Алексей Григорьевич Мисько
Хроника одного сна
Глава 5. Во сне
Наконец-то я просыпаюсь. Ощущение, что цветок распустился не от лучей солнца и капель росы, а от счастья, которое дарят маленькие красивые глазки. Говоря маленькие, я имею в виду, что глаза детские. У Венеры большие глаза, и когда она моргает, больше подходит фраза, что она хлопает ресницами, как в старой попсовой песенке.
Так странно, в жизни я люблю светлые глаза. А у Венеры они тёмные, но я никогда не встречал глаз прекрасней…
Как-то в беседе дед спросил у меня:
– Как бы ты описал Венеру?
Я моментально ответил:
– Эта девочка постоянно приятно поражает меня совершенно любым действием. У неё поразительная логика, мышление, очень высокое чувство «правильности», как у ангела.
Ведь ангел знает как правильно, а всё, что неправильно для него, – это наше право выбора. Когда мы поступаем неправильно, он не бросает нас, а ждёт момента осознания ошибки и сопровождает весь этот путь. Так это становится правильным.
Вот и Венера, когда я ошибаюсь, воспринимает это с улыбкой и как будто знает, что скоро я пойму свою ошибку. Она незримо поддерживает меня. Часто мне кажется, что передо мной не душа, а самый мудрый человек на свете.
– Странно, я бы описал её так же, – ответил дед, – она вызывает во мне те же чувства. Только когда Венера на меня смотрит, у меня ощущение, что она знает, что самый мудрый человек находится внутри неё самой. Откуда это? Для меня пока что загадка.
Это секундное воспоминание прервалось приятным голосом Венеры.
– Привет, пап, я тебя люблю.
– Я тебя тоже, – ответил я. – Давай поглажу спинку.
Каждое утро и каждый вечер, когда мы вместе, я глажу ей спину.
– Пап, я так люблю твои истории, расскажи мне что-нибудь, пока мы просыпаемся.
– Давай, я расскажу тебе историю про меня маленького и нашего деда. Не уверен, что ты сразу поймёшь её, но в этом и есть вся суть. Я тоже понял её лет через десять после того, как она произошла.
– Ты опять хочешь удивить меня? – засмеялась она. – Навряд ли у тебя это получится, я столько провожу времени с дедом, что он стал самым предсказуемым для меня человеком.
– Так, хорошо, слушай! Детьми нас отвозили на всё лето к деду в деревню. Это шестьсот километров от Москвы, в Тамбовской области, Инжавинский район…
– Пап, ну я знаю, дед рассказывал про деревню, – закатила глаза девочка. – Деревня Ясоки, вторая сотня.
– Ты из дедова рассказа запомнила название нашей деревни? – удивился я.
– Ну конечно, нет. Я просто обожаю ваши старые фотографии из альбома. На многих деревенских фотографиях написаны дата и название деревни.
Всё это действие происходит без малейшего намёка на спор, ощущение, что, пока я рассказываю историю, мы начинаем плавно перемещаться в то время, когда она происходила. И Венера становится не слушателем, а невидимым участником тех событий. Так происходит каждый раз, когда она слушает мои истории. Иногда меня это даже пугало, появлялось чувство, что тебя просто гипнотизируют, и ты гуляешь по коридорам своей памяти.
– Ладно, слушай дальше.
Я был чуть старше тебя. В тот день я сломал велосипед и переживал по этому поводу до самого вечера. Когда дед укладывал меня спать, я спросил:
– Дед, а какой велосипед был у тебя в детстве?
А он рассмеялся:
– В моём детстве мы только слышали рассказы о велосипедах. У меня была любимая игрушка – палка, которой я махал как саблей, или скакал на ней, как Чапаев на коне.
Я лежал и думал: деду досталось такое суровое время. Грусть так и наполняла меня, и я задал ему следующий вопрос:
– Ты, наверное, хотел бы жить в наше время?
Дед снова рассмеялся и ответил мне:
– Ни за что на свете!
Я воспринял его смех за издёвку, вскочил с подушки и начал трясти его и кричать:
– Что ты ржёшь! Обманываешь меня и смеёшься надо мной! Что в твоей жизни хорошего было? Один голод да война с разрухой! Ты вон до сих пор мотоциклы ненавидишь! Кроме своей кобылы ничего не знаешь и говоришь мне, что не хотел бы родиться в наше время?!
Тут дед резко прекратил смеяться и спросил у меня:
– А ты пробовал самый вкусный в мире сахар?
Я, всё ещё обижаясь, сказал:
– Да я столько конфет пробовал, что мне этот твой сахар?
А он, покачав головой, ответил:
– Нет, ты не понял, САМЫЙ ВКУСНЫЙ в мире сахар! Который намного вкуснее любых твоих конфет.
Я снова закричал:
– Блин, опять ты врёшь, не бывает такого сахара!
– Вот в этом-то и дело, – вздохнул дед. – Вы даже поверить не можете в существование такого сахара, а я его ПРОБОВАЛ.
Я растерялся, замкнулся и долго не мог заснуть. Засыпающий рядом дед, обняв меня, проворчал:
– Не ломай голову, внучок, когда подрастёшь, поймёшь меня.
Вот такая история про нашего деда.
Венера даже не шелохнулась и спокойно произнесла:
– Что же тут непонятного? Дед никогда не пробовал ничего вкуснее яблока, а тут, наверное, его мама где-то достала кусок сахара, вот он и не смог забыть этот самый вкусный в мире сахар.
Я удивлённо посмотрел на дочку.
– А я понял это только лет через десять, когда подрос.
– Да, я дедовых рассказов про его детство больше тебя знаю. Вот только историю про сахар первый раз слышу.
– Ладно, давай, вставать, – улыбнувшись, сказал я Венере.
Потягиваясь как котёнок, она промурчала:
– Клёвая история, пап. Можно я приготовлю нам завтрак?
– Опять хочешь пойти со мной на работу?
– Не угадал, не опять! Обычно я просто хочу пойти с тобой на работу, а сегодня я особенно хочу работать с тобой.
И показала улыбку, которая никогда не встречает препятствий перед своей целью. Если она так улыбнулась, то ты попал!
Должен вам пояснить, как объяснил мне дед, души в этом мире не воспринимают, что в пять лет человек не может уметь готовить. Поэтому, когда и дальше будут возникать такие парадоксы, не задавайтесь вопросом, как это возможно. Но и не путайте эти действия с миром сна, всегда вспоминайте свои осознанные сновидения.
На работу Венера ходит со мной действительно работать, кроме того, ещё и учит меня это делать. Умение работать руками у меня в крови, а она показала мне, что работать и зарабатывать – это абсолютно разные вещи.
Дойдя до кухни, я увидел, что дед тоже уже не спит. Пока Венера в ванной, решил поболтать с ним. Ведь когда она не слышит, у нас нет запретных тем.
– Как твои дела там, в настоящей жизни? – спросил меня дед.
– Ты же всё знаешь про мои дела там.
– Конечно, ты прав, я знаю, но у меня свой взгляд, который сильно отличается от твоего. Мне интересно, как ты видишь своё положение дел.
Я задумался и быстро понял, что меня интересуют только ближайшие два года, в которые Венера должна восстановиться. Дед, прочитав мои мысли (иногда он делает это и во сне), сказал:
– Ты забываешь, что на скорость её восстановления твоя реальность влияет не меньше, чем работа твоего духа во сне. Если ты не будешь счастлив в своей реальной жизни, то после перехода Венера воспримет это как свой груз, считая, что твоя психика сломалась из-за неё.
Мысли, которые он прочитал, были такими: «Я возьмусь за себя, как только закончится Венерин переход, и сразу переверну свою жизнь. Я в этом уверен».
Продолжая беседу, я спросил у деда:
– Почему она будет так считать? Разве она не будет знать, что именно она спасла меня от переживаний после разлуки с её матерью? И вообще, я думаю, моя психика никогда не была такой здоровой, как сейчас.
– Ты кое-что упускаешь. Душа тянется к совершенству, которому нет границ. Она не будет рассматривать твоё становление после её перехода, она будет рассматривать секундный момент. И, не дожидаясь твоего очередного подъёма, моментально взвесит все за и против, и примет настоящее. Лучше будет, если ты поймёшь своё стремление. Душа всегда преследует именно эту цель.
– Ты так говоришь, как будто это очень легко – понять, к чему я в итоге стремлюсь, – ответил я.
Не успев начать следующую свою фразу, я почувствовал, как дед возмутился, но не показал виду. Все мои мысли тут же поменяли форму. Они изменились так резко, что я опешил и спросил:
– Это ты влияешь на меня?
– Мой ответ тебе ничего не даст. Можно лишь понять, внушили тебе что-либо или это твоё. Твои мысли перевернулись оттого, что ты заметил моё возмущение. Хотя я его не показал тебе. Дай этому происходить, изучай это явление и не упускай главное – мы говорили о твоём истинном стремлении. Сделай всё это одновременно.
Зачем дед усложняет? Чего он хочет? Только что я чувствовал такую близость к чему-то истинному, как он всё утяжелил и отбросил меня этим назад.
– Я ничего не усложняю, – продолжил дед. – Я всего лишь сказал то, что сказал. Усложнил ты сам. Это длинная дорога. Когда-нибудь ты увидишь это же действие, но оно покажется лёгким – это короткий путь. Каким идти, выбираешь ты сам.
Щёлкнул замок дверной ручки. Из-за двери прозвучал голос Венеры.
– Я хочу приготовить вам самый вкусный завтрак! Вы придумали, что вы хотите?
Она закрадывалась в моё сердце так, что её любовь заменяла мне весь мир. Словно бесконечный источник. В этих мыслях я с улыбкой сказал деду:
– Мы с тобой знакомы с самой совершенной душой во вселенной.
Кивнув, дед добавил:
– Это наша Полярная звезда, её видят все, но только тому, кто знает её по-настоящему, она укажет правильный путь.
– Можно я просто побуду вашим потомком, или вам пересолить завтрак, чтобы вы меня не возвышали до звёзд? – возмутилась девочка, заходя на кухню с продуктами в руках.
Глядя на её улыбку, я потянулся за чаем… и оказался в своей мастерской, перед открытым капотом автомобиля. Справа от меня звучала знакомая мелодия мобильного. Из-за спины я услышал голос Венеры:
– Пап, ты почему не отвечаешь?
Поняв, что это мой телефон, я подумал: «Да они издеваются надо мной».
В реальной жизни это был мой самый ненавистный рингтон. Он по непонятным причинам всегда раздражал меня. С ним связана комичная история, случайно ли так получилось или специально, но именно эту мелодию Анна поставила на своего Хоттабыча, ключевые слова рингтона были: «…эта девочка спасёт тебя…»
Телефон замолчал. Я обернулся к Венере и обомлел: оказывается, в моём сне, в моей мастерской у неё есть своя спецовка. И даже на лице был «боевой раскрас» дизелиста. По макияжу было заметно, что у неё чесался носик. Раньше она помогала мне помыть машину, пропылесосить её, колёса подкачать. Ещё обожала откручивать болты и гайки нашим любимым гайковёртом.
Кстати, так получилось, что я первый раз попробовал эту аккумуляторную штуковину именно во сне, мне так было удобно им работать, что после того сна я поехал в строительный магазин покупать гайковёрт в реальной жизни. И был приятно удивлён, в жизни эта вещь оказалась даже удобнее, чем во сне.
– Венер, ты не можешь сменить этот рингтон на другой? Помоги папке.
– Па, да ты шутишь! Ты ведь два часа назад попросил поставить именно его.
В этот момент распахнулась входная дверь. Я абсолютно не ожидал увидеть Захара.
– Пётр, ты почему телефон не берёшь? О, это и есть твоя дочь?
– О! Это и есть твой друг Захар? Такая у вас манера общения?
За время диалога Захар подошёл к ней, присев, пристально посмотрел в её глаза.
– Дерзкая программка!
Тут я сообразил, что происходит. Похоже, Захар в моём сне обладает своим сознанием и полагает, что Венера плод моего воображения.
– Тормозни, не делай поспешных выводов. Вспомни свои слова, уважай мой путь, – одёрнул его я и обратился уже к дочке, – Венер, я отойду с дядей Захаром в сторонку, мне надо кое-что с ним обсудить.
– Конечно-конечно, идите, пока дядя Захар вирус не подхватил, а то потом ни один экстрасенс не перезагрузит.
– Какая всё-таки интересная программка, я таких ещё не встречал. Ты много ей про меня рассказывал?
Потянув за собой Захара, сказал ему:
– Пойдём, решим наш вопрос.
– Как скажешь, – ответил Захар.
Выйдя на улицу и убедившись, что Венера нас не слышит, я спросил у Захара:
– Как так получается, что ты в моём сне обладаешь своим сознанием?
– Я практикую технику управления сном. Теперь ответь ты мне. Обычно я выбираю, куда мне попасть во сне, но сейчас было по-другому. Ты позвонил мне и сказал: «если есть время, заскочи ко мне». Никогда ещё у меня во сне не звонил телефон. Это удивило меня, и я решил переместиться к тебе в мастерскую, а оказался в твоём сне.
– Веди себя здесь как в реальном мире. Или, может, ты выскочишь из моего сна, чтобы у меня не было хлопот? А Венере я скажу, что ты уехал.
– Ты думаешь, я не пробовал уехать, когда ты телефон не поднимал? Я здесь ничего не контролирую, я даже переместиться не могу, вот, смотри.
Захар начал удаляться. На расстоянии десяти метров от меня он как будто наткнулся на невидимую стену. Ноги его продолжали идти, а сам он оставался на месте. Он смотрел на меня и прикалывался:
– Гляди! Я как будто на беговой дорожке, – и начал ускоряться. Тело стало подпрыгивать вверх-вниз, но не перемещалось вперёд.
Я тоже засмеялся и сказал:
– Прекрати дурачиться, а то Венера случайно увидит и не поймёт, как такое возможно.
– Вообще, я полагаю, что только ты можешь меня выкинуть из своего сна. Сон же твой.
– И как я должен это сделать?
– Просто представь себе, что я уехал.
– Пока ты говорил, я уже раз пять представил, что ты уехал, а ты всё ещё здесь. Ничего не получается.
– Тебе надо сильнее захотеть, чтобы я пропал.
– Точно! Сейчас представлю, что ты вообще плод моего воображения и тебя никогда не существовало.
Я закрыл глаза и представил, что Захар – игра моего воображения. Так и произошло, Захар пропал. Идя к мастерской, я решил, что чем серьёзнее будет причина его отъезда, тем меньше будет вопросов со стороны Венеры. Заходя, я столкнулся с ней в дверях.
– Пока вы там секретничали, я уже цепь натянула. Пойду прокачусь, проверю, всё ли в порядке. Испытаю велик.
– Ты у меня молодец, я в тебе не сомневался.
– Пап, а где дядя Захар?
– Я же тебе говорил, что он в Турцию улетает, у него самолёт через два часа.
– Ты мне не говорил.
– Разве? А мне показалось, что говорил, какой-то я сегодня рассеянный.
– Понятно, скоро вернусь.
– Давай.
Случай с Захаром мне не давал покоя. Я тоже захотел научиться управлять сном, хотя дед мне запретил это делать. Пояснив, что это действительно возможно, но если я научусь менять пространство сна, то не устою перед соблазном воспользоваться этим в своих целях.
Так и получилось, мне понравилось, что я выкинул Захара из сна, и мне сильно захотелось затащить в сон, ну, к примеру, яхту. Из витания в облаках меня снова вытащил телефонный звонок. Подняв трубку, я услышал голос Захара.
– Как ты там?
– Всё нормально, ты в своём сне, я в своём. Венера гоняет на велике. Вообще странно, ты чего мне звонишь?
– У нас новая проблема.
Тут распахнулась дверь и вбежала перепуганная Венера.
– Пап, пап! Там с Захаром что-то странное происходит. Он никуда не уехал, а сидит в кустах, прячется. Я у него спросила: «дядя Захар, а Вы на самолёт не опоздаете?» А он сказал: «странная ситуация, надо же такому присниться». По-моему, он с ума сходит.
Поняв, что что-то пошло не так, я сбросил звонок. Попросил Венеру побыть в мастерской, пока я узна́ю, что происходит.
Захар уже шёл мне навстречу.
– Ты что творишь? – напустился я на него. – Венера от тебя в шоке. Ты зачем вернулся, ещё и в кустах прячешься?
– Я никуда и не переходил. Когда ты закрыл глаза, я решил, если я тебе подыграю и спрячусь, ты точно выкинешь меня из своего сна. Но ничего такого не произошло.
– Подыграл так подыграл. А я и вправду решил, что у меня всё получилось, и уже яхту с морем сюда планировал перетащить.
«С другой стороны, искушения удалось избежать», – подумал я.
– Пётр, теперь надо решить, как дальше быть, не в кустах же мне прятаться.
– Первое, нам нужно что-то сказать Венере.
– Ну, с этим нет проблем, скажи, что мне приснилось, как я в кустах найду серебряный крестик. И мои слова «странная ситуация, надо же такому присниться» значили моё удивление, что сон в руку.
– Здорово придумал, а где крестик возьмём?
– Крестик всегда со мной.
Улыбнувшись, Захар показал мне пустую ладонь, затем сжал её в кулак, и когда разжал, на ней лежал крестик.
– Так я учился управлять сном, – сказал Захар.
– Остаётся главное: как нам тебя выпроводить из сна.
В этот момент вышла Венера и мы прервали наш разговор.
– Пап, у вас всё в порядке?
– Да, представляешь, забавная история приключилась.
И я рассказал ей нашу выдумку про крестик. К концу рассказа Захар подошёл ко мне и прошептал:
– Я знаю, в чём дело. Смотри.
Он взял в руки камешек и запустил его в сторону той невидимой стены, через которую пытался пройти до этого.
– Раньше камни не пролетали сквозь стену. Как и я не мог пройти. Не знаю, каким образом, но в твоём сне главная Венера. Придётся вам провожать меня в аэропорт.
– Улететь-то ты всё равно не сможешь, – возразил я ему.
– Я это понимаю, но нам надо придерживаться легенды. Если ты, конечно, не передумал. Теперь я сомневаюсь, что она программа, возможно, она действительно душа твоей неродившейся дочери.
– Что вы там шепчетесь? Тихо с ума сходите?
– Венер, как ты смотришь на то, чтобы проводить дядю Захара в аэропорт?
– Пап, ты забыл, что Олег после английского собирался к нам?
Захар удивился:
– Ты и Олега знаешь?
– Конечно, он же мой брат.
Глядя на Захара, я понимал его смятение. Ведь полгода назад я сам проходил через всё это.
– Я знаю всех своих родных и большинство папиных друзей! – гордо продолжила Венера.
– Вы общайтесь, а я пока позвоню Олежке, узнаю, какие у него планы.
Венера с Захаром будто не слышали меня.
– Дядь Захар, а покажите крестик, который вы нашли в кустах, так интересно. Вам часто снятся вещие сны?
– Нет, вещие сны нечасто, знаешь, большая часть снов в действительности где-то реализуется и поэтому для меня сны – это абсолютно другое пространство.
– Знаю, – ответила Венера.
– Я могу показать его, но ты должна знать, он оказался не простым, а волшебным. Он появляется в ладошке из ниоткуда, и если ты хороший человек, то ты его видишь.
– Голый король, – улыбнулась Венера.
– Ты знаешь эту сказку? Она ещё из моего детства, древняя как мамонт.
– Она и из моего детства тоже. Не такие уж мы и разные, получается.
– Может, ты ещё знаешь, кто её написал? – спросил Захар.
– Конечно, знаю! – уверенно заявила Венера. – Её никто не писал, её всем рассказывает мой дедуля.
– А я уж было поверил, что ты знаешь автора, – погрустнел мужчина.
– Не расстраивайся, я же пошутила, конечно, её написал Андерсен, правда, я читала, что это не его оригинальная идея, а настоящего автора никто не знает. Да и сюжет несколько иной. Теперь покажи мне крестик.
– Конечно, смотри внимательно!
И Захар показал фокус с крестиком. Венера смотрела на Захара и хитренько так улыбалась.
– Можно я его возьму?
И взяла его в свои ручки.
– Вправду волшебный, – потрогав, сказала Венера. – Я придумала!
– Что ты придумала? – поинтересовался Захар.
– Скажу друзьям, что у меня есть друг, который может материализовать мысли, а ты покажешь им свой фокус.
– Какая странная реакция у тебя, – задумчиво произнёс Захар, – Тебя фокус не удивил?
– Удивил, само собой, просто папка с дедом вчера вечером говорили о материализации мысли, вот я и подумала о сходстве этих вещей.
Так бы и слушал их разговор, но пора его прерывать.
– Ладно, с Олегом я решил, он после английского идёт гулять с ребятами. Так что, Захар, мы едем провожать тебя.
– Я пошла умываться и переодеваться, – довольно сказала Венера и ушла.
– Захар, я должен тебе объяснить, как в своё время мне дед. С Венерой нужно как можно меньше беседовать на мистические темы. Потому как ей они близки по природе. Если она их раскроет, то моментально осознает всю правду о себе.
– Дальше можешь не продолжать, мне всё стало ясно, ко мне пришло понимание.
Венера собралась достаточно быстро. Мы довольные сели втроём в машину. Вообще, мне очень нравится возможность ездить на автомобиле без детских кресел и не пристёгиваться ремнём безопасности, ничем при этом не рискуя, в отличие от реальности.
Всю дорогу Захар разговаривал с Венерой, они рассказывали друг другу истории и шутили. Что касается меня, то я, наслаждаясь их беседой, всё думал, как в мой сон попало сознание Захара, и чем это может грозить.
Заметив, что я слишком задумчивый, Венера заботливо поинтересовалась, всё ли у меня в порядке. Я ответил, что дорога в аэропорт связана у меня с воспоминаниями о старых друзьях, которые живут в разных уголках нашей страны, и периодически летают с пересадкой в Москве. Рассказывал ей про Женьку из Благовещенска, про Ромку из Сочи.
Сам же я ещё ни разу не летал на самолёте, поэтому аэропорт был для меня только местом встречи. Пояснив, что именно ностальгия делает меня задумчивым, я снова ушёл в свои размышления. Но у меня никак не получалось собрать полную картину происходящего. Сегодняшний контакт с дедом, его слова о приближающихся переменах. Плюс неожиданное появление Захара. Незаметно всё потемнело, и слайд сменился.
Чем плох слайд? Тем, что в период между слайдами может произойти всё что угодно. И это может длиться неопределённо долго.
Я снова за рулём, и не понимаю, почему мы едем уже из аэропорта, и с нами всё ещё сидит Захар. Никак не привыкну к смене слайдов, такие провалы сознания – просто финиш. Куда мы едем, зачем, почему Захар снова с нами? Как это произошло? Мы его проводили? Или не проводили? Или мы его встречаем уже? Всё, что произошло за это время, я никогда в себе не восстановлю. И получается, что узна́ю о прошедших событиях только из рассказов Захара.
Напрямую при Венере спросить его я не мог, поэтому решил прислушаться, о чём болтают новоиспечённые друзья. А друзья, судя по беседе, похоже, проголодались и обсуждали, кто и чего сейчас бы съел. Услышав это, я предложил заехать куда-нибудь и перекусить. И тут же лишний раз убедился, что после слайда лучше молчать, пока не прояснишь для себя полную картину настоящего. А в настоящем мы спешили домой, где нас уже ждал дед и ужин. И моё предложение было неуместно.
Пожалуй, поехать к нам – это лучший вариант. Дед, возможно, даст пояснения сегодняшних событий и заодно познакомится с Захаром.
Мои внутренние размышления заметно сократили дорогу до дома. Подъехав к воротам, я открыл их с брелка и припарковался. Венера, выпрыгнув из машины в спешке, сказала мне:
– Побегу к деду, расскажу ему, какой Захар клёвый!
Мы с Захаром остались наедине, и теперь я мог его спокойно расспросить обо всём.
– Расскажи мне, что было в аэропорту? – попросил я.
– Так у тебя полусознательный сон, – догадался он, – с какого момента ты не помнишь?
– После заезда через шлагбаум всё потемнело, включился я в тот момент, когда предложил вам заехать перекусить.
– Тебя вообще кто-нибудь обучал контролю сознания во сне?
– Нет, не обучал, – ответил я и напомнил, – расскажи про аэропорт.
Захар рассказал мне, что многое понял там. Для начала он узнал, как можно попадать и покидать пространство моего сна. Всё оказалось просто: если Венера была в курсе того, кто должен прийти, то он мог прийти, а кто должен был уйти, тот мог покинуть сон.
Он рассказал, как аккуратно крался к самолёту, боясь наткнуться на стену, пока мы его видели через стеклянные перегородки. Сев в кресло, размышляя о Венере, он захотел ближе познакомиться с ней и понять: откуда у неё столько сил, чтобы управлять пространством моего сна?
Захар закрыл глаза, представил свой отдых в Турции… и за несколько секунд прожил полноценные две недели. Такое с ним было впервые. За это время он получил полное переживание отпуска до такой степени, что последние пять дней провёл, скучая по дому и по работе. С этого момента он уже не мог упустить возможность общения с Венерой. Он покинул самолёт и догнал нас на стоянке.
По его словам, тут произошло самое важное для него событие. На Венерин вопрос, по какой причине он не улетел, Захар отшутился:
– Да ну её, эту Турцию, чего я там не видел? Я лучше с вами побуду.
На него никогда ещё не смотрели такие искренне счастливые глаза. Продолжая пристально смотреть, Венера подошла к нему вплотную и, протянув руки, дала понять, что хочет обнять его. Захар обнял её и поднял, их глаза беспрерывно смотрели друг на друга. В этот момент она сказала:
– Ты настоящий, как и мой папка.
Захар даже слегка прослезился. В жизни у него не было детей, он не особенно стремился быть семейным человеком. Но её взгляд всё перевернул. Новые ощущения вызвали сильные чувства. Захар сказал, что на секунду увидел свою будущую жену и детей. А главное – почувствовал их самыми дорогими людьми на всей планете. Пока мы разговаривали, к нам прибежала Найда – моя любимая немецкая овчарка. Она никогда не лаяла на людей, которые заходили вместе с нами.
– Захар, знакомься, это наша Найда!
– Она тоже из твоих воспоминаний?
– Ты угадал! – улыбнулся я. – С ней связано очень многое в моей памяти. У меня с детства было полно животных, к сожалению, их жизнь слишком скоротечна. Вот после Найды я не захотел никакую собаку больше.
– Почему? – задумчиво спросил Захар.
– Я просто понял, что после такой умной собаки не хочу другую. Навряд ли мне попадётся хотя бы…
– Можешь не продолжать, я всё понял, – перебил меня Захар.
– А ты уверен в том, что именно так можно входить и выходить из моего сна?
– Да, это точно. По дороге из аэропорта мы заезжали на заправку. Венера пошла с тобой. Недалеко от заправки продавали мороженое, и я, пиная перед собой камешек, направился в ту сторону. В очередной раз пнув камень, я попал в стену. Когда дошёл до камня, потрогал стену рукой и убедился в её наличии. Я вернулся в машину, дождался вас. Когда вы пришли, я сказал, что схожу куплю всем мороженое. Дойдя до камня, я снова пнул его, и он пролетел дальше. Я допинал его до продавщицы мороженого.
Продавщица, которая наблюдала мою первую попытку, спросила у меня:
– Вы фокусник?
Я ответил ей:
– Только учусь.
Я пнул камень дальше за холодильник с мороженым, и он снова попал в стену. Продавщица поаплодировала мне и произнесла:
– Круто, а можно я попробую?
Она взяла тот же камень, покрутила его в руках и, пробурчав, что-то вроде «камень как камень», швырнула его в ту же сторону. Он пролетел дальше без препятствий.
– Вот так я всё и выяснил, – сказал Захар.
– Значит, на третьи лица Венера не влияет?
– Похоже на то.
Наш разговор с Захаром надо заканчивать. Пора его знакомить с дедом. И я предложил гостю пройти в дом. Дед с Венерой ждали нас на кухне.
– Дед, знакомься, это мой приятель Захар, прошу любить и жаловать. Захар, знакомься, наш дед, Николай Сергеевич.
Они пожали друг другу руки и обменялись любезностями. Дед налил всем своего фирменного украинского борща. У него был просто талант готовить этот суп. Я очень часто вспоминал, как в детстве нас заставляли есть первое блюдо, а повзрослев, понял, что без супа это уже не еда. Захара всё время, пока мы были на кухне, что-то беспокоило, но он старался не подавать виду.
На второе была жареная картошка с грибами. Венера, съев немного картошки, выпила стакан домашнего компота и, сказав, что наелась, отпросилась смотреть мультики. Я заметил, что она явно устала, хотел пойти с ней, но меня одёрнул Захар.
– Останься, здесь что-то странное происходит. Я так понимаю, без Венеры вы общаетесь на любые темы?
– Да, – ответил я и спросил, – а что странного?
– С момента рукопожатия у меня горит ладонь. Твой дед является духом.
– Я знаю, в этом есть что-то странное?
– А ты много знаешь о духах? – продолжил Захар. – Например, то, что духи никогда не двигаются и одновременно постоянно перемещаются во всех интересующих их направлениях.
– Это как?
– А вот так. Где-то в космосе находится его настоящее тело, может быть, даже внутри действующего вулкана, оно словно застывает в вечности и иногда решает переместиться в другое место. А в это время в мирах существуют их проекции, десятками или сотнями, они принимают любые формы. Могут проявиться как призраки и могут влиять на материю конкретно физическим действием. Например, моя ладонь горит не только во сне, это происходит сейчас и в моей реальной ладони. А это значит, дух передаёт мне некую программу или энергию, и они мной не принимаются, некая часть меня против них. Поэтому возникает жар.
Всё это время дед молча прибывал в своём привычном спокойствии. Но меня речь Захара действительно озадачила и, не скрою, немного обеспокоила.
– Дед, ты понимаешь, о чём говорит Захар?
– Конечно, и он прав. Но это лишь часть, точно так же, как и в призраках, мы находимся и в живых существах. Захар, описывая нас, видимо, имел в виду нашу беспристрастность к происходящему, и преследование собственных целей. И здесь он тоже прав, хотя мог бы обвинить в этом напрямую. А его ладонь горит из-за собственного внутреннего разногласия между разумом и духом. Вам пора просыпаться.
Только я хотел возразить и сказать, что сильно хочу уложить Венеру спать, как дед тут же передал мне мыслями картинку, на которой я увидел уже спящую дочь, и в моей голове прозвучал дедов голос:
– Всё будет хорошо, а сейчас вам пора.
Я понял, что просыпаюсь.