Николай Леонов
Чужой среди чужих
Глава 1
«Вот что хорошо в этих элитных поселках, так это полная уверенность их обитателей в собственной безопасности, – подумал Базиль. – Эта уверенность сильно облегчает работу. Заборы, шлагбаумы, охрана, камеры слежения – все это создает иллюзию силы, непреодолимости, надежности. Это как бы другой мир, в котором не действуют обычные законы. И самое смешное, что, в общем-то, так оно и есть. Просто если хорошо изучить этот диковинный механизм, он станет для тебя таким же ясным и понятным, как банальный будильник для часовщика. Конечно, для этого нужны опыт и талант и еще постоянная готовность учиться. Правильно сказал тот вождь с бородкой – учиться и учиться. Сейчас его несправедливо стали забывать, умный был мужик, что ни говори, по мелочам не работал».
Базиль умел и любил учиться. Обычаи, манеры, темы для разговоров, адреса, напитки – в кругу новых богатеев он держался по-свойски. Скромничал, конечно, больше слушал, чем говорил, но это и приносило основные плоды. Дивиденды, как говорят эти деляги.
На этот раз Базиль рассчитывал взять серьезную добычу. Двоскин, коммерческий директор одной консервной фабрики, большой любитель поиграть в казино, как раз собирался снять со счета приличную сумму. На этот раз не для того, чтобы просадить ее за зеленым столом, а чтобы съездить, со вкусом отдохнуть – куда-то южнее тридцати шести градусов северной широты. И правильно, считал Базиль, отдыхать нужно именно там, где тепло и комфорт. Вот только он совсем не был уверен, что отдых необходим именно Двоскину. В конце концов, его, Базиля, работа более нервная и опасная. Да и не для того он так долго вынюхивал эту информацию, чтобы просто принять ее к сведению. Как говорится, деньги ваши – будут наши.
А потрудиться пришлось от души – во-первых, банковская информация, во-вторых, ходы-подходы к элитному поселку, в-третьих, сигнализация и замки в доме Двоскина. Базиль учел все, все выверил, все предусмотрел. Даже самый крайний случай.
Одно его беспокоило и смущало – нехорошее предчувствие. К таким вещам Базиль относился исключительно серьезно. Это предчувствие оплетало его в последние дни, как паутина. Оно не мешало, а только раздражало. Предвидя хороший куш, Базиль вполне мог перетерпеть это неприятное чувство, мог рискнуть и пройти по лезвию ножа, но отнестись несерьезно к нему он не мог. Предчувствие это уже два или три раза спасало ему свободу, или, что тоже вполне возможно, жизнь. Большей частью, правда, опасения оказывались напрасными, поэтому и сейчас Базиль прислушивался к ним, но дело делал.
А вообще, ему казалось, что кто-то постоянно торчит у него за спиной, подсматривает, подслушивает, проникает в его мысли, зарится на не положенную ему долю. Что ж, это было вполне вероятно – работает он в одиночку, но ведь не в космосе – все равно без помощников, явных и случайных, не обойтись. А что это за люди, никто кроме господа бога не знает.
Однако в решающий момент все пошло гладко, как по маслу. Базиль убедился, что Двоскин вместе с супругой отбыл на какое-то корпоративное мероприятие, которое должно было продлиться до поздней ночи, если не до самого утра. Для отхода у него был приготовлен японский байк, который Базиль позаимствовал у одного юного разгильдяя, обожающего ночные гонки и баночное пиво. Сопляк имел натянутые отношения с милицией, и это было Базилю на руку.
Вместе с мотоциклом он прихватил и шлем – эффектная фантастическая с виду вещь. Главное, что узнать человека, надевшего на голову подобный головной убор, было невозможно. Да Базилю и надо-то было всего проехать с полсотни километров. Далее он предполагал переодеться в одежду грибника, побродить немножко по рассветному лесочку и с утренней электричкой прикатить в Москву. Корзинка с подберезовиками – лучшая маскировка. Насчет грибных мест Базиль тоже все выяснил заранее.
Замаскировав мотоцикл в неглубоком овражке, Базиль дождался, пока стемнеет, и отправился на дело. Кордон у въезда в поселок он миновал без труда. Не было проблем и с проникновением в дом Двоскина. Правда, тот был на сигнализации, но Базиль с этой системой был знаком.
Дом был пуст. Сейф хозяина Базиль нашел быстро. Конструкция была солидная, скрепкой не откроешь. В таких случаях Базиль предпочитал самый примитивный, но быстрый метод – подрыв. Главное было правильно рассчитать заряд и правильно заложить его. Недостаток этого метода заключался в том, что он был чересчур шумным, но и тут Базилю сыграло на руку стремление здешних аборигенов к обособлению. Обширная территория дома, прекрасная звукоизоляция, высокий забор.
Базиль заложил заряд и взорвал его. Дверцу снесло напрочь, но аккуратно. Базиль не стал паниковать и сразу занялся делом. С первого взгляда было видно, что время он потратил не зря. Навар был солидный – шестьдесят тысяч зеленых, несколько пачек тысячных рублевых купюр – их Базиль даже не стал считать, еще какие-то финансовые документы, с которыми Базиль вообще не стал связываться – он не любил заморачиваться со всякими векселями, облигациями, закладными, образования не хватало. С этими штуками всегда можно было попасть впросак. Деньги были надежнее.
Зато в сейфе обнаружилось шикарное колье из самых настоящих бриллиантов – в этом Базиль ошибиться не мог, и, что самое смешное – боевой пистолетик системы «беретта». У Базиля имелась своя пушка, но, испытывая слабость к оружию, он задумался, не прихватить ли симпатичную и наверняка чистую «беретту»?
Он смахнул в сумку пачки денег и футляр с бриллиантовым колье и еще раз задумчиво повертел в руках изящную смертоубийственную игрушку. На рукоятке он заметил серебряную пластину с гравировкой. Судя по ней, оружие было еще и подарком. «Ну его к черту! – подумал Базиль. – Лишняя обуза».
И в этот момент окно кабинета, с наглухо задернутыми шторами, осветилось снаружи ярким светом, показавшимся Базилю ослепительным. Свет был электрический, и его самого словно электричеством прошибло. Тряхануло так, что каждая мышца в теле заиграла. В таком случае порыв возникает единственный – бежать. Но Базиль не стал терять головы. Беспорядочное бегство – прямой путь на нары. Руководствоваться нужно было разумом и действовать хладнокровно.
Базиль медленно застегнул «молнию» сумки. Шторы на окне опять потемнели. Что это значило – Базиль уже понял. Хозяин вернулся домой прежде времени. Свет от фар мог попасть в окно дома только в том случае, если автомобиль уже въехал во двор через открытые ворота. Теперь Двоскин паркуется у себя в гараже. Тот самый момент, когда он должен заметить, что сигнализация отключена. Имелась слабая надежда, что сгоряча он может не обратить на это внимание. Мало ли почему он так внезапно вернулся. Допустим, на вечеринке с кем-то сцепился. Жена, допустим, с кем-то зафлиртовала или, наоборот, застукала самого Двоскина с какой-нибудь блондинкой в женском туалете. Тогда, если он сильно психует, то вполне может и не вспомнить про сигнализацию. Когда человек ежедневно выполняет какое-то действие, то рано или поздно теряет ориентировку и в какой-то момент уже не сумеет с уверенностью заявить, выполнил он сегодня это действие или нет. Поэтому пока Двоскин будет раздумывать над этим фактом, у Базиля появится возможность убраться из его дома. Только нужно не мешкать. Но как назло, загвоздка в том, что в дом Базиль попал тем же самым путем, что и хозяин сейчас – через гараж. Светиться на парадном входе или возиться с оконными рамами Базилю совсем не хотелось. Он решил аккуратно разминуться с хозяином и выйти так же, как и вошел. К сожалению, он не знал, один вернулся Двоскин или с женой. Если вдвоем, то Базилю будет в два раза сложнее выбраться. Поссорившиеся супруги стараются держаться друг от друга подальше, а значит, невозможно предсказать, где будет находиться один, а где другой. Тут нужен глаз да глаз.
Базиль уже собирался сунуть «беретту» обратно в сейф, как вдруг послышались быстрые шаги и на пороге возникла смутная фигура. В тот же момент вспыхнули светильники под потолком. Базилю показалось, что вместо люстр у Двоскина установлены прожектора – таким беспощадным и ярким был свет.
– Какого хрена ты тут делаешь, мать твою!.. – зарычал Двоскин с порога, с ходу рванувшись в сторону Базиля, стоявшего возле раскрытого и выпотрошенного сейфа.
Видимо, он и в самом деле здорово завелся на своей вечеринке. Только люди в состоянии крайнего раздражения способны вот так, без оглядки переть на чужака в страшной черной маске с прорезями для глаз, с пистолетом в руке и неизвестно с чем в башке, как сказал бы поэт. Возможно, Двоскин был из тех странных типов, что убеждены в своей неуязвимости – бывает такой дефект мозга.
Как бы то ни было, но Двоскин двинулся на Базиля – полный решимости, с бледным от злости лицом, в расстегнутом светлом плаще, из-под которого выглядывал галстук в голубоватую полосочку. Этот галстук почему-то особенно врезался Базилю в память. Ему тоже нравились галстуки в полосочку.
Базиль понял, что сейчас начнется бедлам с криками о помощи, с опрокидыванием мебели, с битьем окон и прочими удовольствиями. Он снял «беретту» с предохранителя, поднял ее и выстрелил в Двоскина уже почти в упор.
Двоскин как от удара кулаком отлетел чуть-чуть назад, сморщился, точно проглотил что-то горькое, разом сложился в коленях, в пояснице и плюхнулся на пол.
В горячке Базиль даже не ощутил громкого звука выстрела. Для него все выглядело так, словно происходило под водой. Ему только оставалось гадать – слышали выстрел в поселке или нет.
Впрочем, до этого здесь прозвучал грохот и посильнее, но тогда все двери в доме были Базилем предусмотрительно закрыты. Хотя не исключено, что кто-то что-то все-таки слышал и по-соседски позвонил Двоскину на мобильный. Такой вариант был маловероятен, но все равно было самое время уносить ноги.
С «береттой» теперь было все ясно. Базиль аккуратно положил ее в сейф, перешагнул через неподвижное тело Двоскина, погасил свет, вышел из кабинета и прислушался.
В доме не раздавалось ни одного звука, хотя в коридоре горел свет и за дверью смежного коридора было светло. Наверняка Двоскин врубил светильники и в гараже тоже. Но Базиль был готов поклясться, что больше в доме никого не было.
Он оказался прав. Возвращаясь через гараж и гася за собой везде свет, Базиль нигде не услышал ни звука и не почувствовал запаха, свойственного женщинам. Вернись Двоскин с женой вместе, сейчас везде бы струились ароматы – дамочки всегда выливают на себя массу пахучих жидкостей. Нравятся ли ему эти запахи, Базиль никогда не задумывался, но они, несомненно, помогали ему в подобных случаях ориентироваться.
Итак, он был один, если не считать отключившегося Двоскина (возможно, навеки отключившегося). Таким раскладом нужно было пользоваться, не теряя ни секунды.
Базиль вышел через гараж и сразу нырнул в тень. Этот чертов Двоскин уже успел запалить прожектор над самым входом в гараж – вокруг все просто сверкало. Вполне возможно, Базиля мог кто-то видеть из соседних домов. Само по себе это ничего не значило. В поселке все еще было тихо. Никто не пытался схватить дерзкого чужака, никто не вызвал милицию, не поднял на ноги охрану. Пользуясь тишиной и спокойствием, Базиль перемахнул через забор, прокрался за пределы поселка, спустился в овражек, вывез оттуда мотоцикл, прикрепил сумку с добычей к багажнику и вывел железного коня на дорогу. Через минуту его поглотила ночная тьма.
Глава 2
Девушка, оформлявшая Гурова в гостиницу, была привлекательна, любезна и даже улыбалась ему естественно, как родному. Впрочем, как раз на этот счет Гуров не слишком обольщался. Конечно, для своих лет он был вполне ничего – высокий, подтянутый, спортивного вида джентльмен, превосходно одетый, да еще с интересной сединой на висках, – но вряд ли его персона способна вызвать искреннюю улыбку у молоденькой особы. Просто, видимо, сотрудники здесь привыкли держать марку. Все-таки бывшая Восточная Пруссия, близость Запада, высокие стандарты, ненавязчивый сервис.
– Будьте любезны сообщить примерный срок, на который вам понадобится номер, – лучезарно улыбаясь, предложила девушка. – Это необходимо для более оперативной работы. У нас сейчас большой наплыв приезжих. Отдыхающие, командированные… Кстати, как мне вас записать? Цель приезда и так далее… Все-таки пограничная зона, понимаете? – как бы извиняясь, добавила она.
«Ага, значит, с бдительностью у нас по-прежнему все в порядке, – подумал про себя Гуров. – Бдительность у нас все равно превыше сервиса. Что ж, похвально. А если у меня нет причин сообщать тебе о целях моего приезда, милая? Придется врать, как это опять же у нас заведено».
– Лев Иванович Гуров, предприниматель, – сказал он. – Прибыл к вам по коммерческим делам. Буду вести переговоры с деловыми партнерами о поставках… Думаю, за неделю управлюсь.
– А я думала, вы простой командированный, – простодушно сообщила девушка. – Обычно предприниматели у нас выбирают номера подороже. Заботятся о престиже.
– Я не собираюсь приглашать никого в номер, – сухо пояснил Гуров. – Мне просто нужен угол, где я мог бы спокойно передохнуть. А сорить деньгами не привык, знаете ли. Воспитан в другое время. А перевоспитаться еще не успел.
Лев Иванович Гуров, полковник МВД, старший оперуполномоченный по особо важным делам, не имел никакого отношения к предпринимательской деятельности. Пожалуй, по меркам этой милой девушки, он и в самом деле не тянул выше простого командированного. Если бы не одно немаловажное обстоятельство – в Калининградскую область Гуров действительно приехал в командировку, вот только командировка была совсем не простая. У Гурова имелась информация, что в этот маленький городок у залива перебрался некий весьма опасный гражданин по фамилии Базилевич, более известный под кличкой Базиль. Он подозревался в ограблении, разбое, покушении на убийство и еще во многих малоприятных вещах. Полковник Гуров возглавлял группу, осуществлявшую розыск этого субъекта. В последнее время Базиль куролесил в Москве и окрестностях, но потом вдруг притих, исчез, казалось, растворился. Последним его художеством, судя по почерку, было вооруженное ограбление загородного дома некоего Двоскина – прямых улик и свидетелей приступления не было, да и сам Двоскин едва выжил после выстрела, произведенного в него грабителем.
Его показания дошли до Гурова с большим запозданием, да и, по правде сказать, большой информативностью не отличались. Двоскин объяснил, что в тот злосчастный вечер отправился на вечеринку совместно с «дражайшей», как он иронически выразился, половиной.
– Только идиот мог притащить свою бабу туда, где этого добра и без нее хватает, – доверительно поведал Двоскин Гурову. – Ясное дело, она закатила мне сцену уже в первые полчаса пребывания на вечеринке. Испортила настроение. Я плюнул на нее, на всю компанию, сел за руль и попер домой! Как в кювет не слетел, не знаю. Злой был как черт! И признаться, за воротник уже заложил, конечно… А домой прихожу – там этот! Представляете, на башке эта дурацкая то ли шапка, то ли маска – черная, только две дыры для глаз. В сейфе у меня роется, как бомж в помойке! Ну, я тут вообще рассвирепел! Ну, думаю, порву сейчас к чертовой матери!.. Ну, завелся, что тут скажешь!.. А он в меня так преспокойненько из моей собственной пушки – шлеп! Тут у меня все в глазах и потемнело. Ну, а остальное вы знаете… Что пропало, я уже следователю продиктовал. Полагаю, что ошибок в списке не будет – вроде ничего я не пропустил. Деньги там были, колье в подарок… Но ясное дело, если этот хрен дорвался, то уж, наверное, все выгреб подчистую!
– Судя по всему, так оно и было, – подтвердил Гуров. – Хотя вы и спугнули преступника. Кстати, очень неосторожно поступили. В пословице говорится – пуля дура… Ваше счастье, что все закончилось относительно благополучно.
– Да злой я сильно был, – со вздохом признался Двоскин. – Весь на нервах. А тут еще вижу, негодяй какой-то в моем сейфе копается…
– Негодяй-то неплохо был осведомлен о вашем хозяйстве, – заметил Гуров. – Вы когда его увидели, не узнали, часом? Может, предположения какие-нибудь имеются?
– Нет, не узнал. Одежда темная, без особых примет, маска эта дурацкая вязаная… Ниндзя какой-то, а не человек. Ну и сами понимаете, присмотреться у меня к нему времени не было. Сразу он в меня и бабахнул. Может, хоть на пистолете отпечатки оставил?
– Да если бы! – усмехнулся Гуров. – В перчатках работал. Сейчас все грамотные стали. Без перчаток разве что кур в деревне воруют. Однако есть у нас предположения, кто мог на такое пойти. В подробности вдаваться не буду, но версии есть. Правда, их несколько, и на их разработку потребуется время. Ну и сами понимаете – чем больше мы будем возиться, тем быстрее будут таять надежды на то, что похищенное удастся вернуть в полном объеме. Поэтому, если вдруг вспомните что-то, что может навести на след, – сразу сообщайте!
Однако на след Гурова навел не потерпевший, а один из неофициальных осведомителей. Он намекнул, что искать Гурову следует Семена Базилевича, по кличке Базиль. Доказательств этот осведомитель не приводил, но про Базиля говорил с уверенностью.
– Слухи через третьи руки, но верные, – убеждал он Гурова. – И по времени все сходится. И еще говорили, что подался он к Балтийскому морю. Ясное дело, не под своим именем – документы у него липа, но липа первый сорт. Говорят, обожает он это дело – в Прибалтике оттягиваться. Даже место, где он особенно любит останавливаться, могу назвать, господин полковник!
Несмотря на названное конкретное место – маленький городок на побережье моря, – доклад осведомителя не выглядел особенно убедительным, однако, к удивлению Гурова, его непосредственный начальник, генерал Орлов идею командировки в Прибалтику поддержал.
– Бери своего Крячко, – распорядился он, – и по свежим следам поезжай! Много времени дать не могу. Неделя – это предельный срок. Если Базиль именно там, думаю, вы его прищучите без труда. Только не вздумайте, когда брать будете, своими силами обойтись! Не в тылу врага небось! В местное УВД обратитесь – помогут.
Полковник Крячко, старый друг и напарник Гурова, с которым они делили один кабинет в главке, новость о командировке воспринял с энтузиазмом. Помимо профессионального интереса, на это у него была еще одна причина – в том самом городке, где предположительно отсиживался Базиль, у Крячко имелся какой-то дальний родственник. Отношений с ним полковник Крячко не поддерживал и даже не представлял себе, как он выглядит, но теперь вдруг воспылал родственными чувствами и даже в преддверии встречи купил настоящую «Белую лошадь» в подарочной коробке.
Гостиниц в городке было раз-два и обчелся. Гуров выбрал «Янтарный берег», лучшую из них, поскольку был уверен, что разжившийся деньжатами Базиль поступит так же.
Полковник Крячко на гостиницу не претендовал, а сразу же поехал разыскивать родственника, рассчитывая на его гостеприимство. Комплексами полковник Крячко не страдал, держался со всеми рубахой-парнем и умел находить общий язык даже с отпетыми отморозками. Гурову все это было прекрасно известно, однако он посоветовал Крячко не обольщаться.
– Незваный гость, сам понимаешь… – сказал он ему, когда они расходились от вокзала в разные стороны. – Ты даже не удосужился предупредить человека. Свалишься ему как снег на голову. Когда он вежливо выставит тебя за дверь, найдешь меня в гостинице. Думаю, сегодня я весь день проведу здесь. И к обитателям присмотреться надо, да и устал я, признаться… В жизни не приходилось пересекать такое количество границ за столь короткое время!
Крячко согласился, что испытание выпало им непростое и они заслужили небольшой отдых.
– Сейчас действительно главное – присмотреться, – сказал он. – Не факт, что наш Базиль осел именно в этой гостинице. И вообще, в этом ли он городе? Вопрос! А я явлюсь с утра. Как штык! Санек меня выгнать никак не может, не верю. Все-таки родная кровь, хоть и зовется седьмая вода на киселе.
Мысленно Гуров сильно сомневался в надеждах друга. Тот ведь даже не мог толком определить, каким таким родственником является ему этот самый Санек. Седьмая вода на киселе – это было самое расхожее его объяснение. Слава богу, что он хотя бы знал имя и фамилию этого человека и примерный возраст. Поскольку Санек Державин (так звали родственника) еще не разменял сорока, Крячко решил, что будет называть его племянником.
– А вдруг все как раз наоборот? – насмешливо поинтересовался Гуров. – И племянник как раз ты? Если человек лучше разбирается в хитросплетениях вашего генеалогического древа, то он может здорово обидеться!
– Не может такого быть! – уверенно возразил Крячко. – Наше дерево не какая-нибудь там ива плакучая. Наше древо – это, знаешь, такой дуб! Эвкалипт! Нервы у наших мужиков, как канаты. Ты когда-нибудь видел, чтобы я обижался? Ну вот! Уверен, что и племянник мой из того же теста…
– Я насчет племянника не беспокоюсь, – подначивал его Гуров. – Я больше насчет дяди…
Крячко с легкомысленным видом махнул рукой. Он был непрошибаем. К тому же его беспокоило сейчас совсем другое. Он уже мысленно представлял себе неспешную беседу с дядей-племянником за бутылкой «Белой лошади».
Договорились, что без крайней нужды созваниваться не будут.
– Дело к вечеру, – заявил Крячко. – А утро вечера, как известно, мудренее. Так что дай мне спокойно посидеть с родственником. А то знаю я тебя – у тебя в любую минуту интуиция сработает, и тебе захочется версию обсудить. А между прочим, хуже нет, когда посреди застолья тебя вытаскивают, чтобы обсудить что-то… Уж тогда лучше ты к нам присоединяйся. Возьмешь такси, подъедешь – и обсудим. Что останется… А я, уж извини, обременю тебя немного – чемоданчик с вещами мой захвати, чтобы мне лишнего не таскать. Он легкий…
На том и договорились. Гуров устроился в гостиницу и поднялся к себе в номер, чтобы принять душ и переодеться к ужину.
Из окна была видна небольшая, мощенная булыжником площадь, посреди которой был разбит цветник. Большинство цветов уже увяло, и клумба казалась неухоженной. Напротив гостиницы сиял огнями ресторан под названием «Янтарь» – фантазией здешние дельцы явно не отличались. Зато разделение труда здесь соблюдалось четко. Гуров уже знал, что ради ужина ему придется пересечь площадь и переместиться из «Янтарного берега» в «Янтарь». Возможно, негласная конвенция оговаривала это обстоятельство – крышу над головой предоставляет один, а кормит уже другой. Гурову сказали, что в самой гостинице нет даже бара, и любители промочить горло должны были позаботиться о себе сами.
Номер оказался неплохим. Несмотря на некоторую аскетичность, в нем было все, что нужно человеку для полноценного отдыха – мягкая кровать, душ, прекрасная звукоизоляция, современный телевизор. Комната была отделана в спокойных тонах, никаких надорванных обоев, никаких потеков на потолке, никаких следов от раздавленных окурков на подоконнике. Сантехника сверкала, как надраенная. Одним словом, номером Гуров остался доволен. Он попытался представить себе, как выглядит в этой гостинице дорогой номер, и получилось, что дорогой номер выглядит вообще великолепно. Однако Гуров никогда не был сибаритом и завидовать обитателям дорогих номеров не стал. Вместо этого он основательно поплескался под душем, а затем облачился в вечерний костюм – со всей тщательностью столичного гостя. Разыгрывая роль предпринимателя, можно было экономить на стоимости номера, но выглядеть нужно было безупречно. Кстати, и в целях конспирации красиво повязанный галстук дорогого стоит. Преступники чаще выглядят джентльменами, чем те, кто их ловит. И надо сказать, все к этому привыкли.
В ресторане, несмотря на вечерний час, имелись свободные столики, и Гурову удалось даже уединиться, причем в таком удобном месте, откуда открывался превосходный обзор – был виден весь зал и вход. Сам же Гуров, находящийся в некотором полумраке, не бросался никому в глаза.
То есть так ему показалось в первые минуты. Он заказал ужин и стал ждать, когда официант принесет заказ. При этом он ненавязчиво оглядывал зал и в вечерних туалетах людей, сидящих за столиками. Большинство из них, как и следовало ожидать, были заняты своими делами и разговорами. За исключением парочки за столиком, который находился почти у самого выхода. Эти двое очень быстро обратили внимание на Гурова.
Он даже мог поклясться, что они не сводили с него глаз, и это было более чем странно. Он никогда прежде их не видел – ни мужчины, ни женщины.
Женщина выглядела лет на тридцать пять – тридцать восемь. Внешность ее вполне можно было бы назвать привлекательной, если бы не выражение озабоченности на узком смугловатом лице. К тому же эта женщина явно не желала ничем выделяться. На ней было простое темное платье, правда, выглядевшее на ее превосходной фигуре вполне элегантно. Стрижка у нее тоже была простая – короткие черные волосы. Минимум украшений. Скорее всего, она была похожа на преподавательницу какого-нибудь солидного учебного заведения. Ее спутник был ей под стать – худой, даже костлявый, с торчащими под синим пиджаком лопатками. Волосы на его макушке топорщились, галстук сидел криво. Типичный чудак-ученый из какого-нибудь несерьезного фильма.
Однако Гурову очень не понравился взгляд этого чудака. В нем тоже читалась озабоченность, и эта озабоченность явно относилась не к успеваемости гипотетических студентов или проблемам спутницы, а прямо к личности Гурова. В этом Гуров тоже мог бы поклясться, хотя объяснений этому феномену не находил, как ни ломал голову.
Ни мужчина, ни тем более, разумеется, женщина не походили на разыскиваемого Гуровым Базиля. Они вообще не напоминали ему никого из героев криминальных хроник. Само собой, здешний преступный мир не был хорошо знаком Гурову, и полагаться в данном случае на память было сложно. Но вся штука заключалась в том, что если бы даже у Базиля имелись в городке друзья, им не под силу было бы вычислить Гурова, потому что его не знал и сам Базиль – их жизненные пути ни разу не пересекались – так уж сложилось.
Оставались две версии – или это действительно друзья Базиля и их волнует каждое новое лицо в городе, или Гурова приняли совсем за другого человека, по совсем другому поводу. Допустим, он похож на чьего-нибудь должника или на человека, обещавшего когда-то жениться и нарушившего обещание. Да мало ли какие возможны варианты. В любом случае пристальное внимание ничего, кроме вреда, принести сейчас не могло.
К счастью, парочка успокоилась довольно быстро (или сделала вид, что успокоилась) и закончила свою трапезу. Женщине это не стоило никакого труда, потому что, кроме стакана минеральной воды, она, похоже, ничего и не заказывала. А вот с мужчиной было сложнее. Несмотря на свою худобу, а может быть, как раз поэтому, он был намерен сегодня поужинать очень плотно. Обилие снеди на столе поражало воображение. И больше половины кушаний так и остались нетронутыми, когда мужчина подозвал официанта и расплатился.
Потом они с женщиной встали и направились к выходу. Костлявый вел свою спутницу под руку и изо всех сил старался не смотреть в сторону Гурова. Она же, напротив, на прощание бросила на Гурова такой жгучий взгляд, от которого ему стало немного не по себе.
Едва странная пара покинула ресторан, Гуров быстро поднялся и вышел следом – он намеревался выяснить, куда направятся эти люди, возможно, засечь машину, в которую они сядут. Но и женщина, и костлявый мужчина как сквозь землю провалились. Гуров в недоумении постоял на крыльце, а потом вернулся в зал и принялся за ужин, который уже доставил к его столику официант.
Он также попытался ненавязчиво разузнать что-нибудь о посетителях, но результатов это не принесло. Официант или не хотел откровенничать, или, что вероятнее, на самом деле ничего не знал про мужчину и женщину, только что покинувших заведение.
В задумчивости Гуров закончил ужин и отправился обратно в гостиницу. Небольшое происшествие, которое только что случилось с ним и которое, пожалуй, и происшествием можно было назвать с большой натяжкой, тем не менее, встревожило его. Он очень не любил совпадений. Тем более трудно было ему поверить в совпадение сейчас, когда он прибыл в совершенно чужой город с совершенно определенной целью – напасть на след опасного преступника. Кого и почему он мог здесь заинтересовать или насторожить? Над этим стоило подумать.
Гуров неспешно пересек широкую площадь, над которой уже зажглись светившие розоватым светом фонари. Мимо него, взявшись за руки, прошли парень и девушка, оба высокого роста, оба в белых легких плащах и оба с длинными сигаретами. Когда в воздухе растаял запах дорогого табака, Гуров ощутил легкий холодноватый аромат моря, долетевший с ветром. Он подумал, что с большим удовольствием прошелся бы по песчаному берегу, по дюнам, посмотрел бы на серые волны и белых чаек. Море было совсем рядом, но пока у Гурова не было времени выбраться к нему, и он не знал, появится ли это время.
Гуров вошел в гостиницу и остановился в холле. Ему нужно было поговорить с девушкой за стойкой, чтобы выяснить, какое количество постояльцев находится сейчас в гостинице. Кроме того, он собирался задать ей несколько наводящих вопросов относительно некоего господина, возможно поселившегося в «Янтарном берегу», лет сорока, крепкого, среднего роста, с чуть вьющимися русыми волосами и серыми глазами – так выглядел словесный портрет Базиля.
Гуров уже собирался направиться к стойке, как вдруг дверь за его спиной открылась и с улицы вошел какой-то человек. Гуров непроизвольно обернулся и увидел, что прямо на него идет Базиль.
«Хватай мешки, вокзал отходит! – потрясенно подумал Гуров. – Вот это номер! Можно сказать, три шестерки выпало. Даже и пальцем шевелить не пришлось. А Крячко «Лошадь» дует с племянником! Что же делать?»
Такая масса мыслей, точно табун взмыленных лошадей, разом пронеслась в его голове, но внешне это никак на нем не отразилось. Опыт многих лет работы позволил Гурову остаться внешне абсолютно равнодушным. Он лишь скользнул по лицу Базиля мимолетным взглядом и отвернулся.
По правде говоря, Гуров тут же припомнил странную парочку из ресторана и невольно связал в уме с ней внезапное появление Базиля, но почти сразу же отбросил эту идею.
Базиль также никак не отреагировал на появление перед ним Гурова. Он пристально посмотрел на него, но, кажется, ничуть не обеспокоился. Расслабленной походкой он прошел мимо и забрал у дежурной ключ от своего номера.
