Алексей Михайлович Величко
Африканский экзархат и канонические основания его создания
II
Обратившись к тесту изучаемого документа, легко понять, что Синод Русской церкви не просто включил в сферу ее интереса десятки государств Африканского континента, но и объявил своей канонической территорией те местности, где уже созданы епархии Александрийской церкви. В частности, как указывалось выше, Кенийская, Иринупольская, Центральноафриканская, Камерунская, Зимбабвийская, Мадагаскарская, Нигерийская, Ганская, Буковская. Этот вопиющий факт не мог не вызвать не только недоумения, но крайне негативной реакции по причине попирания главенствующих основ и принципов канонического права Православной церкви, тысячелетней практики взаимоотношений и деятельности Поместных церквей и здравого смысла.
Основой церковной жизни христиан является признание священства всего народа и первосвященство старшего пресвитера или епископа, вышедшее из него. Именно епископ подтверждает и гарантирует, что его Церковь – христианская, правоверующая. Поэтому святитель Игнатий Богоносец (35-110), епископ Антиохийский, «муж Апостольский», прямо говорил: «Ничего не делайте без епископа. Только та Евхаристия твердая, которую совершает епископ или тот, кому он сам позволит»5. По этим причинам Евхаристия в каждой Церкви совершалась от имени одного только епископа6.
Исходя из содержания 35 Апостольского правила, 13 и 14 канонов Антиохийского собора, 15 правила Сердикского собора, 9 и 10 канонов Карфагенского собора, каждый пресвитер хиротонисуется своим правящим архиереем. Лишь ему, как высшему носителю епархиальной власти, принадлежит главный и решающий голос в поставлении приходского священника, поскольку архиерейство заключает в себя всю полноту священства и все права священнодействия в епархии7. Кроме того, священник хиротонисуется для служения именно в этой епархии и на этом приходе. Ведь, согласно 6 канону Халкидонского собора, в Церкви нет универсальной хиротонии, всякий раз она совершается применительно к конкретному месту.
К исключительной компетенции епископа относится также охранение и распространение веры, замещение должностей и надзор за всеми приходскими учреждениями в епархии8. Поэтому, подытоживал древний канонист, «епископ есть блюститель и попечитель о душах всех принадлежащих к Церкви и находящихся в его епархии, имеющий силу совершительную для посвящения пресвитера, диакона, иподиакона, чтеца, певца и монаха»9.
По мере развития «монархического епископата» Церковь все менее и менее напоминала собой «федерацию», создавшую некую общую власть над собой в лице архиерея на основе «волеизъявления» приходов. Это – «унитарный» союз, прирастаемый через своего епископа посредством образования им новых приходов, где он же поставляет новых пресвитеров10. Церковные каноны категорически не позволяют совершать Евхаристию без разрешения местного епископа, тем более его поминовения; подобные действия квалифицируются, как великая ересь11.
Не имея официальных данных и конкретных цифр, трудно дать полную и всестороннюю оценку всем произошедшим событиям. Все же, попытаемся рискнуть. Как следует из открытых источников, всего в Африке насчитывается более 400 приходов и 300 священников из числа коренного (темнокожего) населения, которые принадлежат Александрийской церкви12. Из них 102 священника пожелали оставить своего патриарха. Следовательно, количество «отпавших» приходов составит около 150 единиц (треть от общего числа). Таким образом, они подпадают под двойную юрисдикцию Александрийского и Московского патриархатов, совершенно недопустимую с точки зрения канонического права и церковного устройства: «Да не будет двух епископов во граде», – как гласит 8 канон I Вселенского Собора.
В ответ ссылаются на то, что еще в 2019 г. приходы, находящиеся в каноническом ведении Московского патриархата, были собраны в ставропигию, чтобы зримо отделить их от какого-либо соприкосновения с Александрийским патриархатом. И создание Африканского экзархата, якобы, является естественным завершением ранее начатой реформы церковного административного деления. Но создание ставропигии на основе своих разрозненных африканских приходов – внутреннее дело Русской церкви, она сама вольно определять свое внутреннее административное устройство на принадлежащих ей территориях. При чем здесь приходы, которые находятся в другой канонической юрисдикции?!
В интервью приведены и другие доводы: «На имя Святейшего Патриарха Московского стали поступать десятки прошений от клириков Александрийского Патриархата, желающих также защитить себя и своих прихожан от общения с раскольниками. И здесь возникает вопрос: если мы это сделали для русских, проживающих в Африке (т.е. признали эти приходы ставропигиальными. – А.В.), то на основании чего нам отвечать отказом на аналогичные прошения африканцев? Только лишь на основании их цвета кожи? Это было бы расизмом, а Русская Церковь принципиально чужда расизма».
Дело, однако, здесь не в цвете кожи, а в том, что это – клирики, священнодействующие в другой Церкви, канонические подчиненные другому епископу и патриарху. И то, что можно сделать относительно своих канонических территорий, недопустимо относительно чужих. Это – настолько очевидное правило, что не замечать его просто невозможно. И неужели чужда расизма исключительно Русская церковь?! Кажется, такой упрек еще не делался ни в чей адрес – к чему же тогда это самовосхваляющее противопоставление себя неведомым «другим»?!
Тем не менее официально было заявлено, что 30 января 2022 г. двадцать четыре африканских священника отслужили первую Литургию в Кении после перехода под юрисдикцию Московского патриархата вместе с русским священником. Что вызывает к жизни очередной далеко немаловажный вопрос, также, к сожалению, никак не проясненный в многочисленных парадных известиях: какой епископ поминался на этом богослужении?
В случае, если африканские священники поминали на Литургии Александрийского патриарха или иного архиерея этой Поместной церкви, ни о какой принадлежности их к Московскому патриархату не может быть и речи. Если же они поминали экзарха Африки, одного из епископов этого экзархата или Московского патриарха, то автоматически возникает очередной принципиальный вопрос: какие канонические основания для перехода из-под юрисдикции одного епископа к другому существуют в настоящее время?
