Алексей Лавров
Руны на клинках
Глава 5
– Автор явный ура-патриот! – воскликнет пытливый читатель. – У него все в Европе придурки!
Что ж, давайте разбираться без эмоций. Начнём с самого низу, с самых масс. Сейчас каждый пытливый читатель понимает в истории, политике, военной технике, медицине, футболе и в колбасных обрезках. В эпоху интернета мы мгновенно получаем ответы на все вопросы. В описываемый же период доступ человека к информации сильно зависел от его положения.
Массам легко скармливали любую пропаганду, люди просто жили в идеологии с младенчества. Даже сейчас есть на нашей планете страны, откуда нельзя просто выдернуть человека. Хлебнув достоверной информации, человек повесится.
В моём романе нет интернета, и целым поколениям европейцев говорят на каждом углу, что русские тупые, злобные, жадные животные…
Откуда автор это взял? А реальная Россия только заикнулась о своих интересах, и коллективный запад моментально озверел. Совпадение? Возможно. Просто признаем факт того, что Европа может звереть, а Россия следовать национальным интересам.
А эта книжка о Гардарике, которая действовала из своих интересов всегда, веками. Как на это будет реагировать Европа? У меня в романе европейцы озверели, что и стало для них основой идеологии.
Итак, какие лидеры будут у европейцев, для которых просто факт, что русские тупые, злобные, жадные животные? Я почему-то уверен, что проголосуют они только за европейцев, которые думают так же.
Пытливый читатель возразит, что решают не выборные лица, но давайте же послушаем самих европейцев. Немцы же европейцы? И они все голосовали за Гитлера. По их словам, во всём виноват Гитлер, под всеми документами его подпись – это он лично понастроил уйму концлагерей, он лично убил там миллионы. А если кто из европейцев ему помогал, так их запугали, и запугивал лично Гитлер.
Пытливый читатель скажет посмотреть на диктатора Сталина? А как он пришёл к власти? Захватила в России власть партия Большевиков, в которой Сталин тогда даже не был первым номером. Может, Большевики не работали с массами? Или политика Сталина не отражала идеологию коммунизма?
Простите, в чём интерес русских, когда свои же власти у них, победителей, отбирают хлеб и отдают побеждённым чехам с поляками? Лично автор видит тут чистый коммунизм.
Итого, все диктаторы приходили к власти на идеологии, и их политика оную идеологию в себе несла и отражала. Но что означает, проводить политику? Конкретные люди в конкретных обстоятельствах могут думать себе что угодно, они просто обязаны принимать конкретные решения. И умные люди иногда принимают глупые решения.
Тут автор, отодвигая свой ура-патриотизм в сторону, обратится к главному, к статистике. Скольким абонентам прямо сейчас звонят представители «органов» и разных «служб»? И сколько людей переводят свои деньги на номерные счета? А это происходит в эпоху интернета, когда всё всем должно быть известно.
Все они придурки для пытливого читателя? Прям у каждого пытливый читатель выиграет в шахматы? Эти придурки не могут чего-то знать, о чём пытливый читатель понятия не имеет?
Напомню классику жанра. Мюллер в известном кинофильме про русского шпиона Штирлица говорит:
– Верить в наше время нельзя никому.
Повторяю для пытливого читателя – фильм про русского шпиона. Выходит, Мюллер тоже придурок? Ну, конечно же, нет! Просто даже умным людям свойственно ошибаться. На этом держатся все мошенники и разведки могущественных стран.
В книжке моей есть художественное допущение, там всё происходит без дураков, которым тупо везёт. Потому и нет в магической Европе Гитлера – этого бесталанного художника просто зарезали по пьянке в Австрии.
В Германии фюрером стал умный херр Шульце, но его пока в бок, ради справедливости первым станет русский.
* * *
Как у меня получился Князь Москвы? Сильно глупый? Артём считает его тормозом, и в то же время даже он не назовёт князя дураком.
Всеволод обладал всей доступной князю информацией. Князь даже не являлся диктатором, его могли снять бояре в думе двумя третями только своих боярских голосов. Однако и без абсолютной власти он мог не быть патриотом Гардарики и этого не скрывать.
Просто при нём Московское княжество выигрывало конкуренцию у серьёзных противников, и того боярам хватало. По их разумению, князь имеет право ко всему относиться, как ему нравится.
Но вот Европа напала на Гардарику. Изменил Всеволод отношение? Совсем нет! Он рассуждал о страшной ошибке, о недопонимании. Гардарика не нападала, но точно что-то не дослушала, не поняла. С Европой ещё можно договориться! С ней всегда можно договориться! Иначе, это просто не Европа!
Не зря Тёма считал его тормозом. Сева придумал себе свою Европу и как всякий русский интеллигент с ней носился. Однако просто так бегать он не мог, получил в зубы приказ Совета обороны и отбыл с дружиной в Крым.
А куда б он делся, когда дума его княжества простым большинством голосов признала войну всеобщей? Теперь всё, следующим её решением станет ратификация условий мира, а до того момента вся власть у советов.
Впрочем, в советах сидели те же бояре, так что вся власть у бояр, простые маги со своим мнением получают повестки и едут на фронт. А Всеволод по именному приказу улетел на своих бомбовозах, даже сыновей с собой взял. Младшему Игорю как раз перед войной исполнилось шестнадцать.
Заправили самолёты дружины топливом, загрузили бомбами, и повёл Сева бомбовоз в составе дружины на Румынию. В одной из машин летел Ваня вторым пилотом, и отдельно Игорёк борт-стрелком.
Летал князь бомбить нефтяные прииски и средства доставки нефти. Сбрасывал бомбы и думал, что недоразумение затягивается, давно должны поступить из Европы предложения.
Могли ему что-то не докладывать? Сева лично обладал боярской властью и числился в советах, ему сообщали всё. Только это всё было из совсем другой оперы. Доносили о зверствах европейцев над пленными и над мирным населением.
Дружина бомбила Румынию и теряла над ней машины. Присылали новые, дружина росла, но не в том суть. Парни выпрыгивали с парашютами. Спустя какое-то время добрые румыны передали через Бизантию фотографии ужасных истязаний.
Европа продвинулась на восток, захватила Молдавию, и добрые румыны устроили опрос населения с расстрелами. Потом Европа блокировала Одессу. Держать в осаде порт при господстве на море флота противника – удовольствие очень средненькое. И добрые румыны для мирного населения перекрыли воду.
Ждал ли после этого Всеволод сигналов от Европы? Сел бы с ними за один стол? Никто не знает, князь всё больше замыкался в себе. А потом над Румынией сбили самолёт младшего сына, и добрые румыны очень постарались, чтобы фотографии с пытками Игоря получил папа.
Над Румынией однажды сбили самолёт князя. Он был опытным пилотом, обрушил машину в пике и врезался в какой-то завод. Вряд ли в последние секунды он думал о переговорах с Европой.
Князем Москвы стал Иван. Первым своим решением он призвал московские дружины и просто москвичей в плен добрых румын не брать. Откликнулись все, и Князя Москвы в этом вопросе поддержали другие княжества, королевства и Царство. Дальневосточники к тому моменту уже приехали на фронт и вовсю воевали.
Румыния заверещала на весь свет «убивают», но не было ООН, некуда жаловаться. Другие же союзники Германии хорошо понимали, что они легко могут стать следующими, и их солдаты изо всех сил дистанцировались от издевательств.
* * *
То есть добрая Европа сама перевоспитывала или убивала своих наиважнейших союзников в Гардарике и получала взамен лютых врагов. Как к этому относился умный канцлер Шульце?
Он, конечно же, от всего этого печалился и лишь разводил руками. В его понимании Европа никогда не была доброй, и он не отвечает за фантазии русских, этих тупых, злобных и жадных животных.
А кем бы он ещё считал русских, поднявшись на харизме от низовой ячейки, пройдя через сотни партийных встреч и тысячи митингов? Идеология с повесточкой меняют мозги даже тем, кто их придумывает, ни у кого нет защиты.
Мог херр Шульце отказаться от идеологии? Да его бы с любого поста убрали, компактно разместили и ускоренно перевоспитывали, заикнись он только, что русские тоже люди.
Следуя этой идеологии, Европа могла не нападать на Гардарику? Нет, нападение и война с русскими животными неотъемлемая её часть. Даже не нападать на Гардарику в 1942-м году Европа уже не могла. Она просто должна кинуться при первой возможности.
Могли в Гардарике этого не понимать? Херр Шульце на своём посту всё сделал, чтобы там не поняли. Он о Гардарике не говорил ни одного кривого слова, был сама вежливость с её представителями и обсуждал с ними перспективы сотрудничества.
Стоит ли большего требовать от политика? Да, он подписывал карты военных, но стоял над ними с умным видом только для фотографов. Ну, не служил херр Шульце в армии и ничего там не понимает. Он просто политик, даже не маг.
Да магу никогда не получить власть в демократическом обществе. Херр Шульце вышел из народа, вся его партия народная. Правда, рядом всегда достаточно магов-секретарей, но это только чтобы канцлеру не врали!
И зачем, вроде бы, военным ему врать? Внезапный удар по Гардарике вполне укладывался в идеологию, а что всё пошло не по плану… так не было внезапного удара!
Однако фюрер Шульце действительно являлся умным человеком и быстро понял разницу между мирным временем и войной. Правда, Евросоюз сначала влез в войну с Британией, но тот конфликт казался игрушечным. Потом так же запросто напали на Гардарику, и канцлер через месяц начал понимать, что игрушки навсегда остались в прошлом…
После утопления практически всех кораблей целую неделю в Европейском Союзе длился траур, и почти месяц херр Шульце ходил, как в тумане. Германия так гордилась своим флотом! Столько возлагала надежд! Дядя канцлера служил на «Лютцове» финансистом!
Через месяц туман рассеялся, и начал херр Шульце понимать практически, насколько ситуация сложилась для фюрера скверная. Считалось, что после успехов Евросоюза на востоке, Британия пойдёт на мирные переговоры. Однако англичане не делают даже намёков, по ним у Европы на востоке успехи не просматриваются.
Военные не врали фюреру, что вы! Только сообщения ведь можно подавать по-разному. Потише о потерях – на то и война, погромче о продвижении – наша всё-таки берёт!
Херра Шульце стали интересовать военные вопросы, а то ж в случае неудачи простой отставкой можно и не отделаться. Если не оправдать идеологию о превосходстве европейцев над русскими, добрые европейцы вполне способны вздёрнуть бывшего своего народного представителя.
Он велел секретарям составить компиляцию о делах на фронте в целом. На другой же день ему принесли папку бумаг. Фюрер, усевшись в своём кабинете за столом в удобное кресло, водрузил на нос очки и взялся за изучение.
Неприятности начались с неудачного воздушного удара. Нет бы этим русским животным позволить авиации просвещённой Европы уничтожить свои дрянные самолётики! Соотношение потерь в первые дни ужасают.
Позже соотношение потерь выровнялось. Европейцы в среднем теряют всего на пятую часть самолётов больше, но это только для поддержания своего превосходства! Бои ведь ведутся над русской территорией, им от аэродромов лететь меньше.
Но нет господства в воздухе, нет и поддержки танков бомбардировщиками. Устаревшие самолёты противник уничтожил, а новые только начали разрабатывать. При попытках использовать в налётах истребители, потери резко возрастают.
Без господства в воздухе неприятель хорошо видит все изменения на фронте и быстро реагирует, а бить по его коммуникациям пока нечем. На своих же путях снабжения действуют диверсанты из местных, войска хронически испытывают нужду.
Европейцы успешно продвигаются на восток, но постоянно влезают в засады, наталкиваются на жёсткое сопротивление, и группы вражеских танков наносят болезненные контрудары. Кстати, средние танки противника в лобовой проекции нечем уничтожать. В результате соотношение потерь возрастает до трёх европейцев к одному русскому…
Замечание секретариата: данные войск о потерях противника сильно разнятся с данными из русского тыла. Соотношение потерь за первый месяц шесть европейцев за русского.
Шульце почесал лысинку на затылке – такое действительно не надо всем узнавать. По-хорошему он сам не хотел всего этого знать, но он же канцлер. И фюрер. С грустным вздохом Шульце перевернул страницу.
Ага, началось наступление Роммеля в Северной Африке и развивается оно успешно. Англичане не могут блокировать судоходство в Средиземном море, там как раз бомбардировщики европейцев действуют, как следует.
А вот на других морских театрах сплошная грусть. Европа прошла Молдавию, осадила Одессу и даже прошла дальше на восток, однако продвижение на этом, похоже, закончилось.
Если войска европейцев не возьмут Одессу, дальше двигаться нет сил и просто опасно. А как её брать, никто не знает. Румыны ей даже водоснабжение отключили, но воду привозят русские танкеры.
Вообще флот Гардарики в Понте недооценили сильнее всех. Он хуже всех финансировался, поскольку Бизантию сильным противником не считали. Потому советы, что им ведают, везде скупали старые корабли. И тщательно их модернизировали.
Новый двигатель в старое судно воткнуть трудно, и брони много не навесить, так власти все корабли оснастили радарами, меняли артиллерию и везде, где хватало фантазии, ставили зенитки.
Флот в Понте плохо финансировали по меркам Гардарики. Каковы эти мерки лучше всех знают пилоты самолётов, что послали его топить, но их уже не спросишь.
Сейчас корабли атакуют самолётами, только когда те начинают стрелять по суше, чтоб сбить с наводки. Но им очень много времени и не нужно, два-три залпа, и они уходят, оставив за собой море огня.
Об этом могут рассказать выжившие артиллеристы, когда их за тридцать морских миль по радарной наводке кроют орудия морских калибров. Или корабли так стреляют по наступающим частям, что больше наступать на Одессу мало желающих.
И самое неприятное, что Одесса порт, то есть всё необходимое получает с судов. У Румынии и Болгарии тоже есть порты, но на море господствуют русские. Румынские и болгарские порты превращены в пылающие развалины, и систематические обстрелы с моря не позволяют им потухнуть.
Все малые суда и баржи, что спустили по Дунаю для десантов в Крым, частью потоплены, частью успели по тому же Дунаю удрать обратно.
Херр Шульце снова вздохнул, перевернул лист и перешёл к самому грустному. Фюрер знал, что речь пойдёт о Дании. Преодолела Европа перешеек и вырвалась на просторы. Войска даже ценой больших жертв форсировали узкий пролив и осадили Копенгаген.
В результате с Копенгагеном вместе получили в Дании пять Одесс. Все порты укреплены и снабжаются морем, на котором господствуют русские. Свои же порты блокированы и под постоянными обстрелами с моря.
Русские корабли обстреливают узкий Датский перешеек. На нём уже не пытаются восстанавливать железную дорогу, всё снабжение на автотранспорте. Свои войска испытывают крайнюю нужду во всём.
Им бы помог захват портов Дании на западном побережье, но э… две Одессы из пяти у датчан именно там. Их поддерживают авиация Британии и корабли Северного флота Гардарики.
Её Северный флот самый новый и самый оснащённый, изначально готовился к борьбе с флотом Англии. Теперь же базируется в её портах, помогает портам Дании и поджидает «Тирпиц» с «Бисмарком». Вместе с англичанами русские гигантов Германии точно утопят. Надежда только на то, что русские не верят британцам ни на копейку – британцы ведь тоже европейцы.
При таких делах уже должны кончиться воинственные датчане, но вот справка. Скандинавы всегда держались за туризм из Европы и теперь, когда за каждого туриста русские платят минимум по десять рублей, просто все решили, что это только их деньги. Шведы и норвежцы плавают на защиту датских портов как на работу, вахтовым методом – неделя через неделю.
И бросить ведь Данию никак нельзя! Не, решение ситуации лежит точно не в грустной Дании. Херр Шульце закрыл папку и воззрился на потолок. Так. Войска Европейского Союза ещё наступают в самой Гардарике. Несут потери, но идут вперёд, к Москве…
А может, к чёрту Москву? Един пень ведь уже не дойдём. Нужно незаметно для врага собрать силы и провести мощную операцию на окружение. Чтоб были сотни тысяч пленных и сразу много территории. Тогда акции Гардарики упадут, и Британия должна пойти на переговоры.
Фюрер Шульце потянулся к селектору, чтобы вызвать секретаря…
* * *
Ушёл батальон за линию фронта как-то буднично, а вернулся ещё печальнее. Серёга пошёл к взводному с рапортом о переводе в другой экипаж и, что это очень неправильно, когда подчинённые в бою шлют командира в жопу.
Вася всё изложил ротному, тот комбату, и Серёжа возглавил машину и экипаж из пополнения. А с меня взяли обещание не слать в бою взводного и назначили командиром своего танка.
Наводчиком дали не-мага Саню, он спасся на вражеском аэродроме из подбитой машины и пережил на броне прорыв к своим. Поседел только в неполные двадцать лет, а в остальном остался адекватным, даже не заикается.
Мой одногруппник, тоже выбрал технику и стрелял ещё в Корпусе вполне на уровне. Танк, по сути, ничего не потерял в моём лице, но я ведь сам надеялся стрелять до нашей победы! Понимал, что маг, что на такой войне не получится, и всё равно надеялся.
А нефиг было посылать командира в бою, это и впрямь недопустимо. Я бы на месте Серёжи меня бы пристрелил, но я ведь боярин. Пусть неохотно, но решительно занял место командира и полностью посвятил себя работе мага в танке.
Сколько на меня свалилось одной писанины! Расписываюсь в получении боеприпасов, топлива, масло пришлось доливать. Поставили новые гусеницы, но это больше по традиции. Как вернулись из рейда, старые траки нужно сдать обеспечению.
Веду счета, отдаю изменения взводному Васе Денисову. Меня как наводчика из списков вычеркнули, мне за врагов уже деньги перевели, теперь я молодой командир в самом низу рейтинга. Саня стрелок ещё держится на вершине, но чего нам оно стоит! Вражеских танков реально вдруг стало маловато.
Нельзя говорить и о затишье на фронте, противник атакует. Но если он отводил танкам главную роль, теперь они больше поддерживают пехоту. Вперёд не лезут, и, учуяв только наш запах, сразу сваливают на защищённые позиции.
Лезть за ними чревато большими потерями. В окопах очень много пехоты с гранатами и засад противотанковых пушек. И свои солдаты не побегут нам помогать под обстрелом вражеских пехотинцев, через заградительный огонь полевой артиллерии противника.
Кроме увеличения числа вражеской пехоты, бросается в глаза изменение его отношения к артиллерии. Раньше немец полагался на свою хвалёную оптику и ограничивался стрельбой по засечённым гнёздам пулемётчиков и противотанковых пушек. Главную работу оставлял танкам.
Оптика у нас не хуже, но пока не в том соль – мы ведь атакуем редко. Больше учились прятать позиции, обманывать вражеских наблюдателей. Пушки наши стреляли только по позициям вражеских пушек, занимались контрбатарейной борьбой.
Противник совсем не дурак и артиллерию оставлял на пределе дальности, за 10–15 километров от наших позиций. Наших выручала механизация. На тягачах приближались к фронту, давали по батареям врага несколько залпов и удирали.
Иногда их засекали, и пушкари несли потери, чаще давили артиллерию противника, однако для работы по пехоте неприятеля времени тупо не оставалось.
Но вот враг перешёл к другой тактике, стал к атакам подходить серьёзнее. На участке фронта принялся собирать много стволов и перед атакой устраивал на наши окопы налёт. А дальше вперёд шла масса пехоты.
Хорошо, когда на этот случай у командования есть десяток «Катюш», они могут врезать по наступающим солдатам. Но оружие это ещё не стало массовым, есть оно далеко не у всех.
А инициатива всё-таки у европейцев, они тоже всё с неба хорошо видят и не атакуют там, где можно нарваться на залпы реактивных миномётов. Наши учились прятать «Катюши» и танки, и враг иногда нарывался, однако в большинстве случаев заградительный огонь перед пехотой врага пришлось ставить пушкарям.
Враг же с повышением роли своей артиллерии сам плотно занялся контрбатарейной борьбой и проявил в этом деле себя умелым воякой. Пускай наши и наработали за первый месяц немалый опыт, противостояние всё обострялось – в этой области тоже никого не избивали толпой.
Из тыла прибывают всё новые пушки и солдаты, фронт медленнее, но всё-таки сдвигается на восток. Полк снова объединили, отдельным батальонам уже непросто стало проникнуть за линию фронта, а вернуться вообще нереально.
Скрытно кочуем уже всем полком, помогаем счастливчикам отражать атаки врага. В принципе европейцам хватает одного нашего появления, после отражения первого натиска повторных попыток нет. Но не можем же мы приехать и никого не убить, мы всё-таки военные.
А в перерывах я с удовольствием читаю письма из дома. Катя от всех передаёт приветы, все за меня волнуются, не сомневаются в моих ратных подвигах и ждут обратно с победой или хотя бы в отпуск. Обязательно прикладывают Светкин пальчик в чернилах, а потом Миланья от себя пишет о разных важных деталях быта.
* * *
В прошлой жизни после просмотра военных фильмов думалось мне, что командир танку нужен, чтобы его в бою посылать, а после боя всё на него сваливать. Кадетский корпус изменил моё отношение, и я понял, что командир должен ставить экипажу задачи и нести всю ответственность…
Ну, то же самое, только посылать Серёгу вслух всё-таки не следовало. Он такой же солдат, как все, заведует пулемётом на крыше и рацией. У нас работают только два тумблера – общий, для связи с пехотой, и машина взводного. У взводного первый общая волна, второй для связи с его машинами, а третий для ротного. У ротного работают аж четыре рычажка…
Дальше не заглядываю, и так ясно, что рация это серьёзно. У других членов экипажа тоже очень непростая работа, даже у заряжающего – он вообще ничего не видит, кроме снарядов. Как маг я всех поддерживал, но только чтобы лучше выполнялась моя часть – я должен вовремя давить на спуск.
Но вот сам стал командиром и осознал, как ошибался. Почувствуй себя танком, грозным железом с человечками внутри. У нас задача…
Я ведь знаю все танковые роли и очень хорошо себе представляю, что должен делать каждый в данную секунду. Но, даже будучи магом, просто не могу влезть в чужую шкуру.
В принципе это и не требуется, пацанов отлично обучили, у них уже есть опыт. Просто кто-то не выспался, второй из дома не получил письма, на третьего напала хандра. Всё это для меня стало важным.
Не, при необходимости я запросто сломаю об колено всех скопом, все будут делать свою работу. Но долго ли проживёт такой экипаж? Это очень неприятно, когда тебя об колено, и от любого фанатизма люди устают.
Вне боя я обязан быть с ними, со всеми вместе и с каждым отдельно. Я обязан их слушать, рядом сидеть или лежать с умным лицом, даже если сплю. Пусть парни знают, что их ценят, ими дорожат, от них многое зависит. Пусть они чувствуют себя немножко обязанными командиру. Совсем чуточку – я не злоупотребляю магией.
Зато в бою все работают с полной отдачей, даже Павлик уверен, что от него прямо сейчас всё зависит. Каждый на своём месте старается меня понять, предугадать решения. Мне потребовались всего три боя, чтобы экипаж понимал меня с полуслова, а порой хватает междометий.
А потом полк объединили, и в первом же бою я почувствовал присутствие двух рысей, мне показалось даже их приветственное ворчание. После боя специально нашёл Петю и Стёпу и выяснил, что ничего мне не казалось.
И не сказать, что я рыжим близнецам не очень обрадовался, хотя и почти не скучал. Фиг с ними, полк от их присутствия больше выигрывает. Кто ещё согласится командовать экипажами из пополнения? Кадеты при первой возможности от них удрали, а этим деваться некуда.
Интерес мой вызвало то, что рыси ощутили своего в тотемном трансе. То есть я себе всё время воевал и не понимал, что воюю не совсем я. Или не только. И не отмечал, сколько я уже рысь! А если более двух часов в сутки? Вдруг это вредно!
Петя грустно сказал, что это весьма скверно. По его сведениям, только лешаки, ставшие зверями в человеческом обличье, не отдают себе отчёта, что находятся в трансе.
Стёпа ему радостно возразил, что я прямо сейчас с ними мирно говорю и не кусаюсь, значит, это что-то другое, о чём у них сведений нет. Нужно спрашивать старших, лучше сразу Терентия.
Петя брата неожиданно поддержал. Ведь им сейчас ясно, что я в обычном состоянии, а лешаки становятся зверями навсегда. В любом случае, даже лешак кидается только на того, кого считает врагом, так что на фронте мои странности в глаза бросаться не должны.
Я послал близнецов в э… в сердцах и удалился к своему танку. Чему быть, того не миновать, хотя у старших при случае обязательно спрошу. Отныне частенько по урчанию рыжих определяю, что немножечко выпал в тотемный транс. Полезны всё-таки свои рыси неподалёку, хотя я и не стремлюсь с ними к человеческому общению.
Полк собрали не из одних стратегических соображений, жизнь заставила. Противник стал уделять больше внимания защите, то есть рыл окопы, соединял с соседями, и фронт за месяц более-менее оформился в нечто связное.
Теперь уже не получается поймать отдельные части в ловушки. Европеец более не действует отдельными частями и наступает большими силами на довольно протяжённых участках.
Ну, просто из-за применяемого оружия враг вынужден использовать цепи, и большие силы занимают много места. Батальон могут обойти, и он везде не успеет. Поэтому ездим всем полком.
Перемещаемся ночами, скрытно, ещё до рассвета прибываем на заданный участок и тщательно маскируемся с воздуха и вообще от всех подряд. Сидим в засаде, вперёд не лезем.
Нет же никаких гарантий, что наши маневры не стали известны агентуре врага, что нас не засекли с воздуха. А противник после огневой подготовки атакует одной пехотой или использует малые силы танков для поддержки.
Весь расчёт на то, что, если есть тут у русских танки, пойдут они спасать своих. Наши сражаются, погибают, а мы сидим в машинах и ждём команды. Штабным как-то стало известно, что враг скрытно собрал здесь танки, иначе нас бы тут не было. Но танки врага останутся за линией фронта, если мы позволим себя обнаружить.
Сидим себе, грызём сухпай, запивая из фляжек. Спим по очереди, вполголоса болтаем о жизни на гражданке, а из машин ни ногой. Иной раз ждём команды целыми днями, и вечером всегда уходим. За сутки враг ещё может нас не увидеть, однако на второй день точно найдёт.
И ближе к обеду взлетают долгожданные ракеты! Танки врага прут на позиции! Полк осторожно выдвигается, боясь спугнуть противника. Европейские танки врезаются в оборону, и мы прыгаем…
Мне кажется довольное ворчание рысей, но это лирика. Экипаж чётко делает свою работу, а я вижу картину боя, танк всегда в нужном месте и с правильной скоростью двигается в правильную сторону.
– Дорожка!
– Выстрел!
Вперёд и вправо, другим тоже нужно пострелять.
– Дорожка!
– Выстрел!
Теперь вперёд и влево.
– Дорожка…
Вражеских машин всегда больше наших, но они не ждали прыжка. У них очень мало магов в войсках и танкисты обычные европейцы. А у нас большинство кадеты, одни близнецы чего стоят. Пусть все их не любят, танки рыжих стабильно входят в десятку полка по результативности.
Хотя потери тоже случаются, куда ж без них. Немец мужчина серьёзный и бесплатно не подыхает. Печально, но факт – полк по десятку машин теряет в каждом замесе.
Мы на своих позициях, и кадеты всех научили покидать горящие танки. Европейцы тоже спасаются и сразу падают, расстрелянные пехотой. «Панцири» горят, можно послушать, что обо всём думают наши солдаты. Переключаю рацию:
«Да где были эти… танки… когда нас… тут»…
Как всегда, мы виноваты, что на войне убивают. А нам с этими людьми ещё делить трофеи. Командир полка выходит в эфир:
– Все молодцы. Отбой атаки, уходим в тыл. Радио разрешаю.
А в тылу нас ждёт горячая каша из полевых кухонь и всякий отдых. Неприятель уже знает, что мы пришли, и больше не дёргается. Переходит к методичному обстрелу засечённых целей и к любимой контрбатарейной борьбе.
Однако такие праздники выпадают в лучшие дни. В основном сидим по танкам, грызём сухпай, запивая из фляжек, ждём «два зелёных свистка», сигнал к атаке из ракетниц. Для отвлечения пехотинцы часто пускают ракеты…
И я не сразу вспомнил, что две красные ракеты – это приказ всем командирам бежать к машине комполка.
– Старший Саня, а я скоро, – говорю по внутренней связи, выпрыгнув из люка.
Где командирский танк стоял, да как его замаскировали, не очень важно. Кряжистый, усатый мужик в танкистском комбинезоне сказал пацанам в таких же комбезах:
– Получено срочное сообщение. На севере прорван фронт, враг идёт танковой лавиной. Мы единственные, кто может остановить их хотя бы на сутки. Сейчас аккуратно снимаемся и едем навстречу. Наша авиация над нами захватила временное господство, нас не увидят. Но это очень много танков, – он угрюмо повторил. – Очень много, ребята. Впереди тяжёлый бой, и нам нужна только победа. Уяснили?
Мы серьёзно покивали.
– Тогда по машинам, – сухо приказал капитан.
