Алексей Суслов
Угроза для Рима
Наполненные руки раскинулись на асфальте дороги. Лейтенант пытался дышать, но переломанные рёбра впивались в лёгкие и вызывали ужасно пронзительную боль. Дверь рядом расположенного ломбарда осторожно открылась, из неё вышел сухонький старичок, в пенсне и палочкой в правой руке. Старик направился в сторону лежащего на пузе лейтенанта, маска которого разорвалась и валялась в луже. Приподняв раненного, хозяин ломбарда вгляделся в черты незнакомца. Это лицо поразило его свой знакомостью. Старик вынул газету из кармана, развернул её и фотография президента России Виктора Сорокина выдавила из глаз слезу.
Бывало ли у тебя, мой читатель, чувство некоторого озарения среди суеты и обыденности? Ты скажешь, что это привилегия поэтов и любителей красоты. Ты будешь как всегда прав, но только если не вступишь в дальнейший диспут. Это самое озарение охватило и того старика, когда он увидел что этот лейтенант и русский президент Сорокин – одно лицо. Но как такое возможно? Мир полон загадок, но часто он подвержен логике, но какая логика в нахождении президента, место пребывания которого – Москва, Кремль, охраняемого тысячами опытных и неслучайных спецслужб, здесь, почти в центре Европы. И всё же Сорокин лежал на руках старика и тихо умирал. Взрывы утихли, уходили в прошлое. Помощь, подошедшая на радость окруживших это место трагедии, была уже лишней.
Весна могла бы принести более подходящую весть людям всей России и жителям отвоёванных у американцев территорий. Но это весть была горька словно листок полыни. Глубоко вошедшая боль в тело России не могла сломить силы её войск, однако, с этого дня сбылись наихудшие предсказания: русская армия начала отступать. Через неделю отдан назад Берлин, потом Прага, а через месяц и Варшава. Русский медведь уходил обратно в свою берлогу. Вашингтон ликовал, скалился как бездушный волк, почуявший море крови.
9
–Держите ракетку чуть с большим наклоном. – делился своим опытом теннисиста брат Тимофей, говоря своему собрату Иосифу чуть заговорщически приглушённым голосом – Чувствуйте направление ветра и не подворачивайте ногу, а не то вывихните суставы! – Сказав это, Тимофей мощно рубанул по канареечно-жёлтому мячу и отскочил к сетке. Жадно вздохнув, он ещё раз принял мяч и поставил точку в этом сете редчайшим мастерским забросов в правый угол передней разметки.
Обнявшись, братья влиятельного тайного общества уселись на раскладные стулья, вытирая пот полотенцами, принесёнными девочкой лет 17-ти, в лёгкой полупрозрачной тунике. Жаркое бангкокское небо пылало как раскалённая сковорода, ослепительно лазоревое небо радовало каждые неравнодушные очи, понимающие, что в этом месте и в этот час всё самое прекрасное предоставлено в твоё распоряжение: земля, райская и обнажённая, небо, женственнее которого уже не сыщешь и пряный густой воздух, опьяняющий всякий организм своим очарованием.
-Мир тесен, но он такой не от масштабов своих и человеческих, а от идеального представления в глазах этих самых людей: мы, двуногие и прямоходящие любим размах, жаждем простора для своих мозгов и рук, чтобы создавать себе рабов, слуг и прочей челяди. – Терпеливо объяснял брату Тимофею жизнь его старший собрат, отвечая на вопрос: в чём смысл жизни. Тимофей впадал в философские рассуждения каждые пол часа, что не соответствовало легенде: каждый мужчина каждые пол часа думает о сексе с женщиной. -Вот ты говоришь: в чём жизнь имеет смысл. Она имеет все основания этот смысл не иметь, но ведь будем его придумывать, ломать копья об его гранит бессмыслия. – Брат Иосиф входил в раж. -Мы с тобой думаем как этот мир подчинить себе, дать ему такой аркан, от которого он стал не только послушнее, но долговечнее. Эта сеть у нас работает 3 года, но мало результата. Пойдём, хлебнём тоника, в горле пересохло…
В сиреневом шатре стоял столик, а на нём возвышались пирамидой бокалы с пенящейся жидкостью. Брат Иосиф набрал в рот капсул с витаминами и закинул в рот. Пытаясь быстро запить, он поперхнулся и глаза старого ценителя эзотерики чуть не вышли с орбит. Он часто делал что-то невпопад, списывая всё это на поэтичность своей натуры. На самом деле, постоянно о чём то размышляя, брат Иосиф забывал где он находиться и по какому поводу. Ну, типично русский писатель из глубинки!
Оба брата легли на столы для массажа и каждый предоставил своё тело в распоряжение двум японкам, бесшумно вошедшим в шатёр на цыпочках, с неизменными улыбками на лицах без морщин, хотя они были и не молоды. Розовые тела членов тайного общества быстро были приведены в наилучшую форму под опытные действия натруженных, но не грубых пальцев. Когда-то эти японки массажировали рыхлое тело жены американского президента Максвилла, но теперь они пошли на повышения, которое вылилось в шикарные особняки и достойные счета в Bank of America.
Одевшись в смокинги, двое братьев сели в роскошный лимузин и отправили в место, о нахождении которого знали в мире лишь восемь человек, самых неслучайных и самых влиятельных. Эти люди если и не правили всем миром, но уж дёргали самые важные верёвочки. Они готовили приход Антихриста, погружали Землю в хаос, но в хаос предсказуемый и управляемый. Они многое взяли у своих предшественников, дополнили это крупным искусственным разумом, вбирая своими руками самое сердце мировой политики, мирового бизнеса и мировой культуры. Мир изменился давно, но кто об этом знает, не боясь умереть раньше срока?
В этом тайном месте была тишина, хотя там беспрерывно шла работа. Как такое возможно? Искусственный разум научился так служить человеку, чтобы приносить ему полно удовлетворение. Белые зеркальные экраны на потолке вбирали в себя все неблагозвучные звуки, и операторы, управляющие мощными ПК, также мало уставали, как устают верблюды в адской пустыне. Работа по управлению миром раскинула свои паутины глубоко и основательно, так что хищные улыбки Тимофея и Иосифа были к месту. Весь мир был сосредоточен в этом бункере на окраине Бангкока и этот мир приносит в их тайные банковские закрома уйму денег. Так много, что нет столько нигде кроме них!
-После партии в теннис деньги имеют особо привлекательный запах! – восторженно произнёс брат Тимофей. – Смерть русского президента обошлась нам безумно дорого, но раздел России толкнёт мир в ту пропасть, в которой его ждёт сам Хозяин Тьмы. Подтолкни человека и он рухнет вместе со свои городом, страной и всем миром вкупе. Ужасно непрактично, хотя и привлекательно с финансовой точки зрения. Не так ли, брат Иосиф?
-Вам ли не знать это! – сухой голос Иосифа будто перетирал песок. – Москва будет взята через неделю, тогда вы начнёте прибирать к рукам Китай, Индию и Бразилию, я-то вас знаю, милый добрый братец. Любите играть по-крупному, не разбирая где какая кровь, голод и эпидемии. Знали бы бедные людишки – кого проклинать, прокляли бы с совершеннейшим умением. Как в русских сказках.
Они подошли к столам, выстроенным в букву Т и принялись слушать последние сводки состояния дел в мире. Страшное время настало на Земле: Третья мировая рушила всю земную цивилизацию, предоставляя в руки террористов все залежи сырья и готовых продуктов. С этого секретного места хаос сжигал целые города и целился на целые государства. После гибели президента Сорокина Россия пострадала как самый незащищённый ребёнок – с особым жадным рвением американской армии, а также и террористов всех мастей. Убийства, изнасилования и грабёж пронеслись но русским землям в подобии татаро-монгольского нашествия, но с удесятерённой мощью. Русские женщины захлёбывались проклятиями, дети давились слезами, а мужчины, раздираемые своей беспомощностью, резали свои шеи и локти ножами, а то и бросались в иные все тяжкие. Страх и смерть. Кровь и голод. Прощай, берёзовая Русь былых прекрасных лет! Вот бы вернуть правление Владимира Путина…
Помощник в роговых старомодных очках обратился к брату Иосифу, сильно заикаясь, а то и просто глотая слова:
-Джессик Палмер го убит американского президе… -этого было достаточно, чтобы Иосиф хладнокровно блеснул взглядом. Грегори Максвил, значит, отправится в след за своим визави от России! Убийственно приятное известие! Мои сперматозоиды сейчас хлынут из меня как мексиканское цунами 1956 года. Мама родная, мир целиком и полностью отдаёт свой дух. Слава тебе, моя, наша, только наша беспросветная Тьма!
Брат Иосиф, похлопав от радости по плечу своего помощника, хладнокровно выдохнул из своих лёгких, пропахших дорогим парфюмом:
-Пусть выполняет приказ. Мы ждём только хорошие новости из Вашингтона! Удачи тебе, Джессика! – Последние было посланием на другой континент, той женщине, в руках которой была судьба всей Объединённой Америки.
10
Человек – самое опасное существо в этом подлунном мире, но когда мрак опускается на землю, появляются создания и по-страшнее.
Пресс-конференция выздоровевшего Папы состоялась в Замке Святого Ангела и многие шептались, что Церковь поглядывает в сторону светских властей как на лакомый пирог. Братия журналистов собралась в этих прохладных стенах, галдя как улей, создавая переменчивое мнение о себе со стороны высших прелатов. Один из кардиналов, Марк Озидж, монсеньор Бостонской Архиепархии, молча уставился в серо-зелёный потолок, с колпачком от ручки в зубах и думал, куда он пойдёт в этом мире, полном противоречий, если Католичество потеряет все свои основания. Может, в туристический бизнес или гидом по канадским озёрам? Нет, думать об этом – грех.
В полдень появился в зале сам Иоанн Павел Третий и сразу взял быка за рога одной единственной фразой:
-Может, господа папарацци от нас и не ждут каких-либо судьбоносных решений, но всё же кое-какую пищу для их изданий и телеканалов мы преподнесём. – Сев на хлипкий стул, Святой Отец окинул взглядом зал и закашлявшись, уткнулся в носовой платок. Пресс-секретарь налил из бутылочки стакан кристально чистой воды и подал побледневшему Первосвященнику. Мелкими осторожными глотками Папа осушил весь сосуд и надев очки на острый нос, уткнулся в текст.
Пьетро Шкани отдал один из микрофонов в зал. Шорохи и скрипы стихли, повисла недолгая тишина.
-Давайте начнём – произнёс пресс-секретарь Шкани и дал слово самому крайнему из сидящих, человеку в старом твидовом пиджаке, будто снятом с экспоната музея.
-Я желал бы получить от Его Святейшества точный анализ состояния всех дел Католической Церкви. Есть ли реальный шанс у верующих получить реформы, соизмеримые с временем? Мы уже какой год наблюдаем мышиную возню в Святых стенах, а воз и ныне там. – Твидовый пиджак так остался стоять, словно этим стоянием он придавал веса своим словам.
Иоанн Павел Третий хмуро посмотрел в листок и сняв очки, склонился к микрофону. Глаза его были спокойны, но речь была глуха и размашиста, как некоторый ваш собеседник выполняет трудоёмкую работу, попутно ведя с вами острейшую дискуссию, например, о вопросах полового воспитания.
-Я мог бы сказать, что мир именно от вашей вредоносной работы катится в пропасть – громко, победоносно вещал Папа. – Но есть в этом некий скрытый элемент глубокого нахальства. Я произнесу одну единственную фразу : Бог грядёт! О, не смейтесь, господа! Иисус уже близко и я чувствую как небо гармонично заменяет один промежуток времени другим. Но небо несправедливо к тем несчастным, которым предстоит страдать – страдать много и тяжко. Это ведь бедняки и крестьяне. Им не в чем раскаиваться, единственных их грех – пустой желудок.
Из середины зала поднялась рука и женственный голос молодого человека с пышной шевелюрой подкинул дров в пламя сегодняшнего собрания:
-Сколько существует религиозные предрассудки, столько произносится протяжный вой о Конце Света. Мы устали всё это слушать! В этих словах о грядущем Спасители также мало смысла, как в ворчании базарной старухи. Все мы знаем: Церковь не экономит на своих аппетитах, она продолжает строить храмы и соборы, в которые никто не ходит. Но посмотрите на покорённую Америкой Россию – там Православие гордо подняло главу, словно никто у русских и не забрал суверенитет. Это бесподобно, это потрясающе величаво! Мы, римляне, хоть и сохранили независимость и нейтральность, однако поисхудали душами. Как это пошло и скверно!
Папу затрясло. Шкани вынул из кармана заготовленную загодя таблетку, протянул её своему боссу. Иоанн Павел Третий запил лекарство одним глотком и густая слеза упала со щеки старика в стакан.
-Добро нынче не в моде, господа! -Папа сверкнул взглядом. – Вы любите аборты – добро их не любит; вы любите смотреть как убивают самого беззащитного, – мы громко протестуем против этого. В чём же мы виноваты? Может, – в том, что мы на стороне добра? Потому что говорим, что чёрное – это не белое, хотя вы заявляете, что белое – это также чёрное как и белое. – Джованни Скварини, который в миру много и успешно говорил, и теперь, будучи Римским Первосвященником, смело отражал мечом всякие нападки на своё доброе, вечное, светлое. Если Папе и хотелось чего-то в эти мгновения, то лишь ещё одного – укола обезболивающего: после болезни он заметно исхудал, потерял ориентацию в движениях, и голова его была так тяжела, что была сотворена вроде из чистого чугуна.
