Алексей Будищев
Тень
– И там в гостиной мы поцеловались; а в гостиной-то зеркало, и в зеркале это могло отразиться, а зеркало-то из кабинета видно. И когда мы целовались, Иван Петрович вскрикнул. В кабинете что-то стукнуло. Мы побежали туда, а Иван Петрович лежал уже на полу и бился в конвульсиях. – В зеркале-то отразилось, а мы этого не сообразили, и Иван Петрович увидел! – снова чуть не вскрикнул он.
Андрей Егорыч отпил глоток воды. На него напал ужас. Он шептал:
– Завтра надо будет все это исследовать. Припомнить, на каком месте мы стояли, и могло ли зеркало отразить, и видно ли это из кабинета. Все это надо исследовать эмпирически. – Тальников сделал несчастное лицо и добавил: – Иначе я сойду с ума.
Он еще долго просидел на кровати, пугаясь биения своего сердца, жалкий и желтый, как лимон, вздрагивая коленями и даже слегка постукивая зубами. Он припоминал все подробности, все взвешивал и соображал, где нужно стоять, чтобы зеркало это отразило, и видно ли оно из кабинета именно с того места, на котором они нашли Ивана Петровича. Наконец Тальников окончательно изнемог, укрылся одеялом, халатом и еще чем-то, погасил свечу, зарылся в подушки, съёжился и всеми силами старался заснуть. Но мозг его все еще продолжал усиленно работать Между тем рассветало; на заднем дворе горланили петухи и гоготали гуси. Пастухи уже выгоняли стада, хлопали кнутами, кричали: «Куда! трря!» и переругивались с подпасками. А Андрей Егорович думал: «в гостиной около шести квадратных сажен, если зеркало находится приблизительно посредине, то из кабинета…» Его глаза слипались. Он забылся.
Тальников проснулся в 2 часа пополудни, желтый и весь разбитый. Однако после купанья, прогулки в поле и прекрасного завтрака он несколько пришел в себя и успокоился. «Но все-таки, – думал он, вечером поеду к Елене Павловне и исследую точно, – где висит зеркало, и можно ли видеть его из кабинета и т. д. А поеду я верхом и возвращаться буду ночью, той же дорогой, мимо церкви. Никаких призраков нет, и надо надеть на себя узду. У меня просто пошаливают нервы и распускать себя не следует. Буду ежедневно купаться, ездить верхом и через неделю поправлюсь, даже дня через три поправлюсь, хоть в цирк в геркулесы поступай».
Он так и сделал – и в 9 часов вечера верхом приехал к Елене Павловне. Елена Павловна, полная блондинка приятной наружности, с синими, вечно чему-то изумляющимися глазами, встретила Андрея Егорыча несколько встревоженная.
– Представьте себе, мой конторщик сегодня на рассвете видел на могиле Ивана Петровича какого-то человека; этот человек был в одном белье и как будто бы плакал. Просто ужас, ужас. ужас!
Андрей Егорыч сразу раскис, захандрил и забрюзжал.
– Ах, чего вы лезете с вашими глупостями, верите в бабьи сплетни и только пугаете. Ах, да как же вам не стыдно; учились вы в институте и так далее, а верите пьяным конторщикам и еще чёрт знает чему!
Елена Павловна даже рассердилась, но потом они помирились. Через час Андрей Егорыч уже окончательно расхандрился и обратился к Елене Павловне с покорнейшей просьбой:
– Встаньте, голубушка, в гостиной, я там выберу вам местечко, а сам пойду в кабинет. И когда я крикну вам «направо» или «налево», то вы передвиньтесь только поосторожнее, понемножку!
Елена Павловна удивилась такой странной просьбе и глядела на Андрея Егорыча изумленными глазами.
– Ах, голубушка, после узнаете, зачем мне все это надо, – говорил между тем тот. – Если бы вы знали, как я страдаю. У меня, не поверите, бессонница. Не сплю, ворочаюсь с боку на бок, а в голове стучат колеса вагонов, точно там несется какой-то бесконечный поезд безобразных идей. Ах, голубушка, если бы вы знали, что это за пытка! Идемте лучше в гостиную.
Елена Павловна снова сделала изумленные глаза, однако в гостиную пошла и на указанное место стала. Андрей Егорыч отправился в кабинет. Зеркало гостиной ему было видно отсюда, но Елена Павловна в нем не отражалась, и Андрей Егорыч крикнул:
– Передвиньтесь чуть-чуть направо, ну-ну. А теперь налево. Да не так много, чего вы на стену-то лезете. Ах, что у вас за соображение! Назад немножко, ну-ну! Ах!..
Тальников вскрикнул, сердце его затокало, в виски застучало. Он бессильно опустился в кресло. Дело в том, что Елена Павловна отразилась в зеркале, и Андрей Егорыч это из кабинета увидел. Следовательно, такое предательское место в гостиной существовало, и Иван Петрович мог наблюдать за ними, не покидая кабинета Может быть, он далее нарочно усылал их туда, чтобы изловить их и вывести на чистую воду. И вот он изловил их и умер!
Андрей Егорыч застонал и подумал: «Неужели же я убийца Ивана Петровича, моего друга и сослуживца?»
Елена Павловна приплыла в кабинет и заворковала Андрею Егорычу:
– Милый, ты сегодня какой-то странный; не послать ли за доктором? Дай, я тебя приласкаю!
Но Андрей Егорыч от услуг доктора упрямо отказался, от ласк устранился и с презрительной гримасой подумал: «Боже мой, от неё пахнет невозможно сильными духами! И к чему она душится? Женщине тридцать пять лет, а она кокетничает. Одного мужа схоронила, так другого уморить хочется! Ох!»
