одаренной… так в пятом поколении это и неудивительно. Дар отца оказался сильнее разбавленной крови химер. И если бы я не захотела учиться на боевом факультете, то, быть может, до самой смерти так ничего и не узнала бы.
Однако последняя практика ознаменовалась для меня нешуточной встряской. В замке Нол-Рохх я испугалась и много часов магичила на пределе возможностей. И если уж химеры пробуждаются во время подобных перегрузок, то чем хуже моя кровь? А по мере того, как химера во мне набирала силу, сама я начала меняться и одновременно утрачивать магический дар. И если бы не Ник и не наша феноменальная совместимость, то уже в начале четвертого курса я растеряла бы большую часть возможностей и с позором вылетела бы из академии. Однако Линнель стал для меня новым источником. Мы объединили магию, разумы и души. Только поэтому магия, хоть и чужая, осталась мне доступна. И только благодаря Нику я все еще студентка, все еще колдунья и, хвала богиням, все еще жива-здорова, хотя сто раз могла бы умереть.
Кстати, я только сейчас вспомнила еще одну вещь, которая доказывала, что мастер Миррт не ошибся: эрт Нородо однажды осчастливил нас предсказанием, и мы долго не могли понять, что же он имел в виду. Химера, бьерн и змея… Выходит, он уже тогда знал?! Или же он и впрямь хороший провидец, раз сумел с такой точностью нас распознать?
– Теперь вы мне верите, эрта? – с легкой улыбкой спросил мрон, когда я потрясенно выдохнула и непроизвольным жестом вцепилась в переброшенную через плечо косу.
– Да… именно теперь все сходится!
Действительно все! Даже мои странные сны!
На этот раз мастер Миррт улыбнулся гораздо отчетливее, отчего из-под верхней губы показались кончики клыков.
– Рад, что мы разобрались. А теперь, если позволите, я хотел бы попросить вас об услуге.
– Какой?
– Не могли бы вы пригласить сюда вашу кошку?
Я спохватилась.
Ой, и в самом деле. Он же не просто так столько времени преследовал нас по всей империи! Вон даже в Рино его занесло. Потом прямиком в Даман. В академию. И вовсе не ради наших красивых глаз, а лишь потому, что следом за нами увязалась его химера, которую мрон, надо полагать, очень хотел вернуть.
Я быстро огляделась, только сейчас сообразив, что со вчерашнего дня не видела Злюку. Но как только открыла рот, чтобы ее окликнуть, в доме послышался страшный грохот, а следом – яростная ругань на два голоса, при звуках которой я прикрыла глаза и, ненадолго позабыв даже про мрона, негромко простонала:
– Богини, ну когда же это закончится?!
Глава 2
– Не смей от меня убегать! – благим матом орала невидимая Ланка, попутно кидаясь в обидчика чем-то тяжелым. – А ну стой… стой, трус несчастный!
– Еще чего, – ответил ей на редкость спокойный голос нашего мага. – Кстати, это не бегство, а тактическое отступление.
– Я тебе щас покажу отступление! Ты у меня вовек не забудешь, как соваться к девушке со всякими нехорошими намерениями…
– Рыжик, и почему ты с утра всегда такая нервная?
– Не смей меня так называть!
Бамс! – звякнуло опрокинутое кем-то из этой ненормальной парочки ведро.
– Барашек, стой… не делай этого… даже не вздумай! – вдруг не на шутку встревожился маг, а в окне первого этажа заметались неясные тени, которые, судя по всему, кружили вокруг накрытого стола, словно голодный бьерн и его ускользающая добыча. – И не смей кидать в меня этот таз!
Бум! Бам! Дзанг!
– Ну вот, промазала, – с укором заметил Ник, когда вышеупомянутый таз загрохотал по деревянному полу. – И не стыдно тебе, а?
– ЛИННЕЛЬ! – в бешенстве взревела Ланка, и в доме стало настолько шумно, что я всерьез обеспокоилась за сохранность чужого имущества. Но потом до меня донесся увещевающий голос мага, прерываемый неистовым грохотом. Ему вторил яростный рев нашей маленькой подруги. Потом к грохоту присоединился непонятный лязг, после чего дверь на улицу распахнулась и оттуда, как ошпаренный, выскочил полуголый маг, вооруженный лопаткой для переворачивания блинов и с натянутой на голову большой железной кастрюлей.
На фоне белых подштанников, лохматых тапочек и наспех наброшенной на голый торс безрукавки надетая на уши кастрюля смотрелась просто роскошно. Но когда следом за магом на мороз выскочила взбешенная, такая же полуодетая Ланка и принялась размахивать тяжелым половником, я осознала, что маг не напрасно принял меры предосторожности. Даже так, в растоптанных сапогах на три размера больше и в длинной ночнушке, разъяренная ведьмачка представляла собой нешуточную опасность для дурной головы Линнеля. Да и тяжелый половник успел не раз громко лязгнуть по кастрюле, лишь чудом не вбив ее в парня по самые плечи.
Вырвавшись на простор, Ник поспешил разорвать дистанцию со взбесившейся Ланкой, но, к сожалению, сразу возле крыльца его ждал огромный сугроб, куда тот по неосторожности тут же и вляпался. Поскольку тапки не могли защитить его ноги от снега, то от неожиданности Линнель ойкнул, попытался отпрыгнуть в другую сторону, но споткнулся и свалился в соседний сугроб. Да так неудачно, что оттуда теперь торчали только его голые ноги.
Ланка при виде барахтающегося в снегу противника радостно заулюлюкала и, запрыгав вокруг мага, принялась с чувством охаживать его половником, время от времени оглашая улицу громким звоном. Кастрюля на голове Ника ощутимо промялась, а сам он придушенно взвыл и забарахтался еще активнее.
– Я тебе покажу, как ко мне по утрам подкатывать, пока никто не видит! – кричала Ланка, лупя его по всем доступным частям тела. – Будешь знать, как честных девушек лапать! Я тебе этот поцелуй ни за что в жизни не прощу!
Я мысленно охнула.
Ох, зря я оставила их одних. Надо было сразу их будить, не дожидаясь, пока они сами проснутся. Небось Линнель, как всегда, первым открыл глаза и по обыкновению захотел пошутить над притулившейся у него под боком девчонкой. А Ланка с утра шутки плохо понимает, вот и взбеленилась. Хотя… кастрюля ведь все еще цела. Да и у Линнеля нет ни одной сломанной кости. Так что силу подруга все же дозирует. Помнит про отсутствующие утяжелители. Бережет дурную голову нашего мага. А значит, злится не так уж сильно. Соответственно, все не так плохо, как я подумала, и спасать парня от неминуемой смерти, скорее всего, не придется.
– Стой! – пропыхтел посиневший от холода Ник, и из сугроба высунулась облепленная снегом рука, размахивая лопаткой, словно белым флагом. – Барашек, хватит… прекрати. Ну прости, что я тебя поцеловал. Не в себе был. Я просто с Ниэль тебя перепутал!
– Ах, перепутал?!
– Ну да. Спросонья все девушки похожи.
– Что-о?! – еще больше взбеленилась рыжая, а потом снова замахнулась. – Я тебе покажу похожих! Ты у меня вообще больше на девушек смотреть не сможешь!
– Ниэль, спаси меня-а-а! Она же совсем ненормальная-а-а! – взвыл отчаявшийся вымолить прощение маг. Но прежде чем я успела напомнить, что Ланка давно бы его прибила, если б захотела, возле крыльца взвихрился небольшой смерч, а когда снежинки опали, на том месте возникла невесть откуда взявшаяся Злюка, из пасти которой торчал тонкий длинный шнурок.
– Пф! – сообщила она, выронив добычу на землю. Прямо перед носом у отпрянувшей ведьмачки.
Ланка при этом так озадачилась, что ее очередной удар прошел мимо. Ник тут же шустро отполз в сторону и поспешил вскочить, пока его не забили до смерти. Тогда как я удивленно воззрилась на добычу Злюки и чуть не подпрыгнула, когда «шнурок» внезапно шевельнулся и раззявил немаленькую пасть, огласив заснеженный двор негодующим шипением.
– Эт-то что… з-змея? – дрогнувшим голосом спросила ведьмачка, до побелевших костяшек сжав изрядно погнувшийся половник.
Ник шмыгнул носом.
– Похоже на болотную гадюку.
– Ш-ш-ш! – подтвердила змеюка.
Ланка громко икнула.
– М-мама…
Я даже моргнуть не успела, как наша грозная воительница вдруг высоко подпрыгнула. Одновременно с этим несчастный половник улетел в одну сторону, меховые сапоги – в другую. Тогда как сама Ланка невесть каким образом вдруг оказалась у Ника на руках и, вцепившись ему в шею, со всей мочи завизжала:
– Аа-а-а! Змея! Спаси меня от нее!
Линнель от неожиданности как стоял, так и сел в сугроб вместе с истошно вопящей ведьмачкой. Но, к его чести, надо признать, он почти сразу опомнился (а может, и холодный снежок этому поспособствовал), довольно живенько вскочил и, прижав к груди неистово голосящую рыжую, со всех ног помчался к крыльцу.
– Щас! Щас я тебя спасу! Только умоляю, в ухо не кричи, иначе я оглохну!
Последние слова он почти проорал в попытке перекрыть Ланкин визг. Да еще и встряхнул ее, чтобы пришла в себя.
Та, как ни странно, послушалась – умолкла. И лишь следила расширенными со страху глазами за извивающейся на снегу змеюкой, которая не то что напасть – на таком морозе даже ползать толком не могла.
Когда за ними захлопнулась дверь, я перевела шокированный взор на спокойно сидящую возле сугроба кошку.
– Похоже, она нашла самый действенный способ примирить ваших друзей, – со смешком заявил мастер Миррт, который тоже стал свидетелем этой сцены. – И надо сказать, он сработал, хотя, насколько я вижу, это не гадюка, а самая обычная веретенница. Они неядовитые.
– Спасибо, Ник! – донесся из дома приглушенный, откровенно дрожащий Ланкин голос, подтверждая слова мрона. – Ты мне просто жизнь спас!
– Да пустяки, – с напускной небрежностью отозвался Линнель. – Постой тут, я сейчас совсем ее прогоню, и больше никто не тебя не покусится. Обещаю!
В доме снова скрипнула дверь, после чего на улицу просунулась хитрая физиономия мага, на которой при виде вяло шевелящейся змеи и сидящей рядом химеры нарисовалась озорная улыбка. Потом он ткнул в совершенно безобидное создание пальцем, выразительно взглянул на Злюку и, умоляюще сложив ладони перед собой, одними губами прошептал:
– Убери ее отсюда, пожалуйста!
Химера, хитро сощурившись, цапнула несчастную змеюку зубами и снова исчезла. А когда вернулась, то никакой змеюки с ней уже не было, после чего Ник радостно оскалился и исчез, а из дома снова донесся его голос:
– Ланк, все! Кусачая гадина ликвидирована, поэтому можешь спать спокойно!
– Да-а? – шмыгнула носом невидимая ведьмачка. – А если она вернется?
– Не вернется. Злюка ее съела.
– Какое счастье! Где моя одежда?
– Где и положено – наверху, – сообщил маг и со вздохом добавил: – Кто ж на мороз в одном белье выскакивает? Да еще и босиком… эх ты, упрямый мой барашек. На, возьми мою безрукавку, и пойдем наверх. Я тебе ноги разотру, чтобы поскорее оттаяли.
Я перехватила довольный взгляд Злюки и тихонько прыснула.
Вот ведь хитрюга. Сидит, понимаешь, лыбится. Надо думать, в следующий раз она Ланке что-нибудь пострашнее принесет, лишь бы та перестала делать глупости.
– У вас очень интересные друзья, эрта, – со смешком заключил мастер Миррт, когда все стихло. – Нити сердца им, судя по всему, видеть не дано, но они друг к другу явно неравнодушны.
Я против воли улыбнулась, а потом спохватилась.
– Ой, а вы не хотите зайти, мастер Миррт? В доме намного теплее, да и разговаривать там сподручнее.
Мрон странно на меня посмотрел.
– Я…
– Амра Миррт! – заставил его осечься веселый голос, в котором я узнала нашу энергичную хозяйку. – Доброе утро! А вас аму Нарин ищет!
– Значит, не судьба, – с сожалением развел руками мрон, отступая на шаг. – Извините, эрта. Я скоро вернусь. Мы ведь еще не договорили.
– Хорошо, – тихо сказала я, когда он отвернулся и быстро пошел прочь. – Я буду ждать.
* * *
Нэла Арти вернулась домой с большой корзиной, из-под крышки которой вкусно пахло хлебом и молоком.
– Ну что? Проголодалась? – хитро подмигнула она, когда мы занесли корзину в дом и поставили на лавку. – А где твои друзья? Неужто еще спят?
Я против воли улыбнулась.
– Нет, они скоро будут… если, конечно, снова не подерутся. Нэла Арти, а вы давно живете в Норне?
Нэла кивнула.
– Уже лет тридцать.
– А как вы сюда попали?
– Как и ты, – усмехнулась она, начав выгружать содержимое корзины. – Меня мрон нашел. Правда, это случилось, когда я совсем еще девчонкой была. Жила себе, жила, а потом р-раз…
– Тук-тук… тук-тук… – неожиданно прервал ее шум за окном.
Женщина усмехнулась снова, подошла к окну и, распахнув створку, посторонилась, пропуская внутрь необычного гостя, которым оказалась довольно крупная птица с удивительно ярким оперением и поразительно длинным хвостом. Ворвавшись внутрь, она красно-желтой молнией закружилась у меня над головой, после чего ловко приземлилась на плечо нэлы Арти и, наклонив голову, что-то проворковала.
– Ах ты, мой хороший, – ласково погладила птицу женщина. – Где сегодня летал? Что видел?
– Урр-р-р!
– Вот оно что… ну ничего. Завтра еще посмотришь. Вдруг что-то да изменится? Кстати, познакомься с нашей гостьей – это Ниэль Корно. Она какое-то время поживет с нами.
На меня внимательно уставился круглый птичий глаз.
– Кто это? – почти шепотом спросила я, во все глаза разглядывая удивительное создание.
– Его зовут Кори, – улыбнулась нэла Арти и снова погладила смирно сидящую птицу. – Моя химера. В смысле не моя… разумеется, это химера мужа. Но сам Кори считает иначе.
– Курр! – охотно подтвердила птица, прильнув к хозяйке и зажмурившись от удовольствия.
Я ошарашенно моргнула.
– Химера?!
– Я выросла на юге, у самой границы с Шэйром, – пояснила нэла Арти. – Мой отец разводил экзотических птиц на продажу и исколесил полмира, разыскивая редкие виды. Когда мне было семь, к нам в дом прилетело вот это чудо, а вскоре после него появился мрон… Я, правда, тогда ничего не понимала, в том числе и в оборотнях, да и Ноэн, мой муж, не торопил события. Однако птицы – моя страсть, я с детства их обожаю, поэтому Кори, хитрюга, специально выбрал именно эту форму.
Я медленно опустилась на лавку, все еще будучи не в силах оторвать взгляд от птицы.
– То есть это мрон его к вам отправил?
– Нет, конечно, – рассмеялась женщина. – Кори нашел меня сам. А Ноэн пришел позже. Я как его увидела, так и обмерла: такой красивый, статный и строгий-строгий, почти как батюшка… я влюбилась с первого взгляда, как дурочка. Будто уже тогда знала, что именно он – моя судьба. Вот только на него так много женщин засматривалось, что мне, пацанке, казалось: он на такую, как я, даже не посмотрит. Но как только мне исполнилось семнадцать…
Нэла мечтательно прикрыла глаза.
– Эх… Это было самое красивое признание, какое я только слышала. Ноэн все о себе рассказал. И обо мне заодно, хотя даже батюшка не знал, что у нас в роду вот уже два поколения как дремала кровь химер. И вот с тех пор мы вместе. Свой дом, семья, четверо сыновей, которых тоже давно женить пора… Наверное, это и есть счастье?
Я тихо вздохнула.
– А кто такой амра? Там, на улице, вы назвали так мастера Миррта.
– Когда мроны входят в силу, мы называем их аму, – пояснила нэла Арти. – Обычно это происходит годам к шестнадцати, хотя иногда бывает раньше или позже. Внешне аму не отличаются от простых людей. Оборотней в них выдает только сила. И если не повезет, то в таком состоянии они могут прожить всю жизнь, ни разу не сменив облик. Но если в них вдруг проснется зверь, то мрон становится гораздо сильнее, быстрее, выносливее, чем раньше, и получает право называться амрой. То есть зрелым, взрослым. Такие мужчины способны к частичному обороту – к примеру, когти могут по желанию отращивать или клыки, но полностью сменить облик даже им не под силу. И только если мрону удается укротить свою химеру, его называют ари. То есть полноценный. Именно ари стерегут барьер вокруг Лазоревой долины. И мой муж – один из них.
– Почему вы считаете, что мастер Миррт все еще амра? – осмелилась полюбопытствовать я.
Нэла Арти хмыкнула.
– Да просто сам факт того, что у Миррта появилась химера, относится к разряду чудес.
– Почему? Разве Миррты – слабый род?
– Напротив. Они испокон веков стояли во главе нашего народа.
Нэла со вздохом присела рядом.
– Дело в другом, милая. Химеры по сути своей – эмоциональные создания. Даже женщины, которым второго облика не досталось, отличаются довольно неуравновешенным нравом. Причем чем сильнее кровь, тем мы более импульсивные, взрывные. Отсюда наша категоричность, резкость суждений и много чего еще. Что же касается мужчин, то им в этом плане гораздо сложнее – кровь оборотня делает их агрессивными, порой даже против их воли. Не зря к раненому или беспамятному мрону нельзя приближаться. В звериной же форме наши мужчины опасны вдвойне, поскольку в такие моменты над ними всецело довлеют инстинкты. Они живут и чувствуют себя как звери, не помнят, кто для них друг или враг, а человеческое начало в них становится настолько слабо, что это может привести к беде. Вот что с нами сделало проклятие, – грустно добавила женщина. – И вот почему мы не пускаем сюда чужаков. В горах случайности происходят регулярно, а рядом с обезумевшим мроном может без опаски находиться только его пара. А еще, как и любой зверь, химера не тронет вожака. И вот тут-то как раз и будет уместным вспомнить о Мирртах.
– Что в них такого особенного? – навострила уши я.
– До того, как нас прокляли, у химер было три рода, из которых выходили вожаки. Теперь остался один. Вожак – это… сложно объяснить, – ненадолго задумалась нэла. – Когда ты его встречаешь, то сразу понимаешь, кто перед тобой. Его внешность, взгляд, голос и даже запах… все в нем заставляет проявить послушание. Это заложено в нас настолько глубоко, что никто не может ему отказать. Но, наверное, это и правильно – когда вокруг так много оборотней, которые в звериной форме себя практически не контролируют, должен быть кто-то, кто сможет держать их в узде. Проблема в том, что с некоторых пор руководить химерами стало возможно лишь в человеческой форме. Просто потому, что она меньше подвержена перепадам настроения и влиянию инстинктов. Именно поэтому Миррты – единственные, кто вот уже целое тысячелетие не стремится пробудить в себе зверя умышленно. Среди них за это время почти не было амр и не родилось ни одного ари. Они отказались от самих себя, от собственной природы… пожертвовали всем ради того, чтобы мы сохранили себя как единый народ. Но сейчас в роду Мирртов осталось всего двое взрослых мужчин: аму Нарин, который вот уже сорок лет отвечает за Норн, и Адан, который должен был в скором времени взять на себя обязанности вожака.
Я замерла.
– То есть он – последний?!
– Да, – кивнула нэла Арти. – Из-за отсутствия химер у вожаков нет возможности найти свою пару, поэтому в таких союзах не рождаются сыновья, и род вожаков продолжают женщины, забирая в мужья мужчин из других родов. Из-за этого их кровь постоянно разбавляется, слабеет. Однако аму Нарину не повезло вдвойне – из трех его дочерей ни одна не смогла родить ему внука. А у его сестры появился на свет лишь один-единственный сын, на которого возлагали массу надежд. Как ты понимаешь, без звериной формы вожаки очень уязвимы. Но поскольку ни один крупный бой без них не обходится, то у них просто нет выбора. Стоит хотя бы одному амре перекинуться, как в отряде тут же воцаряется хаос. А если кого-то из них еще и ранят… Именно так девять лет назад мы потеряли отца Адана. Тогда же аму Нарин был искалечен и больше не смог водить за собой амр. Тогда как Адан…
Женщина прерывисто вздохнула.
– Мой Ноэн видел его последний бой. И то, как его, раненого, затянуло в портал вместе с толпой нежити. Но видно, сами богини вмешались в его судьбу, подарив ему шанс уцелеть. А заодно позволили пробудиться его крови, которая мертвым сном спала вот уже целое тысячелетие.
– Ему это чем-то грозит? – беспокойно заерзала я, не зная, чем обернется мое вмешательство в судьбу мастера Миррта.
– Кроме того, что ему будет сложнее найти общий язык с химерой, и того, что аму Нарин теперь долго не покинет свой пост? Вряд ли.
– А почему ему должно стать сложнее?
Нэла невесело улыбнулась.
– Да потому что в его роду никто не умеет договариваться со своим зверем. Вожаки не просто не будят химер – они годами пьют специальный отвар, чтобы этого ни при каких условиях не случилось. Понимаешь? Они умышленно давят в себе звериное начало! И Адан – не исключение.
– Почему же тогда его химера проснулась?!
Женщина хитро на меня покосилась.
– Это у тебя нужно спросить. Миррт, конечно, подробностями со мной не делился, но судя по тому, что он привел сюда тебя, это ведь ты ему помогла?
Я отвела глаза.
– Я не знала, что у лунного корня бывают побочные эффекты…
– Мяу! – вдруг важно заявила из-под стола Злюка и, запрыгнув мне на колени, потерлась носом о мой подбородок.
– Ах ты, хитрюга, – неожиданно рассмеялась нэла Арти. – Но раз уж ты после стольких лет и вопреки всем законам природы решила стать самостоятельной, то послушай доброго совета – береги эту девочку. И как можно скорее вернись к Миррту. Пока вы не станете одним целым, он будет находиться в еще более уязвимом положении, чем до твоего появления.
– Вообще-то они уже один раз сливались, – спохватилась я, вспомнив пещеру Гнора и то, как там появился мрон.
– Когда это? – вздрогнула нэла.
– Вчера. Когда на нас нежить напала, мне пришлось звать его через химеру. И он откликнулся.
– Что-о?! – ошарашенно воззрилась на меня женщина. – Он пришел на твой зов?! Да еще и облик сменил?!
– А что в этом плохого?
– Матушка моя родная! Как же вы уцелели?! И это что же, Миррт у нас теперь?..
Она вдруг осеклась, побледнела, покраснела, а потом подхватилась и вихрем вылетела за дверь, толком даже не одевшись. Снаружи донесся быстрый топот, хруст снега, потом громко скрипнула калитка, и все снова стихло, оставив меня с озадаченным видом сидеть на опустевшей кухне.
Что случилось? Чего она сорвалась? И что плохого в том, что мастер Миррт стал не амрой, а сразу ари, то есть полноценным оборотнем?
– Пф-ф, – пренебрежительно фыркнула Злюка и боднула меня носом, словно советуя не зацикливаться на таких мелочах. А еще через пару минут на лестнице раздался дробный топот, после чего вниз один за другим сбежали развеселившийся Ник на пару со смущенной ведьмачкой.
– Привет, Ниэль! Как спалось?
Очень вовремя.
Надо было срочно поговорить.
