Алексей Аверьянов
Удачный взгляд
Через полчаса это место было не узнать: почти все столики были заполнены, и то там, то здесь поднимались руки – когда одна, когда две. Я поначалу стеснялся хлопать, и проходящие мимо официантки, улыбаясь, беззвучно показывали мне, как это нужно делать. Я расслабился, хлопал, когда это было действительно хорошо, и хлопал тихо и коротко, когда это было не очень. Я никогда не любил, да и, вернее, не понимал поэзии, большой литературы, я даже художников не понимал, а здесь я окунулся в атмосферу, где творчество было важнее еды, где свобода духа превосходила муки тела. Про муки это мне парень какой-то написал, он выступал, а потом присел за мой столик. Достал блокнот, развернул и просто написал «привет», я улыбнулся и поздоровался с ним, тоже письменно. Оказывается, гвозди торчат специально, это я не ошибся, чтобы было неудобно стоять, хотя те, кто там бывал не раз, знают пятачок, где гвоздей нет, а напарываются лишь новички. Он взял четыре блюда из тетради, всё съел, аж тарелку вылизал и положил на стол лишь пятнадцать рублей да записку «Кактус, прости. Через две недели стипендия, если повезёт, верну. Роман Тохин». Парень убежал, и я остался один за столом. Слушал стихи, трое читали прозу, один раз вышел художник, и я не поверил: спустилась камера и онлайн показывала, как он рисует. Он первый, кто сорвал банк. Я забыл сказать: когда выступления кончались, справа было табло, и чем больше, дольше и громче хлопали, тем больше выступающий мог поесть за счёт заведения. Так этот художник, не произнеся ни единого слова, догнал шкалу почти до золота, два деления не хватило. Но это ерунда, к нему потом Кактус подходил и сам протянул красную папку. Я забыл всё, мне было так хорошо, что когда на сцену повесили табличку «Мы закрываемся через… Скоро» и я глянул на часы, было уже полвторого ночи. Я просидел три часа, как пятнадцать минут, такого не было со студенческих лет, и то мы тогда курсовик писали всей комнатой, а не отдыхали душой. Я вытащил кошелёк и, отсчитав себе на такси, вытряхнул всё на стол. Встал и с глазами, в которых уж чересчур быстро накапливалась влага, пошёл на выход.
