Алексей Ракитин
Серийные убийства в Австралии. Хроники подлинных уголовных расследований
Морин Роджерс, потеряв сознание, осталась лежать на месте происшествия. Джорджина Питман в результате сильного сотрясения мозга и болевого шока утратила способность ориентироваться в пространстве и на некоторое время потеряла память. Через пару минут она пришла в себя и стала ходить по перекрёстку в поисках туфель, которые слетели с её ног. Тереза Загами, не получившая никаких физических повреждений, испытала сильное эмоциональное потрясение и сначала бросилась к сестре, стремясь оказать ей помощь, а через минуту оставила её и побежала к дому, конечной точки первоначального маршрута. Девочка рассчитывала позвать на помощь родителей Морин.
В это самое время на месте происшествия появились полицейские, да не простые патрульные, а детективы уголовной полиции Чарли Лаврок (Charlie Loverock) и Лоренс Гибсон (Laurence Gibson). Произошло это совершенно случайно, их никто не вызывал. Детективы занимались расследованием хищений с местной птицефабрики и той ночью находились в засаде, курсируя по району в радиофицированной автомашине. В 00:05 21 мая они передали оперативному дежурному экстренное сообщение об обнаружении на проезжей части Джордж-стрит окровавленной молодой девушки в бессознательном состоянии. Через минуту они передали новое сообщение, из которого следовало, что ими на удалении сотни метров обнаружена вторая девушка, в грязном пальто и босоногая, которая ходит по перекрёстку Джордж-стрит и Кросси-стрит и на вопросы не реагирует.
Чтобы не загромождать повествование излишними деталями, сразу замечу, что обе раненые девушки остались живы. Морин Роджерс получила оскольчатые переломы костей голени, а также глубокие рассечения кожи головы, полученные при падении. У Джорджины Питман на спине обнаружились два глубоких пореза, происхождение которых оказалось довольно сложно объяснить. По-видимому, она упала на острый щебень или стекло после того, как соскользнула с капота. Также у Джорджины было выявлено тяжелое сотрясение мозга. Девушка стала страдать от навязчивых состояний и бессонницы, чего ранее не отмечалось. Будучи в больнице, она очень переживала оттого, что санитары и врачи видели её босоногой. Прошло довольно много времени, прежде чем к ней вернулась память, и девушка сумела рассказать о событиях злополучной ночи.
Но рассказ её оказался весьма любопытен. Джорджина единственная из всей компании сделала ценное уточнение, заявив, что машина, совершившая наезд, первоначально стояла на парковке возле железнодорожной станции "Квинс-парк". Девушка подумала, что это такси, и по этой причине стала махать водителю, когда тот первый раз проехал мимо них по Джордж-стрит. Соответственно, Джорджина была единственной, обратившей внимание на этого человека. По её словам, это был молодой мужчина без усов и бороды… правда, кроме этого потерпевшая запомнила лишь шляпу.
Такое описание, конечно же, мало могло помочь правоохранительным органам.
А что с автомобилем? Наезд был совершён машиной "Крайслер ройял" ("Chrysler royal") белого цвета с кирпичной полосой на корпусе. Новенький автомобиль принадлежал 60-летнему мужчине, приехавшему в гости к сыну с невесткой. Хозяин поставил машину на парковку перед домом №210 по Ивен-стрит (Ewen Street) в городе Даблвью (Doubleview), расположенном на северо-западе от Перта, и лёг спать. Сын и невестка около 22 часов услышали звук заводимого мотора, бросились к окну и… увидели, как машина отъезжает от дома. Они тут же сообщили об угоне в полицию, полиция приняла заявление, но ошибочно зарегистрировала угон красной машины с белой полосой. Около 7 часов утра угнанный "Крайслер ройял" был найден неподалёку от ж/дорожной станции "Оатс-стрит" (Oats street) на удалении около 2,5 км от места наезда на девушек на Джордж-стрит.
Карта г. Перт и пригородов. Условными обозначениями показаны места, связанные с наездом на Джорджину Питман, Морин Роджерс и Терезу Загами поздним вечером 20 мая 1960 г: *a – угон автомашины от дома №210 по Ивен-стрит в Даблвью; *b – наезд на девушек на Джордж-стрит в районе Квинс-парк. Расстояние между указанными точками составляет около 20,5 км по прямой.
То, что эта та самая машина, что была нужна полиции, особых сомнений не вызывало. Помимо двух вмятин на капоте, оставленных падением на него двух тел, найденная машина имела другое весьма специфическое повреждение. Радиаторная решётка "крайслера" оказалась разбита, причём в ней отсутствовал кусочек, найденный на месте наезда. Когда его приложили, он идеально подошёл – так что все сомнения отпали моментально. Дабы не возвращаться более к этой автомашине, добавим, что никаких следов, которые можно было бы связать с преступником, в ней отыскать не удалось – человек этот явно был очень осторожен!
Ещё до того, как автомобиль был найден, в ТВ-новостях, вышедших в эфир в 6 часов утра, сообщалось о наезде на девушек на Джордж-стрит и говорилось о намеренности устроенного водителем ДТП. Понятно было, что эта информация попала к журналистам от полицейских, занятых расследованием инцидента.
Журналисты очень быстро сориентировались в обстановке, и уже 21 мая во всех публикациях в газетах и репортажах по радио и телевидению подчёркивалось то обстоятельство, что произошедшее является не единичным происшествием, а третьим по счёту. ДТП, произошедшие 9 апреля, 13 и 20 мая, связывались воедино, мало кто сомневался в том, что во всех случаях за рулём "автомашины-убийцы" находился один и тот же человек. Каждый раз он действовал по узнаваемому алгоритму – сначала проезжал мимо жертвы, словно бы рассматривая её, затем объезжал квартал и совершал наезд при повторном проезде… Во всех случаях жертвами неизвестного преступника оказывались молодые привлекательные девушки, шедшие по улице без сопровождения мужчин. Для своих атак преступник использовал угнанные автомашины, причём их угон, по-видимому, совершался с единственной целью совершить наезд (машины не были обворованы!). Во всех трёх случаях преступник умудрился не оставить в автомашинах отпечатков пальцев – ещё одна деталь, подтверждающая предположение о действиях одного и того же лица.
Что могло твориться в голове преступника, совершавшего наезды автомобилем на девушек-пешеходов? Очевидно, этот человек был очень зол на них. Ни на кого-то конкретно, а на всех чохом – молодых, красивых, привлекательных девушек.
Но что могло питать такую ненависть? Наверное, можно было бы сказать, что такой мужчина ненавидел то, что с одной стороны, считал привлекательным, а с другой – недостижимым. С точки зрения современных представлений о мотивационных механизмах, управляющих человеком, можно было бы сказать, что преступник имеет некий серьёзный дефект, мешающий устанавливать доверительные отношения с теми, кто ему нравится. Нечто такое, что отвращает от него сразу и бесповоротно. Этот человек, по-видимому, неоднократно сталкивался с таким отношением к себе, и это настроило его резко отрицательно в отношении молодых девушек. Что это за дефект, сказать точно невозможно – это могло быть заикание, наличие горба, заячьей губы… Дефект, кстати, мог быть не очень сильно выражен, и его важность как помехи общению человек мог преувеличивать, но, тем не менее, что-то такое неизвестный преступник должен был иметь.
Нельзя также не сказать несколько слов о его трусости. Обратите внимание, ни в одном из случаев он не решился добить сбитую им жертву! Понятно, что добить раненого человека, шокированного и неспособного защищаться, совсем несложно – это дело двух-трёх секунд, но преступник не решался даже на такое! Он покидал место наезда со всей возможной быстротой – это удивительное малодушие даже для такого шакала, каким должен быть решившийся давить людей автомобилем. Сам выбор автомобиля в качестве орудия совершения преступления довольно очевидно указывает на стремление преступника дистанцироваться от жертвы, максимально её обезличить. Можно было бы сказать так : этот человек очень хочет убивать, но боится это делать… Как ни парадоксально это звучит применительно к серийному убийце.
Но в далеком 1960 г. ещё никто в Австралии не мог сделать таких выводов. И никто не связал нападения на женщин в их спальнях, совершённые в 1959 г. с ночными наездами на пешеходов. Хотя общее ощущение было едиными: в Перте что-то изменилось!
После майских инцидентов полиция Западной Австралии приняла чрезвычайные меры усиления. Выразились они в том, что в тёмное время суток – т.е. период активности таинственного преступника – на всех крупных автомагистралях выставлялись посты транспортной полиции, выборочно проверявшей проезжавшие автомобили. Поскольку неизвестный совершал свои наезды на машинах, угнанных в других городах, перед полицейскими ставилась задача выловить преступника при проезде из района в район. Для Австралии это была неслыханная мера полицейского произвола, так ранее правоохранительные органы в этой стране не работали.
Приехал полицейский, усадил Уилльяма Кинера в коляску своего мотоцикла и попросил показать «те самые кусты». Найдя в них винтовку, полицейский забрал её в участок, поблагодарив 84-летнего дедушку за содействие.
На необычную находку руководство обратило самое пристальное внимание и попросило криминалистов провести баллистическую экспертизу винтовки вне очереди. Уже к полуночи был предварительный результат – найденная супругами Кинерам винтовка явилась орудием убийства Ширли МакЛеод.
Каждую ночь останавливались и проверялись сотни автомашин, и эта активность, по-видимому, не осталась незамеченной преступником, поскольку тот внезапно пропал. Ночные наезды прекратились так же внезапно, как и начались – о причине этого журналистам и полицейским оставалось только гадать.
Проходило время, дни складывались в недели, недели – в месяцы… Ничего не происходило! Обывателю можно было выдохнуть и признаться самому себе, что зря столько напридумывал, и вообще, у страха глаза велики!
А весной 1961 г., по прошествии более чем года со времени убийства Джиллиан Брюэр, полиция бодро сообщила о большом прорыве в этом сенсационном расследовании. У правоохранительных органов был отличный подозреваемый, и обыватель теперь мог успокоиться окончательно – больше никакая сволочь не будет влезать по ночам в спальни девушек и убивать их!
История с раскрытием убийства Джиллиан Брюэр оказалась очень интересной, ей местные средства массовой информации уделили немало внимания. Всё началось с того, что 7 апреля 1961 г. полиция задержала некоего Дэррила Рэймонда Бимиша (Darryl Raymond Beamish) за действия совершенно отвратительные по форме и содержанию. Этот 19-летний рослый худощавый парень силой затащил в кусты 5-летнюю девочку, раздел её и принялся совершать то, что на языке полицейского протокола именуется "развратными действиями". Бимиш был задержан случайными свидетелями и передан полиции. Когда там стали с ним разбираться, выяснилось, что в ноябре 1960 г. он проделал то же самое с девочкой 4-х лет, и соответствующее заявление родителей потерпевшей было зарегистрировано полицией.
Сказать, что Дэррил являлся проблемным парнем, значит ничего не сказать. В результате перенесённого в детстве церебрального менингита Бимиш рос глухим и с младых ногтей демонстрировал девиантное поведение. Ни одно разумное и доброе дело интереса его не вызывало, но портить и гадить он мог безостановочно. Первое его знакомство с полицией состоялось в 12 лет, когда Дэррил влез в помещение стекольной мастерской и, вооружившись стеклорезом, испоганил большой дорогой лист зеркального стекла, предназначенного для оформления витрины магазина. То есть, парнишка не просто украл еду, чтобы утолить голод, или деньги, чтобы сходить в кино, а потрудился над тем, чтобы испортить дорогую вещь, которую не мог унести.
В дальнейшем он оставался верен себе. В 14 лет вместе с товарищем влез в автомобиль, похитил из него вещи хозяев и попортил дорогую обивку салона. После этого Бимиш словно с катушек сошёл, и на протяжении 5 лет последовала череда хищений из жилых помещений и офисов. Помимо этого юноша постоянно практиковался в магазинных кражах и взломах газовых счётчиков. Последние принимали в качестве оплаты монеты, поэтому Бимиш постоянно ходил с карманами, набитыми мелочью.
Преступником Дэррил оказался не очень успешным, его постоянно ловили, но к сколько-нибудь серьёзным наказаниям не приговаривали. То ли так на прокуроров действовал его физический дефект, то ли уголовный закон в Австралии в те годы был настолько импотентен, но всевозможные гнусности до поры до времени сходили Дэррилу Бимишу с рук. Эта безнаказанность явно действовала на него расхолаживающее, и парень, что называется, потерял берега.
Всё это закончилось 7 апреля 1961 г., когда Дэррил наконец-таки попал в руки серьёзных полицейских, а именно – детектива-сержанта Оуэна Лейта (Owen Leitch) и детектива Джека Диринга (Jack Deering). Это были опытные сыскари, работавшие по многим убийствам и, в том числе, по делу Джиллиан Брюэр. Эти люди имели понятие о криминальной психологии и представляли, как работает мотивация убийцы. Посмотрев на глухого морального урода, раздевавшего малолетних девочек, детективы поняли, что пазл отлично складывается!
Виды Перта. Вплоть до начала 1960-х гг. Перт являлся городом малоэтажным, строительство первого условно высотного дома – 13-этажного «T&G building» – началось как раз на пороге десятилетия.
Ну, в самом деле, Брюэр убил некто, кто ненавидел молодых, красивых и успешных женщин ввиду их полнейшей недосягаемости. Этот человек напал на жертву во сне, он даже не пытался её изнасиловать – стало быть, был не уверен в собственных силах и не знал, сможет ли справиться с молодой сильной женщиной, оказывающей отчаянное сопротивление. Он не пытался её запугивать, потому что понимал свою неспособность контролировать жертву! Какой может быть контроль, если убийца глух?! Трусливый, слабый, завистливый, похотливый и напрочь лишённый жалости и сострадания.
Всё это отлично подходило к Дэррилу Бимишу!
В день его задержания детективы допросили последнего через сурдопереводчика о возможном наличии у Бимиша alibi на время убийства Джиллиан Брюэр. Дэррил сначала признал отсутствие alibi, а затем дал признательные показания о деталях убийства.
На следующий день – 8 апреля – Бимиш в присутствии прокурора дал письменные показания о том, как убивал Джиллиан.
После этого допроса произошёл любопытный инцидент, также заслуживающий упоминания. Во время прогулки в тюремном дворе Бимиш взял кусок штукатурки и написал на залитой битумом поверхности несколько фраз, в которых выражал свою причастность к некоему убийству. Что-то вроде "я её убил!", "это сделал я!", "говорю же, это моих рук дело!"… Что именно он написал, документально подтвердить невозможно, поскольку никто из администрации тюрьмы эти граффити не сфотографировал. За что, кстати, тюремщиков впоследствии сильно ругали. Но какие-то надписи в тюремном дворе были Бимишем оставлены, что подтверждалось большим количеством свидетелей как из числа заключённых, так и тюремного персонала.
Впоследствии, когда Бимишу задавали вопрос, для чего он писал в тюремном дворе свои перлы? тот отвечал, что сделал это во время спора с одним из заключённых. Тот, якобы, сомневался в том, что Дэррил причастен к убийству Джиллиан Брюэр, и Бимиш, крайне раздосадованный таким недоверием, эмоционально подтвердил искренность собственного признания.
Понятно, что после таких событий правоохранительные органы обнародовали информацию о серьёзном прорыве в расследовании убийства Брюэр и признали факт появления подозреваемого. Так продолжалось несколько месяцев, и сюрпризов, по большому счёту, ждать не приходилось. Тем более что 12 июня, т.е. спустя более 2 месяцев со времени первого признания, Дэррил Бимиш повторил свои показания во время его допроса прокурором, назначенным для обвинения в суде.
Через 4 дня – 16 июня 1961 г. – был начат судебный процесс по обвинению Дэррила в убийстве Джиллиан Брюэр. В ходе прелиминарного [предварительного] заседания Председательствующий судья Алберт Волф задал вопрос обвиняемому, совершал ли он то, в чём его обвиняют? На что Бимиш ответил отрицательно.
Рассмотрение дела по существу началось 7 августа. В самом начале слушаний обвиняемый заявил о своей невиновности, чему не следовало удивляться, принимая во внимание, что уже в ходе заседания 16 июня Бимиш отказался от признательных показаний. Защита строила свою стратегию вокруг обоснования тезиса процедурных нарушений, допущенных при фиксации признательных показаний подсудимого. Мол, умственное развитие Бимиша позволяет усомниться в его адекватности, а при допросах не присутствовали его родители или представители органов опеки, допросы проводил всегда один сурдопереводчик, а потому может быть поставлена под сомнение точность перевода и т.п. Это были довольно лукавые отмазки, принимая во внимание, что речь шла о 19-летнем мужчине, не признававшимся официально ни до, ни позже умственно отсталым или психически больным. А участие в допросе двух или более сурдопереводчиков уголовный закон не считает обязательным условием. Рассказы про давление детективов на допрашиваемого тоже звучали не очень убедительно, принимая во внимание неоднократность признаний, растянутость во времени и то обстоятельство, что делались они перед разными должностными лицами. Что ж это получается, все они "давили" на глухого бедолагу?
В общем, 13 августа присяжные вынесли вердикт, в котором признали Дэррила Бимиша виновным в убийстве Джиллиан Брюэр, но подчеркнули, что он заслуживает снисхождения. Деррил, узнав суть вердикта, заплакал.
Через день судья сэр Алберт Волф приговорил молодого человека к смертной казни.
Доставленный в тюрьму и помещённый в камеру смертников, Бимиш в первый же вечер передал начальнику тюрьмы записку с вопросом, через сколько недель его вернут домой? Начальник тюрьмы в переписку с новым узником вступать не стал, и тогда на следующее утро Бимиш передал ему новую записку, в которой сообщал, что соскучился по дому и хочет вернуться домой! Начальник тюрьмы снял телефонную трубку и позвонил в пертское отделение СIB и произнёс пророческие слова: "Парень, которого мне давеча прислали, идиот, но не убийца!"
То, что с Бимишем что-то не в порядке, во время суда поняли многие. Безусловно, он являлся истериком, социопатом и безнравственным человеком из разряда тех, кого отечественная дореволюционная психиатрия именовала «нравственными идиотами», но на убийцу совсем не походил. Кроме того, он не водил автомобиль, а значит, не мог быть причастен к ночным наездам на девушек в апреле-мае 1960 г., а между тем, среди части детективов укоренилась та точка зрения, что угонами и наездами на людей занимается именно убийца Брюэр [уточним, что эта точка зрения не имела доказательств и базировалась сугубо на полицейской интуиции].
Среди работников самой прокуратуры штата стало укореняться то мнение, что в августе 1961 г. в суде произошло недоразумение. Правда, приговор нельзя было просто взять и отменить лишь потому, что кто-то что-то переосмыслил. В конечном итоге, прокуратура вышла с предложением смягчить приговор ввиду того, что судья сэр Алберт Волф не учёл пожелания присяжным о снисхождении к преступнику. В общем, в конечном итоге смертная казнь была заменена на пожизненные каторжные работы, и в середине декабря 1961 г. Дэррил Бимиш был перемещён из коридора смертников в зону особо опасных преступников.
На этом о нём все позабыли. Казалось, трагические страницы истории Перта остались в прошлом и горожане наконец-то получили возможность вернуться к привычной беззаботной жизни. С открытыми на ночь окнами, входными дверями и автомобилями, оставляемыми с ключами в замках зажигания…
Поздним вечером 2 марта 1962 г. Энн Мелвин (Anne Melvin), 22-летняя управляющая кафе, вернулась домой в сопровождении ухаживавшего за ней Николаса Триливьена (Nicholas Treleaven). Попросив молодого человека не уходить, Энн осмотрела квартиру, убедилась, что всё в порядке, и только после этого попрощалась. Такой необычный порядок расставания объяснялся своеобразным воспитанием Энн – она выросла в семье, где было 7 детей, и стала жить отдельно совсем недавно. Энн банально не привыкла к одиночеству и боялась пустых комнат.
Строго говоря, в марте того года она не жила одна, квартиру в доме №124 по улице Бродвей (Broadway) в Недлендсе вместе с нею арендовала одна из младших сестёр, но именно в ту ночь Энн осталась совсем одна. Просто так сложилась, что сестра ушла, и Энн пришлось засыпать в пустой квартире в полном одиночестве. Было непривычно и даже немного волнительно, но Энн осмотрела все комнаты, окна и двери, убедилась, что всё в порядке и, в конце концов, уснула крепким сном.
В какой-то момент ей показалось сквозь сон, что со стороны двери, ведущей во двор, слышится подозрительный шум, но, так и не проснувшись толком, Энн заснула ещё крепче.
А вот следующее пробуждение оказалось совсем иного рода! Посреди ночи девушка открыла глаза и увидела перед кроватью мужчину в шляпе с большими полями и нижней частью лица, закрытой то ли повязкой, то ли маской… Мужчина смотрел ей в лицо и расстёгивал "молнию" на брюках, а ремень на его поясе уже был расстёгнут!
Более ужасную картину представить было сложно. Энн рванулась вперёд и закричала, вот только крик не раздался. Девушка не могла кричать и дышать, хотя в ту минуту не могла понять, почему. Впоследствии она узнала, что на её шее было затянуто банное полотенце длиной около метра, но в момент пробуждения Энн его не чувствовала. Она не почувствовала также того, что её левая рука привязана к кровати нейлоновым чулком; резко поднявшись, Энн с такой силой рванула руку, что вырвала её из-под узла, даже не заметив этого.
То, как девушка подскочила в кровати, по-видимому, поразило мужчину в шляпе. Тот бросился вон из спальни, а Энн рванулась в противоположную сторону – на балкон. Там, кое-как ослабив тугую петлю на шее, она закричала в темноту.
Крик, правда, получился так себе, потому что голосовые связки, сдавленные полотенцем, не слушались. Тем не менее, её хрипы услышали в доме напротив, к Энн бросились супруги Мерчант – Теренс и Джеральдина (Terence & Geraldine Merchant). Молодые школьные учителя – обоим по 31 году – пришли на помощь неизвестной соседке, хотя и не сразу поняли, что происходит. Они видели, что у Энн багровое лицо, и на шее отчётливо виден след сдавления, но квартира, осмотренная супругами, оказалась пустой. Но Джеральдина увидела в изголовье кровати привязанный чулок с петлёй для руки и поняла, что в доме был посторонний.
Виды Перта. Пертская агломерация – т.е. сам город Перт и прилегающие к нему населённые пункты – являлся деловым и промышленным сердцем всей огромной Западной Австралии. В Пертской агломерации на пороге 1960-х гг. проживало около 500 тыс. горожан из общего числа населения штата в 700 тыс. человек.
Джеральдина Мерчант попросила мужа позвонить в полицию, а сама вынесла Энн банный халат. Энн не знала, что обнажена ниже талии! Она легла спать в пижамной паре, но неизвестный стянул с неё штанишки, которые остались лежать возле кровати…
Для проверки сообщения о попытке изнасилования в дом по улице Бродвей прибыли детектив-сержант Брюс Бреннан (Bruce Brennan) и детектив Питер Джонсон (Peter Johnson). Проведённая ими реконструкция показала, что в квартире, арендованной Энн Мелвин, в ночь на 3 марта имело место очень необычное преступление. Неизвестный через лаз для кошки сумел дотянуться до замка двери, выходившей во двор, и открыл его. Произошло это ранним утром, около 4:45. Злоумышленник имел при себе полотенце, которое туго завязал вокруг шеи спящей девушки, но не настолько туго, чтобы задушить её. Очевидно, этот человек не ставил перед собой задачу умертвить жертву, он хотел просто её "выключить".
Кем бы ни был злоумышленник, парень был очень ловок!
Далее этот человек прошёл в ванную комнату и взял там один из двух нейлоновых чулок Энн Мелвин, висевших на полотенцесушителе. Используя чулок в качестве верёвки, он привязал левую руку девушки к изголовью кровати. После этого, считая, что жертва надлежащим образом зафиксирована и придушена, стащил с Энн пижамные штанишки и принялся разоблачаться сам.
По-видимому, мужчина предполагал совершить половой акт с жертвой, находившейся в бессознательном состоянии, но… что-то пошло не так! Несмотря на кислородное голодание – а может быть, благодаря ему! – мозг Энн очнулся ото сна, а испытанный ею страх придал девушке совершенно необычную силу. Она выдернула из-под узла крепко привязанную руку, даже не заметив того, что связана! Чулок, использованный в качестве верёвки, так и остался не развязан…
Судебно-медицинское освидетельствование показало, что на слизистых оболочках Энн Мелвин присутствуют точечные кровоизлияния, свидетельствовавшие о продолжительном душении. На шее была отмечена странгуляционная полоса, также имелся след сдавления на запястье левой руки. Следов изнасилования найдено не было.
Можно сказать, что Энн отделалась малой кровью. Неизвестно, какова оказалась бы её судьба, если бы злоумышленник реализовал свой замысел, вполне возможно, что после совокупления он умертвил бы жертву.
Если физические повреждения девушки можно считать лёгкими, то перенесеённая ею психологическая травма оказалась очень велика. Энн стала бояться оставаться в одиночестве и вернулась к родителям. Из-за высокой тревожности она перестала засыпать, последующие два года она спала в кровати родителей между ними – мать с одного бока, отец – с другого. Много неприятностей Энн доставил телефонный хулиган, принявшийся названивать по домашнему телефону родителей после того, как девушка вернулась к ним. Неизвестный звонил без всякой системы иногда раз в неделю, иногда – раз в месяц и ничего не говорил, просто молчал в трубку. Продолжались эти звонки довольно долго, около года, Энн очень из-за них волновалась. Психолог посоветовал девушке радикально изменить жизнь и место проживания, и в 1964 г. она переехала на постоянное жительство в Новую Зеландию, где взяла другие имя и фамилию. Такие вот долгоиграющие последствия оказали на Энн события той мартовской ночи.
Работая над этим делом, детективы довольно скоро сосредоточились на супругах Мерчант, тех самых учителях, что первыми пришли на помощь Энн Мелвин. Во-первых, полицейских смутило то обстоятельство, что в 04:45, когда пара услышала крики Энн с балкона, Теренс Мерчант был одет в брюки. Не в трусы, не в шорты, наконец, а в х/бумажные брюки. Спать он в них не мог, спрашивается, для чего надевал? Во-вторых, детективы переписали все автомашины, стоявшие поблизости от места преступления и выяснили, что одна из них принадлежала родному брату Джеральдины Мерчант, при этом самого брата не было в Недленсе уже 3 суток. Полицейские заинтересовались, почему автомобиль находится в одном месте, а его владелец якобы в другом?
Канитель закрутилась долгая и во всех смыслах бесперспективная. Полиция ничего доказать не смогла, супруги и брат Джеральдины надолго остались под подозрением.
На протяжении 1962 г. в различных пригородах Перта – преимущественно зажиточных, вроде Недлендса, Коттесло и Южного Перта – неоднократно в ночное время фиксировались попытки проникнуть в жилые помещения. Довольно многие жители упомянутых районов давали весьма схожие описания подозрительного мужчины, что наводило на мысль о действиях во всех случаях одного и того же человека. Это был худощавый и очень подвижный мужчина в возрасте около 30 лет в шляпе с широкими полями наподобие тех, что в ковбойских фильмах носят бравые ковбои. Нижнюю часть его лица прикрывал кусок ткани – то ли маска, то ли просто носовой платок. Одевался неизвестный довольно консервативно – рубашка и брюки, – но явно отдавал предпочтение светлым галстукам. Его никогда не видели с тёмным галстуком на шее. Мужчина очень хорошо бегал, однажды за ним погнался с дубиной наперевес стоматолог, увидевший, что неизвестный подглядывал из кустов за окнами дочери. Врач некогда занимался лёгкой атлетикой и весьма неплохо бегал, но догнать любителя смотреть в чужие окна не смог.
Нельзя сказать, что эти сообщения кого-то особенно пугали. Неизвестный в широкополой шляпе, судя по всему, был не агрессивен и если понимал, что его заметили, моментально пускался наутёк. По-видимому, это был либо какой-то вуайерист, либо вор-"домушник", либо тот и другой в одном лице. Журналисты прозвали неизвестного "Безумным Томом" не потому, что имя этого человека было известно, а просто потому, что его следовало как-то назвать. "Безумного Тома" несколько раз упоминали в сводках криминальных новостей, но без особого алармизма.
Так продолжалось вплоть до конца года, но события, произошедшие в ночь на 29 декабря, заставили взглянуть на проделки "Безумного Тома" под новым углом.
В ту ночь родители 25-летней Маргарет Эстер Флёри (Esther Terese Fleury), 25-летней переплётчицы книг, были разбужены криками, доносившимися из спальни дочери. Вбежав в комнату, они не увидели посторонних, дочь сидела в тёмноте на кровати и безостановочно кричала. С ней приключилась истерика, но сложно было понять, что явилось её причиной: дурное сновидение? испуг? с потолка упал паук? Когда включили свет, стало ясно, что Маргарет травмирована, её лицо оказалось перепачкано кровью, а источником кровотечения явилась протяженная рана, проходившая через левую бровь и верхнее веко левого глаза. Ясно стало, что на Маргарет кто-то напал…
Была вызвана "скорая помощь" и полиция. Семья Флёри проживала в доме №6 по Хокстоун стрит (Hawkstone street) в Коттесло, месте, казавшимся до того момента безопасным и спокойным. Ирония судьбы заключается в том, что на самом деле преступник проникал прежде в этот дом и даже похищал у Флёри наличные деньги, но никто из членов семьи этого не заметил!
Современная фотография дома №6 по Хокстоун стрит в Коттесло.
Прибывшая медицинская бригада оказала Маргарет первую помощь. В 04:45 детектив Питер МакГрат (Peter McGrath) попытался допросить потерпевшую, но та опять стала кричать. Истерика её сделалась совершенно неконтролируемой, врачи решили усыпить Маргарет и поместить в больницу. Лишь около полудня Маргарет Флёри более или менее пришла в себя и смогла ответить на вопросы полиции.
Но ещё до того, как это произошло, отец потерпевшей заявил о том, что в комнате дочери явно находился посторонний. Дело заключалось в том, что он нашёл сумочку Маргарет под её кроватью, а там она никак не могла оказаться по вине дочери. Кроме того, из сумочки исчезли наличные деньги, а накануне вечером отец как раз разговаривал с дочерью о том, нужны ли ей деньги и та заверила, что деньги у неё есть и даже назвала точную сумму. В общем, в ночь на 29 декабря сумочка явно попала в руки постороннему!
