Алексей Котаев
Эхо
Глава 20
Так и должно быть
Эхо открыл глаза в темной палате, завешанной белыми простынями. Простыни отделали койки одну от другой, и напоминали юноше о казармах, в которых он жил много лет назад. Парень приподнялся над кроватью и датчик движения просигнализировал людям снаружи, что пациент проснулся.
Дверь открылась, принеся в палату свет от коридорных ламп. Желтый, теплый, совсем не такой, каким был свет софитов на протяжении долгого пути.
– Привет, меня зовут Ботул, я главный врач в этой больнице, – среднего роста мужчина, с серыми от седины волосами зашел в комнату и включил свет. Тусклый, приглушенный. – А ты… Пилот?
– Нет…
– Строитель?
– Нет…
– Ты с этого уровня?
Эхо задумался, стоит ли отвечать ему на этот вопрос. – Нет…
– Я рад, что ты сказал правду. Рад, по тому что намерения твои, скорее всего, чисты, – мужчина выглянул в коридор и полушепотом обратился ко всем стоящим. – Видите, он не враг и не агент сети. Может уведете уже отсюда вооруженных солдат?
– Как вы поняли?
– Твоя группа крови – не существует. Она была побочной. От людей, что гнались за бессмертием… точнее за долголетием. Бессмертие, конечно, недостижимо.
– Никогда не задумывался… – Эхо щурился от света в комнате, но все еще пытался вглядеться в лицо мужчины.
– Да, опыты с генной инженерией заставили клетки делиться чаще и эффективней. В идеале – человек получал новое тело всего за пару месяцев. А в итоге – получил лишь реактивную онкологию. Бесконтрольное деление тканей в организме сжигало организм за пару часов.
– Да, я наслышан об этом…
– Ага! Это просто поразительно. Знаешь какой костыль придумали люди древность? – врач светился от радости, глядя на Эхо. – Они впустили в кровь машины. Много разных машин, много разных модификаций. Вот и получили, твою группу крови. Одиннадцатая – кровь человека с постоянным приростом новых тканей. Мультимашинная – значит, что переливание любой крови и любых машин тебе подойдет. А еще в твоей сумке мы нашли шприц с прозрачной жидкостью.
– Там была кровь. Лет сто назад. Машины, видимо, ее очистили.
– Лет сто? – посмеялся человек в белом халате. – Ну да не суть. Мы рассмотрели ее. Кровь. Под микроскопом. Ты не будешь против если мы оставим эти машины себе, хотелось бы побольше узнать о таком явлении?
– Да. Я не против. А где я? – Эхо поднял культу с прозрачной пломбой, внутри которой по тонким каналам пульсировала кровь. – И это…
– Это гель пломба! Наша недавняя разработка. Кровь не может смешиваться с этой субстанцией. Выходит из руки и заходит обратно. Потом мы… Да не суть! Скоро сам все увидишь. Мы взяли твой материал, скоро на его основе сделаем тебе новую руку.
– Вы пользователи сети? – удивленно спросил Эхо, надеясь на то, что нашел себе подобных.
– Нет, – твердо ответил старик Ботул.
– Тогда как?
– Мы просто смирились. Очень давно люди жили в досетевую эпоху. Именно она дала толчок развитию и появлению всего. В том числе и самой сети. Та сеть, о которой ты говоришь, это не средство, это следствие. Следствие технического скачка. У нас есть сеть, но она своя. Без выхода и доступов к общей. Другие интерфейсы, другие, как их там? … протоколы!
– И много вас тут? Большой город? Есть еще место?
– Парень, ты только отошел от наркоза, который в тебя пришлось вливать литрами! Давай как ты проспишься, и сутра пораньше я найду того, кто тебе тут все покажет. А пока последний вопрос для людей в коридоре. Ты пользователь сети?
– Да, но не авторизован…
– / Эхо, хватит. Не думаю, что ему нужно все знать. / – раздался обеспокоенный голос Миры.
Парень прислушался к совету девушки. – Я могу лишь открывать проходы. Не более.
– Жаль. Но как никак – ты сетевой человек. Вот позанимаемся с тобой, и быть может, у нас на вооружении появится самый настоящий сетевой инженер. Отдыхай парень. С такими ранами на теле, у тебя, должно быть, был трудный путь.
– Спасибо, – Эхо не знал, что ответить старику и просто согласился.
Врач вышел. Дверь в палату закрылась и свет медленно потух, погрузив комнату в темноту. За окнами светилось темно-синее ночное небо, с редкими нарисованными звездами. Эхо повернулся на бок, путаясь в проводах от пломбы. Чувство покоя было для него чем-то новым, будто бы он никогда его и не испытывал.
Парень знал, что если его что-то не устроит, то он пойдет дальше. Вот только пока что все было хорошо. Добрые люди, помощь. Хоть кто-то грамотный и образованный. Эхо даже стыдно стало, за то, какой он, на самом деле, неотесанный. Он всю свою молодость прожил в контейнере. Не удивительно, что мир для него оказался сложнее, чем для людей, которые изначально знали правду.
Тишина и темнота. Мягкая постель. Нет ни пыли ни серости. Юноша прикрыл глаза, пытаясь поверить в происходящее.
– /Эхо, мне скучно… /
– Тут никого нет. Люди снаружи уже ушли. Я просканировал пространство. Можешь не прятаться.
– Ладно.
– Так о чем ты хотела поговорить?
– Я не знаю. Просто мы с тобой всегда могли поговорить в любую минуту, а тут я два дня уже молчу. Все слежу за тобой и жду, когда ты выйдешь на связь.
– А… ты про это? Прости, я спал. Слишком сильно было изношено тело. Пришлось потратить два дня, притом под полным наркозом. Кровь его, конечно, сразу же отфильтровала, но пусть они думают, что это работает. Не хочу их расстраивать.
– Хочешь сохранить как козырь? Вдруг будут пичкать тебя успокоительными или…
– Да нет. Просто не стал говорить, – Эхо открыл глаза и вновь уставился в прозрачное окно на стене. Все окна, которые он видел за последнее время, были, в основном из непрозрачного бетона или силикатов. – В детстве. Ты видела небо?
– Нет. Никогда. Хотя я понимаю, почему ты это спросил. Небо рисуют все, кому не лень, но никто его никогда не видел. Это планетарное явление. Свет полного спектра преломляется атмосферой, окрашивая ее в такой цвет. В моем детстве планеты были лишь курортом, жить на них было глупо и нецелесообразно. Но небо все равно выглядит красивым. Что на фото, что на панелях, как тут.
– То есть и на планетах ты не была?
– Нет, как-то не довелось. Я усердно училась, чтобы стать достойным членом общества.
– Как твои родители?
– Да. Правда, они были приемными. Не всем в наше время нужны были дети. Я получилась случайно, и моя настоящая мать просто сдала меня. Это было вполне нормально. Как с ненужными вещами, ты выставляешь их на улицу и кто-ни будь проходящий мимо может найти для себя что-то полезное. А потом приезжает дрон-мусорщик и спрессовывает то, что не забрали люди.
– Прости.
– Да нет. Я даже рада, что так получилось. Не факт, что моя настоящая мать могла бы воспитать меня хорошим человеком. Я ведь хороший человек?
– Да… Ты помогаешь мне. Да и предостерегаешь меня постоянно. Мы, видимо, нашли хорошее место, так может подумаем, что делать дальше?
– Дальше… Я еще не успела переключиться с нашей первоочередной задачи! – рассмеялась девушка. – Ну я думаю, что нужно найти терминал…
А потом, когда мы встретимся, – Эхо перебил свою спутницу. – Может вернемся сюда, вместе?
– Хехе. Я только за. Хочу выпить кофе!
– Это…
– Напиток такой. Если ты тут его найдешь, то я сто процентов приду сюда с тобой!
– Я постараюсь, – сонным голосом отвечал парень.
– Вообще, мы с тобой столько пережили, Эхо. Я никогда так долго не была с кем-то настолько долго. Мы… – смущенно заговорила девушка. – Мы ведь друзья, да?
– Угу…
Голограмма с потолочных модулей уровня с трудом пробилась через окно, и еле видная, с постоянными перебоями трансляции, Мира наклонилась у кровати Эхо, что уже не мог открыть глаза от усталости.
– А может… – девушка попыталась поправить одеяло на своем друге, но рука просочилась сквозь ткань, и Мираж замерла. – А, впрочем, неважно. Спокойной ночи, Эхо.
– Ага. И тебе… – юноша уже во всю дремал.
Ни глаз, ни рука, не успели полностью восстановиться, а значит много энергии шло на заживление ран. Даже раздробленные в труху кости ног, и те потребовали всей выносливости организма, чтобы срастись. Надо было восполнять силы.
Мира еще немного посидела у кровати, аккуратно сложив свою неосязаемую голову рядом с Эхо, а потом исчезла, также внезапно, как и появилась.
Для нее осознание того, что сотня лет вместе с Эхо минула так быстро, было удивительно. Вся ее жизнь – сетевая тюрьма. Но эта сотня лет… Мира никогда не привязывалась к своим спутникам, но Эхо жил уже слишком долго. Намного дольше любого другого.
Ночь пролетела быстро, и яркий свет из-за окна заставил Эхо проснуться.
– Молодой человек, вставайте, уже утро! – врач ворвался в комнату с первыми лучами солнца. Солнце хоть и не появилось на экране над головой, но вся площадь диодной панели неба светилась желто-голубым светом, словно рассвет вот-вот вскарабкается на макушку, и будет освещать весь город. – Новый рассвет – новый день! Давайте! Завтрак, а потом восстановим Вашу руку!
Эхо нехотя перевалился на спину и открыл оба глаза.
– Пигментация глаза вернулась, он теперь похож на глаз. Видит?
– Только свет. Еще пока не восстановился, – парень, встав с кровати, понял, почему же ему спалось так хорошо.
Вместо привычной брони, затертой, поломанной, исполосованной шрамами и следами засохшей крови, парень стоял в халате. Просторный больничный халат, чистый, мягкий. Кажется, что весь путь стоило проделать только ради этого. Этой койки в чистой комнате, и этого халата. Эхо хоть и понимал, что такое больница, но ощущения были, словно он привилегированный гость, в невероятно дорогой гостинице.
– Вот, пройдемте, молодой человек. Эхо, если я не ошибаюсь?
– Ага.
– А имя только одно? Второго нет? Наследуемого, там?
– Нет, нету, – юноша забрался босыми ногами в тапочки и вышел из палаты вслед за врачом.
Небольшой коридор привел людей к лестнице, и они спустились на два этажа ниже. Для парня передвижения вверх и вниз были привычным делом, но он никогда не видел здания такими, какими они задуманы. Даже простой проход по коридоры бывал для него затруднен наклепанными невпопад стенами и непонятными объектами.
Минуя вестибюль, в котором дежурило два тяжеловооруженных бойца, парень с доктором вышли на улицу. Бойцы покинули здание следом.
Трава щекотала босые ноги, забираясь под тапочки и парень начал улыбаться. Давненько он такого не чувствовал. А, может, и не чувствовал никогда, а лишь видел дополненную реальность. Юноша присел, позволив врачу отойти на пару шагов вперед, и принялся наглаживать траву.
– Молодой человек, вы чего?
– Трава. Давно не видел. И не чувствовал. У нее даже запах есть.
Солдаты тоже остановились, стараясь не попадать в зону комфорта парня. Эхо в пол оборота посмотрел на людей с оружием и по-доброму им улыбнулся.
– Вы же по мою душу здесь?
Бойцы молчали. Просто смотрели на парня. Без злобы или ненависти. Они охраняли покой местных жителей, но и к парню вражды не испытывали. Для них, как и для всех остальных людей здесь, Эхо не сделал ничего плохого. Для парня это было даже удивительно.
Злоба без причины была куда понятнее, чем беспричинное добро.
– Эхо, пойдемте. Так деликатная ситуация… мы пол ночи думали, как сделать Вам руку.
– Почему Вы мне помогаете? Я давно хотел это спросить.
– А почему бы и нет? Мы можем Вам помочь, так почему бы не помочь? Вот вы бы мне помогли, окажись я перед Вам и в час нужды?
– Вы ответили вопросами на вопрос, так что и я сделаю так же. А Вы как думаете? Помог бы?
– Думаю, да, – не сбавлял шаг врач.
– Я тоже так думаю, – улыбнулся Эхо, отдавая себе отчет, что все зависело бы от ситуации.
Зеленые деревья на фоне голубого экрана неба проползали мимо. Этот день Эхо запомнит. Для него – человека, что никогда не видел ничего красивого вживую, это все казалось нереальным. Вдруг стало страшно. Эхо склонил голову, боясь смотреть на все, что его окружает. Город, люди, эти здания и эта природа, Эхо вдруг понял, что все это такое хрупкое. Случись что – рассыплется, и глазом моргнуть не успеешь.
– Доктор, а почему Ваш город не застроили? – шлепал тапочками парень по высокому холлу, что своим стеклянным потолком поражал воображение.
– А-а-а, ты про это… Ты же видел самолеты?
– Да, один меня чуть не снес.
– Хаха, это истребители последнего поколения. Дроны строители сюда не добрались – город может спать спокойно. Мы отслеживаем передвижения сетевых помощников, строителей, роботов разрушителей, и прочую нечисть. Как только они попадают в трехсоткилометровую зону – поднимаем авиацию. Найти и уничтожить робота не сложно. На крайняк, у нас есть ЭМИ бомбы. Они выжигают эту тварь на раз.
– ЭМИ… Ну да.
– Точно, вы же не сможете выжить, если попадете под удар. Приму к сведению, что применять такое оружие рядом с Вами – нельзя, – человек в халате открыл дверь с непрозрачным, матовым стеклом и вошел внутрь. – Вот! Наша лаборатория печати. Присаживайтесь. Сейчас моя ассистентка Вам все объяснит.
Эхо уселся в кресло, сделанное из темной кожи. Кресло было специальное, с разного рода привязями и прибородержателями. Вокруг было так светло и холодно, что по коже парня побежали мурашки. Кафельные стены светло голубого цвета, переходящие в глянцево-белый потолок с мощными лампами. Везде аквариумы со странными кусками мяса. Мясо то болталось неподвижно, то пульсировало. Эхо с трудом сдерживался, чтобы не сверкнуть сканером на своей сетчатке.
– Здравствуйте, – отвлеклась от записей невысокая девушка с стерильной маской на подбородке и подошла к Эхо. – Нам нужно охладить вашу руку, чтобы резонанс температур не сказался на реактивной онкологии.
Врач вклинился в разговор. – Да, мы не могли создать руку, чтоб она получилась готовой и сразу же. Из-за ошибки в вашей цепочке ДНК онкология разрушает ткани быстрее, чем мы бы изготовили и пришили бы Вам руку. Пришлось замедлить процессы. Температура руки ноль целых четыре десятых градуса. Будет прохладно.
– Ничего, страшно, просто я до сих пор не понимаю, зачем Вам это.
– Ваше беспокойство нам знакомо. Вы сетевой человек, человек древней эпохи. Отголосок ушедших времен. Даже ваша способность залечивать раны и восстанавливать части тела, – врач ткнул пальцем на глаз Эхо. – все это удивительно, и мы бы хотели просто понаблюдать за Вами. Никаких опытов, я лишь хочу понять, стоит ли заниматься такими научными изысканиями.
Девушка достала шприц, и наполнила его из прозрачной стеклянной ампулы. – Обезболивающее.
– Изыскания, значит, – задумался Эхо. – Тогда вот Вам первое, что стоит знать: анестезия выводится из организма моментально, как инородная жидкость. Я буду чувствовать боль. Всегда.
– Я соболезную. Тогда…
– Нет, ничего страшного. Не думайте об этом. Отрезать ее было куда больнее, нежели приращивать.
– Пока не начали. А как Вы вообще лишились руки, – поинтересовалась девушка.
– Ее уничтожил сетевой инженер. Переборщил с воздействием на машины в крови.
– Селен! Хватит! Пришивай уже руку! – ошарашенно смотрел врач. Его очень сильно задели слова Эхо, но он решил оставить этот разговор на потом.
Девушка взяла пластиковую карточку и засунула ее в слот на гель пломбе, отпечатав кровеносные каналы. Карточка, измазанная кровью, была установлена в принтер и множество маленьких огоньков начали вырезать на замерзшем куске мяса нечто похожее на ответную часть культи.
– Я сняла оттиск. Сейчас сделаем так, чтобы кровь тут же попала в нужное место, – черным маркером девушка нанесла линию ровно над слотом для оттиска. Черная линия легла на кожу, предотвращая смещение новой руки.
– Это моя рука? – кивнул в сторону аквариума, с плавающим в нем мясом, юноша.
– Не похоже? – засмеялся доктор. – Ну да, это она. Просто она уже немного раздулась. Машины не купируют разрастание тканей, так что выглядит оно так. Подозреваю, что на носителе, да еще и за пару дней, она приобретет стандартную форму.
Холодная, почти замерзшая плоть была вынута из контейнера. Культю парня примотали к подлокотнику ремнями. Пломба была оторвана от руки Эхо и кровь начала стекать по кожаному креслу на пол. Доктор воспользовался моментом и набрал в склянку немного, пока девушка приматывала теми же ремнями кусок плоти. Теперь оставалось только пришить.
Постоянно стирая кровь с места стыковки, напряженно дыша в свою стерильную маску, девушка накладывала стежок за стежком, сшивая воедино конечность Эхо. Парень морщился от боли, но терпел. Пытаясь отвлечься, он оглядывался по сторонам: разглядывал пространство, смотрел на матовые окна, что пропускали только свет.
– Зачем Вам моя кровь? – обратился Эхо к мужчине, что стоял за спиной и наблюдал за процедурой.
– Чтобы была. Я хочу посмотреть, каким методом сломана функция регенерации.
– Кстати, а эту кровь можно переливать людям, вроде Вас?
– Нет, анафилактический шок нас погубит. Да и мы отключены от сети. Машины в контакте с нашим телом перестанут подчиняться сетевым функциям. Отключатся.
– Понял… – Эхо решил воспользоваться моментом, пока есть на это время. – Как вы обходитесь без сети. Технологии, техника… как у вас это получается? На других уровнях практически нет жизни. Но не у вас.
– Мы вообще отказались от сети. Заводы – локальная, наша сеть, которую мы создали специально для себя. Техника, на механическом управлении, с минимумом электроники. А так, все в целом весьма просто. Просто мы не возводим в Абсолют ту силу, которая когда-то построила это место. Вместо этого мы создаем свою, собственную, в надежде однажды заменить существующую.
– А как же знания?
– Собирали по крупицам. От людей, с физических носителей. Что-то создали заново.
– И машины в крови сможете воссоздать?
– Спустя время – да. Сейчас, конечно же – нет. Это слишком сложная работа. Мы можем делать сверхтонкие полупроводники, но чтобы машины… нет.
Девушка подняла голову и посмотрела на Эхо, что косился назад. – Молодой человек! Хватит ерзать!
– Простите.
Оставшееся время Эхо провел в молчании. Рука, хоть и не была полностью идентична натуральной, но очень на нее походила. Ученые обрадовались, что при повышении температуры не началось бесконтрольное деление тканей. А значит дело за малым, рука просто должна прирасти. На нее наложили гипс, примотали к телу, и накинули сверху еще один халат.
Эхо чувствовал, как его собственная кровь пульсирует в этом куске мяса. С каждым разом кровь проталкивалась через руку все проще и проще, а значит уже начала наводить внутри порядок.
– Пока что придется походить с гипсом. Ну что ж. Вы как, отдохнете? или… Вот черт! Совсем забыл про завтрак! – схватился за голову мужчина. – Мы же с него день должны были начать. Вставайте, Эхо, нам надо успеть на раздачу!
И снова коридор, холл с бойцами, улица. Следующее здание было намного ниже и меньше предыдущих, но стоило Эхо зайти внутрь, как парень понял, что сейчас для него будет настоящее открытие в жизни. Тут готовили еду. И, судя по запаху, это была настоящая еда, не как та, которая симуляцией накладывалась на рецепторы. У местной еды был самый настоящий запах.
– Что вы предпочитаете, молодой человек?
– Хлеб. Давненько не ел хлеб, – ответил Эхо, и доктор рассмеялся с таким шумом, что все люди тут же обернулись и начали пристально разглядывать вновь вошедших.
– Ладно, тогда выберу сам. Как насчет картофеля и немного телятины? Вы ели телятину?
– Что это?
– Синтезированное мясо давно вымершего животного. Оно растет и развивается как настоящее животное, но таковым не является. Биоинженерия – моя специальность. Могу рассказать вам все о ней. Но это та ее часть, которая, казалось бы, ну не сильно вклинивается в общую научную картину.
– Так это мясо?
– Ну да. Вот, возьмите поднос, – доктор протянул Эхо плоский пластиковый поднос, а потом посмотрел на примотанную к телу руку. – Неважно. Я сейчас положу Вам, а потом по второму кругу и себе тоже. Вы только дождитесь, не ешьте. Хочу посмотреть на ваше лицо.
Все, как и сказал доктор. Эхо сидел напротив подноса и ждал, когда же старик придет. Парень крутил ложку левой рукой. Стараясь вновь привыкнуть к столовому прибору. Запах был невероятен. От ожидания еды у юноши впервые начали так сильно выделяться слюни. Он с нетерпением ждал, когда придет врач.
Поднос доктора коснулся стола и в этот же момент Эхо отправил в рот заранее подготовленную ложку, на которой лежал кусочек мяса и немного картофельного пюре. Потом Эхо отрезал ложной еще кусок мяса и тоже отправил его в рот. Вдогонку подцепилось и пюре. Буквально за десять движений Эхо съел все, что было на тарелке, с трудом протолкнув через пищевод огромные куски. В спешке Эхо даже не жевал, от чего тут же начал икать, разнося по залу странные звуки.
– Вку-сно, – прерываясь на вздрагивания сказал парень. – Очень!
– Вот, – врач протянул стакан коричневой воды. – Выпейте, это кофе.
Глаза Эхо округлились, но из-за того, что его диафрагма была занята своими, куда более важными делами, парень не стал ничего расспрашивать про напиток. Кофе… Именно о нем говорила Мира. Уж если тут есть кофе, то Эхо имеет все шансы вернуться сюда вместе с ней.
Парень сделал глоток, потом второй, раскаленный кофе протолкнул застрявшую еду, заставив парня поморщиться.
– Фу.
– Кофе?
– Да. Отвратительно и горько. Я не понимаю…
Врач долго смеялся, пугая народ. Примерно такой реакции он и ожидал от юноши, который, по рассказам фельдшера скорой помощи, словно вышел с просторов уничтоженного застройкой уровня.
