Алексей Калугин
Города под парусами. Берег отчаянья
Глава 4
Два дня Джерри, Энгель-Рок и прилипший к ним как репей Финн МакЛир занимались тем, что приводили в порядок свой внешний вид, дабы с первого взгляда произвести хорошее впечатление на вербовщиков из Корнстона. Потратив часть сбережений Энгель-Рока, они в кои-то веки приняли горячую ванну и отдали все свое белье в стирку и починку. Они посетили единственного в Зей-Зоне цирюльника, намереваясь постричься и побриться. Однако, увидев, что так называемый цирюльник сделал с волосами Джерри, первым севшим в его кресло, Энгель-Рок всерьез вознамерился дать ему по башке. По счастью, здоровяка удалось отговорить. По башке цирюльник получил от Финна, а Джерри, в качестве компенсации за моральную травму, прихватил флакон одеколона «Шипр». В конце концов побрились они сами. А волосы им вполне неплохо подровняла дочь хозяйки хостела, где они ночевали.
Столовались они по-прежнему у Старины Эрла, поскольку кормежка там была самая дешевая и приличная во всей Зей-Зоне. Однако теперь они обходились без обильных возлияний. Кружка пива за обедом – максимум, что позволял своим партнерам Энгель-Рок. Сам же он так и вовсе перешел на кисломолочный напиток, называвшийся айран, один только вид которого вызывал у Джерри отвращение. Финн тоже сказал, что пивная кружка создана вовсе не для того, чтобы наливать в нее что-то белое и не пенящееся. Энгель-Рока их мнение не интересовало.
В кабаке, разумеется, только и разговоров было, что о Корнстоне, капитане Элморе Ван-Снарке и его офицерах-вербовщиках. Многие уже успели побывать на пристани, где причалил Корнстон. И то, что они рассказывали, только подтверждало правоту Энгель-Рока, сразу решившего, что торопиться с визитом к вербовщикам не следует.
Судя по рассказам побывавших на пристани, Корнстон представлял собой небольшой, но очень чистый и аккуратный город. Три мачты, обещанные капитаном Ван-Снарком, также имелись в наличии. Определить ходовые качества Корнстона на глаз, не зная, сколько гироскопических движителей использует город и насколько хорошо они сбалансированы, было сложно. Но знатоки, а в кабаке Старого Эрла, ясное дело, каждый знаток, в один голос твердили, что Корнстон – добротный город и хорошо подготовлен к предстоящему походу. А судя по профилю его киля, город должен был отлично держаться на гравитационной волне.
Разумеется, в сам Корнстон никого не пускали. Но знатоку, а, как всем известно, в кабак Старого Эрла иные и не заглядывают, достаточно взглянуть на город со стороны, чтобы понять, насколько хорошо он держит гравиволну и легко ли слушается руля. О Корнстоне никто ничего плохого сказать не мог. Удивляло всех лишь одно: никто из бывалых ветроходов ничего об этом городе не слышал.
– А в самом деле, почему? – допытывался у Энгель-Рока Джерри. – Почему никто ничего не знает о Корнстоне?
– Сам подумай, – ворчал в ответ здоровяк.
– Думал уже, – грустно глядел по сторонам Джерри.
– Думай дальше, – усмехался здоровяк, с сосредоточенным видом заворачивая овощи в тонкую кукурузную лепешку, обильно смазанную сметаной, горчицей и кетчупом.
– А ты знаешь? – спросил Джерри у Финна.
– Не-а, – мотнул головой тот. – Но мне без разницы.
– Почему?
– Просто без разницы. И все.
Финн пожал плечами, как будто недоумевая: что тут еще нужно объяснять? Ну, в самом деле, какая, на фиг, разница, откуда взялся этот самый Корнстон? Главное, что он сейчас стоит у причала. И простоит еще два дня. И нужно во что бы то ни стало попасть в этот город, откуда бы он ни приплыл и куда бы ни направлялся.
Все.
Точка.
Джерри подпер подбородок кулаком и принялся взглядом гипнотизировать Энгель-Рока. Он знал, что здоровяк терпеть не может, если на него пялятся, когда он ест. У него это махом отбивает аппетит. А есть без аппетита, по словам самого Энгель-Рока, это самый верный способ заработать язву желудка.
Энгель-Рок откусил раз от своей скрученной в трубочку лепешки. Пожевал. Посмотрел на Джерри. Сделал глоток айрана – только для того, чтобы утопить взгляд в кружке. Откусил еще раз. Вяло пожевал. Положил лепешку на тарелку.
– Чего тебе?
– Почему никто ничего не знает о Корнстоне?
– Ответ настолько очевиден, что мне даже говорить об этом не хочется.
– То, что очевидно для тебя, далеко не столь же очевидно для других.
Энгель-Рок окинул взглядом обычных посетителей кабака Старого Эрла. Все лица были знакомы. И добрую половину из них Энгель-Рок знал по именам или прозвищам.
– Если бы любой из них хотя бы немного напряг свое воображение… – Оборвав фразу на полуслове, Энгель-Рок махнул ладонью, будто муху отогнал. – Нет, не так. Если бы они освободили свое воображение, то ответ…
– Ты издеваешься? – обиженно оттопырил нижнюю губу Джерри.
– Как пить дать! – усмехнулся Финн.
Энгель-Рок тяжело вздохнул. Порой непонятливость людей, их упертое нежелание видеть очевидное наводили его на невеселые мысли о том, правильно ли поступила природа, наделив человека бесценным даром, каковым является разум. Примерно три четверти тех, с кем сводила Энгель-Рока судьба, запросто обходились без него. И при этом чувствовали себя довольными жизнью и даже счастливыми.
Энгель-Рок взял начиненную овощами лепешку, откусил от нее кусок, пожевал.
– Никто ничего не знает о Корнстоне потому, что город был специально подготовлен для этого похода. Это его первый рейс.
– Разумеется, – продолжая улыбаться, кивнул Финн. – Так оно и есть. И не может быть иначе.
– Можно подумать, ты об этом знал, – бросил в его сторону Джерри.
– Не знал, – не стал врать Финн. – Но я же сказал, что мне это по фигу.
– Три мачты – это по крайней мере три гироскопических движителя, – сказал Джерри. – Где они их взяли?
– Сняли со старых городов, – спокойно ответил Энгель-Рок.
– Кто бы им это позволил?
– По всей видимости, тот, кто затеял эту экспедицию. – Энгель-Рок затолкнул в рот последний кусок лепешки и запил ее айраном. – Ты знаешь, куда делись обломки городов, разбитых в Битве Ста Городов?
– Нет, – мотнул головой Джерри.
– И никто этого не знает, – коротко кивнул Энгель-Рок. – Хотя это так только говорится, что никто. Кто-то наверняка знает. Но благоразумно об этом молчит. После бесславной и бессмысленной бойни, получившей название Битвы Ста Городов, людям было не до того, чтобы собирать обломки разбитых городов. Нужно было попытаться восстановить то, что осталось. Часть обломков, разумеется, были унесены гравиволнами за Рифы Времени и оказались навсегда утеряны. Но крупные фрагменты те, кто похитрее да посноровистее, принайтовали к свои стоящим на приколе городам. Увеличив тем самым площадь и получив в собственное пользование то, что осталось на обломках. На некоторых обломках вполне могли сохраниться и мачты, и гироскопические движители. Все это нельзя было сразу выставлять напоказ, иначе бы законные владельцы тут же предъявили на них свои права. Но сейчас, по прошествии ста лет, кто-то, видимо, решил, что можно рискнуть.
– Или дело того стоит, чтобы пойти на риск, – добавил Финн.
– Точно, – согласился здоровяк. – Кроме того, на черном рынке можно купить мачты с парусами и движители, снятые пиратами с разграбленных городов. Только стоить это будет чертову уйму золотых аль-алларов.
Те, кто побывал на причале, рассказывали, что прямо на деревянной пристани, к которой был пришвартован город, вербовщики установили два стола, за каждым из которых сидел офицер из Корнстона. Вербовщик внимательно выслушивал тех, кто желал наняться на службу, заносил данные кандидатов на специальные карточки, после чего задавал ряд вопросов, ответы на которые также фиксировал.
Вопросы офицеров из Корнстона, по мнению обитателей Зей-Зоны, были в высшей степени странными. Те же, кто говорил без обиняков, отбрасывая всякую деликатность, утверждали, что ничего более глупого и бессмысленного они в жизни не слышали. Причем, насколько можно было судить, вопросы, задаваемые разным кандидатам, не повторялись.
Так, к примеру, парня по имени Цук-Ташан, с большой волосатой родинкой на правой щеке, офицер из Корнстона спросил, любит ли он кошек. Цук-Ташан, понятное дело, опешил. Он никогда прежде не слышал, чтобы ветрохода, нанимающегося в рейс, спрашивали, как он относится к кошкам, собакам, свиньям, козам или какой другой живности. Поэтому Цук-Ташан понять не мог, какого ответа ждет от него офицер. А тот только смотрит на него и улыбается, как будто задал самый что ни на есть простецкий вопрос, ответить на который мог даже ребенок. Ну, Цук-Ташан, понятное дело, взбеленился, заорал:
– Да пошел ты со своими кошками!
Хотел было смахнуть со стола все бумаги. Но офицер вовремя схватил его за руку. Да так крепко, что на запястье синяки остались.
– В чем проблема? – спрашивает.
И не кричит, а спокойно и вежливо так говорит.
– У меня нет никаких проблем! – кричит в ответ ему Цук-Ташан. – Это у тебя, гола-хола, проблемы! Большие проблемы, приятель!
– Да в чем дело-то? – все так же с улыбкой спрашивает его офицер.
– Почему ты спрашиваешь меня о кошках?
– Это собеседование. Я вправе задавать любые вопросы.
– Да?!
– Да.
– Я – ветроход! При чем тут кошки?
– Отношение к животным многое говорит о характере человека.
– Я – ветроход!! При чем тут характер?
– Мы набираем команду.
– Я за тем и пришел!
– Мы хотим, чтобы между членами нашей команды не возникало трений.
– Трений?! – уже во всю глотку орет Цук-Ташан. – Каких еще таких трений?!
Офицер слегка морщится от звуков его голоса.
– Мы обсудим вашу кандидатуру и сообщим о принятом решении, – говорит он и жестом просит Цук-Ташана уступит место следующему претенденту.
Похожая история произошла с Криворуким Симоном, оказавшимся в состоянии грогги, когда беседовавший с ним офицер попросил назвать последнюю книгу, которую он прочитал. И с Мелким Олежкой, у которого вербовщик спросил, в чем, по его мнению, заключается основное отличие поэзии от прозы. Правда, Олежка не сплоховал и уверенно заявил, что лично он никакой разницы между поэзией и прозой в упор не наблюдает, а ежели кто с его мнением не согласен, то он готов отстаивать его в честном поединке, хоть на кулаках, хоть на ножах. Олежка был уверен, что офицеру из Корнстона его ответ понравился. А вот Третий Пит расстраивался, что завалил собеседование, когда в ответ на вопрос, знает ли он, что собой представляет сомбра, взял да и сказал, что это, мол, перхоть, что сыпется из волос крылатых небесных дев, когда они свои патлы расчесывают.
– И ведь что странно, сам не пойму, чего я вдруг про этих летучих баб ляпнул? – в отчаянии бил себя кулаком в лоб Третий Пит. – С чего мне вдруг в голову эта дурь про перхоть втемяшилась?
– Ну, ты ж мастак всякие истории выдумывать, – отвечали ему приятели.
– Так-то оно так, – соглашался с ними Третий Пит. – Но любое вранье хорошо ко времени. А тогда меня будто кто за язык потянул. Сам понимаю, что не нужно бы этого говорить. А все равно остановиться не могу!
Разумеется, Джерри начал приставать к Энгель-Року, пытаясь выяснить, что означают странные вопросы, что задают вербовщики претендентам?
– Они стараются лучше узнать людей, которыми им предстоит командовать, – как-то без особой охоты отвечал Энгель-Рок.
– И что же отвечать, когда спросят что-нибудь эдакое? Про кошек или про стихи?
– Я думаю, лучше всего говорить честно, все как есть. Но сначала все же надо подумать.
– Да? И что же я им про стихи расскажу? Я ведь в жизни ни одного стиха не прочитал!
– Но песенки-то, поди, пел какие-то.
– Ну, пел, как без этого.
– Так песни – это те же стихи.
– Да иди ты? – удивленно вытаращился на приятеля Джерри. – Точно?
– Абсолютно, – заверил Энгель-Рок.
– Ну надо же! – удивленно поскреб чисто выбритый подбородок Джерри.
То, что щетина не колола пальцы, казалось непривычно и в какой-то степени даже настораживало.
– Я же сказал, сначала надо подумать, – сказал Энгель-Рок.
– Это хорошо, если есть чем думать, – грустно вздохнул Джерри.
– А как же ты тогда себя за навигатора выдавать собираешься? – спросил у Джерри Финн.
– Именно этот вопрос я как раз сейчас и обдумываю, – солидно ответил Джерри.
Хотя на самом-то деле ни о чем таком Джерри вовсе не думал. Поскольку думай не думай – толку все равно никакого. Что тут можно было придумать, ежели о работе навигатора Джерри было известно только то, что, исходя из взаиморасположения центрального светила Сибура и двух вращающихся вокруг него небесных тел, Тао и Хафу, он определяет, в какой точке Сибур-Диска находится в данный момент город, а также, опираясь на знания о гравитационных волнах, прокладывает оптимальный курс для города. То же самое мог рассказать о работе навигатора любой ветроход. Почему же тогда Джерри Гарсия собрался выдать себя именно за навигатора, а не за обычного ветрохода? Да просто потому, что ветроходом он никогда не был. Он видел, как вербовщики проверяют знания ветроходов. Дают веревку и просят завязать узел с каким-нибудь дурацким названием. Или спрашивают, сколько времени ветроходу нужно, чтобы добраться до грот-бом-брам-реи. Джерри почему-то был уверен, что, когда он назовется навигатором, вербовщик только посмотрит на него с уважением и укажет на трап, ведущий в город. Ну а потом, что называется, кривая куда-нибудь да выведет. В любом случае город не станет возвращаться в Зей-Зону только ради того, чтобы избавиться от одного вруна и обормота. Теперь же, после разговоров о странных вопросах, что задают претендентам офицеры из Корнстона, у Джерри возникли сомнения насчет того, что ему удастся легко проникнуть в город.
Кабак Старины Эрла всегда пользовался популярностью среди обитателей Зей-Зоны по причине, как уже говорилось, хорошей домашней еды по общедоступным ценам и ядреного пива. Но никогда прежде он не знал такого наплыва посетителей, как после прибытия Корнстона. Казалось, вся Зей-Зона ломанулась вдруг в кабак Старого Эрла.
Хотя почему это вдруг?
У невиданного доселе наплыва посетителей были вполне реальные и легко объяснимые причины.
Во-первых, именно в кабаке Старого Эрла можно было узнать самые свежие новости о том, как происходит вербовка команды в Корнстон, послушать тех, кто уже прошел через эту процедуру, и посоветоваться с теми, кто делал вид, что знает, как следует себя вести в подобной ситуации. Разговоры в кабаке не затихали ни на минуту. Народ постоянно мигрировал от одного столика к другому, как только кому-то казалось, что именно там рассказывают что-то интересное и важное. Когда же в кабак забегал человек, у которого имелась сама свежая, еще живая и трепещущая информация с пристани, его тут же усаживали за стол и первым делом наливали кружку пива, чтобы потом он уже рассказывал все спокойно и гладко, не делая перерывов затем, что ему, мол, нужно горло промочить.
Во-вторых, заблаговременно был сказано, что имена тех, кто прошел отбор в команду, будут объявлены именно здесь, в кабаке Старого Эрла. Потому как где еще можно было отыскать всех претендентов разом? Все, кто уже пообщался с офицерами из Корнстона, сидели на табуретах, будто их к ним гвоздями приколотили, и нервно тянули свои трубки, запивая горький табачный дым не менее горьким пивом.
Что любопытно, за эти три дня в кабаке Старого Эрла не было ни одной драки. Да что там драки – даже легкой потасовки не случилось. Не до того было народу. Да, и в самом деле, как можно было размениваться на подобную ерунду, когда, пожалуй, впервые за все время существования Зей-Зоны у каждого, кто сидел в прокуренном зале кабака, имелся реальный шанс наконец-то убраться отсюда. Снова почувствовать под ногами чуть вибрирующую палубу города, стремительно скользящего по гравитационной волне, – разве не об этом мечтает любой ветроход!
Даже Боров Убыр не полез в драку, а только плотнее запахнул пришитую на место полу кожаного плаща, когда на второй день после прибытия Корнстона, выполняя данное обещание, в кабак заглянул капитан Ван-Снарк.
На этот раз капитан пришел один. Одет он был все в ту же парадную форму оливкового цвета. Виброкортик – на боку. Малиновый берет аккуратно сложен и засунут за пояс. Коротко подстриженные светло-русые чуть вьющиеся волосы делали капитана Ван-Снарка моложе. Да и на лице капитана не было той резкой, будто скульпторским резцом вырубленной жесткости, что запомнилась всем во время первого визита. Элмор Ван-Снарк заявился в кабак не затем, чтобы вести переговоры или делать дела. Он пришел, чтобы отдохнуть, приятно провести время и попробовать местную кухню, что так нахваливали в прошлый раз завсегдатаи. Это то, что лежало на поверхности и было видно всем и каждому. Но вот Энгель-Рок, к примеру, не сомневался в том, что капитан Ван-Снарк заглянул в кабак еще и затем, чтобы заранее, в неформальной обстановке познакомиться со своей будущей командой.
В этом был резон.
Компания, что вскорости ступит на борт Корнстона, будет в высшей степени разношерстной. Одно дело – добавить несколько человек в уже сложившуюся команду. Там они быстро оботрутся и станут как все. Совсем другое – сколотить абсолютно новую команду из людей, которые хотя и знают друг друга, но не привыкли жить по общим правилам. В таком деле требуется особый подход. Если не сказать более – изворотливость.
Мамаша Клу принялась размахивать полотенцем, разгоняя местный сброд. И, несмотря на то что кабак был переполнен, как созревший подсолнух, через минуту освободила для капитана стол.
Одна из дочерей Эрла тут же прошлась по столу мокрой тряпкой, другая, следом за ней, вытерла его сухим полотенцем, а третья постелила на него синюю скатерть.
Завсегдатаи так и ахнули, все разом. Никогда еще в кабаке Старого Эрла на столах не было скатертей. Но и, сказать по чести, никогда еще ни один из капитанов швартующихся в Зей-Зоне городов не заходил к Старому Эрлу в кабак. Не говоря уж о том, чтобы сесть за стол и отведать местной стряпни.
Вокруг стола, покрытого синей скатертью, за которым вполне неплохо устроился капитан Ван-Снарк, тут же образовалось плотное кольцо заинтересованных лиц. Подходить ближе чем на метр к столу и уж тем более садиться за него никто не решался. Уж очень все было необычно: стол со скатертью, капитан в парадном мундире, дочери Старого Эрла, не бегающие, а летающие из кухни к столу почетного гостя и обратно. Завсегдатаи кабака молча, насупившись, пускали дым из трубок и чего-то ждали.
– Что будете кушать? – сложив руки на неожиданно белом переднике, спросила у капитана старшая дочь Эрла по имени Анджела.
– На этом мостике вы капитан, – обворожительно улыбнулся Ван-Снарк. – Готов всецело следовать проложенным вами курсом, красавица.
Анджела растерянно приоткрыла рот.
Наблюдающая за происходящим публика издала что-то вроде протяжного стона и выпустила огромное облако табачного дыма.
– Простите, – не очень умело изобразила книксен Анджела. – Я не поняла, что вам принести?
– Удивите меня, – вновь сверкнул белозубой улыбкой капитан Ван-Снарк. И, видя, что девушка все равно не понимает, что он от нее хочет, добавил: – Принесите то, что сочтете нужным.
Анджела вновь неловко присела, подхватила юбку рукой и побежала на кухню.
Не успела она скрыться, а у капитанского стола уже стояла средняя дочка Эрла Алевтина с двухпинтовой оловянной кружкой с крышкой в руках. На боку кружки был изображен царственный олень с гордо вскинутой головой, украшенной короной из развесистых рогов.
– Позвольте предложить вам наше лучшее красное пиво! – выпалила Алевтина слова, которые на кухне ее заставила заучить мать.
– Вы сами варите пиво? – поинтересовался капитан, принимая из рук девушки тяжелую кружку.
Не зная, как следует отвечать высокопоставленному гостю, Алевтина испуганно глянула по сторонам. Народу вокруг было множество, но никто из них не мог дать совет, как следует обращаться к капитану, который пришел в кабак, сел за стол и собирается пить местное пиво.
Не придумав ничего лучшего, Алевтина браво гаркнула:
– Так точно, ваше превосходительство!
Капитан сделал вид, что от испуга чуть со стула не упал.
– Ты где служила, красавица?
– Нигде, – растерянно ответила Алевтина. – Только здесь, у папы.
– Тогда не пугай меня больше. Договорились? – Алевтина быстро кивнула. – И не называй меня «ваше превосходительство». Ладно? – Алевтина снова кивнула. – Ну так что насчет пива?
– А что пиво? – не поняла Алевтина.
– Я спросил: кто его варит?
– Отец самолично.
Капитан взял кружку за ручку, надавив большим пальцем, откинул крышку и, прильнув губами к краю, сделал три больших глотка.
– Недурственно! – сказал он, причмокнув. – Весьма недурственно!
Алевтина счастливо улыбнулась. Так, будто капитан похвалил не пиво, а ее девичьи достоинства. Каковые у нее, следует сказать, были вполне достойны похвал.
– Принести еще кружку? – спросила Алевтина.
– Мне бы с этой для начала разобраться, – улыбнулся капитан.
– К этому пивку бы да свиные уши, – мечтательно произнес кто-то из наблюдавших за тем, как капитан Ван-Снарк дегустирует пиво.
Капитан окинул взглядом наблюдателей, окруживших его стол плотным кольцом. Глядя на них, можно было подумать, что за столом сидит не капитан, а заезжий фокусник и все только и ждут, когда он начнет вытягивать из стоящей перед ним кружки разноцветные платки, бумажные цветы, горящие свечи, а может, даже и живого кролика достанет.
– Вы ставите меня в неловкое положение, господа. – Голос капитана Ван-Снарка звучал мягко, но в то же время требовательно. Слова, сказанные таким голосом, никак не могли проскользнуть мимо ушей тех, к кому они были обращены. – Я пришел сюда, чтобы в полной мере насладиться местной кухней. Но я не могу есть, когда на меня устремлены десятки глаз. Поскольку просто попросить вас отвернуться было бы с моей стороны невежливо, да и некрасиво, я хочу угостить пивом всех присутствующих. Но только при условии, если вы все займете места за своими столами.
Посетители кабака Старого Эрла одобрительно загудели и принялись рассаживаться по местам. Желающих отказаться от кружки красного пива не нашлось.
Анджела, Алевтина и мамаша Клу принялись обносить собравшихся пивом. А младшая, Ася, с улыбкой поставила перед капитаном Ван-Снарком большую плоскую тарелку с салатом, который собственноручно приготовил Старый Эрл. Блюдо состояло из отварного риса, перепелиных яиц, зажаренного до хруста и мелко нарубленного бекона, крошечных кубиков отварной курицы и кусочков помидоров. Все ингредиенты были тщательно перемешаны, заправлены белым соусом, выложены на свежие листья зеленого салата, присыпаны сверху тертым сыром и украшены теплыми гренками из пшеничного хлеба.
Попробовав салат, капитан был приятно удивлен. Никогда прежде, а Ван-Снарку доводилось пробовать блюда, приготовленные известнейшими кулинарами, он не ел более вкусного и необычного салата.
– Мои комплименты шеф-повару, – подмигнул Асе Ван-Снарк.
И всерьез принялся за салат.
Старый Эрл на самом деле был вовсе не таким старым, как казался. Однако, до того как открыть свой собственный кабак в Зей-Зоне, он успел поработать во многих пользующихся куда более широкой известностью заведениях. Гости прибывали туда специально, чтобы попробовать то или иное блюдо. Мечтой Эрла было открыть собственное заведение. Небольшой ресторанчик с собственным меню, на двадцать – двадцать пять столиков, под названием «У Эрла». Собственно, для этого всего-то и нужно было, что денег скопить. Но, погнавшись за мечтой, Эрл не рассчитал силы, связался не с теми людьми и в конце концов был вынужден все бросить и искать спасения в Зей-Зоне. Так что Старый Эрл любил и умел готовить. Вот только обычные посетители его кабака не были искушенными гурманами. Еда была для них не искусством и даже не праздником, а всего лишь способом набить живот. Поэтому Старый Эрл и не расточал на них свое мастерство. Однако, увидев за столом кабака капитана Ван-Снарка, он вновь взял в руки нож и шумовку. И оказалось, что он ничего не забыл. Напротив, его мастерство будто заиграло новыми, прежде не свойственными ему красками.
Сейчас Старый Эрл стоял в дверях кухни и с умилением наблюдал за происходящим в зале.
Выпив по кружке пива, заказанного капитаном, посетители, понятное дело, этим не ограничились. Где первая кружка – там и вторая. А от второй и до третьей недалече. А уж после третьей, глядя на Ван-Снарка, завсегдатаи кабака тоже принялись выгребать из карманов аллары и заказывать еду. И не свиные уши или похлебку из кислой капусты с салом, как обычно, а «то же, что и капитану». Вот так! Жена и дочери только и успевали бегать из зала на кухню и обратно. Старый Эрл всегда знал, что когда-нибудь его кабак станет респектабельны заведением. И вот, похоже, мечты начали сбываться.
После удивительного салата капитан Ван-Снарк отведал не менее вкусный грибной суп с куриными кнелями. Едва успев запить суп глотком пива, Ван-Снарк увидел перед собой на столе бараньи ребрышки с овощным рагу фламбе. А на десерт он получил вишневое крем-брюле.
Давно уже капитан Ван-Снарк не едал так много и так вкусно. Но больше всего его удивляло, что приготовивший все эти восхитительные блюда непревзойденный мастер кулинарии прозябает в Зей-Зоне. Дабы найти ответ на него, Ван-Снарк, закончив обед, не постеснялся зайти на кухню.
Прежде всего он выразил Старому Эрлу свои восхищение и признательность. После чего в высшей степени деликатно осведомился о причинах, вынуждающих его оставаться в Зей-Зоне, в то время как управляющий любого ресторана без лишних разговоров, лишь только попробовав одно из его блюд, не задумываясь дольше, чем требуется вкусовым рецепторам для того, чтобы ощутить всю глубину и изысканность вкусовых ощущений, предоставит ему место шеф-повара. Не вдаваясь в детали, Старый Эрл обрисовал Ван-Снарку ситуацию. После чего капитан заявил, что негоже такому таланту заживо хоронить себя в Зей-Зоне. В конце концов, он должен думать не только о себе, но и о людях, которым может и должен доставлять наслаждение, сравнимое разве что только с прослушиванием девятой симфонии Тара Гюрта в исполнении квинтета Александра Скободы. С подобным утверждением трудно было не согласиться. И в конечном итоге они сошлись на том, что, вернувшись из экспедиции, капитан Ван-Снарк переговорит со своими влиятельными знакомыми, которые, надо полагать, смогут решить проблему Старого Эрла. И кто знает, если экспедиция закончится удачно, быть может, сам Ван-Снарк возьмется финансировать открытие ресторана «У Эрла».
Расстались они почти что друзьями. Окончательно сблизиться им все же не позволяло то, что один был капитаном трехмачтового города, а другой – хозяином кабака в Зей-Зоне. Тем не менее Старый Эрл был почти уверен в том, что капитан Ван-Снарк выполнит свое обещание, если, конечно, ничто ему в этом не помешает. А капитан Ван-Снарк был твердо намерен сдержать данное Старому Эрлу слово, с оговоркой на то, что он понятия не имел, чем закончится экспедиция, в которую он собирался отправиться через два дня.
Завсегдатаи кабака Старого Эрла сошлись во мнениях, что капитан Ван-Снарк – человек достойный и служить под его командованием большая честь для истинного ветрохода.
