Алексей Сергеевич Варзаев
Петли Бесконечности: Дейман кор
Марку представил себе родную планету Стефана, и почему-то все люди оттуда воображались вот такими вот гигантами, что неудивительно, если верить Ролову, климат и окружающая среда позволяли, не то, что на планета Марка.
– Поступил в академию Содружества на Хорусе Два, и вот здесь, собственно, и все.
– Ладно, на первый раз сойдет, теперь ты, Анжи.
В глазах Анжи читалось холодное презрение, при взгляде на сержанта, однако «тот, кто не раз смотрел в глаза смерти» быстро отудил пыл заносчивого паренька.
– Моя семья издавна владеет горными рудниками на планете Зилон, там же закончил академию теперь здесь. – Анжи был очень краток.
В комнате воцарилась тишина, которую прорезал голос с оттенком металла, принадлежавший Стефану:
– Значит, вы – перебежчики? – ярость наполняла гиганта до самых ушей, – двойные предатели из Круга Высших, да? ушли и вернулись, не понравилось?
– Как ты смеешь? – лицо Анжи исказилось гримасой злости. Обстановка накалилась, через секунду, еще не товарищи раздерут себе глотки.
– Прекратить. – рявкнул сержант, Марк от неожиданности вздрогнул.
– Стефан, ты не прав, Зилон уже давно в составе Содружества, присоединение произошло еще до вашего рождения, прекратим споры, последние пятьдесят лет жители исправно поставляют металлы Содружеству. Все когда-то оступаются. Так, Марк, давай ты, только не так коротко, пожалуйста.
– Не уверен, что будет интересно, сэр, я родился на обычной планете-мегаполисе, на Мироне, мало зелени, много мусора, все куда-то спешат, торопятся. Там же вырос. С самого детства, как и многие другие, мечтал попасть в армию Содружества. То был наш единственный шанс выбраться оттуда.
«Знакомо» – подумал сержант, вспоминая себя и свое безграничное рвение. Какое счастье, когда в ворота фермы Дойлов постучали глашатаи о наборе рекрутов на новую войну.
Тем временем, Марк продолжал: – Поступил в академию, там подружился с Керимом Сарифовым, он сейчас здесь, на Преторианце, инженером связи работает.
– Керим? – сержант удивленно вскинул бровь – знаю такого, гениальный паренек, может из консервной банки межпланетную рацию собрать.
– Точно.
«Хитришь, малец»– сержант прокручивал в мозгу подробности личного дела Марка, некоторые страницы не знал и сам Андерсон. Разумеется, ничего этого вслух Дойл не сказал, лишь пристально всмотрелся в сидящего перед ним человека.
«Не повезло тебе, Марк» – думал сержант. Был бы ты обычным солдатом, не попал бы на миссию, это проклятие на нас с тобой до конца жизни…
– Так, что ж, Кори, твой черед,
Но Кори взглянул на всех и промолчал. Просто улыбнулся и стал дальше читать свою книженцию. Сержант не показал ни чего на лице, лишь его сомнения переросли в уверенность, что Кори послан открыто шпионить за ходом операции, осталось узнать его истинных нанимателей. Замечательно.
Прерванный разговор возобновил Стеф, рассказывая об учебе в академии, но у всех на уме был вопрос: какого черта делает этот Кори?
Никто из парней не решился спросить у сержанта про его прошлое, то ли от того, что боялись, то ли просто стыдно от своего незнания.
Марк думал об академии, о тех годах, что провел в ее стенах, наверное, лучших годах в своей жизни. Мальчик, а с годами и мужчина, выросший без отца, не видевший его с рождения, но впитавший в себя рассказы матери. Стройный и высокий красавец с открытым сердцем и чистой душой, очаровал юную выпускницу учебного центра, в котором работал. Не прошло и месяца, как молодой человек попросил ее руки. Джен, мать Марка, в то еще время Ториан, до безумства обрадовалась предложению. Типичная и загадочная одновременно любовь с первого взгляда. Вскоре, отцу предложили должность ученого-исследователя, в одной независимую компанию на отдаленной планете системы, Марк никак не мог припомнить подробности. Несмотря на возлюбленную, страсть к науке пересилила.
Миссис Андерсон, не знала, над чем работает ее муж, в контракте значился пункт о неразглашении информации. После того, как отец устроился, виделись его родители не более пары месяцев за год. Большую часть времени о нем не было вестей, ведь выходить на связь с семьей – запрещено. Однажды, как раз перед рождением Марка, отца срочно отправили на важное задание, с тех пор о нем ничего не слышно.
Тяжелейший удар для оставшейся одной с грудным малышом на руках Джен. Тщетные попытки разыскать пропавшего разбивались у дверей офиса: компания ссылалась на пункт в контракте о неразглашении. Джен плакала и умоляла, без толку.
Отчаявшаяся женщина обратилась в совет управления Содружеством на планете, но и там не смогли помочь. Тогда Джен с маленьким Марком, переехала к своим родителям, в маленькую квартирку, где всю любовь полностью и без остатка отдала Сыну. Миссис Андерсон, по прошествии двух десятилетий, до сих пор не потеряла надежду увидеть мужа, целым и невредимым, в тане укрывая слезы.
Марк вспомнил, как однажды мама показала ему детскую фотографию отца. На ней Марк увидел себя: такого же худощавого со стеснительной улыбкой. Копия отца, Марк решил во всем быть похожим на него. В академию парнишка решился поступить, из-за возможности не богатому гражданину повидать галактику и, вместе с тем, начать поиск пропавшего без вести отца.
Анже уставился в потолок, на струнах души играла злость, из-за этого неуча Ролова. Какой неотесанный болван-думал Дидье, что это могло знать о нашей благородной семье? Сержант правильно сказал – каждый ошибается.
«М-да, вполне нормальный, для деревенщины» – подумал о сержанте Анже.
Семьи планеты Зилон, давно присоединились к Содружеству, однако, привычки обычаи и нравы оставались, как в империи Круга Высших. Обучение проводили по старым традициям, прививали привычки, переданные предками, пусть и поддерживающими в свое время классовое неравенство, привычным аристократичным древним семьям, в Содружестве знали об этом, но не могли ничего сделать, рудники Зилона оставались важной точкой добычи стратегически важных ресурсов. Чиновники попросту закрывали глаза на небольшие вольности поведения местных.
Анже до достижения шестнадцати лет полностью воспитывался при дворе семьи Дидье. Поскольку семейство владело десятками месторождений, его представители могли позволить себе нанимать лучших преподавателей системы.
Отпрыск вел себя, как подобает ребенку благородной семьи: был беспощаден с прислугой и наемными рабочими, холодно обворожителен с представителями высшего общества. За пределы огромной территории родового поместья родители запрещали Анже выходить, особливо в одиночку, боясь похищения своего чада недоброжелателями из одной группировки, называющими себя «освободители Зилона».
Почти каждый день, ближе к вечеру, Анже пробирался к самому краю территории за высоким забором и подглядывал, сквозь небольшую щелочку наружу. По ту сторону стены раскинулся городской парк. Люди отдыхали, смеялись и радовались, не подозревая, как с жадностью и нескрываемой злой завистью за ними следит наблюдатель, заточенный в золотой клетке.
Однажды, во время общегородского праздника, семейство Дидье устраивало прием высокопоставленных гостей, все поместье превратилось в светскую площадку. Анже выбрав момент, когда все внимание обращено, на приглашенных артистов, потихоньку ускользнул из дома, решившись, во чтобы то ни стало, выбраться наружу, в город. Взобравшись по дереву на край стены, тело замерло в нерешительности. Сердце бухало гранатой, но юношеский задор и жажда неизведанного победили разум. Благополучно приземлившись, паренек, затравленно озираясь вокруг, стал продвигаться сквозь парк, к более оживлённой части города. Пялящийся по сторонам благородный подросток всем своим видом привлекал лишнее внимание. Не совсем ориентируясь в паутине улиц Анже, забрел в трущобы, где, конечно же, чужих недолюбливали, а сынков аристократов и подавно.
В подобном месте найдется тысяча поводов чтобы сбежать и совсем немного, чтобы остаться, так и получилось. В одно из переулков группа мужчин на глазах прохожих избивала молодую девушку, лежавшую в пыли, прикрывая голову руками.
Анже захлестнула ярость, но и воспитание взяло свое, прежде чем броситься на помощь он оценил ее явно не из простых платье, точно не крестьянское, хотя изрядно потрепавшееся в дорожной грязи. Пора было преподать урок стаду неотесанных мужланов. Отличная физическая подготовка и подобранный кусок трубы помог ему раскроить череп одному из мужчин, но остальные среагировали быстрее, чем ожидалось в фантазиях парня. Через секунду уже Анже лежал на земле уворачиваясь от сапог. Прежде чем потерять сознание от боли Анже услышал, как удивленно вскрикнул один из нападавших, указывая на его руку, на которой красовалось печатка с фамильным гербом.
Очухался неудавшийся герой в небольшой пещере, приспособленной под темницу. В памяти мало что осталось. Его долго везли с мешком на голове перед тем, как отключиться, паренек успел заметить, как похитители передали его людям в непроницаемых масках. Пещера была сухая, в воздухе, витал неизвестный специфический запах, скудное освещение едва просачивалось сквозь решетку деревянной двери. Осторожно, Анже стал прислушиваться. Похоже, пещера являлась дополнением подвального помещения дома. Сквозь прутья, можно было заметить люк ведущий наружу. Незапертый сверху, он пропускал тонкую полоску света от лампы и приглушенные голоса. Из услышанного Анже понял, что очутился в лапах тех самых пресловутых Освободителей Зелона.
– Карл, выменяем пацана у его предков? – Спросил шепелявый высокий голос.
– Да. Возьмем сумму, как договаривались, еще делиться с Гардом надо, за наводку. Эх.
– А может выкуп возьмем и мальчишку хлопнем? И Гарду скажем, что скукожился мальчишка и денег нет?
– Хм, дело говоришь, так и поступим. – послышался хохот двух глоток. – Пойдем-ка погуляем, праздник, как никак!»
– С этим что делать? – видимо говорили про Анже, у него застучало сердце, не от страха, а от адреналина переполнявшего каждую клетку тела.
– А что с ним сделается? Вон-а, подопри люк и пошли. – Через секунду, спасительный свет исчез и Анже остался в темени пещеры. К горлу подступила тошнота, сделав пару шагов по комнате он присел у дальней стенки. Голова шла кругом, если в ближайшее время не удастся выбраться, его ждет неминуемая гибель. В душе ни капли сожаления, осталось унять дрожащие пальцы и искать выход…
Анже, в надежде, что его не стали обыскивать, стал шариться по своим карманам и вытряхивать содержимое. Весьма кстати обнаружился брелок-фонарь. Включив свет у него, вырвался вздох восхищения, свет фонаря скользнул по странноватого цвета стене. В пещере добывали селитру, не простую, а именно самую взрывоопасную, применяемую в допотопной взрывчатке, которую любили подрывники из Освободителей. Похитители вряд ли думали, с чем и кого оставлять в пещере. Во-первых, химия была его любимым предметом, а в особенности взрывчатые смеси, а во-вторых, он был сыном владельца горных рудников, что накладывало на него целую гору, как оказалось сейчас не лишних знаний.
Пласт за пластом, предельно аккуратно селитра срезалась с поверхности, главное было не делать это очень быстро и не создавать лишнего трения, в противном случае, его ожила нешуточный ожог.
В течение получаса, кропотливо собирая ингредиенты в месте своего злополучного заключения, Анже, наконец, вздохнул спокойнее, перед ним лежало все необходимое, для освобождения… или скорейшей кончины. Разум и тело, спокойствие и гармония, здесь не нужно зрение, нужна мышечная память. Перед его глазами мелькали, не просто жестяная банка и горсть какой-то жижи из-под ног, а формулы и составляющие. Сознание услужливо открывало свои закрома, щедро делясь накопленной информацией. Пытливый и одаренный паренек, всегда восполнял интуицией отсутствие готовых ответов.
Лицо с каменным взглядом, подобно лицу профессионального хирурга во время операции, где же тот похищенный и забитый подросток? С филигранной точностью и мастерством художника, Анже творил. Последние штрихи, но для этого понадобятся детали его старого доброго фонаря служивший ему верой и правдой на протяжении долгого времени, пусть и брелок. А может просто сентиментальность брала свое, какой-никакой, а подарок отца.
Вот и все, свет погас, Анже решил все делать быстро, чтобы ни единая мысль сомнения не подточила его план. На ощупь, заложник заложил миниатюрные самодельные бомбы в тех местах, где по предположению находились петли… и растянув наскоро сплетенный шнур на максимально возможное расстояние, предварительно прикрыв, открытые места с пластами селитры, Анже нажал на детонатор, собранный из фонарика. Сначала небольшая искорка повисла в воздухе и пропала, где – то в переплетении шнура, однако разряд сделал свое дело, с пощелкиванием, огонь, стремительно стал приближаться к зарядам самодельной взрывчатки. Произошедшее в следующую секунду убедило бы самого отъявленного критикана, а может и поразило бы всех учителей Анже. Они могли бы гордится своим учеником, и, заодно, взять бы у него пару уроков. С шипеньем жужжаньем и скромным «пух», дверь вынесло наружу, а пещеру заполнил едкий дым, разъедающий глаза и оставляющий неприятный привкус на языке.
Стремглав бросился Анже к люку, предварительно взболтав, неприметный кусок вещества в руке и с размаху запустил его на верх. Второго взрыва не последовало, чудес по два раза не бывает, но оказалась, что люк не заперт, а просто прикрыт второпях. Замерев на мгновение и убедившись, что наверху никого нет, он откинул крышку и вылез из погреба. Обстановка была без излишеств, даже совсем проста: пару стульев стол и маленькие окошки, по всей видимости, это было не постоянное жилище, а лишь прикрытие. К сожалению, незнание города не помогло сориентироваться по виду из окна.
Ярко светило красное солнце, мирно играли детишки, старики чинно сидели на скамьях и порогах, отличное место, для прикрытия грязных дел похитителей. Чувство тревоги не покидало его все время.
«Скорее всего, все эти люди в курсе происходящих преступлений» – думал Анже, – но незаметно пробраться мимо них не получится, что ж, тогда поступим по-другому.»
Анже отряхнул с себя пыль пригладил волосы, открыл входную дверь и вышел на улицу. Как ни в чем не, бывало, бывший узник направился вдоль улицы, сам не зная куда, только подальше от этого места. Незаметно, вслед за Анже скользнули несколько человек. Петляя по незнакомым закоулкам, и ускоряя шаг парень надеялся скинуть незнакомцев.
Анже наткнулся на тупик перед ним возвышалась стена в полтора человеческих роста, если постараться, то была возможность забраться на нее, но, категорически, не хватало времени, сзади уже слышался топот преследователей. Пришлось делать первое, что пришло в голову, кинув под ноги показавшимся мужчинам последний заряд. Раздался грохот, затем послышались крики и стоны, не дожидаясь пока рассеется дым, беглец сам того не замечая, переполненный адреналина, вскарабкался и прыгнул по ту сторону стены.
Через пару кварталов усиленного бега показались стражи правопорядка. Ему не поверили, только кольцо с фамильным гербом возымело некоторое действие. Его проводили домой, переглянулись между собой и подавили улыбку, Анже не поверили ни на грамм, посчитали, что за причуды богатых. Самое же пренепреятное разочарование ждало его дома, ведь никто не заметил суточное отсутствие Анже. Гости только расходились, после обильного и долгого гуляния и с удивлением кидали косые взгляды на грязный отпрыск в порванной одежде. Родители ничего не узнали о случившемся, ни к чему. Через два месяца Анже записался в военную академию Содружества на Зелоне…
Не стал исключением и Стефан Ролов, который вспоминал о своем далеком доме, которого всегда не хватало и особливо вспоминал о той далекой и прекрасной Марианне. Банальная история любви юноши из бедной семьи, к девушке весьма обеспеченных землевладельцев. Стеф, после отбоя, во времена учебы в академии, доставал, из нагрудного кармана, фотографию Марианны. Как сейчас помня мгновение, изображенное на фотокарточке – Марианна обижено сжала свои прекрасные губки, но в ее бездонных голубых глазах, играл искристый задорный огонек.
– Ну, Стеф, неотесанный ты деревенщина – Марианна притворно топнула своей ножкой – ты же видишь они не подходят к моему сегодняшнему наряду, я ведь вся в красном!
Но Стеф, гора мускулов и доброты, широченно улыбаясь, протягивал Марианне букет, только что сорванных пушистых желтолистиков, которые распространяли вокруг себя душистый аромат летнего луга.
– Мари, не обижайся, я не специально, взгляни, какие они красивые, специально для тебя сорвал.
– Не подлизывайся, не буду я фотографироваться, ты же знаешь, как я этого не люблю.
– А уже поздно Маришка! – Ролов громко и добродушно расхохотался, доставая из букета свой маленький фотоаппарат.
– Ах ты, негодник! – в ее глазах сверкнули молнии, которые сразу же сменились, прежним задором. – Обхитрил наивную девушку и смеется, да?
Ролов продолжая хохотать, поднял своими огромными ручищами хрупкую Мари, на руки. Она притворно закричала и посопротивлялась этому гиганту для вида, и тоже звонко рассмеялась. Они кружились на берегу небольшой речки.
– Ну все, отпусти меня! – смеясь, взмолилась Марианна.
– Пока не поцелуешь, не отпущу. – в тон ей ответил Ролов.
– А вдруг кто-нибудь увидит и доложит родителям? Не подумал об этом, дурачок?
Стефан осторожно опустил свою возлюбленную на землю, его лицо в миг стало напряжённым и серьезным:
– Не напоминай о них пожалуйста, кстати, не забывай о нашем уговоре.
– Нет, Стефан, не забыла, вечером перед ужином мы пойдем и все расскажем о наших отношениях. – Мари зябко поёжилась, будто от холодного ветра и крепко прижалась к Ролову, стараясь утонуть в его объятиях,
– Мне страшно, Стеф. – тихо проговорила Марианна, глядя в глаза Ролову.
– Не бойся, милая. – Он мягко улыбнулся и осторожно провел кончиками пальцев по ее щеке.
Влюленное сердце легко ободрить лаской любимого, и девушка робко улыбнулась в ответ.
– Вы только посмотрите… какие нежности, даже противно… тьфу! – Послышался тонкий брюзжащий голосок.
Марианна испуганно спряталась за Ролова, а Стеф повернулся к человеку, произнесшему эти слова. Перед ними стоял сын местного мэра, со своей сворой лизоблюдов.
– Что тебе надобно, Корган? – грозно проговорил Стефан, сжимая кулаки.
Вся толпа, кроме Коргана, попятилась назад.
– Да так, гуляли, решили искупнуться, а тут Марианна, а рядом с ней какая-то грязь, вот и решили подойти поинтересоваться не нужна ли этой прекрасной даме помощь, а Марианна?
– Уходи отсюда. – Голос Ролова полыхал раскатами грома и лязгом металла.
– Я не с тобой разговариваю, грязь. – Корган изобразил гримасу отвращения.
Ролов намеревался уже наглядно продемонстрировать, кто тут грязь, но, сейчас крепче стали, хватка дюймовочки остановила его:
– Стефан! пойдем, нам нечего здесь делать! – и поволокла Ролова за собой.
– ЭЙ! Мари! – кричал Корган вслед. – Ты замаралась какой-то грязью, не хочешь ли искупнуться вместе с нами? – вся компания загоготала.
Отойдя на приличное расстояние, Мари стала отчитывать Ролова.
– Зачем ты стал хорохориться? Он болван и трус, ударь его и навлек бы на свою семью огромные беды.
– Я должен был молчать, пока этот кусок лошадиного навоза втаптывает тебя…и меня в грязь! – Ролов повысил голос, не сдержавшись.
Мари отпрянула от него в страхе, испугавшись глядя на разъяренного Стефана и заплакала. Увидев, как напугал свою возлюбленную, Ролов мигом остыл, сам оробев от слез Марианны. Правда, спустя неприлично мало времени, они уже смеялись над произошедшим.
Медленно, но бесповоротно приближалось роковое время встречи с родителями Марианны. Мистеру и миссис Ульрих предстояло узнать, о том, как сильно их ненаглядная доченька, любимица всей семьи, влюбилась в простого романтика и работягу Ролова.
Семья Ульрих – владельцы приличного надела земли, дававший не только огромный доход, но и огромное уважение и влияние. В связи с этим, отец Марианны, Ирвин, ревностно относился к чести семьи, и не позволял делать ничего такого, что могло покачнуть высокое положение и статус всех членов Ульрих.
Подходя к дому Ролов, чувствовал, как покрывается холодным потом, Марианна же напротив была весела, и полна оптимизма. Она щебетала ему, но Стефан уже не слушал, отчитывая шаги до дома семьи Ульрих, шаги до его позора.
– Мама, отец, познакомьтесь – это Стефан! – восторженно проговорила Мари, когда они переступили порог столовой. Мистер и миссис Ульрих ужинали в полной тишине. Родители не разделили восторга, холодно окинув взглядом Неизвестного парня и свою взбалмошную дочь. Мари потупила глаза замолчав, а Ролов замер, как истукан.
Мистер Ульрих долго разглядывал Ролова, причем сидя, причем сверху вниз и наконец промолвил, обращаясь к дочери:
– Марианна, почему опоздала на ужин? – строго спросил он
– Папа, мама я же говорю это.
– Мы слышали кто это, я задал тебе вопрос, а ты меня перебиваешь, марш к себе в комнату. – в том же тоне проговорил отец
– mais papa. – попыталась возразить Мари
– Мари ты слышала, что сказал отец, иди к себе в комнату, не перечь! – подала голос миссис Ульрих.
Марианна вслезах убежала наверх, оставив Ролова одного расхлебывать, а Стефан, мягко говоря, не знал, что делать. Переминаясь с ноги на ногу, он стоял посреди комнаты, пока родители Мари продолжали ужинать. Закончив свою трапезу, они, наконец, уделили внимание субъекту, возвышающемуся в центре столовой.
– Так, значит Вы парень нашей дочери? – каменным тоном обратился к Стефану глава семьи.
– Да, господин Ульрих, меня зовут Стефан Ролов. – назвал себя и учтиво поклонился изрядно покрасневший паренек.
– Хм, не слышал никогда об этой фамилии, а ты дорогая? – миссис Ульрих отрицательно покачала головой – наверно ваши земли не граничат с ближайшими к нам?
– нет, Сэр, не граничат… у нашей семьи нет земель. – собрав все свое достоинство в кулак сказал Стеф.
– Нет земель? – Ирвин удивленно округлил глаза, то ли потешаясь, то ли серьезно. – Значит, предполагаю, вы или ваши родственники выдающиеся военные? Или политики?
– Нет, сир, моя семья честных рабочих, мы вольнонаемные крестьяне.
– Крестьяне? Вольнонаемные? – его глаза все более походили на тарелки, с которых недавно он почивал свой сытный ужин – так вы переселенцы?
– Мой дед бы переселенцем, мои родители и я родились здесь.
– Так почему же у вас нет земли?
– Потому что мой дед был осужден за политическое преступление. – не моргнув глазом, выпалил Ролов.
Мистер Ульрих замолчал на пару мгновений и промолвил:
– И со всем этим, молодой человек, вы являетесь к нам?
Ролов не знал, что ответить на это, а вернее ему все очень подробно разжевали и пояснили. Ведь знал заранее что будет, но все равно предложил Мари рассказать ее родителям.
Ролов, заставил себя почтительно кивнуть, а затем развернулся и не сказав больше ни слова вышел из дома Мари. Так влюбленные не виделись неделю, родные изолировали девушку, оставив без средств связи.
В один день, когда Ролов вернулся с поля, в дверь застучали, кто-то снаружи громко звал Стефана. За дверью его ожидал слуга из дома Ульрих, принесший срочное известие. Мари, отчаявшись заперлась в своей комнате и предъявила ультиматум, «или она увидит Стефана или перережет себе горло». Ролов стремглав пустился в путь.
В прихожей сидели бледные мистер и миссис Ульрих, а также Корган, тот самый сын мэра. Опешив от подобной встречи, Ролов, тем не менее, сразу спросил, где Мари и что случилось. Со слов Мистера Ульриха, заметно поубавившего спесь в голосе, произошло следующее. После ухода Ролова из дома в ходе прошлого визита, Мари слегла, редко выходила из комнаты и совсем ничего не ела, а в один прекрасный день пришел этот молодой человек из хорошей и достойной семьи и попросил руку Мари. Ролова бросило в жар и в холод одновременно. Ирвин, решив, что им с неба свалилась прекрасная партия для дочери позвал ее вниз. Узнав, о цели визита ненавистного Коргана, Марианна в ужасе убежала в свою комнату и закрылась там. Списав все на девчачью глупость, мистер Ульрих стал готовиться к скорейшей свадьбе, ведь не часто есть возможность породнится с такими благородными людьми. А любовь, любовь придет, стерпится. Сегодня это счастливейшее событие и должно была состояться, как раз все семейство должно было ехать к Коргану представляться его родителям. А Мари закрылась в комнате и пригрозила убить себя.
Ролов не дослушав, бросился наверх к своей возлюбленной. С одного раза выбив кованую дверь с петель и ворвавшись в комнату, Стеф нашел Мари с ножницами в руках, готовую в любой миг воткнуть их себе в сердце.
Увидев своего Стефана, Марианна выбросила ножницы и с рыданием кинулась к нему. Упокоив несчастную девушку, Ролов вместе с ней спустился вниз. Увидев свою дочь целой и невредимой, мистер и миссис Ульрих, не смотря на свой напыщенный статус кинулись к ней со с слезами.
– Так, я смотрю, мне здесь больше делать нечего. – спесивым тоном проговорил Корган и вышел за дверь, Ролов не стал кидаться за ним следом, а остался со своей милой.
Успокоившись и выплеснув наружу все эмоции все семейство Ульрих успокоилось, Ирвин снова надел на себя каменную маску.
– Итак, я не знаю, что делать, я не против счастья дочери, но я против соединения нашей семьи с крестьянами, от нас отвернутся все приличные люди на планете. Я возьму неделю на обдумывание, после я скажу вам свое решение. – сказал мистер Ульрих, тем самым ставя точку во всем этом инциденте.
Спустя пару дней размышлений Ролов, придумал, как ему показалось, правильное решение. Он записался в военную академию, куда в это время как раз шел набор. Пройдя вступительные экзамены на отлично и пройдя дополнительное собеседование с комиссией, теперь уже курсант с бумагами направился к мистеру Ульриху.
– Что вы здесь делаете? Я же сказал через неделю? – начал недовольно Ирвин, но Стефан перебил его:
– Мистер Ульрих, я принял решение поступить в военную академию, по окончанию учебы и пяти лет службы в армии Содружества у меня будет чин, приличный заработок и право на землю в любой части галактики, если Мари дождется меня, я уже не буду крестьянином, и честь вашей семьи не пострадает, если же не дождется, то значит такова судьба, только прошу вас, разрешить изредка разговаривать с ней, во время моего отсутствия.
Ролов замолчал, Ирвин, ничего не говоря, взял руку Стефана и сжал ее своей в крепком рукопожатии. По его глазам Ролов понял, что Ульрих согласен и благодарен. Мари огорочилась, обиделась, но простила своего возлюбленного. После проводы, обещания любить друг друга вечно, а через день Стефан уехал в академию.
Ролов, часто вспоминал, этот день, и нисколько не жалел о принятом решении, потому что твердо знал, что вернется к своей уже не просто возлюбленной, а невесте. С этими приятными мыслями к нему пришел благодатный сон.
Тем временем, челнок двенадцатого взвода, Фотон, плыл сквозь бесконечность расстояний, опытные пилоты вели его к злополучной проклятой планете Дейман кор.
За полчаса до высадки, Лейтенант Дилан собрал сержантов для оперативного брифинга.
– Высаживаемся с орбиты в модулях, вот в этом квадрате, недалеко находится пресное озеро. Ставим маяки для ангелов и технодесанта, а вы Дойл для архангелов, вот здесь место почище. Не забудьте про запасные маяки, надеюсь они не пригодятся.
Дилан указывал размытое место на карте, где будут высаживаться вестники. Лучшего вида не нашлось, сквозь толстый слой облаков не мог четко фотографировать ни один спутник, а спускать зонды-шпионы … Немного восточнее от точки высадки черным пятном лежала возвышенность, названная черной горой. Здесь вся растительность иссушивалась и становилась пожухлой и серой, не помогали обильные дожди.
– В случае разброса модулей, выполняете задачу, расчетное время до активации маяков двадцать часов, расставили и держим оборону своего периметра. В случае невозможности отступаете ко мне. Соединяемся после десантирования наших передовых частей. В эфир не выходить, будем соблюдать радиомолчание. Нарушать только в чрезвычайных обстоятельствах. Все, друзья, пусть сопутствует нам удача, по модулям.
Сержант Дойл и его отделение расположились в небольшом спускаемом автоматическом модуле. Этот аппарат мог не заметно произвести десантирование отряда из пяти-шести человек. Информация о снижении выводилась на небольшой монитор, в случае отклонения от курса можно было маневрировать вручную, но толку было не много, потому, как замечали отклонение уже на малой высоте.
Парни волновались, лица стали каменными, каждый из них излишне крепко сжимал винтовку. «Первое боевое задание оставляет память на долгий срок, если не навсегда, при случае… если переживешь его» – думал сержант, поглядывая на свое отделение. – «эх, рановато, очень рановато, главное, чтоб голову не потеряли».
Десантирование происходило по очереди, с интервалом в тридцать секунд. Модуль Дойла стартовал последним. Резкий толчок дал знать, что модуль начал снижение. Монитор в секунды стал испещрен множеством цифр. Давление усиливалось, трещала обшивка, некоторые ее куски отрывались и сгорали на лету, создавалось впечатление, что модуль не дотянет до земли, а развалится где-то в верхних слоях, бисеринки пота скатывались по напряженным лицам команды, Сержант был готов в любую секунду включить ручное управление… что, внезапно, и пришлось сделать, скорость на мониторе по приближению к земле неудержимо росла, не включалась система стабилизации.
– Скорее всего, вырубилась из-за статического электричества, коим пропитано здесь все! – выдал предположение сержант. – попробую дрейфовать!
В режиме ручного управления удалось включить запасные боковые стабилизаторы, предназначенные исключительно для корректирующего маневрирования. Скорость стала постепенно снижаться, однако модуль все сильней и сильней отклонялся от курса.
– Всем приготовиться! Столкновение через пять. четыре…три…две… –последние слова утонули в грохочущем шуме, от чудовищной боли Марк вырубился ненадолго, днище модуля поломало на две части, но он приняло на себя весь удар, отделение вошло по пояс в землю.
Сержант очнулся с ужасной болью во всем теле, он не мог пошевелить ногами из-за толстого слоя земли вокруг. Головокружение и полная дезориентация, не смогли остановить Дойла. Похоже, что в сознании оказался, лишь один он. Предстояло откапать себя, сначала до уровня, когда можно отсоединить ремни безопасности. Модуль вошел в землю под углом, и сержант оказался на его нижней части. Кропотливо, сантиметр за сантиметром, рыхлая земля поддавалась полчаса и, чтобы руки свободны, теперь процесс пошел намного быстрее. Первым делом, освободившись, сержант растормошил всех, кроме Марка, получившего самый сильный удар