Алексей Аверьянов
Автобус
Но я же доверилась! Я же её подругой назвала, именно я и привела её на собеседование, помогала, рассказывала, когда эта скромница не смогла клиенту помочь, подстраховала. Вот и моя вина, мне и отвечать.
– Ну сколько можно спать?!
Я в тысячный раз полезла в телефон набрать эту монашку, посмотреть, не появился ли в сети он. Но нет, сообщения не прочитаны, а будить раньше времени его не стоит. Он так мило сопит во сне. Лёгкая улыбка появилась на моём лице, и мне показалось, что солнце даже светить стало ярче и теплее. Повременю со звонком, хотя он может и знать, почему эта воровка не берёт трубку, ведь именно он нас и познакомил. Не помню точно, он учился с ней где-то, в универе или школе. При ней я старалась не говорить о нём. Поначалу-то было тяжело, общих тем толком и нет, но потом нашлись же. Опять же, с той скандальной тётечкой она мне помогла. Правда, пришлось ей полный возврат делать, но это вторично.
Если в ближайшие пять минут не будет автобуса, поеду на такси. Нужно разобраться в этой странной ситуации.
Вновь зазвонил телефон, и я, не посмотрев номера, взяла трубку.
– Мария, ты где? Здесь начальница рвёт и мечет. Ментов грозится вызвать. Требует тебя на ковёр.
– Да еду я. Автобус жду.
– Ну ты это, поторопись. Ситуация-то неприятная.
Здесь уже я повесила трубку. Бочка, или, как её по паспорту, Надежда, была, может, не самой умной или опытной, но добродушной так точно. Любой скандал могла замять, да и трудилась на славу. Из какой-то там деревни приехала и пашет как лошадь. Практически не уходит из магазина, ну и получает больше всех.
– Да!!! Бочка!
Я судорожно набрала последний номер.
– Ало?! Подруга, а ты с новенькой знакома? – в трубке молчат, но она и кивнуть могла, – с Наташей, – уточняю я и мельком смотру на экран телефона, разговор идёт. Она ничего странного вчера не делала?
– Ну как, она денег просила занять. Вот как кому занять, сразу ко мне, странно. Но я не смогла помочь, своим всё отправила, ещё утром. А что такое?
– Да ничего, не могу до неё дозвониться. Переживаю.
– Давай я попробую.
– Это было бы весьма мило. Спасибо большое.
Я попробовала расслабиться, отстраниться от всего, но жгучее чувство внутри не покидало. Солнце всё так же светило, я закрыла глаза и рискнула поднять голову. Лицо начало согревать, а через закрытые глаза пробивались лучи, окрашивались красным и заполняли собой всё моё сознание. Но внутри что-то давило, этакое беспокойство, отдающееся физическим дискомфортом.
А потом всё резко кончалось. В недоумении открыв глаза, я чуть не вскрикнула: куда пропало солнце! Но это был автобус, вырвавший меня из мира грёз. Пришлось заходить и продолжать путь. Сев, беспокойство только продолжало рости, будто я иду по натянутому канату: шаг, лёгкое движение в сторону, и всё, неминуемое падение. Сознание то уплывало в какие-то непонятные дали, то возвращалось в нашу реальность и скрипело под гнётом навалившегося.
Поставила музыку, но всё никак не могла сосредоточиться, не уловить ритма и слов. Телефон с мокрым от пота чехлом пару раз вздрогнул и умолк. Мельком глянула, вновь уведомление о невозможности доставить сообщение. Но в этот раз нахлынуло какое-то безразличие. Если я не могу повлиять на ситуацию, то зачем расстраиваться?
– Сука! Да что за херня происходит?! – всё-таки вырвался тихий крик отчаяния, нервы начинали сдавать. Обернулась, но там, прямо за мной, какая-то женщина пыталась заговорить с бабулькой, та старалась отстраниться от неё. Вроде бы они меня не слышали или предпочли проигнорировать.
Телефон вновь тренькнул. Я удивлённо посмотрела на экран, новостей ждала, но сообщений никому не отправляла. Это было от него. И словно половину проблем сняло, он проснулся и пишет, значит, этот день обязательно будет хорошим, ничего другого быть и не может. Улыбаюсь и открываю сообщение, слова по отдельности понимаю, а вот общий смысл ускользает. Перечитываю, губы по инерции улыбаются, а глаза наполняются слезами. Он, самый милый, самый добрый, мой единственный и родной, пишет мне такое:
«Привет, прости, что текстом, событий много и времени в обрез. Короче, спасибо за то, что было между нами, но теперь я с Натахой. Я не говорил, мы встречались раньше. Она вчера пришла, за хату заплатила и пиццу принесла. А потом как-то так получилось, что осталась. Ещё раз извини, что текстом, не хочу, чтобы она слышала».
Мне стало тяжело дышать, руки затряслись, а зрение потеряло почти все краски. Мир замедлился, стало очень жарко, я опустила глаза на телефон, там было это сообщение, текст скакал, но мне не нужно было его читать, он зловещим гонгом звенел у меня в голове фоном вместе с криком, с матом, с давящей тишиной. Как всё это умудрялось сочетаться, мне неизвестно. Вот только боль, пронизывающая всё сознание и неверие, боль заглушала собой всё, вытесняя остальные чувства и эмоции.
Автобус остановился и я начала вставать, из распахнутых дверей потянуло свежим воздухом, и я, словно зомби, побрела к нему. Не успела, водитель закрыл двери, я из последних сил метнулась к кабине. Сознание отказывалось возвращаться на место, я понимала, что нужно что-то сказать или хотя бы показать, продемонстрировать, что я хочу наружу. Но воздуха не хватало, зрение расфокусировалось, конечности наполнились тяжестью и слушались с трудом.
