Алексей Ракитин
Американские трагедии. Хроники подлинных уголовных расследований XIX-XX столетий. Книга VII
Допрос закончился тем, что прокурор заявил о выдвижении официального обвинения Гаскинса в убийстве 6 человек, чьи тела были найдены в лесу возле Проспекта. Теперь Дональд находился в заключении уже не как "пособник в правонарушении несовершеннолетнего", а обвиняемый в 6 убийствах первой степени.
А прокуратура округа Флоренс имела по одному и тому же делу двух обвиняемых, каждый из которых категорически отказывался признать себя виновным. Но там, где два, всегда найдётся место третьему! Дональд Гаскинс мудро рассудил, что чем больше народу на скамье подсудимых, тем веселее суд, и с удовольствием согласился потесниться.
Он не стал выдумывать какие-то сложные комбинации и связи и попросту заявил, что правоохранительные органы проворонили как minimum ещё одного – помимо Уолтера Нили – настоящего убийцу. По заявлению Гаскинса, следствие должно изучить вопрос о причастности к убийствам Джеймса Джуди, мужа той самой любовницы Селларса по имени Джесси Рут, тело которой было найдено в той же могиле, что и любовника. Гаскинс наговорил кучу гадостей о Джеймсе, который и в самом деле отличался необузданным нравом и имел дурной характер. В службе шерифа Джеймса Джуди знали хорошо по многочисленным правонарушениям самого разного рода (правда, незначительным), так что слова Гаскинса упали на благодатную почву. Особо Дональд подчеркнул, что Нили был в весьма неплохих отношениях с Джеймсом и за небольшую плату сделал бы для последнего всё, о чём бы только тот мог его попросить. Гаскинс разыграл на допросе сцену праведного гнева, доказывая, что Уолтер Нили похищал у него из гаража пистолет не только для того, чтобы убивать людей самому, но и с целью передачи оружия Джеймсу Джуди. А теперь он – Дональд Гаскинс – из-за «этих подонков» вынужден держать ответ перед законом!
Разумеется, детективы предприняли попытку проверить alibi Джеймса, но поскольку точное время гибели Джесси Рут Джуди и Джонни Селларса оставалось неизвестным, то и alibi никакого быть не могло. Лучшим вариантом для Джеймса было бы пребывание в тюрьме в течение нескольких месяцев, на которые пришлось исчезновение парочки, но – увы!– подозреваемый всё это время оставался на свободе. В конце концов, следствию пришлось признать правомерность выдвинутого Гаскинсом обвинения, и Джеймс Джуди был арестован по подозрению в убийстве собственной жены. Мотив казался очевиден – ревность…
Между тем, события вне тюремных стен развивались своим чередом. Немного оправившись от шока, вызванного арестом, Уолтер Нили по совету адвоката сделал ещё одно сенсационное признание – он заявил, что готов показать могилу людей, с которыми никак не был связан. И это, по мнению Нили и его защитника, лучше всего докажет непричастность Уолтера к преступлениям Гаскинса. Речь шла о месте захоронения Дорин Демпси и её дочки Робин Мишель, убитых Гаскинсом ещё в декабре 1973 г. Почти через два года – 10 декабря 1975 г. – Уолтер Нили в сопровождении огромной, в несколько десятков автомашин, кавалькады покинул Флоренс и в лесу на полпути к Чарлстону указал место, где надлежало провести раскопки. В тот же день женский и детский скелеты были обнаружены на дне неглубокой могилы возле лесного оврага. Именно овраг послужил ориентиром, позволившим Нили быстро отыскать необходимое место.
Некоторое время заняла судебно-медицинская экспертиза, призванная доказать принадлежность останков, но ещё до её завершения Гаскинсу сообщили о новых находках. То, что в расследовании появились сведения о без вести пропавших матери и дочери Демпси, существенно осложняло положение Гаскинса, поскольку тот хорошо знал Дорин и допрашивался полицией ещё в 1973 г., после её исчезновения. Во время того давнего допроса Гаскинс признал, что был осведомлён о предстоящем отъезде Дорин и, более того, даже предлагал ей свои услуги по перевозке (скрывать это было бессмысленно, поскольку Дорин Демпси рассказала об этом соседям и знакомым). Теперь это признание грозило выйти Гаскинсу боком – он никак не мог отрицать своего очень хорошего знакомства с исчезнувшей женщиной, в то время как Уолтер Нили никак с нею связан не был.
Тем не менее, Дональд и в этом случае продемонстрировал полное спокойствие. Не моргнув глазом он заявил, что ему ничего не известно о судьбе Дорин Демпси и её маленькой дочки, но если их трупы действительно найдены в месте, указанном Нили, то значит, «этот сучонок» ещё в 1973 г. запланировал избавиться от него, Дональда Гаскинса. И тут же пояснил, что именно он имеет в виду – Уолтер Нили, скорее всего, хотел заполучить ту автомастерскую, в которой работал Гаскинс и которой он фактически владел. Зная о хороших отношениях Гаскинса с Дорин Демпси и её скором переезде, Нили похитил «бедняжку», рассчитывая, что подозрения падут на рецидивиста Гаскинса, но… тот доказал свою непричастность, и план Нили не сработал. Тогда на протяжении ещё двух лет он готовил ничего не подозревающему Дональду новый капкан, пока не оклеветал его открыто в декабре 1975 г. В общем, Гаскинс остался верен себе и всю вину за гибель Демпси переложил на бедолагу Нили.
От такой наглости, надо думать, крякнули все, причастные к расследованию. Уолтер Нили был не то чтобы «дурачком» в бытовом понимании этого слова, но мужчиной простоватым и недалёким – это признавали все, кому приходилось иметь с ним дело – и прокурор, и защитники, и сотрудники службы шерифа. В то, что такой человек мог задумать и на протяжении многих месяцев методично реализовывать невероятный план с целью «подставить» Дональда Гаскинса, казалось просто фантастичным. В это невозможно было поверить!
Однако, утверждения Гаскинса были не лишены логики, которую надо было как-то опровергнуть. Дональд заявлял на допросах во время предварительного следствия примерно следующее: послушайте, я – опытный тюремный сиделец, проживший чуть ли не полжизни в различных местах лишения свободы, ну, подумайте сами, разве я стал бы рассказывать этому дурачку Нили, где спрятал тела Дорин и Мишель Робин Демпси, если бы на самом деле убил их? Это равносильно тому, чтобы написать донос на самого себя! Пораскиньте мозгами, если Нили знает, где были захоронены тела, значит, он сам же их там и закапывал!
Логика, что и говорить, была железная! Осведомлённость Нили представлялась особенно подозрительной в силу его собственного признания того факта, что он лично при расправе над Дорин Демпси и её дочкой не присутствовал и тела их не закапывал, а место захоронения известно ему лишь потому, что Гаскинс однажды отвёз его туда. Прямо скажем, жидковатое объяснение, ведь Гаскинс – опытный уголовник, и зачем ему нужен лишний свидетель?
Сразу скажем, проблему эту следствие так и не разрешило. Поэтому основной обвиняемый – Дональд Гаскинс – получил дополнительное обвинение в убийстве двух человек (матери и дочери Демпси), а Уолтер Нили… был обвинён в том же самом. Получалось несколько анекдотично, но… Кеннет Саммерфорд как мог, так и обвинял.
Разумеется, вся эта возня правоохранительных органов Южной Каролины не могла не привлечь внимания сначала местных, а затем и национальных средств массовой информации. Помимо освещения текущих событий, связанных с расследованием, появился и устойчивый интерес к главному подозреваемому, тем более что тот вёл себя, скажем прямо, весьма неординарно. Так что со временем интерес к его персоне не только не уменьшался, а только рос. Именно благодаря этому интересу Дональд Гаскинс спустя некоторое время сделался соавтором книги о себе самом, что довольно нетипично для серийных преступников. То есть мечтать стать писателями многие из них, конечно же, мечтают, но мало кому из них это в действительности удаётся просто в силу присущего этим людям склада характера.
Жизненный путь Дональда Гаскинса действительно был довольно необычным, имелись в нём и драмы, и откровенно комичные ситуации, которые сам Гаскинс всегда удачно обыгрывал в интервью и рассказах. Журналисты метко прозвали его "Чарли Мэнсоном из реднеков", намекая этим прозвищем на весьма существенные личные качества Гаскинса, а именно – харизматичность, присущую Чарли Мэнсону и сочетавшуюся с нею простоватость, даже неотёсанность, которую демонстрируют "реднеки", обитатели американской глубинки, герои многочисленных шуток и анекдотов весьма специфического свойства.
Родился Дональд Гаскинс 13 марта 1933 г., хотя в первом издании автобиографической книги, которую Гаскинс надиктовал сидя в тюрьме, приводилась и другая дата – 31 марта 1933 г. (возможно, имела место банальная типографская ошибка). Своего отца Дональд не знал, никогда его не видел и ничего о нём не слышал, и нет уверенности в том, что сама мать Дональда знала, кто являлся таковым. В силу это мальчик до 13 лет носил фамилию «Паррот» (Parrot) – это была фамилия матери. По имени к нему не обращались, для всех он был просто «Джуниор Паррот» («Младший Паррот»).
В 1943 г. Паррот-мама вышла замуж, и у Дональда одномоментно появились четверо сводных братьев. Тогда же они переехали в дом на окраине Флоренса, небольшого городка, являвшегося центром одноимённого округа. На следующий год Дональд забросил школу и устроился работать в местной автомастерской, где быстро сошёлся с двумя парнями постарше – некими Дэнни и Маршем (фамилии обоих никогда официально не оглашались, поскольку оба являлись в тот период несовершеннолетними, а впоследствии их никогда не признавали виновными в тех правонарушениях, о которых рассказывал Гаскинс). Эти были «проблемные» подростки, которые моментально сдружились, почувствовав общность дурных наклонностей. Сами себя они называли «Трио проблем», то есть считали себя теми, кто «создаёт проблемы».
Папашка одного из новых друзей Дональда был прежде судим и преподал подросткам первые криминальные уроки – научил открывать простейшие дверные замки, показал правила угона автотранспорта, подсказал гениальную в своей простоте идею воровства бензина из припаркованных автомашин. Уроки не прошли даром, трое юных балбесов, отработав в автомастерской положенное время, посвящали вечера и ночи мелким правонарушениям. Помимо слива бензина из баков, компания не брезговала и воровством вещей из салонов автомашин – обычно это были пледы, оставленные владельцами сумки или верхняя одежда. Довольно быстро «трио» выстроило криминальную цепочку по добыче, хранению и сбыту краденого. Свой «штаб» компания оборудовала в лесу в нескольких километрах от Флоренса, выкопав в овраге, под корнями дерева, довольно вместительное убежище. В этом схроне воришки складировали добычу, переправляя в дальнейшем скупщикам краденого.
По мере того, как воровской промысел стал приносить прибыль, появились мыслишки о расширении "дела". Для этого следовало расширить географию воровства, поскольку в маленьком Флоренсе долго скрывать свои проделки было невозможно. В 1945 г. "трио" сбросилось и купило подержанную автомашину. Её приобретение придало воришкам необходимую мобильность – теперь вся компания по вечерам выезжала в соседние крупные города Чарлстон (примерно в 160 км) и Колумбия (в 145 км). Ребятки думали не только о заработке, но и о развлечениях – гопники регулярно стали "снимать" проституток и нападать на одиночных подростков с целью ограбления и изнасилования. Гаскинс впоследствии признавал, что в 1945 г. вместе с Дэнни и Маршем участвовал в нескольких гомосексуальных изнасилованиях, узнав на практике, что такое однополый секс.
Все эти «развлечения» закончились так, как и должны были закончиться – зарвавшаяся шпана потеряла чувство реальности и нарвалась на серьёзные неприятности там, где никак не ожидала их встретить. «Трио проблем», потехи ради, изнасиловала младшую сестрёнку Марша, надо сказать, с подачи братца-дурака, решившего, что это будет неплохое развлечение. Три балбеса думали, что достаточно будет дать изнасилованной немного денег, и о случившемся никто не узнает, но… 10-летняя девочка рассудила иначе и обо всём рассказала маме. Далее последовала феерическая расправа отца жертвы (и по совместительству самого Марша), который под дулом дробовика загнал всех троих гопников в сенной сарай, подвесил под коньком крыши и принялся избивать. В ход пошли предметы окружающей обстановки – плеть, палка, приклад дробовика, ну, и само собой, кулаки и ботинки разъярённого отца. Как долго продолжалась воспитательная работа, неизвестно, но видимо, нужный эффект был достигнут, поскольку в ту же ночь Марш и Дэнни навсегда покинули Флоренс, умчавшись в ночную тьму на автомашине. Более никогда эти люди не появлялись в жизни Дональда, и ему ничего не было известно об их дальнейшей судьбе.
12-летнего «Джуниора» Паррота дружки с собою не взяли. Впрочем, на пользу ему это не пошло. Немного восстановив пошатнувшееся после воспитательной работы здоровье, Дональд принялся за прежние проделки. Но теперь он был лишён мобильности и мог промышлять кражами лишь в самом Флоренсе либо ближайших окрестностях. Эта территориальная ограниченность была бы фатальна для любого вора, но «Джуниор» этого в то время не понимал. Примерно полгода ему удавалось потихоньку подворовывать в чужих домах и сливать по ночам бензин из чужих автомашин, но, в конце концов, удача от него отвернулась. Весной 1946 г. он влез в дом, расположенный неподалёку от своего собственного, не подозревая, что хозяйка находится внутри. Женщина, перепуганная вторжением, схватилась за топор, Дональд бросился бежать, но дамочка погналась за ним, очевидно, поддавшись охотничьему инстинкту. В принципе, погоня эта была совершенно лишней – женщина прекрасно узнала вора, поскольку не раз встречала «Джуниора» Паррота прежде, так что совсем не обязательно было ей лично задерживать воришку. Однако она всё же погналась, и погоня эта едва не стоила домохозяйке жизни – «Джуниор», видя, что не в силах скрыться, набросился на женщину, отнял у неё топор и нанёс несколько ударов по голове.
К счастью, женщина осталась жива и сумела дать показания о случившемся.
Этот случай бесповоротно изменил жизнь 13-летнего мальчика, поскольку "Джуниор" попался не на какой-то чепухе вроде слива канистры бензина, а на нападении с целью убийства – именно так квалифицировал его действия окружной прокурор. Как отягчающее вину обстоятельство рассматривалось использование смертельного оружия (топора) и проникновение в запертое жилище с целью хищения. Детство "Джуниора" на этом закончилось – его приговорили к 10 годам лишения свободы, но до достижения 18-летия ему предстояло находиться в специальной колонии для малолетних преступников, которая завуалированно называлась "Ремесленной школой Южной Каролины для мальчиков" и располагалась тут же, буквально в 3 км от городка Флоренс. Дональд был судим и отправился в колонию под фамилией "Гаскинс", и более никто и никогда не называл его "Парротом".
Как нетрудно догадаться, этот поворот в судьбе малолетнего преступника оказался весьма и весьма печальным. В первую же ночь в стенах "Ремесленной школы" 13-летнего Гаскинса затащили в душ и изнасиловали примерно 20 подростков, таких же, как и он, малолетних преступников. Трудно не увидеть в случившемся перст Божий, ведь Гаскинс столкнулся с тем же самым унижением, которое творил в отношении других мальчиков всего несколько месяцев назад, когда вместе с Дэнни и Маршем насиловал подростков в Чарлстоне. Дональд понял, что жизнь его в "исправительном учреждении" будет по-настоящему жуткой, если он не придумает какой-то приемлемый выход. Приемлемый выход свёлся к тому, что Гаскинс предложил себя в качестве "персональной шлюхи" местному лидеру, которого все именовали "Боссом". Как впоследствии признавался в своей книге Дональд, "Боссу" понравилась эта идея, и он взял Гаскинса под свою опеку, хотя и отдавал периодически своим дружкам для снятия сексуального напряжения. Тем не менее, такое положение вещей было куда лучше, нежели групповые изнасилования каждую ночь, растягивавшиеся порой на долгие часы, от которых Дональд, очутившись в новом положении, моментально избавился.
Тем не менее, жизнь в "Ремесленной школе" оставалась мучительной, а перспективы и того мрачнее. Даже продержавшись там до 18 лет, Гаскинс неизбежно попадал во взрослую тюрьму, где шансов "поставить себя" он не имел ни малейших, и ясно это сознавал. После долгих мучительных размышлений о своей будущности Дональд решился на побег, и чтобы чувствовать себя на свободе увереннее, уговорил принять в нём участие ещё четверых "опущенных" подростков. Терять им было нечего, они рассчитывали бежать и жить кражами и разбоем. Это была настоящая банда, пусть и 13-14-летних мальчишек, которые с ножами в руках могли представлять опасность для любого взрослого мужчины. Весной 1947 г. эта банда зверёнышей ушла "в бега", но юнцы недооценили опыт местного шерифа и охранников собственного узилища. Гопники думали, что скрывшись в лесу, они мигом станут недосягаемы для всех, однако, как выяснилось, взрослые умеют читать следы, и менее чем через сутки всю компашку взяли без особых церемоний прямо у костра, возле которого она грелась.
Юнцов вывели из леса, швырнули в кузов грузовика и повезли обратно в "Ремесленную школу". И тут Гаскинс, пожалуй, впервые проявил ту самую свою неукротимость, которая через некоторое время создаст ему репутацию очень и очень опасного человека. Он выпрыгнул на ходу из грузовика и, несмотря на сильный ушиб ноги, полученный при падении, снова рванул в лес. Началась новая погоня, на этот раз за одним только Дональдом. Может показаться невероятным, но он оторвался от преследователей и после многочасового бега сумел добраться до того самого "штаба" в овраге, который был выкопан им совместно с Дэнни и Маршем более трёх лет назад. Гаскинс сумел продержаться двое суток – за это время он умудрился украсть во Флоренсе плед, кое-какую одежду, раздобыл хлеб и молоко. Его искали по всему округу Флоренс как настоящего преступника, но он благополучно пересидел в своём убежище двукратное прочёсывание леса и, возможно, смог бы оставаться на свободе и дальше, но… в "штаб" явился его адвокат, осведомлённый о существовании укрытия в овраге. Он уговорил Дональда сдаться, обещая, что тот не будет наказан за побег.
Гаскинс доверился этому человеку, за что жестоко поплатился. Адвокат с победным видом привёл Гаскинса в головной офис службы шерифа, передал его в руки законников и, что называется, умыл руки. А Дональд, возвращённый в «Ремесленную школу», получил без долгих разговоров 30 ударов ремнём и 30 дней «трудовой изоляции». Последняя «фишка» – изобретение директора – являлась особенно действенным методом в процессе перевоспитания трудных подростков. Так, по крайней мере, считал сам директор. «Трудовая изоляция» состояла в том, что провинившийся подросток от зари до зари копал дренажные канавы на принадлежащем школе кукурузном поле, а после заката помещался в одиночную камеру, сильно смахивавшую на настоящий тюремный карцер. Главное отличие состояло в том, что в камере имелась откидная деревянная койка, но постельных принадлежностей к ней не полагалось, даже подушки не было. Директор шутил, что сон на голых досках улучшает осанку сутулящихся подростков, и находил свой юмор остроумным.
Впрочем, в этой изоляции имелся и определённый позитив, по крайней мере Дональду не приходилось сталкиваться с «Боссом» и его дружкам.
Однако 30 дней "трудовой изоляции" минули, и Гаскинса встретили с распростёртыми объятиями те самые ребята, что насиловали его в первый день. "Босс" разрешил новую "прописку", ведь Дональд предал его, убежав из училища, а стало быть, заслужил наказание. Вновь последовало групповое изнасилование, после которого "Босс" смилостивился и разрешил Гаскинсу вновь стать его "персональной шлюхой".
Но Дональд уже понял, что так жить он не сможет и не станет. Мысль о побеге прочно засела в голове подростка, и никакая угроза наказания уже не могла заставить его отказаться от намерения покинуть «Ремесленную школу» любой ценой.
Гаскинс решил "уйти" по осени, когда на территории Южной Каролины портится погода, со стороны океана идут мощные циклоны, рождающие ураганы и торнадо. Время вроде бы очень невыгодное для побега, но на этом и строился его расчёт – тяжело будет не только беглецу, но и тем, кто пойдёт по его следу.
В конце сентября всё того же 1947 г. Дональд вновь ушёл "в побег". На этот раз его сопровождал один только товарищ – Гаскинс понял минусы большой компании, которая никогда не способна договориться внутри себя, легко поддаётся унынию и панике. Беглецы продержались 6 суток, благополучно уйдя от погони, раздобыв новую одежду и разжившись деньгами. Казалось, удача им сопутствует, но так только казалось – внимательный фермер заметил подозрительную парочку в своём сенном сарае и позвонил в офис шерифа. Теперь никто уже не обещал Гаскинсу, что наказания не будет – напротив, ему пообещали, что наказание он получит самое строгое…
Водворённый обратно в "Ремесленную школу", Дональд получил единовременно 50 ударов ремнём по спине и ягодицам. Этого было достаточно для того, чтобы тело болело более полутора месяцев. Кара, однако, этим отнюдь не исчерпывалась – "трудовая изоляция" на этот раз увеличилась до 120 суток. Четыре месяца Гаскинс спал на голых досках в неотапливаемом помещении, работая в любую погоду лопатой. Но окончание срока наказания не только не облегчило его участь, но лишь ухудшило положение.
Вернувшись в коллектив соучеников, Гаскинс с ужасом узнал, что прежний "Босс" достиг совершеннолетия и переселился в мужскую тюрьму. И теперь местным вожаком оказался подросток, ненавидевший Гаскинса. Он не только не сделал его "персональной шлюхой", но напротив, велел дружкам насиловать Дональда каждый день. Тому приходилось исполнять сексуальные прихоти гиперсексуальных подростков по нескольку десятков раз в сутки. Даже представить страшно, какие унижения и страдания испытал в те месяцы Гаскинс, имевший, как станет ясно из последующих событий его жизни, в целом гетеросексуальную ориентацию.
Многие мужчины или подростки на его месте смирились бы с незавидной участью насилуемого либо решились на самоубийство. Кстати, последнее, быть может, оказалось бы наилучшим выходом для всех и, прежде всего, – будущих жертв Дональда Гаскинса. Как ни чудовищно это звучит, но если бы Дональд прервал свой земной путь в далёком 1947 году, многие десятки людей остались бы живы… Однако герой этой саги был не таков.
И проницательный читатель без труда предугадает, что предпринял Дональд Гаскинс в сложившейся ситуации. Правильно – он решился на новый побег! В марте 1948 г., едва установилась устойчивая хорошая погода, Дональд опять пустился в бега. На этот раз он действовал в одиночку, решив, что компания только будет сковывать его подвижность. Он снова умудрился украсть новую одежду, раздобыть мелкие деньги и, избегая крупных дорог, преодолел по лесной и пересечённой местности более 80 км пешим ходом. Гаскинс явился в дом своей тётки, старшей сестры матери, проживавшей в городке Кингстри в соседнем округе Уилльямсбург (Williamsburg). Беглец сделал правильные выводы из опыта предыдущих побегов и направил свои стопы подальше от округа Флоренс. Расчёт его был верен – шерифу другого округа хватает своих дел, и ориентировку на беглеца, полученную от соседа, он если не проигнорирует, то уж во всяком случае воспримет довольно формально. Ведь лишней работы не любит никто!
Дональд явился к тётушке, рассказал ей об ужасах, творящихся в "Ремесленной школе", и попросил укрытия на несколько дней. Беглец думал двинуть дальше на юг, но… тётушка вышла в соседнюю комнату, позвонила директору "Ремесленной школы" и строгим голосом спросила, неужели всё, что ей рассказал племянник, правда? Директор, разумеется, ответил, что племянник её обманывает, но пусть она не переживает по этому поводу – его сейчас заберут. И действительно, через четверть часа подъехала машина службы шерифа, и два сердитых патрульных вывели Дональда Гаскинса из столь негостеприимного дома его тётушки.
В тот день Дональд по-настоящему осознал, почему в этой жизни никому не следует доверять.
Возвращённый в постылую клоаку под названием "Ремесленная школа" Гаскинс снова был водворён в знакомый ему карцер. На этот раз директор решил не ограничиваться одноразовой поркой – он велел бить Дональда ремнём каждую ночь на протяжении недели. По 20 "горяченьких" за раз. Это было ужаснее, чем 50 единовременно! Пленник терпел, сколько мог, но на седьмую ночь не выдержал – когда его привели в комнату для экзекуции, он вырвался из рук конвойного и ударил палача кулаком в нос. Это было неслыханно – подросток не просто проявил неповиновение, но совершил нападение на "воспитателя"! Три здоровых мужика-"воспитателя" моментально набросились на малорослого 14-летнего мальчишку и принялись избивать его. Остановились тогда, когда поняли, что тот потерял сознание.
Дональд, помимо сотрясения мозга, получил множественные двусторонние переломы рёбер, осколки которых проткнули плевральную полость. Внутреннее кровотечение – гемоторакс – грозило привести к остановке дыхания и смерти в кратчайшее время. Спасло Гаскинса лишь то обстоятельство, что "Ремесленная школа" находилось неподалёку от клинической больницы, благодаря чему пострадавший очутился на операционном столе в считанные минуты после вызова машины "скорой помощи".
Случившееся, видимо, здорово напугало администрацию исправительного учреждения, потому что после выздоровления Гаскинса руководство "Ремесленной школы" отказалось его принять обратно без психиатрического освидетельствования. Дональда направили в психиатрическую больницу штата для проведения экспертизы его состояния в условиях стационара. Врачи признали подростка вменяемым и годным для пребывания в "Ремесленной школе" на общих основаниях, но долгое время Гаскинса возвратить назад не удавалось – руководство спецшколы всячески препятствовало этому. Переписка тянулась почти два года – лишь в феврале 1950 г. Дональд вернулся в постылые стены. Ему было уже почти 17 лет, он находился в категории старших "воспитанников", и теперь его уже не преследовали другие подростки-заключённые. Изменилось и отношение к нему администрации – там, похоже, поняли, что Гаскинс такой человек, из-за конфликта с которым можно получить массу хлопот, поэтому с Дональдом лучше ладить. Впервые никто Гаскинсу не мстил и не грозил местью.
Подобное мирное сосуществование продлилось несколько месяцев. Постепенно настороженное отношение к Гаскинсу исчезло, и представители администрации спецшколы вернулись к прежнему стилю обращения. В июне 1950 г. Дональд отказался повиноваться неправомерному приказу одного из "воспитателей", и последний пригрозил ему, что "накажет за всё".
Гаскинс не стал дожидаться, пока до него доберутся осмелевшие "воспитатели", и в ту же ночь совершил свой четвёртый побег из "Ремесленной школы". Он учёл все свои прежние ошибки – бежал в одиночку, к родственникам и знакомым не обращался, постарался побыстрее покинуть пределы округа Флоренс. Теперь удача сопутствовала беглецу – он благополучно достиг города Самтер, административного центра соседнего округа, где присоединился к бродячему цирку, устроившись разнорабочим. Беглеца там приняли хорошо, настолько хорошо, что Гаскинс даже закрутил роман с 13-летней девочкой-гимнасткой. Дождавшись, пока избраннице исполнится 14 лет, Дональд официально бракосочетался с нею. Произошло это памятное событие 22 января 1951 г.
На следующий день после первой брачной ночи Гаскинс явился в офис службы шерифа и добровольно сдался. Поступок, прямо скажем, довольно неожиданный для молодожёна, но какая-то причина для него, безусловно, существовала. В своих воспоминаниях Гаскинс никак не объяснил свою добровольную сдачу властям, но скорее всего, побудительным мотивом для этого явилась свадьба. По-видимому, его бракосочетание было вынужденным, и Дональд решил убежать от своих товарищей по цирку обратно за колючую проволоку.
В конце января 1951 г. Гаскинса возвратили в "Ремесленную школу" во Флоренсе. Он благополучно находился там до своего 18-летия, после чего был освобождён. Причина освобождения не совсем ясна, поскольку приговор 1946 г. предусматривал его перевод во взрослую тюрьму по достижении 18 лет. Однако в силу неких обстоятельств этого не случилось, и Дональд в конце марта 1951 г. оказался на свободе с 10$ в кармане и добрым напутствием директора поскорее уехать из Флоренса.
Гаскинс прислушался к доброму совету и в городе не задержался. Южная Каролина – сельскохозяйственный штат, и поскольку по весне начались активные работы на полях, Дональд подался батрачить в сельскую местность. Фермеры давали крышу над головой, кормили и даже платили кое-какую зарплату, так что продержаться первое время можно было без особых затруднений. В течение весны молодой человек поработал в трёх фермерских хозяйствах, пока, наконец, в четвёртом не повстречал своего знакомого по "Ремесленной школе", который также подвизался батраком.
Обсудив свою незавидную долю, молодые люди сошлись во мнении, что батраки работают много, а зарабатывают мало, жить же хочется прямо сейчас, и жить хорошо… Обмозговав все возможные варианты быстрого обогащения, парочка остановилась на довольно простой комбинации, подпадавшей под категорию «страхового мошенничества». На следующее утро Гаскинс как более рассудительный и разговорчивый отправился к фермеру и предложил тому следующий план: фермер при большом количестве свидетелей загружает собранным табаком один из своих сараев, который Гаскинс ночью подожжёт, но предварительно вывезет весь табак в указанное фермером место. Так как урожай застрахован, фермер получит страховку, сохранив при этом урожай. Фермер будет вне подозрений, поскольку позаботится о создании себе железного alibi на вечернее и ночное время. Его задача – предоставить Гаскинсу грузовую автомашину или трактор с прицепом и указать место, где надо будет спрятать вывезенный табак, остальное – забота Дональда. За свои труды молодой человек просил всего-то 1 тыс.$.
Фермер согласился без колебаний – громадные сараи, забитые сухим листовым табаком страховались на суммы в три (и более) тысячи долларов, так что с коммерческой точки зрения выгода представлялась несомненной. Доказать же сговор будет практически невозможно, другими словами, фермер фактически ничем не рисковал даже в случае поимки Гаскинса с поличным.
В течение недели план был реализован, и успех превзошёл все ожидания. Страховщик без проблем выплатил возмещение, и Дональд получил свою тысячу "баксов", которую разделил с другом пополам. Он не верил в собственный успех – никогда прежде Гаскинсу не доводилось держать в руках столько денег. Своих денег!
