bannerbannerbanner
Сигурд. Быстрый меч

Алексей Пишенин
Сигурд. Быстрый меч

Полная версия

– Видишь, все согласны, что поединок прошел по правилам. – Токе взял Гунхильд за левое плечо и притянул к себе. – Теперь поцелуй меня, милая Гунхильд, и пойдем пировать дальше. Надеюсь, нам еще достанется свинина.

Гунхильд отшатнулась и попыталась вырваться, однако Токе держал ее теперь двумя руками и тянулся своими губами к ее лицу.

– Разве ты победил всех Токе? – Я сам не понял, как это у меня вырвалось. – Нам остался еще один поединок. Не торопись за наградой до того, как заслужил ее.

Токе отпустил Гунхильд и удивленный обернулся ко мне.

– Разве ты не сказал, что не хочешь драться, Сигурд? – зло спросил он.

– Да, сказал. – Мой голос был тверд, и я чувствовал нарастающую ярость. – Но ты не оставил мне другого выхода, поступая бесчестно.

– Ты ответишь за свои слова прямо сейчас. – Токе тоже разозлился. – Выходи на поле. Сейчас мы увидим, о ком из нас скажут, что он бежал от тупого меча.

Я одним прыжком перемахнул через веревку и уже ждал его с мечом и щитом в руках. Токе последовал за мной и напал без предупреждения. Однако я был готов. Как учил меня Синий Змей, я превратил свою ярость в силу, не давая ей подчинить меня. Ум мой стал холодным, как лед, а руки сами отбивали удары. Тут Токе решил применить свой любимый прием: он бросился на меня, сильно ударив своим щитом в мой. Я был готов и, спружинив на ногах, отскочил вправо, ударив его в левый бок. Здесь пригодилась моя ярость, потому как мне показалось, что я сломал ему ребро.

Токе взревел и принялся махать мечом направо и налево, как это делал Бранд в первом поединке. Я уклонялся и снова оказался у него сбоку, ударив в этот раз в правый бок. Ребер я не сломал, но Токе разом успокоился, и стал биться осторожнее. Теперь мне пришлось тяжело: его руки были длиннее, а сам он был сильнее меня. Я отходил, а Токе зажимал меня в углы, держась на расстоянии и не давая мне уходить в сторону. Так он коснулся моего правого предплечья, когда я не успел отдернуть руку после удара. А потом он резко присел, и почти достал меня в левую икру. Касания не было, но Токе закричал, что он дотронулся до меня, и что теперь мы с ним сквитались по ударам. Никто не стал спорить, и я тоже решил поберечь дыхание.

Теперь нам обоим оставалось нанести или пропустить только по одному удару, и мне приходилось быть вдвойне осторожным, потому что от Токе можно было ждать еще какого-нибудь подвоха. На мгновение мы остановились и он крикнул:

– Ты сломал мне ребро, ублюдок!

– Это тебе за нос Асгрима, который ты разбил против правил. – Я пользовался остановкой, чтобы отдышаться, и мне хотелось поговорить подольше.

– Все было по правилам! – крикнул Токе. – Мы ударили одновременно, но мой удар был сильнее!

– Да? – спросил я, – смог бы ты ударить щитом, стоя на одной ноге?

– Сейчас ты поймешь, что разбитый нос – ничто, по сравнению с тем, что ждет тебя.

Токе медленно шагнул вперед, замахиваясь справа над головой. Я отступил на шаг влево и Токе перенес вес на правую ногу, чтобы достать меня. Когда его меч с силой пошел вниз, я быстро шагнул назад вправо, уворачиваясь от удара. Его меч прошел мимо, а я потом сделал так, как когда-то учил меня отец: широким движением я ударил Токе щитом по руке, опускающей меч, и толкнул его в сторону. Токе потерял равновесие и повернулся левым боком ко мне. Я вложил всю оставшуюся ярость в удар плоской стороной меча ему по затылку. Токе упал и не поднимался. Раздались крики, а я перелез через веревку и подошел к Асгриму. И тут случилось невероятное: ко мне подошла Гунхильд и поцеловала в губы. А потом, улыбнувшись, сказала:

– Ты достоин быть победителем, Сигурд. Я не забуду, как ты бился за меня.

Она развернулась и пошла в сторону усадьбы. Я смотрел ей вслед, пока Бранд и Кай лезли через веревку, чтобы посмотреть, сильно ли ранен Токе.

Асгрим встал и, зажимая разбитый нос, сказал, гнусавя:

– Я даже не знаю, что теперь будет. Но знаю одно: ты нажил себе смертельного врага на всю жизнь. И из шутки превратил все в ссору, за которой наступает кровная месть. Но я благодарен тебе, что ты так поступил. И виню себя, что втянул тебя во все это.

Я отмахнулся:

– Токе и раньше меня не особо любил, так что я ничего не потерял. Зато теперь я наверняка останусь на корабле отца.

В это время Бранд и Кай подняли Токе. Тот еще не совсем пришел в себя после удара по затылку, но уже двинулся ко мне. Наткнувшись на веревку, он крикнул:

– Ты заплатишь виру за это! Или получишь десять ударов кнутом за то, что ударил сына ярла!

Странно, но я был совершенно спокоен. И у меня нашлись слова для ответа даже без помощи Асгрима:

– У нас был честный поединок, и ты сам произнес его правила. Я не отошел от них ни на волосок. Если теперь ты меня в чем-то обвинишь, то твое обвинение обратится против тебя самого. Нужно уметь проигрывать, Токе сын Паллига.

Но Токе делал так, как привык. Он сквозь зубы сказал:

– Ты ударил меня, когда поединок остановился. Это все докажут!

Токе посмотрел на Бранда, Кая и Кнута, и первые двое опустили глаза, а Кнут ответил:

– Я видел, что Сигурд бился честно.

Токе посмотрел на Асгрима, тот улыбнулся и сказал:

– В отличие от тебя, Токе, Сигурд бился честно. И если ты его обвинишь, у тебя будут два свидетеля. И нас с Кнутом – тоже двое. При равном количестве свидетелей Сигурда провозгласят невиновным.

Токе оскалился и шагнул к Кнуту, однако с востока послышался стук копыт, и скоро на дороге мы увидели всадника. Я не мог не узнать его – это был мой старший брат Бьёрн.

Глава 3

Бьёрн скакал во весь опор, прижимаясь к шее пегой кобылы, на которой обычно ездил отец. Заметив нас рядом с дорогой, он еще издалека крикнул:

– Где ярл Паллиг?!

– Он пирует в своих палатах с воинами, – ответил я и вышел вперед, чтобы Бьёрн мог увидеть меня из-за спин Асгрима и Кнута.

– Синий Змей тоже там? – Заметив меня, Бьёрн резко остановил коня.

– Да, он там вместе с Рагнаром и всеми нашими. Что…

Бьёрн снова ударил коня пятками и крикнул, уносясь прочь:

– Беги за оружием! На нас напали свеи!

Этот миг мне не забыть никогда. Я стоял растерянный и глядел вслед удаляющемуся Бьёрну. Еще мгновение назад я чувствовал себя победителем и был уверен, что мою удачу никто не отнимет. А теперь я вдруг снова оказался в большом мире, где правили могучие конунги и где моя победа над Токе не стоила и ломаного серебряного звена из тонкой цепи.

Но привычка взяла свое. Прозвучал клич к оружию, и я бросился к нашему кораблю за мечом и кольчугой. Не успел я добежать и рассказать людям, сторожившим наше добро, что на нашу усадьбу напали, как из палат ярла раздались крики и к кораблям толпой хлынули воины. И первым из них был Эстейн Синий Змей.

Он велел всем нашим людям с оружием и щитами построиться возле корабля. Пересчитав нас, он дал знак, и мы отправились к конюшням ярла. Оттуда уже выводили лошадей. На всех их не хватило, но три дюжины воинов сели верхом. И тут же Эстейн прокричал:

– Свеи напали на усадьбу Харальда Бьёрнсона! Ярл дал нам лошадей, и мы поскачем вперед. Остальные тронутся пешком, и ярл сам поведет их! Поторопитесь, а то мы вам не оставим ни одного живого свея!

Он ударил коня пятками и поскакал по дороге на северо-восток. С ним отправились те, кому достались лошади. В том числе и мы с Рагнаром: подо мной был старый гнедой жеребец с раздувшимися, как при водянке, боками, а под Рагнаром – невысокая серая кобыла, на которой он почти доставал ногами до земли. Но тогда мы не променяли бы наших скакунов и на сто марок серебра – даже на наших клячах мы могли быть дома быстрее, чем просто бегом.

Бьёрн почти загнал лошадь, хотя до Оденсе от нашей усадьбы было всего-то миль восемь, так он мчался. И теперь он остался у ярла Паллига, чтобы дать отцовской кобыле немного отдохнуть, но обещал нагнать нас в середине пути. Так что мы по-прежнему не знали никаких подробностей того, что случилось. Казалось, только Эстейн знает все и ведет нас к верной победе.

Мы скакали по перешейку между двумя заливами: слева от нас был залив Оденсе, справа – сначала залив Кертинге, а потом узкая протока, соединяющая его с морем. Перед самым устьем протока расширялась и образовывала почти круглый залив в полпоприща17 в поперечнике. На его северном берегу стояла наша усадьба. Вокруг нее были раскиданы поля, на которых росли редкие деревья, так что подобраться к усадьбе незамеченными можно было только по узкой полосе земли между водой и подмытым весенними разливами берегом. И то только до мыса, где берега начинали расходиться.

Солнце уже склонялось к юго-западу, когда мы свернули с дороги на юго-восток, к берегу протоки. Здесь наши лошади пошли медленнее, потому как копыта вязли во влажном песке. Еще через поприще мы добрались до мыса, и Эстейн велел нам остановиться, чтобы нас не заметили из нашей усадьбы. Тут нас и нагнал Бьёрн.

Эстейн взял его с собой, и они поднялись наверх, на невысокий берег, который едва скрывал нас от взглядов со стороны усадьбы. Мы с Рагнаром увязались за ними. Лежа на земле, чтобы нас не заметили, мы рассматривали наш родной дом и видели два корабля, что стояли у берега со стороны моря в полупоприще от него. Еще мы видели вооруженных свеев, что тащили из усадьбы на корабли наши мешки и сундуки. Видели и несколько лежащих у ограды усадьбы тел мужчин и женщин, но не могли разглядеть, кто это был. Эстейн посмотрел на Бьёрна, и тот начал рассказывать:

– Я был у лодок, когда прозвучал рог со сторожевой вышки…

Много лет назад эту вышку поставил отец у самого устья протоки, соединяющей наш залив с морем. И сколько я себя помню, там всегда стояла стража, чтобы подать знак, когда приближались боевые корабли.

 

– Отец сел на серую кобылу и поскакал туда, а мы все побежали за оружием. Отца долго не было, но к нам прибежал Торкель, стражник с вышки, и сказал, что к берегу подходят два драккара на двадцать и на восемнадцать пар весел с лошадиными головами на носах. А вдалеке видны еще корабли.

Лошадиные головы означали, что корабли принадлежали свеям. Мы на свои корабли ставили головы драконов. У дружественных берегов головы снимали, чтобы не пугать охраняющих землю духов-защитников.

– Потом прискакал и отец, – продолжал Бьёрн. – Он крикнул, что узнал свеев, и велел всем женщинам и детям бежать по дороге в сторону Оденсе, бросив весь скарб. Затем он приказал закрыть ворота, а всем мужчинам собраться за ними.

Бьёрн сглотнул.

– Но перед этим он подозвал меня, отдал мне свою кобылу и велел скакать в Оденсе во весь опор и привести помощь. – На глазах Бьёрна показались слезы. – Видно, я опоздал…

– Я видел бока твоей кобылы, – ответил Эстейн. – Даже сам Слейпнир18 не скакал бы быстрее. Но два корабля – это под сотню воинов, и с нашими тремя дюжинами нам их не одолеть. Конечно, кто-то из них мог погнаться за женщинами, кто-то остаться на кораблях, однако тут все побережье, как на ладони, и мы не сможем подобраться к ним незаметно.

– Все равно надо ударить с теми людьми, что есть, – Рагнар влез в разговор. – Если мы построимся клином и бросимся вперед, они не успеют собраться…

– Их в три раза больше, и они повсюду. Нас окружат, не успеешь ты сосчитать до десяти дюжин. – Эстейн покачал головой.

– Тогда надо подскакать к ним верхом и рубить, пока они не построили стену щитов. – Бьёрн, мне казалось, дал самый правильный совет.

– Ярл Паллиг отдал нам всех лошадей, что у него были, но только половина из них сгодится для битвы. Пойдет ли твоя серая на воина, машущего мечом? – Эстейн снова покачал головой.

– Раз мы уже здесь, мы не можем просто сидеть и смотреть, как наших женщин угоняют в плен, а наше добро грабят. – Я начинал злиться. – У нас есть дюжина лучников и полторы дюжины ученных бою лошадей. Мы должны напасть всадниками и отойти, а лучники прикроют наш отход.

В этот раз Синий Змей покачал головой одобрительно:

– Ты правильно задумал, Сигурд, но есть мысль еще лучше. – Он показал на две рыбачьих лодки, вытащенные на берег в двух полетах стрелы от нас.

Не зря Эстейн выбрал своим знаком змея – символ мудрости. Хитер, как Локи, – так еще говорили о нем. И нам повезло, что в тот день он был с нами, а не остался в усадьбе вместе с отцом, как Маленький Аке. Потому что иначе, в плену у своей ярости, мы не дожили бы до вечера.

Но Эстейн был тут, поэтому лучники, среди которых был и я, сели в лодки, положили мечи и луки под скамьи, прикрыли блеск кольчуг плащами, сняли все браслеты и кольца и превратились в рыбаков, плывущих из глубины залива и не подозревающих о нападении на усадьбу Харальда Бьёрнсона. А Эстейн отобрал самых хороших лошадей, посадил на них лучших воинов, включая Бьёрна и Рагнара, и отправил их кружным путем на дорогу, ведущую из Оденсе в нашу усадьбу.

Так, изображая рыбаков, мы вошли в наш небольшой залив и повернули к усадьбе, как бы пытаясь рассмотреть, что происходит. От берега до ограды усадьбы было полтора полета стрелы, и когда нас заметили, то к лодочным сараям чтобы встретить нас отправилось две дюжины свеев.

Едва до берега осталось десять саженей, Торир Рыжий, которого Эстейн назначил старшим в нашем отряде, крикнул свеям, стоящим на песке, даже не обнажив мечи:

– Кто вы? И что делаете в усадьбе Харальда Бьёрнсона?

Ему ответил высокий воин с длинными льняными волосами заплетенными в четыре косы.

– Мы люди конунга Свейна Вилобородого. Харальд сын Бьёрна задолжал ему, и теперь мы получаем долг.

– Что-то речь твоя звучит не так, как говорят в наших краях, – крикнул с лодки Торир. – Уж не из гётов ли ты?

– Это ты угадал, рыбак, – ответил воин с косами. – Нас отправил на службу вашему конунгу Свейну наш конунг Эйрик Победоносный. Может, ты слышал о таком?

Мы все уже догадались, что свей хочет заманить нас в ловушку. Видано ли было, чтобы наш конунг позвал на помощь свеев? Все знали, что после того, как Стирбьёрн19 повел с собой в Упсалу многих наших людей, конунг свеев пообещал отомстить и нам, данам.

– Слыхал я об Эйрике Шведском, но что-то не слышал, чтобы наш конунг Свейн звал его людей себе на службу. – Торир задавал все новые вопросы, и видно было, что воин с косами начинает терять терпение.

– Конунг Свейн задолжал конунгу Эйрику, и теперь мы собираем долги в его земле. – Все-таки свей хотел нас успокоить. – А коли, рыбак, ты такой любопытный, то приставай к берегу, пойдем вместе к нашему хёвдингу и он тебе расскажет, что к чему.

В это время откуда-то издалека донесся звук рога.

– Хотел бы я увидеть твоего хёвдинга, – сказал Торир, – но не сейчас. А пока вот передай ему от нас весточку…

Торир подал знак, мы схватили луки, лежащие на дне лодок и одну за одной выпустили несколько дюжин стрел. Я стоял в раскачивающейся лодке и вспоминал, как Эстейн учил нас стрелять с качелей и со скачущего коня, как делают патцинаки. Теперь эта наука пригодилась. Свеи стояли так близко к нам, что не успевали убежать. Не могли они и полностью закрыться щитами, даже присев. Я не успел сосчитать и до трех дюжин, а на берегу лежало уже семеро убитых, орали от боли восемь раненых, а остальные, сомкнув щиты, медленно отходили к усадьбе. Воин с косами был среди невредимых, хотя я пускал в него стрелы, и не я один. Он громко звал на помощь, и от усадьбы уже бежали к берегу воины, и летели первые стрелы, пока еще не достающие до нас.

Торир велел медленно отходить от берега, и мы развернули носы лодок на юг. Свеи из усадьбы подбежали к своим на берегу, и стена щитов начала становиться шире. По нам стреляли, хотя и издали, и мы положили луки и сели на дно лодок, закрывая щитами головы. Тут со стороны усадьбы снова раздались крики, я выглянул из-под щита и увидел, что по дороге из Оденсе скачут всадники, а от них убегает с полтора десятка свеев. Это ударил Эстейн со своим отрядом.

Наши враги на берегу начали крутить головами, и мы снова выпустили в них несколько стрел. Наконец, воин с косами отдал приказ, и свеи, сохраняя строй и подобрав раненых, начали отходить в сторону своих кораблей. В это время всадники Эстейна прискакали к усадьбе и напали на тех, кто замешкался, пытаясь спасти награбленное добро. Я видел, как двое свеев упали на землю, а на них сверху свалилась раненая лошадь.

К отступающим свеям присоединялись новые воины, и вскоре уже дюжин пять стояли в двух полетах стрелы от нас, ощетинившись копьями. Очень скоро они должны были понять, как мало людей привел с собой Эстейн, и перейти в наступление. Однако Синий Змей не стал ждать, пока свеи сообразят, что у них четыре воина на одного нашего. От отдал приказ, и его люди повернули лошадей и отошли на два полета стрелы по дороге на Оденсе.

Два отряда стояли друг напротив друга, и никто не решался ударить первым. У Эстейна просто не было достаточно людей, чтобы прорвать стену щитов. А свеи потеряли неожиданно много людей в стычке за такую жалкую цель, как усадьба простого бонда. И они не знали наверняка, не прячет ли Эстейн еще воинов, заманивая их в засаду. Поначалу свеи выкрикивали оскорбления, вызывая людей Эстейна на бой, но те не отвечали. Наконец, над дорогой со стороны Оденсе поднялись клубы пыли, и свеи решили, что им незачем ждать, пока к нам подойдет подмога. Прозвучал приказ, и они, не ломая строй, отошли к своим кораблям.

Как только свеи сделали первые шаги, отступая, я посмотрел на Рыжего Торира. Тот понял мой взгляд и велел подходить к берегу. Лодки еще не успели коснуться дна, когда я прыгнул с борта на мокрый песок, где лежали убитые враги, и побежал к усадьбе.

Я пробежал мимо открытых ворот и увидел, что они не разбиты. Вокруг лежало с полдюжины убитых свеев и четверо наших людей. Отца среди них не было, но я сразу же узнал истыканное копьями безголовое тело. Таких здоровяков не было больше в нашей округе – это был Маленький Аке. Это означало, что и отец бился здесь же. Я бросился внутрь ограды.

Я нашел отца привязанным за руки к балке под потолком кузницы, так что его ноги едва касались земли. Он был без сознания, но еще дышал, хотя я сразу увидел, что он ранен в живот – рану кто-то перевязал клочьями его собственной рубахи, и ткань уже насквозь пропиталась кровью. На его голой груди я увидел яркие линии ожогов. Рядом из пылающей печи торчали кузнечные клещи.

Я подхватил отца сзади под мышками, стараясь не коснуться ожогов и раны, и обрезал веревку. Он навалился на меня, и я едва выдержал его вес, но все же сумел осторожно положить его на землю. Отец застонал и открыл глаза:

– Сигурд, – прошептал он, – где твоя мать и сестры?

– Я не знаю, – пробормотал я, но потом понял, что такой ответ вряд ли ему понравится. – Здесь их не было. Свеи отступают на корабли. Они не успели обыскать округу. Наверное, мать с Гюдой и Асой убежали и прячутся где-то. – Я говорил скороговоркой, думая его успокоить. – Сейчас ярл Паллиг подойдет сюда со всей дружиной, мы пройдем по полям и всех соберем.

Я хотел бы, чтобы это было правдой, но, судя по всему, у свеев было достаточно времени, чтобы обыскать всю нашу усадьбу и еще пытать отца. Так что убегающих по дороге женщин и детей они тоже могли догнать. Особенно если помнить, что в нашей усадьбе было много совсем маленьких детей, которые не могли бегать быстро.

Отец, запинаясь, начал говорить:

– Я увидел… Они идут сюда… Приказал всем бежать… Свеи слишком близко… Слишком много… Ограду не удержать… Мы встали в воротах, чтобы отвлечь…

Тут я понял, почему ворота были открыты: отец понял, что впятером им не удержать всю ограду и, значит, надо было обороняться в доме. Но тогда свеи разошлись бы по округе и переловили всех, кто пытался сбежать. Поэтому отец растворил ворота и отвлек внимание от наших домашних.

Отец продолжал свой отрывистый рассказ:

– Не могли пройти сквозь нас… Аке свалил троих… Я – одного… Много ранили… Обошли сзади…

Видно, бой в воротах был жарким, раз сотня свеев не смогла пройти мимо пяти человек. Но они обошли их. Тут я вспомнил истыканную копьями спину Аке. Как только враг оказался сзади, все было кончено.

Я смотрел на отца и понимал, что и он скоро отправится в Валхаллу20 вслед за своими людьми. Я старался держаться, но слезы все равно текли по моему лицу.

В это время послышались голоса, и я узнал Бьёрна. Я крикнул ему, чтобы он шел в кузницу. И через несколько мгновений они с Рагнаром были здесь. Бьёрн наклонился к отцу, и тот провел рукой по его лицу.

– Искали… Золото… – Отец снова начал говорить. – Заставил копать по всему двору…

На лице отца появилось подобие улыбки, грустной, но торжествующей, ведь он старался не показать, как ему больно.

– Наклонись… – Он потянул Бьёрна к себе и шепнул ему что-то на ухо.

Вот так! Бьёрн – старший сын. Отец послал его за помощью, хотя мог послать любого другого. И поэтому Бьёрн жив и невредим. И теперь он станет хозяином усадьбы. И первое, что ему надо знать, – где отец хранит свое серебро и золото, о котором не рассказал свеям, хотя они его пытали! А Бьёрн, судя по его чистому мечу, даже не успел зарубить ни одного свея!

 

Теперь отец оттолкнул Бьёрна и посмотрел на нас всех:

– Найдите Хельгу и девочек… Надо, заплатите выкуп… Не ссорьтесь… Держитесь друг друга…

С улицы послышались крики и плач. Я выглянул из дверей кузницы, и увидел, что в усадьбу входит Синий Змей с воинами, а с ними идут вопящие женщины и дети. И первой шла моя мать Хельга, прижимая к себе Гюду и Асу, моих маленьких сестер. Она не плакала. И я понял, что отец умирает не зря.

Я позвал их, и мать бегом бросилась ко мне. Она потрепала меня по волосам и вошла в кузницу. Почти сразу она вышла и приказала воинам перенести отца в дом. Я подошел к Эстейну:

– Отцу пришлось драться в воротах, чтобы отвлечь свеев от женщин и детей.

– Харальд не боялся смерти. – Голос Эстейна был суров. – Он боялся только за свою семью.

– Он ранен в живот. Я боюсь, он умирает…

– Умереть в бою, защитив свою семью и свой дом – великая честь для воина! В Валхалле он будет пировать, сидя на почетной скамье, – был ответ.

Я смотрел на лица воинов, на женщин, причитающих над убитыми, на плачущих детей, на раскрытые двери конюшни и амбаров. Многие бы сказали, что удача была с нами. Если бы свеи пришли на три дня позже, то все наши мужчины уже ушли бы в поход, а в усадьбе остались бы только несколько воинов во главе с Бьёрном. И кто знает, хватило бы у Бьёрна духу поступить так же, как отец? Или он так же ускакал бы, чтобы привести оставленное ярлом на страже в Оденсе войско? Но боги благоволили нам: свеи не сумели захватить наших женщин, они не успели поджечь усадьбу. И только мой отец умирал.

Когда его перенесли в дом, отец подозвал нас с Бьёрном и Рагнаром еще раз. Он шептал, но его шепот стал громче, так важно было ему то, что он должен сказать, и он напрягал последние силы:

– Бьёрн получает усадьбу, серебро и золото. Он волен поделиться с вами добром, но сам решит, кому и сколько дать. Тебе, Рагнар, и тебе, Сигурд, я оставляю два хутора и корабль. Каждый из вас может взять по хутору и разделить корабль пополам. Кто-то может захотеть взять только хутора, тогда корабль достанется другому. Но первое слово в споре принадлежит Рагнару. Бьёрну корабль не нужен, ему хватит забот об усадьбе. А если он захочет пойти в поход, то волен купить себе другой. Живите в мире друг с другом и помните, что вы братья. Тогда мне весело будет пировать в палатах у Одина.

Мы подошли к его ложу и опустились на колени. Отец потрепал каждого из нас по голове и велел позвать мать. Она ждала за порогом и сразу вошла. Отец сделал знак, и мы вышли.

Он отправился в Валхаллу в тот же вечер. В руке он сжимал рукоять своего меча, Кормильца Воронов. А следующим вечером мы положили его тело в лодку, наполненную сухим тростником, и отвели ее на половину полета стрелы от берега в открытое море. Бьёрн взял в руки лук и пустил горящую стрелу.

Стрела упала в лодку и зажгла тростник – не зря мой брат упражнялся все утро, пока шла тризна. По моему лицу текли слезы. Но я прощался не только с отцом, я прощался со своей прошлой жизнью, со смешными теперь страхами и заботами. И еще я прощался с нашей усадьбой. Я понял, что не хочу жить в ней, когда мой брат стал здесь хозяином. И наследником нашего отца, который выдержал пытку, но сохранил для Бьёрна серебро и золото.

Я выпил много пива и заснул прямо на берегу.

17Поприще – мера длины, около 185 метров.
18Слейпнир – восьминогий конь Одина.
19Стрибьёрн – племянник шведского короля Эйрика Победоносного. Отца Стирбьёрна король Эйрик отравил на пиру, а его самого с 60 кораблями изгнал из страны. Стирбьёрн долго служил королю Дании Харальду Синезубому, а потом попытался вернуть себе шведский престол, но был убит в битве на полях Фюри.
20Валхалла (Вальгалла) – в германо-скандинавской мифологии «чертог убитых» – находящийся на небе замок, принадлежащий Одину, жилище павших в бою храбрых воинов, которые там пируют, пьют неиссякающее медовое молоко и едят неиссякающее мясо вепря. В замке павшим воинам и Одину прислуживают девы-воительницы – валькирии.
1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22 

Другие книги автора

Все книги автора
Рейтинг@Mail.ru