Алексей Пехов
Искра и ветер
Глава 4
После того как я убил Рована, все окружающие считали своим долгом уступить мне лучшее место для ночевки и дать побольше жратвы. Даже рыцари теперь слушали, что я говорю. Водер так и вовсе, едва завидев меня, расплывался в счастливой улыбке, словно я подарил ему новенький замок с приличными охотничьими угодьями.
Меня это порядком доставало. Быть героем – хуже не придумаешь. Разумеется, я оказал миру услугу. Но вовсе не ради того, чтобы со мной все носились.
Впрочем, на высоте ребята немного поостыли и занялись более насущными делами.
Нам приходилось туго. Еда заканчивалась. От холода спасали только носители «искры». Почти неделю мы ковыляли по плато, и, по-моему, именно так должна была выглядеть Бездна.
Спустившись с высоты перевала, отряд оказался в долинах и теперь медленно продвигался между скованных прозрачным льдом озер. По словам северянина, большая часть пути осталась позади, но шагать в таком темпе до конечной точки нам было еще от трех недель до месяца.
Даже дураку становилось понятно, что добраться до северных предгорий к началу зимы мы никак не успеваем.
– Да какая нам разница?! – услышав мои размышления, заметил Шен на одном из привалов, забирая у меня из рук нож. – Вокруг и так зима. Посмотри, сколько снега.
– Просто ты никогда не был в горах, – сказал Га-нор. – Уже сейчас больше половины троп завалены. До весны пробраться по ним невозможно.
– Зимой снега навалит с вон ту ель, лопни твоя жаба, – включился в разговор Лук, без всякого аппетита грызя холодную, сильно пережаренную полоску мяса. – Если не больше. И лавиной накрыть может. Как ты в ней будешь барахтаться? Нет, зима здесь – это зло. Особенно когда жилье в Бездна знает скольких лигах отсюда.
– До жилья не так далеко, как ты думаешь. – Га-нор, щурясь, посмотрел на вершины. – На Горячей полосе есть несколько хуторов. Но они западнее нашего пути.
– Значит, вновь не видать мне шафа? – опечалился стражник.
– Вряд ли он у них есть. Люди здесь живут дикие. Промышляют охотой и враждуют с чусами. Горцы иногда заходят в эти ущелья.
– Мы не будем сворачивать, – сказал милорд Рандо. – Лишний крюк в пять лиг для нас невозможен. Об остановке в местных поселениях станем думать, если не сможем идти дальше и придется возвращаться.
Неприятность случилась, когда мы миновали последнее из озер, самое маленькое, по форме похожее на баранью голову, и двинулись вдоль скал, обходя стороной неопрятную заснеженную рощу.
Над моей головой сухо треснуло, брызнули мелкие камешки, раздался предупреждающий окрик, и через уну огромная ледяная глыба прилетела откуда-то сверху, рухнув на ехавшего впереди Тиома. Потом посыпался снег, на несколько ун скрывший все от глаз, но и так было понятно, что от болтуна и его лошади осталось лишь мокрое место.
А затем я увидел лежащую на земле Тиф. Вокруг ее головы расплывалось красное пятно. Шен с Роной уже были рядом с Проклятой и склонились над неподвижным телом. Жрец стоял за ними, тихо шепча молитву и явно собираясь отпустить Дочери Ночи грехи, чтобы отправить ее торной дорожкой в Счастливы сады, даже не предполагая, насколько она там никому не нужна.
Га-нор крикнул, что возможен еще обвал, и Рандо немедленно приказал всему отряду быстро ехать вперед. До открытой местности, подальше от скал.
К моему удивлению, голова Убийцы Сориты не превратилась в лепешку. Шен с окровавленными руками мельком взглянул на меня и буркнул:
– Капюшон, шапка и повязка смягчили удар.
– Толку-то? Не жилец, – с сожалением сказал Лук. – Башку ему все равно пробило. Вон как льет. Не остановишь теперь, лопни твоя жаба.
– Проваливай, – без всякой злости велел я стражнику. – Может еще что-нибудь упасть.
– А вы? – Он хотел уйти, но, как и Га-нор, не желал оставлять нас.
– Мы справимся без вас, – сказала Рона. – Вы только мешаете.
Это решило дело, и рыжий вместе с приятелем отправились нагонять отряд.
– Отор, тебя это тоже касается, – заметил я, слезая с седла.
Он посмотрел на меня с иронией:
– Я хотел бы остаться. Возможно, Порку нужно покаяние.
– Вот уж что ему точно не нужно, – хмыкнул я.
– Оставь нас. Пожалуйста, – попросила Рона.
Ходящей жрец возражать не стал и, пробормотав, что помолится за умирающего, ретировался.
Над нами слабо замерцал прозрачный купол – сверху все еще сыпалось мелкое крошево, и Рона попыталась обезопасить нас. Я покосился на огромную глыбу, из-под которой торчали задние ноги раздавленной лошади. Будем надеяться, если на нас рухнет нечто подобное, щит Ходящей выдержит.
Шен возился с раненой. Движения у него были уверенными, но на лице появилось сомнение. Рона молчала, прижимая к ране Тиф рваный кусок ткани. Недалеко от Убийцы Сориты лежал камень величиной с три кулака, который и дал ей по башке. Мне оставалось лишь удивляться, что она все еще дышит.
– Столь нелепая случайность, жалкий булыжник отправит Проклятую в могилу? – недоверчиво произнес я.
– Видимо, да, – пробормотал Шен. – Костные осколки проникли в мозг. Все очень плохо. Она протянет лишь около нара, даже если я полностью остановлю кровотечение.
– Провидение наконец-то решило наказать ее за грехи, – сказала Рона.
Эти слова прозвучали без мстительного удовлетворения, но, впрочем, сожаления в них тоже не чувствовалось.
– Вы, ребята, как понимаю, не собираетесь ей особо помогать? – Я покрутил пальцем в воздухе и уточнил персонально для Шена: – Дар Целителя и все такое.
– А ты бы хотел этого? Хотел, чтобы она жила? – без вызова и очень устало спросил он.
Рона, между пальцами которой все еще сочилась кровь, внимательно посмотрела на меня.
– Не слишком, – признался я. – Положа руку на сердце, ей самое место в Бездне. Так что я полностью разделяю ваше мнение в этом вопросе.
– Но?.. – тихо продолжила Ходящая.
– Но вы, как и я, должны понимать, что она нужна нам всем. Вам еще учиться и учиться. Проклятая – единственная из ныне живущих, кто сможет дать вам знание. А это бесценно. К тому же у меня есть и личный интерес – она поможет мне справиться с теми, кто замешан в смерти Лаэн.
Шен мрачно кивнул, признавая правоту моих слов, но по-прежнему колебался. Тогда я привел еще один весомый аргумент:
– К тому же когда тело умрет, неизвестно, что станет с ее духом. Вы двое – отличное вместилище для такой, как она. Что, если Убийца Сориты перепрыгнет в Рону?
– Ерунда. Чтобы переместиться, нужно определенное плетение. Я его не знаю. У нее нет никаких шансов.
– Надо принимать решение, Шен, – тихо сказала Рона. – Ее время на исходе.
– Знаю, – буркнул тот, и вокруг его рук вспыхнуло солнечное сияние. – Знаю. Когда я пожалею об этом, Нэсс, напомни мне, что я просто не хотел, чтобы у меня на руках умирал человек. Даже такой отвратительный, как она.
– Ты все сделал правильно, – сказал я ему вечером.
– Возможно, – неохотно отозвался он. – И я очень надеюсь, нам не придется расплачиваться за то, что оставили ее в живых.
– Время покажет, малыш.
– Может, хватит меня называть малышом?! – окрысился Шен. – Это уже порядком достало!
Я внимательно посмотрел на него, хлопнул по плечу и усмехнулся:
– Рад, что ты вырос.
Он недоверчиво кивнул:
– Ну-ну. В смысле – хорошо. Кстати, давно хотел сказать… – Целитель прочистил горло. – Я горд, что знаю человека, избавившего мир от Чахотки.
– Оставь! – отмахнулся я, сбрасывая с головы капюшон и подставляя лицо морозному ветру. – Давай хотя бы ты не будешь делать из гийяна героя.
– Не каждый осмелится так рискнуть.
– Да не было особого риска. – Я пожал плечами.
– Вот. Держи. – На его облаченной в перчатку руке лежал белый наконечник. – Предпоследний. Вдруг ты еще кого-нибудь из них встретишь.
Я с улыбкой забрал предложенное:
– Не думаю, что мне повезет дважды. Но нашей хорошей знакомой не помешает дополнительный намордник. Как она?
– Без сознания. Кости встали на место, внутренних повреждений, кажется, не осталось, но крови она потеряла достаточно.
– Выживет?
Он хмыкнул:
– Она цепляется за жизнь крепче, чем кошка. Будет в порядке через несколько дней. Главное, чтобы у нее в голове чего-нибудь не щелкнуло. Хуже Проклятой может быть только сумасшедшая Проклятая.
– Если она будет бегать, хохотать и швыряться огненными шариками – я ее пристрелю, – серьезно сказал я.
Он так же серьезно кивнул и ушел к Роне.
На следующий день никаких улучшений в здоровье Убийцы Сориты не произошло. Она все так же находилась в беспамятстве, и у нее началась сильная лихорадка.
Шен хмурился и каждый нар лечил ее золотым светом. В отряде быстро разнеслась весть, что с ними Целитель, а не Огонек, и, похоже, каждый теперь надеялся, что его запросто вылечат от любой хвори, а главное – от ран. Чудесное спасение «Порка» обсуждали все.
Несмотря на состояние Проклятой, мы не могли задерживаться – дорога была каждая минка. С перевозкой, естественно, возникли затруднения. Тропа оказалась слишком узка, чтобы две лошади шли бок о бок, так что положить между ними импровизированные носилки с «больным» не представлялось возможным.
Волокуши тоже отпадали как вариант: тропы слишком неровны и каменисты – того и гляди, конструкция развалится.
Милорд Водер предложил привязать «Огонька» к седлу и считал это единственным разумным вариантом.
Гбабак вызвался нести больного на руках.
Поначалу все отнеслись к предложению блазга с сомнением. Но тот оказался настойчив, а лекарь не возражал – и это решило дело. Квагер без всякого напряжения тащил Убийцу Сориты во время дневных переходов.
Йе-арре стали нашими спасителями в пути и, несмотря на суровый мороз, частенько поднимались в воздух, заранее сообщая нам об обвалах и разрушенных тропах. Благодаря им мы не теряли времени на поиск новых дорог и довольно быстро подошли к Горячей полосе.
Снежные вершины здесь были не ниже венчавших центральный хребет Катугских гор, но в отличие от тех, острых, похожих на клыки, эти оказались покатыми, часто двугорбыми. Говорят, в дни юности Хары эти скалы дышали огнем, как Грох-нер-Тохх в Брагун-Зане.
Теперь вулканы на Горячей полосе давно остыли, впрочем оставив после себя теплые целебные источники, минеральные озера и кое-где бьющие из-под земли фонтаны крутого кипятка.
Однако за все время, что мы шли по этой земле, наткнуться на подобный источник нам повезло лишь единожды. Разведчики заметили его издалека по белому пару, поднимающемуся над скалами. Я с интересом рассмотрел небольшую неглубокую лужу с желтоватыми камушками на дне и мелкими пузырьками на поверхности. Вода в ней оказалась достаточно горячей и совершенно невкусной. Юми с удовольствием выкупался, пища про собаку, а потом трясся, словно лист на ветру, пока Рона не высушила его теплым ветром своей «искры».
Снега в этой местности было гораздо меньше, и лошади уставали за день не так сильно, как прежде. Йалак, улыбчивый и общительный парень, быстро сдружившийся с Кальном и Луком, вернулся как-то под вечер и с мрачным видом сообщил, что видел Снежный клан в двух ущельях от нас, а вместе с ними – десяток Сжегших душу. Йакар и Йанар, ни слова не говоря, раскрыли крылья и, поймав ветер, поднялись над погруженными в сумерки горами.
– Принесла нелегкая! – пробормотал Водер.
– Что они здесь забыли? – Лартун хмурился.
– Возможно, ищут нас. Смерть Проклятого должна была их разозлить. – Дядя милорда Рандо встал во весь свой высоченный рост. – Нам следует выставить усиленные патрули.
Вернувшись, разведчики сообщили, что враги удалились на восток, не заметив отряд. Но все равно следующие дни мы были настороже, и это принесло свои результаты: летуны обнаружили в четверти лиги от нас большой, хорошо вооруженный отряд набаторцев.
– Около восьмидесяти человек. Следуют тремя группами. По двум ущельям, – докладывал Йанар, тяжело дыша и дуя на замерзшие пальцы. – Идут прямо к нам. У них больше десяти стрелков, не считая арбалетчиков.
– А некроманты есть? – Рона была так же встревожена, как и все остальные.
– Ни одного человека в белой мантии я не увидел.
– Это ничего не значит. – Рандо с досадой ударил кулаком по ладони. – Колдун должен быть! Без него они никогда не выследили бы нас.
– Не обязательно, милорд. – Га-нор щурился от яркого солнца. – Опытный следопыт найдет врагов не хуже. Клянусь Угом. Пусть отпечатки занесло снегом, но сломы на ветках, пеньки от срубленных для костров деревьев остались.
– Похоже, лишившись Чахотки, они действительно очень расстроились. – Кальн сплюнул в снег. – Забраться в такую дыру!..
– Если дело только в Проклятом, – пожал могучими плечами Водер.
– А в чем же еще? Какой Бездны им делать зимой в горах?
Водер хрустнул пальцами и взялся за молот:
– Мы сможем обойти их?
Йе-арре с сомнением покачал головой:
– У каждого южанина запасная лошадь. Менее уставшая, чем наши. И они их лучше кормят. Гонку мы не выиграем.
– Верно, – кивнул сын Ирбиса.
– Га-нор, ты сможешь запутать следы?
– Нет. Снег свежий. И нас слишком много.
– Значит, будем сражаться. – Старый медведь посмотрел на племянника. – Больше ничего не остается.
– Мы поможем! – решительно сказал Шен, и Рона повела плечами, словно озябнув от ветра.
Рандо кивнул, показывая, что принял эти слова к сведению.
– Йанар, вам придется разведать дорогу. Следует найти подходящее место для боя.
– Я знаю такое место. – Га-нор, собравшийся было идти вперед, остановился. – Оно будет через лигу. Вон за той вершиной, прямо над серебряными шахтами. Там два ущелья сходятся в одно и стоит старая крепость вроде той, что мы штурмовали, но больше и в лучшем состоянии. Она перекрывает дорогу к следующему перевалу. Когда-то здесь был пропускной пункт, серебро вывозили на север через нее. Но шахты выработали еще до Скульптора, и, как только Ходящие перестали за ними смотреть, их затопила горячая вода. Теперь ущелья давно одичали, но цитадель осталась.
– Никогда не слышал о ней, – нахмурился Лартун, но в его глазах вспыхнула надежда.
– В горах много заброшенных и никому не нужных укреплений. Что в этих, что в Самшитовых, – сказал я. – Посмотрим, на что годятся старые камни.
Йакар распахнул крылья и улетел в указанном Га-нором направлении. Мы подгоняли лошадей, но это не слишком помогало. Дорога испортилась настолько, что мне стало казаться удивительным, как нас до сих пор не догнали.
Йе-арре вернулся через нар, отправив своих младших родичей следить за южанами.
– Там целый замок, милорд Рандо.
– Ворота целы?
Это был самый главный вопрос.
– Нет, милорд. Петли заржавели. Веревки истлели, одна створка еле держится. Боюсь, сдвинуть их не удастся. Но зато там есть «флейта»[1]. И она на цепи, хоть и рыжей от ржавчины.
– Уже что-то. Мост?
– Цельный. Не поднять. Но узкий.
– Отлично.
– Ехать придется всю ночь, – заметил йе-арре.
Рыцарь кивнул:
– Поспешим.
Оба летуна, уставшие, едва ворочающие языками, вернулись лишь через два нара после того, как стемнело. Они долго кружили над самой землей, чтобы отыскать отряд, и едва нашли нас. Если бы не тихое ржание лошади Порка, неизвестно, сколько еще йе-арре мотались бы в воздухе.
Пришлось сделать краткий привал, во время которого Шен лечил братьев от обморожений, полученных на высоте из-за ледяного ветра.
Новости оказались неутешительными.
Набаторцы наступали нам на пятки и находились в трех-четырех нарах позади отряда. Южане взяли след и гнались за отрядом без остановок до тех пор, пока не наступили глубокие сумерки. Еще хуже обстояли дела в ущелье, расположенном параллельно нашему. Набаторцы, находящиеся там, не собирались останавливаться и пытались обойти нас. Если это произойдет, мы попадем между молотом и наковальней.
Все понимали, что допустить окружения нельзя ни в коем случае. Пришлось бросить кратковременный привал и спешно двинуться вперед.
Ночь оказалась кошмарной. Небо затянули облака, скрыв звезды и луну. Сразу стало темно, словно весь свет пожрал огромный гов. Наша, и так небольшая, скорость совсем упала, и Рона, уставшая оттого, что находилась в седле почти сутки, зажгла шесть маленьких, не больше апельсина, желтых шариков, распределив их по отряду. Они давали очень скудный свет, но этого вполне хватало, чтобы не терять время на поиск тропы.
Пошел снег. Он сыпал, словно горох из горшка с отколотым дном. Люди и лошади выбивались из сил. Рандо носился из начала колонны в конец, подбадривая бойцов. Пытался шутить, получалось неважно, но воинам становилось легче.
За нар до рассвета снегопад усилился, где-то далеко позади сверкнуло, и через несколько ун до нас долетел отдаленный гул.
– Попались, – улыбнулась Ходящая, отвечая на встревоженные взгляды. – Кто-то из них угодил в мою ловушку. А я уж думала, что зря потратила силу.
Едва небо чуть побледнело, йе-арре отправились в полет. Но почти сразу же вернулись – ветер едва не переломал им крылья. К рассвету отряд обогнул отроги горбатого снежного великана, откуда до нашей цели оставалось не больше четверти лиги.
Спрятавшаяся под снегом тропа раздваивалась. Одна ее половина уходила налево, в соседнюю долину. Другая, нужная нам, неожиданно расширялась, превращаясь в некое подобие старой разбитой дороги, и бежала прямо вверх, никуда не сворачивая. Горы впереди сдвигались точно так же, как и возле сторожевой башни на выходе к Лестнице Висельника. Вот только склоны здесь были не такими отвесными.
Милорд Рандо, приложив ладонь козырьком ко лбу, пытался различить крепость, но она была где-то там, за белой пеленой.
Йалак, все-таки решившийся на полет, распростав крылья, упал с небес, и снежинки закрутились вокруг него, а затем бросились врассыпную.
– Они близко! – крикнул летун. – Не больше десяти минок! Торопятся, как только могут!
– Заберрри меня Уг! – зарычал Га-нор.
И началась бешеная скачка.
Все вокруг было белым. И земля, и небо, и горы. Лошади тяжело дышали и довольно скоро перешли с галопа на рысь, а потом на быстрый шаг. Дорога пошла на подъем, изогнулась змейкой, попала на язык ледника. Водер нагнал племянника и крикнул:
– Не успеваем!
– Вижу!
– Кому-то придется их задержать!
Ярдов через сто путь сузился до едва заметной тропы. На краю обрыва стояли плохо обтесанные базальтовые блоки – свидетели постройки серебряных шахт. Где-то внизу непокорно шумела река. Впереди наконец стали различимы очертания крепости.
– Дядя! – Рандо спрыгнул с коня. – Бери отряд – и к замку! Мы постараемся задержать их как можно дольше! Подготовьтесь к обороне! Проверьте ворота!
Я, не ожидая, когда меня назовут, взял из сумки запас стрел, передал лошадь на попечение Живра и начал натягивать тетиву. Двух лучников и пары мечников достаточно, чтобы сдержать прорвавшихся. Остальные все равно будут лишь мешать. Если йе-арре правы и там полно стрелков, рубаки в слабых латах станут бекасами в поле охоты.
– Я не поведу отряд в крепость, – возразил Водер. – Там нужен ты. И сам это знаешь. Мне лучше остаться здесь, моя броня самая крепкая.
Подумав несколько мгновений, рыцарь неохотно кивнул, и Водер, повеселев, взялся за щит и молот.
– И я остаюсь, – сказал Га-нор.
– Ты хороший боец, – улыбнулся старый медведь. – Буду рад.
В итоге нас стало пятеро. Я, Кальн, милорд Водер, Га-нор и Юми. Зачем вейя напросился – я не слишком понимал, но парень так свирепо кричал о собаке и так грозно скалил зубы, что мы решили с ним не спорить. Он, несомненно, знал, во что ввязывается.
Сдерживать врагов порывались и йе-арре, но никто им не позволил этого. Летуны так же ценны, как и носители Дара. Благодаря их крыльям мы знаем местность, и рисковать жизнями этих ребят – преступление. По той же причине пришлось отказаться от Ходящей с Целителем. Скоро начнется бой под стенами, и помощь их «искры» понадобится там. Однако Рона все равно не удержалась и поставила ловушку, предупредив, чтобы никто из нас не возвращался обратно дальше, чем на двадцать ярдов.
Мы с Кальном забрались на второй ряд огромных базальтовых ступеней. Я – чуть ниже, он – чуть выше, сразу за мной. Впереди, за каменной грядой, спрятались северянин с рыцарем. Они должны были сдержать тех, кто решит до нас дотянуться.
Юми был с ними, но сидел на виду, и по вздыбленной шерсти можно было понять, что сражаться он собрался до конца.
– Вот так, собака!
– Держи. – Я передал Кальну стрелы. – Не трать понапрасну.
У меня осталась всего дюжина в колчане и еще два десятка в тяжелом свертке.
Ветер был скверный. Хотя дул от нас, но казался слишком капризным. Да и начавшийся снегопад ограничивал видимость.
И вновь, так некстати, я вспомнил минку, когда стрелял в Ходящую, а затем – день, когда пахло горькой полынью и нещадно пекло солнце. Тогда мы стояли на флейте Алистана, поджидая набаторских всадников…
История повторяется, только и время, и место другие.
Враги появились из белой круговерти холодных мотыльков, словно призраки. На взмыленных, дышащих паром лошадях. Прижимающиеся к гривам, стремящиеся к цели. Я беззвучно шевелил губами, считая фигурки. Пять, десять, двенадцать, восемнадцать, двадцать четыре.
Приглядевшись к тем, кто скакал впереди, я выругался.
Два лучника, если они, конечно, имеют должный опыт, вполне могут сдерживать и более крупный отряд. Но только в том случае, если у противника нет тяжелых доспехов и присутствует мало-мальское чувство самосохранения. Лат я не заметил, а вот презрения к жизни у этих парней было сколько душе угодно.
– Сдисцы! – сквозь зубы процедил я.
Эти не отступят.
На пределе расстояния для этой погоды я выстрелил, отправляя стрелу по пологой дуге, и она тут же затерялась в круговерти снежинок. Изменив угол наклона, натянул на разрыв, разжал пальцы, посылая следующую…
Рука к колчану на бедре, просчитать путь полета, сделать поправку на ветер, задержать дыхание, напрячь мышцы, рвануть тетиву на себя, а лук от себя, разжать пальцы. Хлесткий удар по защитной перчатке, легкий шелест, и судьба выстрела принадлежит лишь ветру и удаче.
Белое пятно лица, черный круг на груди, развевающийся плащ. Дуга еще ниже. Усилие на уну. Щелчок. Полет.
Наконец начал стрелять Кальн, теперь и его более слабый лук мог сказать свое веское слово.
– Два с половиной пальца влево! – посоветовал я рыцарю, проследив за полетом стрелы. – У земли сносит.
Дорога под копытами лошадей вздулась пузырем и плюнула синими ледяными кристаллами, рубя и калеча всех, кто находился достаточно близко. На несколько мгновений среди нападавших воцарился хаос, и мы успели выстрелить еще трижды.
Когда враг достиг камней, я мог похвастаться пятью мертвецами и тремя убитыми лошадьми. Лишь одна стрела пропала зря. Счет у Кальна был несколько скромнее – двое убитых и еще три лошади. Четверо всадников оказались посечены льдом Ходящей. Итого сдисцев осталось тринадцать, семеро из них все еще находились в седлах.
Юми «плюнул» в самого ближнего, и тот, отравленный ядом, зацепившись ногой за стремя, поволочился следом за разгоряченной лошадью. Вейя прыгнул на следующего противника, вцепился ему в лицо зубами и когтями, и я выстрелил практически в упор, помогая другу Гбабака справиться с врагом.
– Вот так, собака! – прокричал тот, сердясь, что я вмешался.
Запели вражеские стрелы. Одна прошла у меня над головой, другая, сплющив наконечник, ударила у ног. Трое оставшихся без лошадей сдисцев взялись за луки. Стреляли они из рук вон плохо, но, как говорится, рано или поздно попадет даже слепой.
Я ранил одного из них и промахнулся по второму. Стрелы в колчане кончились. Быстро вспоров ножом веревку, я развернул сверток.
Милорд Водер и Га-нор вступили в бой. Боевой молот крушил лошадиные черепа, северянин рубил мечом. Тропа была слишком узкой, два воина без труда сдерживали сдисцев, так как потерявшие разгон лошади только мешали всадникам.
Юми плевался ядовитыми стрелками, усиливая разгром.
В воздухе вдруг затрещало, и на головы врагов упала молния. То ли Рона, то ли Шен решили поддержать нас издали.
Я не мог помочь бойцам, так как занимался исключительно лучниками. Те лупили, не переставая. У меня получилось добить раненого и подстрелить еще одного, но последний, хитрый и опытный малый, все время перемещался, стреляя из довольно опасного короткого рогового лука. Зацепить его мне не удавалось.
Наконец двое уцелевших всадников развернули лошадей и бросились прочь.
– Уходим! – гаркнул я, спрыгивая на землю. – Уходим, Кальн!
Но рыцарь не последовал за мной. Он был мертв. Первая стрела, та, что прошла над моей головой, все-таки оказалась смертельной. Выругавшись, я швырнул лук уже сидящему в седле Га-нору и бросился назад, к телу воина. Перерезал ремень, удерживающий его секиру и пояс с кинжалом, вспорол тяжеленный плащ и, застонав от натуги, взвалил погибшего себе на спину.
Опасность придала мне сил, и, не обращая внимания на вес тела в доспехах, я в два счета оказался возле лошади и перекинул Кальна через седло.
– Увози его! – крикнул я Га-нору.
Милорд Водер скакал впереди, свободной рукой зажимая рану в правом боку. Я даже не успел заметить, когда его задели.
К этому моменту началась самая настоящая вьюга. Она играла на руку нам, но не взявшимся за луки уцелевшим сдисцам. Стрелы падали в опасной близости без всякого результата. Ходящие вновь начали шарахать молниями, но теперь уже вслепую.
Мы бросились прочь, и за нашими спинами протрубил рог. Почти тут же ему ответили. Новый отряд врагов был уже близко.
