Алексей Калинин
Кодекс пацана. Назад в СССР
Коротыш сделал два шага вперёд и остановился. Колесо тоже вышел и остановился перед ним. Серёга мрачно смотрел на своего противника. Выходит, что сейчас он победит двоих вокзаловских. Мало того, что Серёгу повалял, так теперь ещё и Коротышу махнет.
И это при столпотворении серовских пацанов и старшаков! То ещё удовольствие, честно говоря. Потом начнутся разговоры, перешептывания, улыбки. Подколки, мол, как тебе серовский зарядил – дышать-то ещё можешь? И если будешь злиться, то начнут подкалывать ещё больше…
– Давай, чего менжуешься? – крикнул незнакомец. – Этот фраер не размышлял, когда тебя вырубал.
Колесо вздохнул, нахмурил брови, а потом размахнулся и всадил кулаком в грудь Коротыша. Тот взмахнул руками, чтобы удержать равновесие. Сделал два шага назад и обязательно упал бы, если бы Гурыль не подставил плечо.
– Держись, – буркнул Гурыль. – Скоро отпустит…
– Колян, так что, получил удовлетворение? Теперь у тебя вопросов к пацанам нет? – спросил Левон.
– Нет, – буркнул тот.
– Что же, раз у тебя нет, то и у нас их нет, – развел руки в стороны Левон.
Он поднялся с чурбачка и подошел к Гурылю с Малышом. Взглянул обоим по очереди в глаза и хмыкнул:
– Вроде бы и делить нам нечего, но вот из-за таких инцидентов… Пацаны, мы на вас зла не держим.
После этого Левон протянул руку Гурылю. Тот крепко пожал её и ответил:
– И у нас зла на вас нет.
– У нас на вас зла нет, – Левон протянул руку Малышу.
– И у нас на вас зла нет, – не отказался от рукопожатия Малыш.
После этого Левон повернулся к Серёге и сказал:
– Сегодня реально был инцидент. Пацаны не могут вступать в конфликт с другими пацанами из-за женщин. Только для защиты близких родственников, таких, как мать, сестра или жена. Если пацан заигрывает с девушкой другого пацана, тот может только попросить его этого не делать, но не может вступать с ним из-за этого в драку. Но Колесо тоже был неправ, когда попросил тебя обосновать. Так что у вас равные положения и вопросов у вас друг к другу сейчас быть не может. Но я думаю, что таких инцидентов в будущем больше не случится.
В конце своей фразы Левон усмехнулся, как будто знал о чем-то сокровенном, но не сказал. Остальные старшаки потянулись к Гурылю и Малышу. Скрепили слова рукопожатием. Вот только когда парень с татуировками на руке протянул эту самую руку, Гурыль замешкался.
Увидев его замешательство, Левон сказал:
– Это Макс Бирюков, погоняло Карась. Недавно откинулся и закантовался у Светки из пятого дома. Порядочный пацан. Решил с нами кружить. Карась, это Гурыль и Малыш. Они с Вокзальной. Порядочные пацаны.
– Тогда здравствуй, Карась, – кивнул Гурыль.
– И тебе не хворать, Гурыль, – последовал ответ. – Теперь не откажешься с нами за дубок присесть?
– Благодарю за приглашение, но вынужден отказаться. Дел ещё много. Пацаны, прыгайте в машину! – скомандовал Гурыль нам и обратился к Левону. – Вы как, в клубешник сегодня пойдете?
– Наверное подтянемся, – кивнул тот в ответ. – Твои тоже подойдут?
– Да… Лады, тогда не прощаемся. Там увидимся, – мотнул головой Гурыль.
Мы уезжали под взглядами серовских пацанов. Уже когда выехали на дорогу, то Серёга выдохнул и вытер несуществующий пот со лба:
– Фух, ну ни хрена себе. Я думал, что махаться придется, а оно вон как обернулось.
– Знаешь, практически любое поведение, любую точку зрения можно защитить, если уметь обосновать свое мнение, уметь правильно говорить, – ответил Гурыль. – Вы сегодня получили один из уроков ведения разговоров. Всё спокойно, без напрягов. Разобрались миром и разошлись.
– Ага, если бы только этот зоновский не влезал постоянно, – хмыкнул Малыш. – А то я прямо почуял, что он пытается тянуть одеяло на себя.
– Левон – пацан тёртый. Не первый год кружит. Он себя подсидеть не даст, – покачал головой Гурыль.
– Ну, дай-то Бог… – вздохнул Малыш.
Коротыш всё это время держал руку на груди и старался дышать аккуратно, чтобы не позволять грудной клетке слишком раздаваться в стороны. Ну да, зарядили ему не плохо, но с другой стороны – он сам виноват. Нужно иногда и голову подключать…
– Ладно, пацаны, приехали. Валите давайте по своим делам. У нас тут своё сейчас начнется, – проговорил Гурыль, когда мы подъехали к его дому. – Давайте, до вечера. На дэнс не опазывайте, а то серовские всех красивых девчонок расхватают.
Мы попрощались, двинулись в сторону недособранных «Карпат». Я по пути спросил у Серёги:
– Слушай, а не одолжишь одежду на вечер? У меня дома… В общем, если выручишь, то буду должен.
– Да не вопрос. Может пожрать хочешь? Пошли ко мне. Мишка, ты там скажи, что мы позже подтянемся, – Серёга положил руку на плечо Коротыша.
– Да на хрен, – тот дернул плечом. – Тебе надо, ты и говори. Я тоже домой почапал… Блин, за них впрягаешься, а потом за них же ещё и получаешь…
Вот так вот бурча Коротыш развернулся и двинулся к своему дому. Мы же отправились к Серёге. До вечера ещё было время, так что я предложил даже помочь с колкой дров, на что Серёга с радостью согласился.
Глава 5
«Завидев компанию молодых людей, лучше перейти на другую сторону, и ни в коем случае не вступать с ними в разговор»
Памятка "Правила поведения на улице"
С дровами мы убрались не сказать, что быстро, но за пару часов почти справились. Я с радостью ощущал движения в молодом теле. Спина в пояснице не ныла, руки двигались как положено, нога не хромала. Эту разницу в возрасте понимаешь только тогда, когда есть возможность вернуться назад. Или когда смотришь на молодых и быстрых, которым всё нипочем…
Хэк!
Под ударом колуна полено разваливается на две части.
Хэк!
Ещё раз напополам.
Хэк!
Восьмые части уже можно сложить в поленницу и поэтому откидываются.
Хэк!
Процесс повторяется…
И если не наколешь, то зимой можешь замерзнуть. Это потом уже появится газовый обогрев, батареи центрального отопления. Сейчас только дары леса. А если не хватит, то берешь сани и тащишь распиленное бревно из леса за три километра. И это если распилишь сам, либо в компании с каким-нибудь другом, потому что машину заказать – дорого, а лишних денег уже нет.
Поэтому…
Хэк!
– Мальчишки, идите обедать! – позвала с крыльца мать Серёги.
– Да мы почти управились! – отозвался Серёга.
– Вот поедите горячего и доделаете. Идите, пока щи горячие. А то холодное хлебать будете! – пригрозила тетя Марина.
– Ну чо, пойдем, – мотнул головой Серёга.
– Пошли, – кивнул я в ответ.
Мы зашли в сенцы, пахнущие сеном – зимой тут живут кролики, вон и клети стоят, чуть поодаль от входа в дом. Ещё виднелись сушеные дубовые веники, гирляндами висящие под потолком. После колки дров нам будет баня, поэтому я уже навострился на тот веник, который возьму себе.
На кухне, на накрытом клеенкой столе, стояли две дымящиеся тарелки зеленых щей. Их аромат я почувствовал ещё на улице.
В нашей местности в октябре то тут, то там всегда слышен стук тяпки: люди рубили щи и готовили на зиму щаницу. Это целый ритуал, определенный этап, завершающий огородный сезон и начинающий новый – долгой холодной зимы. Зеленые щи, а ещё про них говорят: серые, квашеные или просто зимние, любимы не всеми. Многие даже не слышали о таком блюде. Но уж если кто пробовал их, вкуса не забудет никогда.
Со сметаной, парой головок чеснока и свежим черным хлебом… Ммм, вкуснотища!
– Ешьте, давайте, наворачивайте. Картошку потом сами наложите, – пожелала нам приятного аппетита тетя Марина и вышла из кухни.
Нас два раза просить не нужно. Я с самого утра кроме пирога ничего во рту не держал, потому с охоткой набросился на предложенное угощение. В комнате из колонок телевизора были слышны взрывы, выстрелы, крики боли. Я прислушался. Шли новости. Диктор чуть ли не торжественным голосом вещал:
– Утром 4 июня у охраняемой солдатами площади Тяньаньмэнь стали собираться возмущённые люди. После того, как солдаты наставили на них автоматы, люди стали убегать, а солдаты открыли огонь им в спину. После подавления протестов правительство произвело масштабную серию арестов среди оставшихся сторонников протестов, наложило запрет на распространение иностранной прессы и поставило под свой строгий контроль освещение событий в китайских СМИ. Многие активисты протестного движения бежали за рубеж, в основном в Гонконг. Процесс доставки протестующих, был так основательно налажен, что получил прозвище «подпольная железная дорога»
Сообщали о беспорядках в Пекине на площади Тяньаньмэнь. Диктор вещал о тысяче погибших и нескольких тысяч раненных. Говорил, что студенты и рабочие тоже захотели «Перестройку и принятие демократических ценностей». А их в ответ жестоко подавили.
Я вздохнул. Если бы знали эти люди, чем закончится «Перестройка и принятие демократических ценностей» у нас, то ни за что бы не вышли на эту площадь. А подстрекателей и продажных провокаторов самостоятельно повесили бы за яйца на дула танков.
Но в это время наша страна жила в надежде на улучшение, как потом будет жить Украина во время майдана… Как живет любая страна во время революции…
Всё это в будущем, а пока… Пока что мы с другом трескали щи и ни о чем подобном не задумывались. Тетя Марина покачала головой, конечно, когда увидела синяки Серёги, но мы это объяснили падением с мопеда. Вроде как неожиданно заразился «асфальтовой болезнью». На это она только спросила – нет ли каких переломов и потом вернулась к своим делам.
Да уж, в то время не хлопотали над пацанами так, как в моем взрослом возрасте. Если пришел домой, то и ладно. А если не появлялся три-четыре дня, то только тогда начинали названивать знакомым. Вот в моем времени попробуй не прийти на ночевку без предупреждения – сразу же начнут поднимать на уши полицию, больницы и даже прозванивать морги.
– Знатные щи, – проговорил я, откидываясь от стола и вытирая выступивший пот.
– Это ещё картошка будет, – подмигнул Серёга. – Сала пока порежь, я сейчас огурцы достану.
Жареная картошка с солеными огурцами и салом тоже зашла на ура!
После этого мы вернулись к добиванию дров, укладыванию в поленницу и уже потом направились в баню. Помывшись, одевшись и побрызгавшись одеколоном Серёгиного отца, мы отправились на дискотеку.
Я подкалывал Серёгу. Тот беззлобно огрызался в ответ. По пути я поймал взгляд, брошенный на дом Ленки. Это тоже не осталось без моего внимания, но шутить на эту тему не стоило – можно было запросто посраться на пустом месте.
Зашли к Пашке, позвали Витька и Мишку. Веселой ватагой двинулись дальше. Многие пацаны подходили по мере возможности, но вот наша пятерка предпочитала двигаться вместе. Так и безопаснее и веселее.
Клуб, в котором проходили дискотеки, располагался на улице Советской. Идти до него не меньше полутора километров, так что дошли за двадцать минут. С некоторой опаской прошли через район Серовки, но на нас не обратили внимания сидящие во дворе на лавочках. Пока что действовало перемирие.
Пашке так и не удалось отремонтировать «Карпаты» – родители припахали помогать по хозяйству. Что же, это означало, что завтра можно будет снова попытаться реанимировать двухколесного монстра.
Конечно же мы поприкалывались и на эту тему, предложили похоронить ветерана и не мучиться с его восстановлением. Пашка отбрехивался и говорил, что у нас и такого-то нет, а ему только прокладки заменить… На это я сразу же предложить заменить прокладку между сиденьем и рулем на более умную. Пашка покраснел, но потом тоже заржал вместе с остальными.
Мы шли и видели, что подтягиваются ребята с РТС, с казарм, с рабочих улиц. Многих знали, так как город небольшой, но вот дружили с избранными. С другими просто были знакомы.
Дискотека ещё только разогревалась, поэтому мы не пошли внутрь, а остановились возле ребят с нашего района. Девчонки стояли отдельно, а пацаны отдельно. Мы встали кучкой неподалеку от афиш, которые приглашали на танцы, говорили, что днем будут «Приключения неуловимых мстителей». В шесть вечера начнется показ «Танцуй, танцуй». А чуть левее был прикреплен плакат, приглашающий в восемь вечера заглянуть в видеосалон, где немногословный Шварц будет гоняться за Сарой Коннор.
Кто-то уже успел посмотреть «Терминатора», а кто-то ещё нет. Посмотревшие с упоением рассказывали про то, как пришедший из другого времени робот хреначил всех направо и налево, а в конце его раздавили под прессом. Я улыбался, слушая эти россказни. Думал, что сейчас я похож на Кайла Риза, который тоже пришел из другого времени, чтобы спасти…
А кого я должен спасти? Страну? Людей? Знания?
В это время подъехали «Жигули» Гурыля. Из них неторопливо вышел сам владелец, Малыш и ещё двое старших – Перец и Горбыль. Они осмотрели стоящие кучки пацанов и двинулись к нам. Поздоровались, узнали, кто чем дышит.
Ребята отвечали, шутили, беззлобно скалили зубы. Я подумал, что сейчас настало время, когда смогу привлечь внимание Гурыля и произнес:
– Жень, можно тебя на пару слов?
– Наехать хочешь? – спросил он с улыбкой.
– Да нет, потрещать надо немного о том, о сем.
– Ну, давай отскочим, потрещим.
Мы отошли чуть в сторону. Я сразу взял быка за рога:
– Жень, сейчас сам видишь, что со страной творится. Дальше будет только хуже. Ты человек справедливый и пацанский кодекс чтишь. В общем, у меня к тебе такое дело – мы можем организовать круг, основанный на спорте. Покажем, что Вокзальные чтят здоровье и не позволяют обижать тех, кто живет под их защитой. Дальше мы можем развернуться и переложить своё влияние на всю Южу. Поделим защиту с ворами, а потом их оставим в стороне, а сами перейдем на новые рельсы.
Гурыль усмехнулся и взъерошил мне волосы:
– Ни хрена себе у тебя мечты под черепушкой гуляют. Не боишься, что кто-то захочет их выпустить наружу?
– Не боюсь, Гурыль, за людей переживаю. За пацанов… Времена реально тяжелые наступают…
– Ну да, ну да. Перестройка, мать её. Ладно, Сашок, мы с тобой ещё на эту тему потрещим потом. Может и к старшакам придем, чтобы обсудить всё. Но давай это потом. Сейчас же потрясем жирком.
Потом Гурыль взглянул на «Командирские» и мотнул головой в сторону клуба, крикнул остальным пацанам:
– Ну что, пошли порвем танцпол, танцоры диско?
– Да-а-а! – протянули ждавшие этого вопроса пацаны.
Ну что же, потом, так потом. Главное, что я заронил зерно в нужную почву. Если всё срастется, то и Гурыль останется жив, и другие пацаны не потеряются в жизни. Сможем пережить подступающие девяностые с минимальными потерями.
Другие группы тоже потянулись в сторону клуба. Особо не толкались, ждали своей очереди. Внутри клуба было негласное правило – не драться. Даже если заденут, то обязательно выходить на улицу. Такое правило появилось после сходки одной улицы с другой. Тогда клуб закрыли для танцев на пару месяцев, а это означало, что из-за дурости пары людей пострадало большинство.
Поэтому старшаки следили за этим и могли навесить сами, если человек из его команды не сдержался и дал волю чувствам на танцполе. Хочешь выяснить отношения? Предложи выйти на улицу и там уже разбирайся. И никак иначе…
Мы зашли в зал на первом этаже, всё ещё украшенный красными флагами и цитатами Ленина. В этом зале светил самодельный стробоскоп, а под потолком вращался большой шар, обклеенный кусочками зеркала. Поговаривали, что пару раз с этого шара кусочки падали вниз, поэтому под ним старались не вставать.
Сашка Мостовой, отвечающий за музыку, ставил в основном группы «Мираж», «Комиссар», «Ласковый Май». Однако, были и «Модерн Токинг», «Абба», «Бони М». Иногда пробивались «Кино» и «Скорпионс». Было весело и задорно. Было молодо…
Как-то так повелось, что сначала звучали три быстрых композиции, а потом наступал «медляк». И на этом принципе строилась дискотечная программа. Пацаны танцевали мало, в основном подпирали стенки, а вот на медленных танцах выходили «на охоту». И в этой «охоте» я редко оставался без «добычи».
Вот и сейчас я нацелился на Марию Вахотину и пригласил её на танец. Она не отказалась. Пусть она и с Серовки, но сейчас мы в перемирии, а это означало, что я смогу её безопасно проводить и… может быть… даже буду вознагражден легким поцелуем…
– Ты отлично двигаешься! – крикнул я в розовое ушко, чуть крепче прижимая горячее тело.
В небольшом зале дискотечного клуба по-другому общаться невозможно, а говорить что-то нужно, и так целую минуту топтались без слов. Скоро песня закончится, и неизвестно – когда ещё получится пригласить на танец эту феечку. То, что она из сказок не оставляет никаких сомнений – такое совершенное существо не может быть обычным человеком.
Глаза девушки сверкнули апрельской небесной синевой, и нежный голосок ответил:
– Спасибо, ты тоже хорошо ведешь!
Сердце застучало с частотой заводящегося мотора, словно в первый раз, когда увидел её в компании других одноклассниц. Красавица плыла по коридору легкой походкой, почти не касаясь вытертых досок многократно крашенного суриком пола.
Проходя мимо нашей группки, Машка улыбнулась именно мне, хотя могло и показаться. Зачесанные светло-русые волосы спускались ниже плеч и легонько покачивались при каждом шаге. Красивое лицо, бездонные глаза и сногсшибательная фигурка лучились таким внутренним светом, что я тогда невольно замер, не закончив свежий анекдот.
А теперь мы танцевали медленный танец, и я почти счастлив. Я отпустил воспоминания о прожитой жизни прочь, на время превратившись в обычного пацана по имени Сашка Лосев. На время дал молодому мне волю…
Лучи стробоскопа оглаживали танцующие пары, скользили по возвышению ди-джея, облизывали транспаранты и флаги на стенах, предательски выдавали сосущиеся парочки. Таких быстро вычисляли стоящие наблюдательницы, которые показывали на нарушителей спокойствия сержантам милиции, дежурившим рядом.
Друг Серёга подмигивал и выставлял большой палец, то ли оценивая Машку, то ли подбадривая. Он обнимал Ленку неподалеку от нас и также топтался на плиточном полу. Периодами что-то увлеченно трещал ей на ухо. Насколько мне помнится, Машка с Ленкой была в каком-то дальнем родстве, но я этим не заморачивался. В небольшом городке живет много родственников по той или иной линии.
Колеса нигде не было видно, похоже, что сегодня он решил пропустить танцы. Может быть, залечивал раны… А может просто не отпустили на танцы. Что же, без него даже лучше. Мы танцевали, были молодыми и счастливыми…
Я заметил, что Левон с Карасем двинулись в сторону выхода. За ними пошел ещё один из старших Серовки, Лимон. Вроде бы ничего не значащий момент, может они просто вышли покурить, но глаз как-то зафиксировал это движение.
Разговор нужно вести дальше. Однако мыслей так много, а язык словно обложили камнями. Что говорить, чем заинтересовать? Я уже успел немного подзабыть, как прибалтывать девчонок. Наконец, отбросил сомнения в сторону, и выбрал привычную линию ненавязчивой болтовни:
– Меня Александр зовут, но чаще всего прихожу незваным. Я с соседнего класса. А как называть упавшего с неба прекрасного ангела, что составляет мне компанию в танце?
Во задвинул… Как же банально! Но слово не воробей – выплюнешь и неизвестно, когда придется напиться. Мысли метались в разгоряченном мозгу. Блин, опозорился? Или зашло?
Эх, как же трудно бороться с гормонами молодости…
– Маша, и не ангел я вовсе, но за комплимент спасибо! – скользнувший по лицу луч стробоскопа заставил голубые глаза вспыхнуть красным, и на миг превратил партнершу в соблазнительную вампиршу из фильмов ужасов.
Я открыл было рот, чтобы продолжить в этом же духе и, возможно, развить небольшой успех, но "вампирша" приложила тонкий пальчик к губам:
– Давай дотанцуем, а то разговоры сбивают с ритма!
Я невольно вдохнул, и аромат легких духов защекотал ноздри. Пахнуло луговыми травами и запахом малины. С удовольствием кивнул и закружился, держа за талию волшебное творение. Держал как бокал из тончайшего хрусталя, боялся даже дышать, чтобы не спугнуть мечту, сказку.
Под сводом клуба крутился блестящий шар, мелкие зайчики скакали с пары на пару. Вокалист группы «Скорпионс» напевал неизвестной девушке, что он всё ещё любит её. Мы же топтались под эту песню и старались попасть в ритм. И никого рядом, лишь огромные голубые глаза, лишь несмелые прикосновения рук, лишь чудесно пахнущие волосы.
Так не хотелось прекращать сказочный танец и чувствовать прикосновения жаркого тела, но певец закончил балладу. Наши руки и тела разъединились. Машка вернулась к кругу девушек, в котором в центре стояли сложенные сумочки.
– А теперь, для пацанов с Вокзальной звучит композиция группы «Кино» под названием «Хочу перемен»! – провозгласил в микрофон Мостовой.
Конечно же, как и все я поднял руки, словно обозначая свою принадлежность к этому событию. Так делали все улицы, для которых заказывали песни. Подчеркивали своё единство. Своё уличное братство…
Зазвучали резкие аккорды, от которых в венах быстрее заструилась кровь. Сердце застучало активнее. Сейчас надо было попрыгать и подергаться от души. Всё-таки для нас эта песня звучала. Для пацанов с улицы Вокзальной!
Но не успел Виктор Цой запеть, как в помещение ворвался Лимон и завопил:
– Левона убили!
За ним влетел Карась и тоже что было силы заорал:
– Это Вокзальные! Они падлы! Бей пи..расов!
И тут же показал пример, ударив одного из наших пацанов в челюсть. И тут колонки словно взорвались – Мостовой от неожиданности выкрутил звук на максимум.
– Вместо тепла – зелень стекла! – запел голос Цоя.
Хэк! Лимон ударил ещё одного из нашей группы. Гурыль выскочил было к ним и заорал, но его голос потонул в музыке и словах.
– Вместо огня – дым!
Ещё двое ребят с Серовки вступили в драку. Наши начали защищаться. Я отбил один удар, который был нацелен в челюсть и двинул в ответ.
Сейчас не до условностей. Сейчас у Серовки словно сорвало крышу, и они нарушили негласный закон о разборках в клубе. Сейчас они хотели отомстить за своего старшака.
Хэк!
Удар в плечо слева. Я поднырнул и ударил в ответ. Через пару секунд весь танцпол превратился в большое побоище.
Хэк! Хэк! Хэк!
Как будто по полену колуном! Уворот, защита, джеб! В челюсть, по печени, в нос!
– Из сетки календаря выхвачен день! Красное солнце сгорает дотла! День догорает с ним! На пылающий город падает тень!
Музыка грохотала в ушах, перебивая женский визг. Сержанты милиции пытались растащить дерущихся, но их сбили с ног и пару раз двинули по голове, чтобы не мешались.
– Перемен требуют наши сердца! Перемен требуют наши глаза!
Я заметил Машку с Ленкой, они пытались выбраться, но у них на пути сцепились трое наседающих на пацана с нашей улицы. Трое на одного! Так не делается!
Я рванул вперёд, сшиб правого и отбросил левого. После этого дернулся к девчонкам:
– За мной!!!
– В нашем смехе и в наших слезах, и в пульсации вен! Перемен, мы ждём перемен!
Девчонки вырвались из зала. Пришлось снова задействовать кулаки, ноги, колени. Я вернулся за Серёгой, сбив троих по дороге и выхватив от двух по голове. На Серёгу наседали двое. Я вовремя вмешался, ударив одного в «солнышко» и сбив дыхание. Второму Серёга удачно заехал в ухо.
– Электрический свет продолжает наш день! И коробка спичек пуста! Но на кухне синим цветком горит газ!
– Валим!!! – проорал я что было силы.
В ответ Серёга только кивнул. Мы начали пробиваться. Удар, удар, удар…
Хэк! Хэк! Хэк!
Как при колке дров, только поленьями укладывались живые люди.
Я наступил на чью-то ногу, она дернулась, и я потерял равновесие. Рухнул на пол и в этот момент увидел валяющийся нож-бабочку. Как раз в это место упал луч стробоскопа. На зеленой рукояти блеснули полустертые капли крови. Сам Карась бился с Гурылем неподалеку.
В этот момент меня за шкирку дернул Серёга, помогая подняться.
– Сигареты в руках, чай на столе, эта схема проста! И больше нет ничего, всё находится в нас!
Мы вырвались на свободу. На улице тоже шла месиловка. На ребят с Вокзальной наседали все оставшиеся улицы. Кто-то уже валялся на земле, закрывая голову, кто-то пытался отбиться от наседающих. Девчонки визжали, стоял крепкий мат.
– Двигаем в сторону парка! – рявкнул я Серёге. – Вон наши!
У выхода с территории клуба дрались Пашка и Витёк. Коротыша нигде не было видно. Мы начали пробиваться к друзьям. Удары сыпались со всех сторон, но и мы не скупились отвечать на них. Неожиданно засверкали мигалки и над всем побоищем прозвенел крик:
– Атас! Менты!
Тут уже вся дерущаяся орда кинулась кто куда. Как тараканы со стола общежитской кухни, когда неожиданно включили свет. Никому не хотелось попадаться в лапы нашей дорогой милиции, тем более что в зале осталось двое забитых сотрудников. На асфальте остались только те, кому не повезло.
Мы с Серёгой тоже ломанулись прочь. Вдогонку раздались свистки, грохнул выстрел…
