Алексей Пехов
Создатель кошмаров
– Предиктор Герард, – представил Неарк оракула.
А тот пристально рассматривал женщину, удивляясь ее мраморной красоте, гладкому лбу, лишенному морщин, идеально точеным скулам. Плавным, сдержанным движениям.
– Предиктор, – повторила она глубоким, певучим контральто, и в уголках ее губ появилась тень многозначительной улыбки.
– Да, прорицатель, – подтвердил Герард, отвечая на эту улыбку.
– Что ж, прошу, располагайтесь.
В кабинете с большим окном, выходящим в сад, стоял лишь стеклянный стол с пластинкой ноутбука и несколько стульев, отлитых из прозрачного пластика. По выгнутой нише в стене медленно плавали туда-сюда за тонким стеклом разноцветные плазменные шары.
– Ваша компания выпускает препарат под названием «нейротекс»?
– Да, наша лаборатория занималась его разработкой и последующим выпуском, – произнесла Лаодика.
– Что вы можете рассказать о нем?
– Нейронный протектор последнего поколения, – произнесла она. – Улучшает проходимость нервных импульсов. Наша лаборатория в течение уже семидесяти лет занимается его разработкой и усовершенствованием. И лишь в последние годы мы достигли оптимального результата. Но насколько я поняла из нашего разговора, – Лаодика взглянула на Неарка, – вам это известно. Так что позвольте узнать, почему этот препарат вызвал такой интерес у эринеров и сновидящих?
Прежде чем Неарк успел ответить, Герард сунул руку в карман, вытащил пару монет, выбрал одну и подал женщине.
– И что мне с этим делать? – улыбнулась она.
– Просто подержите.
Лаодика помедлила, словно решая, стоит ли идти на поводу у причуды сновидящего, затем взяла медный кружок и сжала в ладони.
– Нейротекс можно приобрести в свободной продаже? – спросил эринер.
– Нет, – вежливо улыбнулась женщина, переведя взгляд на него. – Он не продается в аптеках. Мы изготавливаем этот нейропротектор по заказам корпораций «ЗЕВС» и «Эндимион». Все партии строго учитываются.
– И у вас нет частных заказчиков? – спросил Герард.
– Есть, – сделав очень короткую паузу, ответила Лаодика. – Один из них архитектор Гефестион, его тело не будет действовать без нейропротектора. А также представитель Пятиглава…
– Тайгер, – сказал оракул.
– Да, второй наш клиент балатор Тайгер.
– Они обращаются к вам каждый раз, когда им понадобится, – эринер сделал движение воображаемым шприцем над своей веной, – …доза?
– Нет, мы сразу предоставляем годовой запас.
Эринер посмотрел на оракула. Тот прекрасно понимал, о чем он думает. Препарат можно передать кому-нибудь или просто украсть… правда, Герард не мог представить, как кто-то мог похитить что-либо у охотника за дэймосами.
– Простите, однако я по-прежнему не понимаю, к чему эти вопросы, – настойчиво, но пока еще мягко произнесла Лаодика.
– Два человека погибли, – отозвался Неарк холодновато, – и у обоих умерших в тканях нашли следы вашего нейропротектора.
Ученая нахмурилась, ее пальцы непроизвольно крепче сомкнулись вокруг монеты.
– Два человека? Они принимали нейротекс? Но он не предназначен для употребления людьми. Кому могло прийти в голову так рисковать своим здоровьем? И главное – для чего?
– Улучшение физических показателей, – сказал оракул.
– Генная модификация, не так ли, предиктор Герард? – спросила она, окинув его внимательным взглядом.
Он утвердительно наклонил голову.
– В вашей крови сейчас циркулирует вещество, идентичное нейротексу, также изготовленное на нашей фабрике. И оно абсолютно безопасно. Мне было бы понятнее, если бы эти люди принимали его. Кроме того, существует множество биодобавок. – Лаодика отложила монету, ее пальцы снова скользнули по виртуальной клавиатуре, открывая новое окно с новой цепочкой молекулы. – Вот, пожалуйста, также один из продуктов нашей лаборатории.
Прорицатель подался вперед и взял монету, нужный заряд эмоциональности та уже получила.
– И опять же повторяю, нейротекс нельзя купить…
– Даже если очень постараться? – вкрадчиво спросил Неарк.
– Вы намекаете, что кто-то из нашей лаборатории мог распространять его нелегально? – Лаодика скептически улыбнулась. – Это невыполнимо. Технически это невыполнимо. Все операции компьютеризированы. Мы принимаем заказ, задаем определенную программу на нужное количество вещества и на выходе получаем готовый препарат. Не больше и не меньше. Все ходы записаны. – Она с легкой насмешкой смотрела на эринера. – Вмешаться в процесс невозможно. Мы не древние эскулапы, перетирающие в ступках ингредиенты для лекарств. Нельзя отсыпать себе немного в карман и вынести из здания.
– Любую программу можно переписать, – заметил эринер.
Ее лицо с бледной кожей стало медленно розоветь.
– Мы не травим людей своими препаратами, – произнесла она наконец, – мы продлеваем им жизнь.
– А мы пытаемся разобраться, – вежливо откликнулся Неарк. – В тканях двух погибших найдены следы вещества, которое применяется в генной инженерии. И которое, как вы говорите, нереально достать в Полисе.
– Кто имеет доступ к синтезу нейротекса? – спросил Герард.
Взгляд ее глаз, сделавшихся совсем темными, переместился на оракула.
– Я, а также глава лаборатории Ахилей Лахес, его лаборанты.
– А к транспортировке? – оракул подался вперед, проникновенно глядя на нее.
Лаодика устало покачала головой.
– Он уходит в опечатанных контейнерах. И фирмы, получающие его, еще ни разу не заявили о недостаче.
Неарк подал ей флеш-накопитель.
– Здесь результаты экспертизы. Посмотрите. Может быть, возникнут какие-то мысли.
Женщина подняла виртуальный экран, быстрым движением ладони сбросила на него информацию, увеличила картинку. Тонкие пальцы скользнули по клавиатуре, намеченной на столе лишь несколькими линиями. По ее мраморному лицу побежали отражения символов сложной молекулярной цепочки. Минуту она рассматривала новое изображение, затем вынула из кармана коммуникатор:
– Мне нужно посоветоваться.
Эринер кивнул молча.
– Ахилей, зайди ко мне, – быстро сказала Лаодика, прикоснувшись к значку на панели. – Срочно.
Через пару минут в кабинет стремительно вошел мужчина, ровесник Неарка. Лаодика представила гостей. Он крепко пожал руки эринеру и сновидящему, взглянул на экран компьютера и сказал:
– А, нейронная пушка. Одна из самых сложных разработок. Нам пришлось обращаться к вам, – он кивнул на Герарда, – чтобы она начала действовать.
– В самом деле? – улыбнулся оракул.
– Препарат должен был работать определенным образом, но не работал. Все наши идеи иссякли.
– Кто вам помогал? – спросил прорицатель.
– Эагрид Беант, – ответил он тут же. – И аонида Клио.
Новая информация вместо того, чтобы дать разъяснения, добавила новых вопросов. Круг сомнений все расширялся и расширялся.
Лаодика поднялась из-за компьютера и потянула коллегу за рукав, предлагая занять ее место.
– Ахилей, взгляни. Вот здесь. – Она наклонилась над клавиатурой, увеличивая изображение. – Довольно любопытно.
Некоторое время ученые молча рассматривали соединение.
– Это не наша разработка, – заявил глава лаборатории с некоторым удивлением. – Да, это нейропротектор, но изготовлен не на нашей фабрике.
– Что значит не ваша разработка? – Неарк поднялся и заглянул через его плечо в экран.
– Этот препарат действует аналогично нейротексу, но это не нейротекс, – обернулся на него Ахилей.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– Чем он отличается от вашего?
– Отличия заметит лишь специалист. Но грубо говоря – этот, – Лаодика показала на изображение, – мощнее. Мы изначально, на этапе разработки, отказались от ударной атаки, сделав упор на более мягкое, но стабильное и длительное воздействие.
– Кто еще в мире занимается подобными исследованиями? – задал вопрос Неарк.
– Никто, – ответила Лаодика уверенно. – Биотехнологии развивает только Полис. Остальные мегаполисы предпочитают кибернетику.
Теперь она выглядела еще более обеспокоенной.
– Я могу провести детальный анализ, – сказал Ахилей, не менее озадаченный. – Предоставлю полный отчет.
– Да, отлично, – кивнул Неарк, занося информацию в свой электронный блокнот.
– Вы можете проверить всех сотрудников нашей компании, начиная с меня, – сказала Лаодика напряженно. – Если на рынок попадет… уже попал нелицензированный препарат, мы все заинтересованы в том, чтобы найти того, кто его выпускает.
– Вы у меня уже есть. – Герард показал монету, которую женщина держала в руках. – Для остальных пришлю кого-нибудь из своей команды.
– Но я по-прежнему уверена, никто из нас не может быть замешан в изготовлении или распространении некачественного продукта.
Оракул промолчал. Он прекрасно помнил, как сам недавно отвечал внуку: «Мы не убиваем людей». Лаодика сейчас дополнила его высказывание – «Мы продлеваем им жизнь».
Глава 4
Украденная жизнь
Я сидел за столиком маленькой забегаловки и пытался сделать заказ по интерактивному меню, которое реагировало на прикосновение только с десятого раза. Но в итоге бросил это бессмысленное занятие.
По соседству устроилась компания в растянутых толстовках, с нашитыми на рукава символами. Они бурно обсуждали последнее соревнование по стрельбе, и не все слова, которые употребляли, были мне знакомы. Сленг поменялся за пятьдесят лет. На поцарапанном, затертом пластике столешницы перед ними стояли наполовину опустошенные банки с пивом, куда только что был добавлен энергетик.
Время от времени я ощущал на себе внимательные, оценивающие взгляды, но делал вид, что меня интересует только чашка кофе, и коммуникатор, на котором я набирал сообщение.
– Не светил бы ты телефоном, – прозвучал рядом негромкий голос.
– А что, были прецеденты? – Я поднял голову и увидел официанта, серьезного парнишку лет девятнадцати.
На бейдже его относительно белой рубашки было выбито имя «Ликомед».
– У нас нет, – отозвался он с едва заметной ноткой гордости за свое заведение. – Но все равно, лучше убери. На всякий случай.
Я захлопнул крышку и сунул коммуникатор в карман.
– Я ищу одного человека. Говорят, он заходит сюда.
– Какого? – нахмурился парень и покосился на соседний столик, за которым разворачивалась шумная дискуссия.
– Адриан Дисиз. Слышал?
Официант напрягся.
– Зачем он тебе?
– Хочу предложить работу.
– Ты из центра занятости?
– Нет. Знал его когда-то, решил обратиться по старой памяти.
– Что за работа?
– А ты его агент? – улыбнулся я, откидываясь на спинку стула.
– Нет, просто… – он пожал плечами и уперся в меня неожиданно жестким, холодным взглядом, – если это что-то сомнительное. Лучше не надо.
Я внимательнее присмотрелся к парнишке. Невысокий, худой, однако не производит впечатления слабака, лицо с правильными чертами, довольно привлекательное, но на верхней губе едва заметная ниточка шрама. Темно-серые глаза недоверчивые и настороженные. Руки хорошей формы, но косточки на пальцах сбиты. Значит, не раз приходилось драться.
Интересно, с чего такая забота о несостоявшемся оракуле Адриане?
– Ничего противозаконного, – сказал я. – Как я уже говорил, мы были знакомы. Давно. Но потом потеряли друг друга из виду. Я хочу возобновить знакомство. И у меня к нему деловое предложение. Может, его заинтересует.
Почти не соврал. В принципе так все и было. За исключением того, что я был дэймосом, а он – моей жертвой.
– Адриан скоро придет, – обронил официант, – подождешь?
– Тогда еще кофе, – улыбнулся я, – и чашку побольше.
Он кивнул, еще раз скользнул по мне неопределенным взглядом и отошел. Понятно, подозрения еще не сняты, но ледяное недоверие начало подтаивать.
А я от нечего делать стал глазеть по сторонам.
Кафешка была довольно антуражной, как и многое в этом районе. Стены, выкрашенные зеленой краской. Кое-где видны трещины на штукатурке. Фото и постеры старых фильмов. Замызганная мебель – пять столов, десять стульев. Светильники в виде древних театральных софитов.
Окна, забранные решетками, выходили на узкую темноватую улицу, сжатую двумя рядами домов. Вполне профессиональное граффити на одной из стен изображало двух тигров, белого и красного, замерших в прыжке.
Должен признаться, мне было комфортно здесь. В этом заведении, в этом районе. Прекрасное место для дэймоса. Пусть даже и бывшего.
Еще до постройки Стены, надежно оградившей наши территории от экстремальных штормов, приливов, достигающих критической отметки, ураганов и прочих проявлений нестабильной климатической системы, а также нежелательных вторжений, в Полис хлынули беженцы с прилегающих территорий. Они бежали от засухи, голода, в поисках работы или просто лучшей жизни.
Правительству пришлось расселять, давать рабочие места, образование новым гражданам. Муниципальное жилье в этом районе было простым, удобным, дешевым. Можно приобрести свое, можно снимать за небольшую плату.
У меня должна была быть такая же несложная жизнь. Социальное общежитие, школа, обучение в профессиональном училище, если нет особых талантов или желания учиться дальше. Работа несколько часов с перерывом на обед, маленькая квартирка, вечернее пиво с друзьями в забегаловке, подобной этой.
Не хочешь трудиться постоянно – можно устроиться на сезонную. Гидропонным системам и биостанциям время от времени требовались работники там, где не всегда справлялись автоматы.
Никто не будет голодать, никто не окажется на улице. Выбирай такую жизнь, какая нравится. Не хочешь учиться – никто не заставит, нет способностей – никто не будет давить и требовать. Всегда найдется место…
Я должен был стать специалистом по электрике, если бы не встретил Феликса.
Адриан – оракулом, если бы не встретил меня…
Я понял, что излишне крепко сжимаю чайную ложку, вспоминая последний разговор с Клио.
После звонка Талии я приехал на территорию центра сновидений. Аонида жила здесь же: в глубине парка стоял небольшой павильон с двумя стройными колоннами, поддерживающими легкий портик входа, и полукруглой крышей. Вокруг пышно разрослась сныть. Красные цветы прижимались к ступеням, пытались раскинуться на всю тропинку, требуя уступить себе путь, и склонялись над маленьким прудом, полностью вытеснив даже водные растения. Личный сад Клио. Все это алое великолепие выросло благодаря ее дару.
Я был пару раз в доме аониды. И, должен признаться, тогда, будучи дэймосом, шел сюда с гораздо большим желанием, чем сейчас, когда уже заслужил звание эпиоса.
Клио открыла не сразу. Мне пришлось постучать трижды, прежде чем дверь распахнулась.
Она казалась утомленной. Но это не была усталость после отлично сделанной работы, которая предполагает и удовлетворение, и гордость, и предвкушение заслуженного отдыха. Клио выглядела собранной, готовой сорваться с места и действовать в любую секунду, когда понадобится. И это напряжение стрелы, постоянно нацеленной в полет, ее, похоже, выматывало.
Взгляд сновидящей скользнул по мне, и она, слегка улыбнувшись, отступила в сторону. Высокая, стройная, темно-русые волосы заплетены в сложную сетку.
– Аметил, проходи.
Значит, Талия еще не успела сообщить ей все подробности пребывания в моем мире.
Я улыбнулся в ответ и пошел следом за ней, чувствуя, как обычная уверенность покидает меня.
В гостиной ничего не изменилось за прошедшие годы. Так же были насыпаны пригоршни кристаллов под верхней круглой стеклянной столешницей журнального столика – когда на них падал хотя бы один луч света, они начинали сверкать и переливаться. Та же картина, занимающая всю стену: водопад, летящий из бездны и падающий в бездну. Окно, увитое виноградом, вызвало быструю, не самую приятную ассоциацию из далекого прошлого, намек на сон, в который не хотелось бы возвращаться… Но я привычно отогнал ненужные мысли.
Талия сидела на своем любимом месте – в кресле, не выступающем из тени массивной колонны. Готовая наблюдать, чтобы не упустить ни одной детали происходящего.
При всей своей яркой внешности и не менее ярких эмоциях, харита умела стать абсолютно незаметной, полностью сливаясь с самой вылинявшей обстановкой. Бывало, участники какой-нибудь бурной дискуссии неожиданно обнаруживали ее неподалеку, с жарким вниманием следящей за каждым. Она всегда была на работе, наблюдала, анализировала, запоминала, чтобы использовать в дальнейшем особо интересные фразы, мимику, движения или позы.
По взгляду хариты я понял, что час расплаты близок. И пора брать Минотавра за рога.
– Клио, тебе уже рассказали, что именно понадобилось от меня Спиро?
– Да, – отозвалась аонида, – последние могилы в твоем мире.
– Последняя могила в моем мире – для Адриана, – произнес я. И уточнил: – Одна из четырех могил.
Клио ничего не сказала, оглушенная этой новостью. Я видел, как застыло ее лицо. Друзья и коллеги всегда считали ее сдержанной, разумной, логичной, легко находящей выход из сложнейших ситуаций.
Как можно отреагировать в такой?
– Ты воздействовал на подсознание Адриана? – спросила она, и в ее голосе не прозвучало ни одной эмоции.
Сейчас ей нужны были только факты, необходимые для принятия верного решения.
– Да, – ответил я.
– Что ты сделал?
– Отвращение к синему цвету.
– Синий, – едва слышно пробормотала Клио, и ее хризолитовые глаза стали похожи на тусклые кусочки электрона. – Символ покоя, безмятежности, глубины… глубин сна… цвет предсказателей. Очень умно… Как ты смог сделать это так, что я не заметила следов воздействия?
– Его учил Феликс, – негромко заметила харита, и за скептицизмом в ее голосе я уловил какой-то новый оттенок.
Я собирался честно ответить на вопрос Клио, но та остановила меня движением ладони.
– Не важно. Сейчас это не важно.
Я кивнул.
– Да. Ты права. Мне нужно отменить свой приказ.
Мой взгляд настойчиво искал взгляд Клио, я пытался выяснить – злится она или оскорблена. Нет, не злится. Разочарование. Вот что должна была испытывать аонида. Глубочайшее и безмерное. Можно войти в положение глубоко раскаивающегося дэймоса. В какой-то мере даже понять.
Но когда его преступления врываются в твою жизнь, сложно быть объективным и беспристрастным.
…Я заставил себя прекратить прокручивать в памяти воспоминания и вернуться в настоящее. Как оказалось, очень вовремя.
Звякнул колокольчик над дверью. В кафе вошел немолодой мужчина, одетый в потертую куртку и джинсы, окинул зал равнодушным взглядом, задержал внимание на шумной компании и опустился за столик у окна. Он сидел ко мне вполоборота, и я видел резкую морщину у обветренных губ, глубокую носогубную складку, чуть опущенный внешний уголок глаза, щека казалась еще сильнее запавшей из-за темной щетины. Густые волнистые волосы цвета светлой ореховой скорлупы чуть ниже плеч, с сильной проседью. Он чем-то напоминал Герарда – такой же высоченный, здоровый, крепкий, как все оракулы. Сплав Атланта и критского быка.
Ликомед быстро подошел к нему, и я склонил голову, прислушиваясь к разговору.
– Ты рано, – сказал парень, и мне послышалось в его голосе легкое неодобрение. – Ты заканчиваешь обычно в семь.
– А сегодня закончил раньше, – хрипловатым, но сильным голосом произнес Адриан. – Принеси пива.
– Что-то не так на работе? – продолжал допытываться официант, проигнорировав просьбу о выпивке.
– На работе все прекрасно, – усмехнулся мужчина, – только без меня.
– Тебя уволили?!
– Сам ушел, – жестко произнес Адриан. – Слушай, Лик, принеси пива.
– Но ты же проработал всего неделю.
– Надоело.
Ликомед обреченно покачал головой, потом оглянулся на меня и сказал громче:
– Тут с тобой хотят поговорить.
Адриан повернулся, закинув руку на спинку стула, и уставился на меня. Теперь я видел все его лицо. Время огрубило его черты, погасило яркий огонь в глазах, добавило равнодушия и жесткости. На первый взгляд ничего общего с портретом юноши, который я нарисовал для Талии, но я все равно видел в нем того самого несостоявшегося оракула.
– Он сказал, что вы знакомы, – произнес Лик.
– Заочно, – отозвался я, пересаживаясь за столик своей давней жертвы, и протянул руку. – Мэтт.
– Адриан. – Он с легкой усмешкой пожал мою ладонь. Крепко и уверенно.
При том блоке, что я ему поставил, он должен был лежать в лечебнице с приступами, а не ходить по забегаловкам, пить пиво, болтать с официантом, работать… Потрясающая сила воли.
– Ну, и о чем будет разговор? – Он оперся локтями о столешницу, подаваясь ближе.
– Ты доволен своей жизнью?
Я уже не раз задавал этот вопрос в прошлом. Сидя напротив запутавшегося человека в забегаловке, баре или элегантном кафе. Дэймос на охоте.
– Эй! Я недоволен своей жизнью, – прозвучал рядом развязный голос.
Адриан прищурился, и рука его скользнула в карман куртки. Я не спеша обернулся. Надо мной нависал тип в расстегнутой до пояса рубахе, красный, потный, заметно повеселевший от энергетического коктейля, который толкал его на подвиги.
– Ну, слышь, я недоволен, – повторил он под бодрое ржание своих приятелей.
Дальнейший диалог мог развиваться в любом направлении. И я умел направить его по самому миролюбивому пути. Но Адриан решил иначе.
– Сядь на место, – велел он резко. – И не лезь в чужие разговоры.
Тот побагровел, наклонился вперед, наваливаясь обеими ладонями на стол. Дружки за его спиной угрожающе примолкли.
– Да ты, я смотрю, зарываться начал! Макнуть тебя в канал? Вместе с твоим щенком?
Оракул поднялся, неожиданно быстрым движением ударил его по рукам, заставив потерять опору, и хлопнул по затылку так, что тот звучно приложился головой о столешницу. А затем, не успел он подняться, схватил за шиворот и сбросил прочь со стола, словно грязную тряпку.
Мой несостоявшийся собеседник вскочил, злой как десяток гарпий, выхватил нож. Его друзья тоже дружно поднялись, ошеломленные подобным развитием событий.
– Хватит!! – Из кухни появился мужчина в белом заляпанном фартуке, тоже вооруженный внушительным тесаком. – Я вызываю эринеров. Хотите драться – валите на улицу!
Но, похоже, перспектива столкновения со стражами порядка не улыбалась никому из посетителей забегаловки.
– Все-все, Кат, – пробормотал один из них, – уже уходим.
– Ну, выйдем, поговорим, – угрожающе буркнул тот, кто стоял с ножом, глядя на меня.
– Извините, ребята, обычно я не против драки в хорошей компании, но сегодня Адриан уже занят. – Я достал из кармана жетон сновидящего, и вид бронзового мака произвел поистине магическое действие.
Буквально через минуту кафе опустело.
– Пошли отсюда. – Оракул оттолкнул стул, оказавшийся у него на дороге. – Найдем место потише.
Мы вышли на улицу.
Теперь я понял окончательно, кого он мне напоминает. Затравленного волка. Ярость и отчаяние, бежать некуда, а умирать он не хочет, сопротивляясь исступленно, сам не зная чему. Всему свету и всем, кто попадается на пути.
На узкой улочке стояли шести- и семиэтажные дома. Оранжевая и желтая штукатурка на стенах местами потрескалась и отвалилась причудливыми кусками, мрамор на подъездах потемнел, сфинксы, сторожившие двери, лишились половинок уха или части хвоста. Но здания не выглядели обветшавшими. Во всех этих следах времени было своеобразное очарование.
Мы шли довольно долго.
По улицам слонялась самая разная публика: контраст с остальными районами, где народ появлялся в парках и скверах ближе к вечеру – в остальное время все работали. Молодые люди, явно без особых занятий и определенной цели, собирались группами, лениво переговаривались, сидели на лавочках или парапетах, симпатичные, ярко накрашенные девчонки провожали нас внимательными оценивающими взглядами. Женщины с сумками, мужчины часто в спецовках или униформе. Один раз мимо прошла девушка со значком работника социальной службы. Мелькнули два эринера, следящих за порядком.
Из открытых дверей муниципальной столовой, где мог бесплатно пообедать любой желающий, потянуло запахом густого супа. Возле, на лавочке устроились трое мужчин довольно потрепанного вида. Запыленные ботинки, одинаковые штаны, растянутые свитера. Они лениво переговаривались, потягивали дешевое пиво, с усмешкой поглядывали на проходящих мимо. Сейчас поедят, потом вернутся на эту же скамью, посидят еще или перейдут к каналу, где прохладнее, а вечером пойдут в социальное общежитие, там всегда найдется свободная койка.
Представители тех самых, кто не захотел учиться и работать. Может быть, не смог.
Многие здоровались с Адрианом, он равнодушно кивал в ответ.
Выражение лица несостоявшегося оракула не располагало к общению. Поэтому мы шагали молча. Миновали горбатый мостик, перегнувшийся через полосу черной неподвижной воды. Еще одна улочка – и у самого дома нас догнал хмурый Ликомед.
– Сдал смену, – буркнул он и неодобрительно покосился на Адриана. – Можно было и не нарываться.
– Сложно было устоять, – усмехнулся тот.
Шестиэтажное здание, одно из многих, возвышалось на самом краю канала. Жилье, за которое брали минимальную плату. Все окна фасада выходили на воду, большинство из них были открыты. Откуда-то звучала навязчивая музыка, мелькали силуэты людей, лаяла собака…
В подъезде хлопали двери квартир, слышался детский плач, нам навстречу по лестнице с грохотом и звоном ссыпался мальчишка, везущий самокат, проводил любопытным взглядом.
Лик открыл дверь и пропустил меня первым.
Чтобы оценить это жилье, хватало одного взгляда. Я буквально видел десятки жильцов, сменивших эту квартирку, спавших на продавленном диване, напротив окна без занавесок, и жмурящихся от яркого утреннего света, поспешно выпивавших чашку чая или кофе в углу за столиком, на котором стоит электрический чайник и пара разномастных чашек. Помыться можно в крошечном уголке за стеклянной дверью, куда с трудом помещается умывальник, душевая кабинка и унитаз. Обедают обитатели подобного жилья в столовой или дешевой кафешке, ужинают обычно там же, потому что для кухни здесь уже нет места, ну разве что можно разогреть готовую пиццу или что-то из замороженных блюд во встроенной электродуховке под узкой столешницей.
Перспектив особых тоже нет. Если не обладаешь работоспособностью, целеустремленностью или очень себя жалеешь, постоянно потакая своим слабостям.
Чтобы понять все это, не нужно быть дэймосом.
Адриан уселся на диван, я подвинул стул, Лик прошел к столу и щелкнул кнопкой чайника.
Из окна потянуло запахом жареного сыра, за стеной ритмично скрипела кровать. По потолку долбили чем-то, похоже мячом, а когда стук прекратился – послышался обиженный рев ребенка. От канала долетал смех какой-то веселой компании и обрывки нестройных песен.
– Ты спрашивал, доволен ли я? – сказал Адриан. – Да мне плевать. На все. И на себя тоже. Лик в курсе.
Парень неопределенно дернул плечом, не опровергая, но и не соглашаясь. Похоже, у него было свое мнение на этот счет.
– Я могу помочь. Изменить все. Исправить.
– А кто ты такой, что можешь что-то менять? – хмыкнул он.
– Ты же видел. Сновидящий.
– Ах, сновидящий, – он криво улыбнулся, нисколько не впечатленный. – Поздно исправлять, приятель. Я уже слил свою жизнь в сточную канаву.
– Это не ты. То, что с тобой происходит – вина дэймоса.
– Дэймоса. – Адриан снова неприятно усмехнулся. – Знаешь, как говорят. Не все то дэймос, что глупца пугает…
– Это правда. То, что происходит с тобой – не твоя вина.
– Адриан, послушай, – Ликомед с загоревшимися глазами подсел к нам ближе. – Если это действительно так, можно попробовать…
– Лик, сгоняй за пивом, – перебил его несостоявшийся оракул.
– У нас есть еще целая упаковка.
– Тогда купи чипсов.
– Вчера покупал.
– Короче, иди погуляй.
Парень задышал напряженнее и резче, сдерживая раздражение, но спорить больше не стал, а когда выходил, громко хлопнул дверью.
Адриан подождал, пока стихнут шаги на лестнице, и снова посмотрел на меня.
– На тебе блок, – продолжил я. – Мощный. Обычно оракул, способности которого так заблокированы, сходит с ума. Но ты сильный. Борешься.
– Погоди, кто я?
– Ты потенциальный прорицатель. Достаточно редкий и очень ценный дар.
– Слушай, сновидящий, а тебе все это не приснилось? – Он откровенно смеялся надо мной.
То ли не верил, то ли не хотел верить. Или ему было все равно.
– Я это сделал с тобой, Адриан. Уничтожил тебя как прорицателя. Заставил потерять интерес к жизни, превратил в слабого, раздражительного, непостоянного. Кратковременные отношения, случайный секс, редкие увлечения. А потом все надоедает. Ведь так? Ты все теряешь. Друзей, работу, деньги, впрочем, их у тебя никогда и не было… Клио. Ее ведь ты тоже потерял.
Видимо, это прозвучало достаточно убедительно.
Потому что теперь он точно поверил.
Несколько мгновений Адриан смотрел на меня. Молча, полуприкрыв веки, тяжелым давящим взглядом.
– И почему ты это сделал со мной? За что?
– Ни за что, – ответил я. – Сделал, потому что мог.
– Значит, у меня могла быть другая жизнь?
– Да.
– Интересная, яркая, необычная. Долгая молодость, прекрасное здоровье, друзья.
– Да.
– И Клио не ушла бы…
– Нет.
– И я бы не сидел на шее у мальчишки, который вечно вытаскивает меня из передряг, поддерживает и помогает.
– Нет.
– Значит, ты превратил меня в бесполезное ничтожество только потому, что просто мог это сделать?! Без причины?
– Да.
Он почти не размахивался. Мощный удар обрушился на мою челюсть. Я рухнул со стула, в голове зазвенело, а цепочка хлебных крошек на полу устроила хоровод. Оракул же наклонился, сгреб меня за куртку, рывком поднял на ноги. Кулак врезался в мою переносицу. И круги, плывущие перед глазами, начали приобретать разноцветные оттенки.
– Адриан, ты что, сдурел?! – Лик, вернувшийся на удивление вовремя, метнулся ко мне. – Мэтт, ты как?
Парень не успел даже прикоснуться, как оракул оттолкнул его в сторону, рыкнув: «Не лезь!!» Новый пинок швырнул меня на стол, и я почувствовал позвоночником все его острые грани. Я ударил почти вслепую, попал, но мое сопротивление разозлило его еще сильнее. Сквозь шум в ушах донесся новый вскрик Ликомеда, и тут же его заглушила боль, взорвавшаяся в черепе. Оракул в бешенстве уже не понимал, что делает. Был готов разорвать меня на части в своей дикой ярости. Хрустнули ребра, кровь из рассеченной брови заливала лицо. Я едва мог блокировать самые жесткие удары, но Адриан вряд ли замечал это.
Он не останавливался. Не собирался останавливаться. Он собирался забить меня до смерти.
Поняв это, я подался вперед, к обезумевшему оракулу, – костяшки его пальцев скользнули по лицу в попытке рассадить вторую бровь, но я уже схватил заклепку на его куртке. Дернул, вырывая, сжал в пальцах и мощным рывком потянул его в сон за собой. Он вцепился в меня, мы рухнули на пол вместе…
И реальность осыпалась, погребая под собой нас обоих.
Я пробил сновидение Адриана навылет. Сразу. Больное сознание узнало меня и пропустило. Как ключ, который идеально подходил к замку.
Пролетели мимо какие-то солнечные поляны, рощи, здания… Все то, что успешно маскировало искаженный мир Адриана.
А затем я оказался стоящим на берегу моря. Полосы прибоя не было видно, обзор закрывал ряд высоких деревьев. Но я чувствовал запах соли, свежий ветер, бьющий в лицо. И вслушивался в тревожную, давящую тишину. Над головой быстро пронеслась стайка птиц. Громкие хлопки крыльев смолкли в отдалении. Где-то тоскливо завыла собака…
