Алексей Елисеев
Звёздная Кровь. Изгой IV
164.
Спустя несколько часов мы подготовили оба корабля к финальному аккорду моего плана. Пленных арминумцев разместили под стражей. Некоторые из них, в обмен на обещание свободы, согласились помочь в управлении корабля. Я собрал легионеров на палубе, где они стояли в ожидании моих указаний. Порывистый ветер обдувал наши лица, напоминая об испытаниях, что мы преодолели все вместе. От взгляда в эти простые лица, внутри поднималось чувство вины, словно я сам нёс ответственность за смертельные опасности, выпавшие на долю этих простых людей.
– Слушайте внимательно, – начал я. – Мы приближаемся к Фермерскому Острову, где нас, судя по всему, ждёт ещё одна встреча с мятежниками. Они думают, что получают оружие и помощь от Арминума. Но я не хочу проливать лишнюю кровь.
Несколько моих бойцов зароптали, но я, слегка повысив голос, закончил.
– Не их, не вашу.
Легионеры смотрели на меня с вниманием, некоторые с нескрываемым удивлением.
– Я предлагаю пустить их на борт, – продолжил я. – Мы откроем трюм и предложим им спуститься за оружием. Когда они будут внутри, мы запрём их и отправим на Замковую Скалу. Таким образом, мы избежим ненужных жертв и сможем предотвратить дальнейшие беспорядки.
Гарри нахмурился.
– А если они догадаются о нашей уловке?
– Для этого у нас есть запасной план, – ответил я, ощущая тяжесть в груди. – В крайнем случае мы откроем огонь. Но это последнее, чего я хочу.
Корабль медленно снижался, и вскоре перед нами открылся вид на Фермерский Остров. На поляне собралась огромная толпа мятежников – мужчины и женщины, некоторые с винтовками или револьверами, кое-кто с каким-то невнятным дрекольем, но большинство были безоружны. Капитан Ариук не соврал, мятежники ждали корабля, надеясь на поддержку иностранного государства. Самое трагичное, что я понимал этих людей, решившихся отстаивать свои права. Вот только есть старая как мир аксиома, гласящая: «Кто не хочет кормить свою армию, тот будет кормить чужую». Как это ни странно, но она была актуальна до нас, не утратила смысла в наше время. И так будет после нас. Пока у людей есть оружие, армии кормить придётся.
– Корабль на подходе! – закричал кто-то из толпы, выводя меня из задумчивости.
«Звёздная Душа» опустилась довольно низко, между мятежниками и экипажем началась перекличка.
– Эй там, на борту! – кричали снизу. – Привезли оружие?
– Тебе хватит всему обвешаться! – захохотал Карл.
Это перекрикивание продолжалось до тех пор, пока с борта «Звёздной Души» кто- то: крикнул
– Это ловушка! Не верьте им! Это легионеры! Вас хотят уничтожить!
Сердце сжалось. Я понимал, что сейчас всё может пойти не по плану.
– Заткнись, маблан! – прошипел Гарри.
Я взглянул на легионера, затем на мятежников, которые начали беспокойно переговариваться. Время замедлилось. Я поднял «Десницу» и, скрипя зубами, выстрелил в капитана Ариука – это именно он решил разрушить наш хитрый план. И поплатился, упав на палубу без половины головы, вокруг воцарилась тишина.
Внутри меня разверзлась бездна сомнений. Кто я теперь? Во что превращаюсь? Но у меня не было выбора – жизнь моих легионеров, будущее города и исход боевых действий против Орды Ургов зависели от решительности моих действий.
– Канонирам открыть огонь! – приказал я, чувствуя горечь на языке.
Резко открылись орудийные порты. Артиллерия громыхнула залпом, выпуская картечь в толпу. Я видел, как мятежники внизу падали один за другим. Тела людей рвало словно тряпичные куклы. Некоторые пытались бежать, но на открытом пространстве им негде было укрыться.
– Стрелкам, огонь! – заорал я, перекрикивая звон в ушах.
Легионеры, до этого прятавшиеся за фальшбортом, встали в полный рост и открыли огонь из винтовок. Кюнс, сидевший за расчехлённым пулемётом, выпустил длинную очередь, скосившую ряды первых, кто понял, что твориться что-то неладное.
Звуки выстрелов, крики и дым смешались в хаосе, казалось избиение длится бесконечно. Всё это время я стоял на мостике, наблюдая за происходящим, и чувство опустошения, граничившего с апатией, охватило меня. Внутри имелась твёрдая уверенность, что это необходимо, но от этого не становилось легче.
Когда суматоха улеглась, на поляне остались лежать изломанные тела убитых и умирающих. Пожалуй, что несколько уцелевших мятежников сумели разбежаться в разные стороны, но для нескольких тысяч мятежников путь завершился на этом пустыре.
– Прекратить огонь! – скомандовал я.
Легионеры опустили оружие. Тишина казалась оглушительной после грохота боя.
Я поднял руку и сказал своим людям:
– Это тяжело для всех нас! Но я хочу, чтобы вы знали! Мы спасли больше жизней, чем могли бы потерять в дальнейшем. Как думаете? Кого бы послали подавить этот мятеж?
– Легион! – сказал Гарри, – Чего тут думать?
– Вот именно! Нас или наших товарищей! И когда они бы пришли, то им приказали бы раскатать этот вонючий городок по брёвнам! Сегодня мы оказали услугу всем.
Легионеры закивали, хотя в глазах некоторых я видел те же самые сомнения, что были у меня.
– Поднимайтесь к «Золотому Дрейку», – приказал я. – Пусть оба корабля направляются к форту на Замковой Скале. Там мы разберёмся с пленными и решим, как действовать дальше.
– А вы, командир? – спросил Гисел.
– У меня есть дела в Речных Башнях. Я отправлюсь туда немедленно.
– Как немедленно? – обернувшись, я увидел Леону, обратившуюся ко мне беззвучно. – Это опасно, офицер. Возьмите хотя бы меня.
– Нет, Леона. Ты нужна мне сейчас на борту «Звёздной Души».
Спустившись по сброшенному канату, я активировал Скрижаль и активировал Руну Паразавра. Из сияющего вихря Звёздной Крови появился мой верный скакун – массивный ящер с сильными ногами и прекрасным аппетитом. Я взобрался на Обжору и оглянулся на своих легионеров, провожавших меня взглядами.
– Вы отлично сработали. Теперь выполняйте приказ!
Легионеры вразнобой ударили кулаками в стальные кирасы, а я направил паразавра в сторону переправы в Манаан.
По дороге через хаос улиц Фермерского Острова я видел следы беспорядков: разбитые окна, опрокинутые телеги, сгоревшие здания. Но, несмотря на это, улицы были пустынны. Я ожидал столкнуться с мятежниками, готовился к бою, но люди разбегались при моём приближении.
Часть меня жаждала схватки и ярости боя, возможно, чтобы отвлечься от мыслей о произошедшем. Не дождавшись решительных действий от мятежников, я запел во всю мощь лёгких:
Чёрный ворон, чёрный ворон,
Что ж ты вьёшься надо мной,
Ты добычи не дождёшься,
Чёрный ворон, я не твой.
Ты добычи не дождёшься,
Чёрный ворон, я не твой.
Что ж ты когти распускаешь
Над моею головой,
Ты добычу себе чаешь,
Чёрный ворон, я не твой.
Вестимо, что запел я по-русски. С этими песнопениями из меня выходил стресс. Но и после этого никто не осмеливался напасть. Я видел в глазах попадавшихся мне людей только страх и растерянность.
Так, я подъехал к реке без единого инцидента. Вскоре сыскался старый паром. На плоту стоял седой одноглазый старик в поношенной одежде с дымящейся трубочкой.
– Переправа платная, юноша, – произнёс он хриплым голосом.
Я молча достал из кошеля одну уну и бросил ему. Старик ловко поймал монету и жестом пригласил меня на борт.
Паром медленно отплыл от берега. Вода была тёмной и неспокойной, отражая серое небо.
– Тяжёлые времена настали, офицер, – заговорил старик, глядя не на меня, а куда-то в сторону.
Я слегка кивнул.
Он посмотрел на меня своими проницательным глазом.
– Вижу, что на твоих плечах лежит большая ноша.
Я вздохнул.
– Некоторые решения даются нелегко, старик. Но иногда обстоятельства не оставляют выбора.
Старик усмехнулся.
– Выбор есть всегда, сынок. Вопрос лишь в том, какой сделаешь ты.
– А если оба пути ведут к потерям? – спросил я, глядя на медленнотекущую воду.
– Тогда выбирай тот, что считаешь правильным. Совесть – она ведь не даст покоя, если пойдёшь против неё.
Я задумался над его словами.
– Но как быть, если от твоего выбора зависят жизни других?
Старик пожал плечами, пыхнув сладким облаком дым-травы, ответил.
– Жизни всегда переплетены. Мы все связаны. Главное – не потерять себя в этом узоре.
Я промолчал.
Паром продолжал медленно скользить по тёмной поверхности реки. Я смотрел на старика, его лицо было изрезано морщинами, говоря о мудрости, накопленной за долгие годы.
– Знаешь, – произнёс он, – иногда жизнь ставит нас перед непростым выбором. И чем больше мы пытаемся избежать боли, тем больше её создаём.
Я вспомнил о мятежниках, о том, что произошло на Фермерском Острове. Каждый выстрел, каждое тело, которое падало на землю – это были не просто цифры в отчёте. Это были судьбы, жизни, которые я не смог спасти.
Задумавшись, я попытался понять его слова. Внутри меня боролись чувство вины и необходимость, и теперь, когда я смотрел в его глаз, я чувствовал, что он видит меня насквозь.
– Я тоже учился на своих ошибках, – его голос смягчился. – Я потерял много, но не позволил этим потерям сломить себя. Каждый выбор – это урок, и ты должен учиться на них, а не просто гнить в своих сожалениях.
Старик повернулся ко мне, его один глаз смотрел с такой проницательностью, что я почувствовал, как его слова проникают в самую глубину моей души.
– Ты, на правильном пути, офицер.
Паром тихо ткнулся в песок береговой линии.
165.
Я направил Обжору на берег, посмотрел на прощание на паромщика.
– Прощай, старик.
Он улыбнулся.
– Береги себя, сынок.
Я не ответил, направившись вглубь города.
Манаан встретил меня пустынными улицами. Разрушенные дома, обгоревшие фасады, следы борьбы – всё это напоминало о недавних событиях. Но ни души вокруг. Лишь ветер гулял по улицам, поднимая пыль и листья. Жители попрятались кто куда. Город словно затаился, выжидая, чья возьмёт. Почему-то одноглазый паромщик работал и жил, а более здоровые и респектабельные не нашли в себе сил не то что взять оружие в руки и выбрать сторону, из-за которой определяется их будущее, но и даже просто продолжать свои жизни в прежнем режиме. В этот момент я ощущал к ним… Не презрение, нет, жалость. Муравьишкам топчут муравейник, который они долгие годы возводили, вытягивая собственные жилы. Но они не сражаются за себя, а попросту попрятались по норам.
Добравшись до Речных Башен без приключений, я увидел позиции, на которых легионеры и ауксиларии держали оборону. При моём появлении они поднимали оружие, но, узнав кто перед ними, разразились ликованием.
– Командир вернулся! – услышал я крики.
– Легион навсегда! – вторили другие.
Я чувствовал их воодушевление и искренность, но внутри всё ещё было тяжело. Миновав легионеров, которые с уважением смотрели на меня, я понимал, что для них я являюсь чем-то большим, чем просто человек. Помахав им рукой, проехал по позициям к самому замку.
Один из гвардейцев в изрядно перемазанной белой форме подошёл ко мне.
– Командир, рады видеть вас невредимым!
Словно невзначай, повернулся к нему рассечённой стороной лица, и гвардеец осёкся.
– Чем могу помочь?
– Проводите меня к баронессе Пипе ван дер Джарн, – ответил я.
– Следуйте за мной.
Роскошь внутреннего убранства вызвала глубоко внутри острый когнитивный диссонанс. Вскоре мы остановились перед дверью её кабинета, расположенного где-то на самых высоких этажах небоскрёба, построенного загадочными Кел. Другой гвардеец вошёл в баронские покои и вернулся за мной.
– Баронесса, первый офицер Кир из Небесных Людей прибыл.
Напыщенно произнёс он, когда мы вошли в просторный зал. Пипа ван дер Джарн крикнула из смежной комнаты.
– Кир, рада вашему визиту. Проходите сюда.
Я вошёл внутрь, толком не зная, что сказать. Мягкий свет вливался сквозь витражные окна, рассыпаясь на стены цветными бликами. Комната была украшена изысканными гобеленами и изящными статуэтками. В центре стоял круглый стол из полированного дерева, на котором были разложены карты, свитки, книги и письменные принадлежности.
Пипа ван дер Джарн стояла у окна, глядя на город, раскинувшийся под нами. Она обернулась при моём появлении, и я невольно задержал взгляд на ней. Светловолосая и медовоглазая женщина, как есть воплощение утончённой красоты. Венец из золотистых ветвей покоился на её шелковистых волосах, обрамляя лицо с острыми чертами и изящными, почти остроконечными ушками. Белоснежные одежды спадали мягкими складками, подчёркивая её стройную фигуру.
Её глаза, похожие на два светящихся янтаря, смотрели прямо на меня, не выражая никаких эмоций, но в их глубине читалась мудрость и что-то ещё, неуловимое. Чувственные губы изогнулись в лёгкой улыбке.
– Кир, рада видеть вас, – произнесла она мелодичным голосом. – Пожалуйста, присаживайтесь.
Я подошёл ближе и сел на предложенный стул. Она села напротив меня, сложив изящные руки на коленях.
– Я не могу выразить, насколько я благодарна вам за всё, что вы сделали для Манаана, – мягко начала Пипа. – Ваши подвиги превзошли все ожидания. Вы пехотный офицер не самого высокого звания, не имея никаких средств, абордировали два воздушных корабля арминумцев. Это даже не подвиг, а нечто, что не поддаётся описанию. Горожане будут вам вечно признательны за спасение от мятежников и защиты нашего города от армии Арминума.
Она говорила мягко, но эмоционально, рассыпаясь в благодарностях и комплиментах. Однако каждое её слово казалось фальшивым. Я почувствовал, как внутри начинает нарастать раздражение.
– Баронесса, – перебил я её ровным голосом, сдерживая эмоции. – Я ценю вас и вашу благодарность, но, прошу понять меня правильно, сейчас не время для любезностей. Я хотел бы узнать, какие меры вы намерены предпринять в связи со случившимся мятежом. У меня есть приказ покинуть Манаан и выдвигаться на театр боевых действий.
Её улыбка на мгновение замерла, но затем она кивнула, приняв мой тон.
– Понимаю. Очень хорошо, что вы спросили, – ответила Пипа, слегка склонив голову вперёд. – Я уже приняла необходимые меры. Я вызвала наёмный отряд «Серых Мечей». Они прибудут в ближайшее время и помогут нам восстановить порядок и обеспечить безопасность в городе.
Я задумчиво кивнул. «Серые Мечи» были известны своей эффективностью, непоколебимой преданностью нанимателю, но ещё и жестокостью. Не лучший выбор для мирного урегулирования, но, возможно, в сложившейся ситуации это было необходимо. Как бы там ни было – это уже не моя проблема.
– Надеюсь, они справятся с задачей, – сказал я.
– Не сомневайтесь, – уверенно и слегка надменно ответила Пипа. – Но позвольте предложить вам остаться на ужин. Мы могли бы обсудить с глазу на глаз дальнейшие планы.
– Безмерно благодарен за ваше приглашение, но я вынужден вернуться к своим легионерам и обязанностям. Как вы понимаете, времени у меня мало.
Она встала и обошла стол, подходя ко мне ближе. Аромат её духов наполнил воздух – лёгкий, с оттенком полевых цветов и чего-то сладкого. Облокотившись на стол, Пипа протянула руку и нежно коснулась моей ладони. Её кожа была мягкой и тёплой.
– Кир, – мягко произнесла она, подняв глаза на меня. Теперь её взгляд был полон искренности и, казалось, глубокой заботы. – Если я могу для вас что-то сделать… что угодно… Не для легиона или Аркадона, а для вас лично…
Я ощутил, как её слова повисли в воздухе, наполняя комнату двусмысленностью и особым напряжением. На мгновение я задумался, взвешивая возможность воспользоваться её предложением.
– Вообще-то, есть кое-что, о чём я хотел бы попросить, – ответил я, глядя прямо в её яркие янтарные глаза.
Пипа порывисто вздохнула, её губы изогнулись в загадочной и манящей улыбке.
– Я слушаю вас, офицер…
Спустя некоторое время я покинул её покои, держа в руках пергамент с гербом ван дер Джарн. На нём стояла личная печать баронессы – символ власти и влияния благородного Дома. Это было подтверждение того, что наша договорённость состоялась.
Вернувшись в форт на Замковом Утёсе, я устроился за своим столом и достал письменные принадлежности. Передо мной лежал лист бумаги, который я собирался превратить в письмо для Алексея.
«Алексей, я знаю о твоей тоске по небу и полётам, и понимаю, как сильно тебе этого не хватает. Мы пережили многое вместе, и я ценю твою верность и дружбу.
Недавно мне удалось захватить один корабль, и я подумал, что он мог бы стать для тебя новым началом. Я договорился с одной полезной особой, и теперь этот корабль переходит в твою полную и безраздельную собственность.
Приложенные документы являются капитанским патентом, заверенным печатью Дома ван дер Джарн и подписью баронессы. Патент позволяет тебе вести торговую деятельность, набирать команду и прочее-прочее на территории Поднебесного Аркадона. Чтобы получить "Золотой Дрейк" в собственность, тебе необходимо явиться в Манаан с патентом и предъявить его коменданту форта ван дер Фусу.
Надеюсь, это принесёт тебе радость и поможет в вашем с Алисой деле. Ты заслуживаешь этого как никто другой.
Берегите себя, друзья, и помните, что я всегда на вашей стороне.
С уважением, ваш друг Кир.»
Я перечитал письмо, убедившись, что верно выразил все свои мысли. Если что-нибудь забыл, то скажу при личной встрече. Затем аккуратно сложил его в специальную тубу вместе с патентом.
Выйдя из своего каземата, я передал письмо посыльному с указанием доставить его лично в руки Алексею. Наблюдая, как посыльный скрывается за поворотом, я почувствовал лёгкость на душе.
Теперь, когда дела в Манаане были улажены, а мои обязательства выполнены, я мог направить все силы на выполнение приказа генерала.
Подняв взгляд к лиловым небесам, где медленно проплывали облака. Я какое-то время смотрел на Трон Вечности, а потом направился проверить приготовления легионеров к броску через Кровавую Пустошь.
166.
Мы выступили ещё до рассвета. Лучи далёкого Игг-Древа ещё не окрасили небосвод золотом, а легионеры уже собрались на плацу форта. Предрассветную тишину рассекали звуки шагов и приглушённые команды. Я стоял перед шеренгами легионеров, но мой внутренний взгляд был уже устремлён в бескрайнюю Кровавую Пустошь, через пески которой нам предстоял долгий и трудный путь к небольшому городку Мифрифор.
– По машинам! – скомандовал штаб-сержант Броган, проходя вдоль строя. – Стройся!
Легионеры выстроились в колонну, проверяя снаряжение и оружие. Их лица не выражали радости, но, похоже, они не осознавали сложности предстоящей задачи.
– Ша-а-агом а-арш! – отдал приказ штаб-сержант.
Пыхнули паром наши бронетранспортёры и танки. Колонна пришла в движение. Мы выступили в поход, оставляя позади надёжные стены нашего форта, горячее гостеприимство Манаана, политические интриги и мятежи.
Первый день нашего похода прошёл относительно спокойно. Формально – это были земли, на которые претендовал Поднебесный Аркадон, но фактически влияние и государственная власть остались на том берегу. Здесь в Кровавой Пустоши действовало право сильного. И не смотря на это, мы ещё весь первый день проходили мимо хуторов, ферм и небольших поселений на несколько хижин. Человеческого присутствия становилось всё меньше, чем глубже мы углублялись в пустошь. Тут было ещё не так жарко, но уже многие мои люди начали чаще прикладываться к флягам и утирать с лиц пот.
Настоящая пустошь встретила нас только на второй день, когда мы оставили позади любые остатки человеческого жилья.
Здесь нас встретил жаркий и сухой ветер, несущий с собой песок и пыль. Песчаные дюны, скалы, участки сухой растительности простирались до самого горизонта, создавая иллюзию бесконечного пространства. Легионеры шагали с упорством, но каждое новое движение давалось им всё тяжелее. Что говорить о простых людях, если я со своими возросшими Атрибутами и Навыками Восходящего чувствовал себя совсем не лучшим образом?
Ну а на третий день жара стала и вовсе не выносимой. Жара от близких к поверхности залежей особых экзо-ресурсов беспощадно палила, и вода во флягах стремительно иссякала. Песок забивался в сапоги, натирая ноги. Горячий ветер приносил с собой мелкие частицы, обжигая кожу и глаза. Некоторым начинало казаться, что дюны движутся. Восприятие начало играть со многими из легионеров странные шутки.
На исходе пятого дня, когда мы встали лагерем на ночь, ко мне подошёл Броган.
– Командир, у нас заканчивается вода, – доложил он.
Его лицо было покрыто слоем пыли, губы потрескались от жары и жажды.
В течение всего дня я уже наблюдал это сам. Мои крепкие легионеры, которых можно было вместо гвоздей забивать в дерево, шли с трудом, движения их замедлились, а глаза стали усталыми и безжизненными.
Я кивнул ему.
– Мы должны идти дальше, – ответил я устало. – Оазис, где мы сможем пополнить запасы пресной воды уже близко. Нужно продержаться ещё немного.
– Первый офицер, к оазису мы должны были выйти ещё в полдень…
– Думаю, мы движемся с неудовлетворительной скоростью, – устало ответил я. – На крайний случай у меня и Зееса есть Руны, в которые я поместил пресную воду. Мне не хотелось бы тратить Звёздную Кровь. Это ослабляет нашу боеспособность, но обещаю, от жажды никто не погибнет.
Броган кивнул и занялся своими сержантскими делами. Но в глубине души я знал, мы – заблудились. Карты оказались бесполезными в этом безжизненном крае. Ориентиры исчезали, и каждый новый день казался повторением предыдущего. Легионеры начинали терять надежду.
На следующий день ситуация стала критической. Воды не осталось вовсе, а пищевые запасы истощились. Некоторые солдаты падали, теряя сознание, не в силах продолжать путь. Уложить их на броню мы не могли – металл раскалился словно сковорода. Даже экипажи паромобилей предпочитали двигаться пешком, рядом со своими машинами, меняясь за управлением.
– Командир, так больше нельзя, – прохрипел Гисел, поддерживая упавшего товарища. – Люди не выдержат.
Я это понимал, поэтому скомандовал, чтобы все остановились на привал. Пришлось вызвать три Руны-Предмета – это был мой запас пресной воды, который я сохранил в своей Скрижали. Зеесу я также сделал две такие же. А сейчас наблюдая за тем, как исчезли тысяча двести пятьдесят литров, думал, что зря не запас больше. Каждая металлическая бочка, помещённая в Руну, содержала примерно двести пятьдесят литров воды. Временно наша проблема с жаждой была решена, но нам всё ещё нужно было заправить и паромобили.
Мы сидели с Броганом в тени от штурмового танка.
– Думаю, мы отклонились от направления, первый офицер, – сдержанно сказал он. – Нужно что-то делать.
Я кивнул.
– У меня есть Руна-Существо. Ночью я на нём прокачусь на разведку…
– Рискованно, офицер, – с сомнением отозвался мой сержант, – Места здесь беспокойные. Я не сомневаюсь в ваших навыках и могуществе, но лучше бы не отправляться одному. Возьмите с собой меня.
– Броган, я бы с удовольствием, но ты самый опытный из тех, кто служит под моим началом. Случись со мной что… Я никому не могу доверить командование всеми этими людьми, кроме тебя.
– Постараюсь оправдать ваше доверие, командир.
Как только я смог призвать воду после отката, то сразу отправился в разведку.
Ночь разлилась над Кровавой Пустошью, укрывая её тёмно-лиловым покрывалом, усыпанным бесчисленными пятнышками далёких Кругов Жизни. Раскалённый ветер шептал свои древние песни, гоняя песчинки по бескрайней пустыне. Я взобрался на Обжору и почувствовал знакомое дыхание могучего животного между своих коленей. Паразавр тихо урчал, чувствуя моё напряжение.
– Ну что ты беспокоишься, дружище, – шепнул я ему, поглаживая шероховатую кожу на шее, – пора нам с тобой разведать окрестности.
Я отправился в путь, оставляя позади наш лагерь легиона, утопающий во мраке. Огни костров мерцали вдали, словно светлячки, постепенно растворяясь в темноте. Обжора шёл уверено, его мощные лапы бесшумно ступали по песку. С каждым шагом мы проникали всё глубже в прекрасный, дикий, загадочный и опасный мир Единства.
Пустошь ночью – это совсем иной мир. Она иссушает жаром, а ночью превращается в раскалённую лиловую тьму, наполненную шёпотом ветра и тенями. Силуэты скал напоминали призрачные фигуры, протягивающие к нам свои каменные руки. Трон Вечности высвечивал странные узоры на поверхности, будто кто-то невидимый рисовал таинственные символы.
Я держал руку на своём «Головорезе», готовый в любой момент выхватить из Скрижали заклинание или оружие. Был готов к любым неожиданностям. Ветер доносил до меня отзвук далёких криков ночных существ, неизвестных и пугающих. Обжора нервно потряхивал головой, его чувствительные уши ловили малейшие шорохи.
– Спокойно, – успокоил я его, хотя сам чувствовал, как по спине пробегает холодок.
Мы углубились в узкое ущелье, стены которого поднимались высоко вверх, почти смыкаясь над головой. Здесь царила непроглядная тьма, и лишь слабый свет проникал сквозь расщелины в скалах. Однако благодаря своему навыку ночного зрения, я довольно неплохо видел в этой непроглядной темноте. Внезапно Обжора остановился, напрягая мышцы и настороженно принюхиваясь.
– Что случилось, малыш? – прошептал я оглядываясь.
Тишина стала густой, как смола. Затем я услышал это – едва различимый звук, будто кто-то скребётся по камню. Сердце забилось быстрее. Я активировал Скрижаль и извлёк из Руны «Десницу» и взвёл курки на обоих револьверах.
– Покажись, кто бы ты ни был! – крикнул я, стараясь придать голосу уверенности.
В ответ лишь эхо разнесло мой крик по ущелью. Но затем я уловил быстрое движение между камней. Потом и вовсе я заметил гуманоидные фигуры, перебегавшие от камня к камню. Они двигались бесшумно, с грацией хищника. Их было не меньше десятка. И я понял, кто это были – Дикие Восходящие.
Человеческие черты были видны, но они лишь подчёркивали их иную природу. Безволосые тела с серо-голубой кожей, широкой бочкообразной грудью, длинные мускулистые руки. Шесть пальцев на каждой руке с короткими когтями блестели в лунном свете. Вытянутые черепа без единого волоска придавали им зловещий и нечеловеческий вид.
