Алексей Витальевич Величко
Приключения аскета. Часть вторая
"Опять эти фразочки, будто бы он до сих пор сам не понимает, что воспроизводит его язык, этак мы долго будем трындеть, в конце то концов я тоже латиницу не знал, а теперь вот пожалуйста, на ура!"
Анахорет мыслил, параллельно входя во вкус происходящего. Его знание языка возможно и было подсказкой и ответом к многому из сказанного оппонентом. Мы пропустим латиницу дабы не отягощать читателя сим богоугодным языком.
"Как ты сюда попал?" – начитанность Фрая росла в арифметической прогрессии, он так понял, что просто обновлял себя сам, слова доставал прямо из закромов и прибрежья памяти, пользуясь словно скальпелем врач – профессор и доктор наук вместе.
"Видите ли, я военный врач, был на фронте и попал в плен, после меня пытали, так что ни чего и не вспомнить, после оказался здесь, весь в огне – радиация это к слову, будьте бдительны, держите нос по ветру и подальше от меня, вообще то много вы от меня не узнаете, расскажете сами с чем пожаловали, и ещё одно, этот ваш пистолет он заряжен… э-э-э, долго я не протяну, нужен антидот, антибиотики, ну я к тому, что можете ускорить моё избавление, вы понимаете? Да вы поймёте, я тоже не понимал".
Фрай понимал, что язык он знает, но откуда именно его уже не интересовало. Как мы уже указали, процесс был не главным в данный промежуток времени, но участие в этом действе, Ноевом диалекте, разветвлениях от него и так далее, ну вы поняли. Между тем Фрай отвечал, понимая всю абсурдность, он учился этому языку буквально выражаясь, на глазах, также он уверовал, что забудет новообретённый дар сразу же после нового испытания и по мере приближения к центру вселенной эти навыки будут меняться, то ли расти, то ли он будет подстраиваться под них, в общем анахорет уже ни чему не удивлялся.
"Видите ли, я прошёл через некое устройство из галактики Млечный путь и …"
" … И вы скажете с планеты Земля. Да очевидно, что мы с вами однополчане, свояки, земляки, как угодно, с какого вы времени?" – незнакомец отплюнул бардовой жижей, видимо его дни на любой из этих планет были сочтены.
"Я с 201x ого года, господи, откуда я знаю этот язык? Я же …"
Незнакомец опять перебил анахорета, видимо его солнечные часы, если они у него были, догоняли биологические и оставалось ему в самом деле недолго до отхода в мир господень.
"Видите ли… Тьфу, вы научились в процессе, если вы ещё не поняли, где-то рядом есть места… точки… силы. Вы поймёте, научитесь чувствовать их. Я, кхе-кхе, с Земли, тьфу, только с другого времени и по их терминологии выполняю своё задание, и видите ли радиация это побочный эффект …"
"Кого их? О каком задании вы твердите?"
Неважно, кх-тьфу, ничего, всё тлен, голова в огне, кажется я отхожу…"
Пришелец, кажется, не представился, но возможно преставился. "Да, вот такая игра слов, простите за речевую тавтологию", – анахорет наблюдал за тонкой струйкой розоватой жидкости сочившейся изо рта врача. Из последних излётных встреч, запомнилось, что оба человека были из интеллигенции и больше говорили сами нежели Фрай. "Нужно узнать ещё кое-что… детали, если только он ещё дышит". Ждать долго не пришлось, произошло шевеление, незнакомец, хоть и отходил к праотцам, но делал это неохотно, видимо брёл в потёмках к своему погосту стойко и на двух ногах.
"Откуда ты и как сюда попал, твоё имя? Мы даже не представлены друг другу?"
"Кхе-кхе, а ты бессердечный, даёшь насладится сторицей, ну что-ж я скажу, звать меня Федер, Федер Госсер, я попал сюда из плена с фронта в местечке недалеко от Люксембурга…"
"Стойте, вы что… С какого вы года?"
"Пятнадцатый… кх-тьфу… 1915, а ты дружок с какого? одежда на тебе больно…"
"Я же говорил… и меня зовут Фрай, Фрай Ричардс".
"Так-так, да, постой, сложно аккумулировать мысли на пороге, что же это 100 лет, между нами сто лет, мать твою, э вашу…"
"Да я сам в шоке, сер, видимо вас сильно пытали?"
"Пытали сынок, пытали… Ну и как тама, кто выиграл то? Наши – ваши или временная ветка просто другая, ну хорошо, кхе-кхе, неважно, достань лучше свой ствол!"
"Выиграла Антанта отец, а вообще была и вторая великая война, да и до третьей было недалеко", – умирающий и впрямь походил даже не на временного, но на отца в натурале, лет было под сраку, хоть весь и в струпьях.
"Что-ж, давай покончим с этим, неинтересная эта тема – войны, вторая, третья – бумага всё стерпит, и навряд ли я тебе ещё пригожусь, не знаю я здесь дороги и как выбраться, но ты парень видать стреляный, пистолет вон какой, ну догадки есть?"
Федер Госсер торопил и Фрай не видел перспектив для прочей схоластики, поэтому и не воспротивился и приготовил глок для завершения прогресса.
"Догадок нет, всё по наитию, и попал то я сюда по наитию. Чувства вот какие-то не настоящие, будто всё формальность, каждый на своём месте, идёт в своём русле, отсюда и уверенность, что выйти можно из любой жопы, скажи на последок Федер, что помнишь последнее в своём мире, когда ты оказался в этом запределье?"
"Кхе-кхе, тьфу, а ничего толком, ноги в воде, на голове электроды или вроде что-то, ничего серьёзного… И да… Человек там был, вроде тебя одет, вроде в транс вводил, ну а после плюс-минус-разряд и я лечу как в облаке, ну а упал здесь вот, такие брат дела, лучше уж война, если честно".
Анахорет понял, что ничего не понял, из головы никак не выпадала эта цифра – сто… сто лет, что это за эксперименты такие вот…
"Ладно, ты и в самом деле плох, давай я отпущу тебе все грехи и закончу начатое там на войне".
"Можно быстрее, бей в барабан, не бойся и запомни есть места силы, этот гость из будущего говорил про это, значит тебе туда и дорога, ну а дальше, дальше по обстоятельствам".
"Всего тебе отец, бывай, и больше сюда не попадай, хоть бы с иного света или времени!"
Анахорет сделал выстрел в грудь сидячему вояке и сразу встревожился произведенным грохотом. Атмосфера была и впрямь разряженная, эхо ещё долго гуляло по каньону. После, когда поутихло, встал и выстрелил ещё два раза в район сердца, вернее точно в мышцу, поставил на предохранитель, отошёл и сел на тот же валун и уставился на наполовину высунувшееся из спального мешка тело. Вопросов было не меньше чем в начале, но задавать теперь их было некому. "Что ж, откуда у тебя этот чудесный мешок, Федер? Что-то ты перебрал с перелётом. Черт, или не перебрал, хрен его теперь разберёт". Он был не в себе, кишки выплёвывал, а я про мешок, ну лады, похоже убийство становится моим хобби, насущным явлением, ни дать ни взять санитар прерий". Улыбка, такая скупая, но естественная озарила худое, красивое лицо Фрая Ричардса. Про воду вопроса не было, да и откуда возьмись у больного лучевой болезнью, лишняя, незараженная вода в самом-то деле. "Стоит двигаться к следующему порталу или предполагаемому источнику магии, или любому такому культовому месту, а иначе жажда сделает своё недоброе дело".
Нехитрый скарб Федера Госсера был в недосягаемости, собственно, Фрай и проверять его не стал, опасными были мысли о радиоактивном хабаре. "Интересный мужик этот Федер, если в моё время процветают неофашисты, то я говорил с настоящим протофашистом, ну собственно к какой партии относил себя искомый врач, теперь было делом туманным, как и сама жизнь этого немца. Фрай посмотрел на розу ветров из камешков, на фрица, мысленно простился, встал и ретировался, пошёл дальше по направлению на восток по каньону, преимущественно из горной породы. Свечение по типу северного и мерный гул громад провожали путешественника далее по его маршруту. Информации было немного, узнал он про некого человека, и человека ли, который вне времени искал кого-то и пытал до отключки, а что происходило дальше одному богу известно. "Может это круг, один из тех самых кругов по Данте?" – поэтому и идёт он, Фрай, еле движимый сквозь всё это, не отключаясь, выполняя все предписания?
"Может, очень может быть. Если бы меня спросили повторно, остаюсь и в солдафоны или стану космонавтом – санитаром пустошей. Что – ж, пожалуй мне не нашлось бы, что ответить, а если бы и нашлось, но думал бы я чертовски долго".
Постиронии было не заменять, но что поделать, надо же как-то саморазвлекаться влекущему остатки бренного существования страннику.
"Да уж, анахорету… хотя это две разные вещи".
"Отнюдь".
"Кто это сказал?"
"Ты… ты сам".
"Бред, вот опять, обрывки ли это мыслей или мысли подсознательные. Невероятно, но факт, но ворачиваясь к вопросу о странниках и анахоретах, думаю смысл может и разниться кардинально, странники ведь качуют".
"Чёрта лысого ты угадал".
"Вот опять… Смочить бы голову да припасть к источнику… и не магии или межпространственной или межзвёздной материи, но хотя бы любой грязной лужи, тогда я бы здесь погостил подольше, подписываюсь… Слышите вы черти, едри ВАС в корень!"
Анахорет шёл и матюгал все небесные звезды, древнегреческих богов, которые, кстати по некоторым данным их земные воплощения и передали потомкам латинскую письменность. Ориентир был – звёздное небо как на ладони, будто наше земное, только звезды гораздо ближе и ярче, было и подобие Вифлеемской звезды, которая указала путь волхвам, хотя пока к оным анахорет себя не засчитывал, но некую помпезность ощущал, тем более, что наряду с Полярной звездой, та была на севере, но и это ещё не всё – хоть днём её не было на небосводе, как ни странно, сейчас она была больше остальных и заметно вращалась, показывая то кратеры, то моря и горы.
Итак север был, хотя какой здесь север, это там где холодно или где магнитные линии сходятся? Ответ один – север предположительный, направление каньона было востоком, ну а то солнце, что двигалось ушло на предполагаемый запад.
"Ладно, от этого и пляшем, хотя в этих местах о земной физике явно не слыхивали. Наверное как и о Земле, и почему нас угораздило вместе, а? С Федером то? Может мы и впрямь нагрешили. Ну тогда со всеми моими демонами это на третий круг ада тянет, хотя тогда какой второй и первый, те что на Земле были в начале операции? Ответ – может… Мысли подстраивались под калейдоскоп увиденного, составляя невиданную доселе картину. Фрай понимал, что с такой данностью обратно не возвращаются. "Всё может быть, можно и личную вселенную заиметь, пока Я хочу ВСЁ может быть". На этом он и остановился топая всё дальше по течению или? Будем считать против течения, так как Фрай вспомнил про приток, который впадал по направлению от него, плюс восход солнца, который был как раз не за горами, но над каньоном. Мысли сплетавшись впереди перекати-полем твердили, что река берет начало где-то там дальше в пустынных землях запределья. Обувь ещё не разорвалась и носилась пока с удовольствием, в то время как пара носков превратились в тлен. "Да, вот тебе и хлопок", – Фрай сфуксившись, понюхал грязную торбу, сел на камни, снял оба и выкинул к такой-то матери, после вскинул отросшую чёлку, встал и пошёл, не обращая внимания на боль в правом мизинце ступни, появившуюся от натёртости при долгой ходьбе. "Эка невидаль, не хватало мне столетнего попутчика, и в чём смысл высылать нас полутрупов на задворки человечества, на планету – помойку, ну или пустошь, или хоть хреном назови? Мог я очутиться на другой планете, где поспокойнее или … ?" Фрай прошёл ещё пару километров, пеняя на начинающие ныть конечности. "… или собаку, дали бы собаку, овчарку например, я послал бы её на разведку, или съел и выпил кровь, в самом деле откуда здесь в запределье может быть вода, тут река-то была при праотцах тех планет, что разваливаются на глазах!" Прошло ещё километров пять, ноги стали уставать и натираться, не хватало хорошего термобелья, а лучше портянок. Про них анахорет слышал, служа в армии, будто они творили чудеса, по сравнению с носками. Жажда не отпускала, твердила, сравнивала, убеждала и, наконец, давала волшебных подсрачников от собственного переосмысленного эго. Всё это давало от ворот поворот, то есть заставляло следовать далее по маршруту. Прошло ещё несколько километров, этого оказалось достаточно, чтобы сдаться. Растений не было, ещё один приток, не более. На последнем издыхании, с обветренными ссохшимися огромными губами и, видевшими через пыль, осевшую как в сито полубольными глазами, анахорет начал думать о последнем пристанище, таком где заснёт и будет видеть сны о скорейшей кончине, которая и настигнет его в беспробудной тоске по дому. Мысли были не конечными, но от того не менее фатальными, зазор для жизни был и не малый, но тело посылало сигналы мозгу, ведь его усталость брала начало ещё в незапамятных хоромах там на планете Земля в галактике Млечный путь. Протопал ещё километров пять, день был во всей красе, ветра, а их было много, одували со всех сторон разбитое тело и, главное – лицо, лицо нельзя было спрятать из под песчаника. Пришлось из майки сделать своего рода подтип банданы, с вырезом для глаз, ну а куртку накинуть сверху. Так двигаться было приятнее, межпланетная пыль, осядающая на планету тоннами из-за низкой гравитации, означала лёгкость в движении. Пройти можно было ещё много но не Фраю, рана покрылась огромной корочкой грязи и саднила, оба солнца пекли до изнеможения, особенно статичное, оно сейчас было в зените. Сознание начало путаться и подводить спустя ровно час, на часы Фрай смотрел постоянно, хотелось выть волком на эти планеты, что вертелись, плыли и светили своими небесными чреслами, тут он натолкнулся на вход … Да, вход в пещеру, или чтобы это там это не было. С подземными коммуникациями, как мы выяснили, Фраю хронически не повезло, с аналогичными мыслями он и подошёл ко входу. Темно было, хоть глаз выколи, значит спускаться было куда. "Первопроходец я тут или кто в самом деле? Вспомнив про фонарик анахорет решил не мешкая идти внутрь, дабы остановиться на привал, дав солнцам и бурану сменить место вечернему солнцестоянию. "Да, или как его можно было ещё обозвать – опознать, не знаю". Подсвечивая вглубь, анахорет сделал несколько неуверенных шагов. "Обычная пещера ни дать ни взять, стоит пройтись, осмотреться, может здесь уже были другие изгнанники или ещё какая нечисть?" Фрай пошел внутрь, на вид она оказалось маленькой, но никаких следов человека не находилось, внезапно у Фрая закружилась голова, он понял, что не пришёл, но приплыл. Выронив фонарик, осмотрелся без него, понял, что по какой-то счастливой случайности может видеть и так. Выход кстати был метрах в двадцати. "Значит всё-таки большая, чёрт, что со мной творится, состояние будто ломка и передоз экстази вместе с марками!!!" Анахорет поднял фонарик и проследовал далее, слава богу, что голова более не болела, но стабильно кружилась. Пройдя ещё метров пять, состояние только ухудшилось, Фрай ужаснулся, в конце пещеры бил источник, да бил не как-то, но не сверху-вниз, но и не снизу – СТАЛАГНАТ. "Да, точно, ста-лаг-нат", – по слогам произнёс Фрай, но он тёмный, Фрай подошёл ближе, подсвечивая, но мигом отшатнулся, голова пошла кругом ещё больше, стены пещеры будто долбасили по черепу с разных сторон и удержаться на ногах было невозможно. Источник не имел гравитации и, казалось, парил вне пространства и времени. Искусственно ли кружилась голова, глядя на такое, или как? Фрай сказать не мог, но все чувства сгруппировались в финальной борьбе за выживаемость на этой планете, эхом пронеслась мысль: "Или я, или он, не иначе!" Анахорет встал на колени, взял обоими руками голову и так сидел пытаясь встать, но встать не получалось из-за усиливающихся рефлекторных головокружений. "Если я встану, то упаду не иначе". Мысли рознились но состояние ухудшалось, источник и в самом деле не уходил в скалы, а имел конец прямо там где падал, и тёк он ни дать ни взять в оба конца, так как опять-таки не вытекал ниоткуда а брал начало прямо в верхней точке. Фрай уже лежал и старался уйти в обморок спокойно без шума и пыли, но у него пока не получалось, как он не старался, и всё плыло, расплывалось и утекало куда-то меж пальцев, эта жижа, или не эта, а другая он не знал, но хотел закрыть глаза и уйти в небытие, превратиться в труп, после в скелет, сродниться с камнями обветшать, его устраивала такая концовка, но вот он снова катается взявшись за голову и попадает под этот страшный источник. "Это, эта радиация или … Господи забери меня к себе!" Анахорет готов был подписать любую концовку, лишь бы пытка прервалась, он поймал себя на мысли, что хуже быть уже не может и это прибавило ему сил для борьбы.
"Выживаемость – это не продолжение рода понимаешь? Ты опоздал странник, теперь ты просто пустырь, пустынник, отвечаешь ли ты за свои похождения?"
"Да, то есть кто ты? Отпусти, дай растворится здесь в жиже, я всё делал по совести."
"Делай то что должен и останешься здесь навсегда".
"Стой я сошёл с ума да? Я это ты да? Я умер? Какой это круг?"
Свет… Светом был наказан и вознаграждён, странник идёт по кругу если не артачится, и если не артачится петлей всё меньше, а круг всё больше… Больше… Больше. Озарение… Небо даёт надежду на будущее. Надежду на светлое будущее. Социум и ты в нём, пожалуй это малый круг по которому можно и стоит двигаться.
"Битва за будущее – неплохо, Фрай открывает глаза, ему 12 лет, он лежит на траве и всем доволен, как бы инвективно это не звучало, но это он самый – мал, юн и неопытен, ему всё равно на высшие духовные сущности и начала, после Звездных войн, он хочет чтобы отец купил ему световой меч и трансформера Оптимуса, он в самом что ни на есть деле августейший и привилегированный член своей семьи, той что ещё не разбита о тлен бытности, живой и здоровой…
Фрай, мальчик, иди на пирог, стынет. Фрай лежит и думает как он счастлив здесь и сейчас, как он ждал этого яства, скоро, уже совсем скоро он пойдет в следующий класс в обновках, новый костюм с иголочки, и Фрай относится к немногим детям, кто умеет ценить это смолоду.
"Иду", – отвечает будущий анахорет, встаёт и бежит за продолжением чудесного дня, при этом начало озарения он переживает "из", а последние моменты уже сверху и сбоку. Его забирает опять, он уходит, всё кружиться в невообразимом танго, небо над ним чернеет, а дождь идёт прямо на него, дождь чёрный, голова кружится, Фрай начинает вспоминать, где он на самом деле, и это, кажется, выходит. Его будто перемещают раскалёнными ножницами из рая прямиком в обитель ада, и голова опять чертовски кружится. Все сильнее и сильнее. Вспышка и вот он в школе. "Воспоминания обязательно из школы", – теперь он думает самостоятельно, но не из пещеры, а как бы смотрит за происходящим в классное окно. Его как раз вызывают к доске, задают вопрос, что-то по географии, просят тетрадку с розами ветров, а тетрадь как некстати пуста, сегодня за неё он не садился. И вот стоит, и понурясь, ковыряет носком ботинка линолеум, а учитель видя это журит и ставит неудовлетворительную оценку. "Всё, теперь то всё понятно", – думает Фрай Ричардс. "Вот откуда корни идут… Что я упустил из виду? И эта роза, опять она, только в другом обличии. Фрай помнит какой смысл он вложит в розы позже, когда родители попадут под колёса пьяного дальнобойщика, он принесёт эти цветы на могилу, выберет именно их, а не те же гвоздики, разделит и положит прямо так на землю, без ваз.
"Символизм не более того, смерть и розы, револьверы и розы это плохой знак, знак смерти, вот от смерти ты и уходишь…"
"Это я или это ты, кто вещатель, где я, почему я всё время умираю?"
"Сам отвечаешь на вопросы по мере поступления…"
"Похоже это я сам, это из моей головы идёт, что будет со мной дальше?"
Вспышка… опять вспышка… Подъем-переворот в армии, он отличается слаженным рельефом и сложенным телом.
"Стойте, я прощаюсь да… На этом всё? Эти картины они не мои, я это не вспоминал, отпустите с миром, я готов… Уйти…
Глава 4
Вспышка…
Чувство, что сознание и подсознание давно расщеплены и живут каждое своей жизнью. Знакомый опыт перехода, теперь полегче и ничего уже не держит, и тем более не на Земле, даже планета, его второй дом теперь далёкая прибрежная гладь на которую он смотрит издалека… и издалека ли… Возможно, но явно с разных точек. Сейчас всё по другому, не так плавно, опять тьма, но света в конце тоннеля не наблюдается, всё пропитано тем эфиром, загадочная субстанция облепила тело со всех сторон, она во рту, внутри, в голове – она движет прогрессом, анахорет понимает, что это нечто древнее, настолько древнее, что Лавкрафт со своими мирами отдыхает. Телепорт ли это – нет, это нечто, могущественное и всеобъятное, явно не земного происхождения, возможно, принесенное в качестве морали. Морали? Зачем? Ответ прост – кто-то же оставил на Земле послания и до сих пор никто смело не утверждает, что это древние земляне. Смысл понятие не обязательно математически точное.
Опыт также, опытом надо поделиться, это да, без этого приобретённый опыт обычная бестолковость, смысл нет, это нечто такое ради чего стоит жить, это двигатель и сейчас Фрай Ричардс ищет выход из этого состояния, которое он стал так часто переживать. Видит ли он смысл – ответ "да", он выживает, хочет жить не подстраивая работу всех органов под ситуацию, но чтобы ситуация, как и раньше, подстраивалась под его организм. Процесс созидания переживает Фрай или разрушения? Запланированы ли эти переходы или нет? Скажете – да, очевидно. Но тут вы не правы. Вас предупреждали, что это процесс долгий и даже намекали, что встреча на той стороне будет обязательно. Ну что, теперь вы сомневаетесь? Математика наука точная, присутствует ли логика в повествовании? Ответ – да, ещё какая. Скопившиеся вопросы ждут ответов и часть из них вы обязательно получите, а пока Фрай приходит в себя и пытается понять, умер ли он, забрали ли его туда где будет лучше, следуя призывам к быстрой кончине. Но надеяться на ранний исход опять не стоит… перед Фраем стена, древняя как его теперешнее его сознание. Высотой обычная монументальная. От воров и лишних глаз, но не крепостная и довольно-таки массивная, в два кирпича толщиной, кирпич кажется красный. Всё размыто, он видит всё как воспоминание, он здесь не наблюдатель, ему опять надо найти, найти ответную часть, ту что даст очередной толчок, покажет, что резонанс всего лишь новое событие в памяти былых лет. В хронике. Теперь он просто дух – призрак, он там где не должен быть, там куда забрасывает людей для поиска ключей… Ключей от чего – да от перехода на новый уровень. Все мы в какой-то степени матричны и как в одноимённом фильме гонимся за лучшей версией себя, мракобесие или всеведущее око, лишь часть общей картины, то к чему приходили единицы… пусть и в своё время. Вот и сейчас анахорет идёт подле этой структуры и размышляет о будущности прорастания цветка жизни и смысле в целом, замысле великого обскура, который создал здешний мир и возможно спроецировал на один из своих трёхмерных миров. Что-то мы из этого уже слышали, где-то читали, может даже сопереживали или проходили каждый в своё время. "Ну вот и вся недолга", – думает анахорет. "Новый этап и опять всё по новой, хорошо, что хоть одежда на мне всё та же – значит сознание, рассудок не распались на атомы, значит это ещё не апогей и не шествующий за ней излёт – душа на Земле, после прощание, осознание смерти, полёт в невесомости и, наконец, перерождение". Ответы дают мотивацию к движению, теперь материя Фрая – матрица и он воспользуется неуязвимостью по полной, дабы доделать начатое, а может просто увидеть некий рисунок из старой жизни. "Всё может быть, и всё может быть иначе, но я уже здесь был, кажется, эта стена, я точно про неё знал раньше, это будто сон, где будущее предопределено и остаётся просто наслаждаться видами, находясь на своём уровне". Анахорет двигается, ведя по стене рукой, след не остаётся, мы сказали – он призрак, он тень. Окрестности опять засухарённые, если иронизировать, а если нет – барханы, песок правда другой, нежели на той поверхности, что мы описывали ранее, он более тёмный, мы находимся в пустыне, но растительность присутствует – это кактусы, они тесняться по несколько штук то тут, то там. А стене нет ни конца ни края, даже не думайте. В прошлый раз было русло и до конца путники не доходили, будьте уверены. Но анахорет опять выбрал правильный путь, он избран задолго до его рождения. Кто спросите? Фрай или путь? Ответим – оба. Есть люди чьи даты рождения, места обитания, как бы правильней выразиться, имена играют определённую роль в вехе истории, они предначертаны и являются ключами. Фрай из них? Да! Поэтому он и выбран. Об этом первая часть повествования. Так вот эти особы, они, как бы это выразиться, запрограммированы на определённые действия, они выполняют роли, те что не могли быть выполнены прошлыми поколениями. Фрай достаточно начитан, чтобы догадываться, поэтому вспоминает – ему снилось это место, оно знаковое, где-то читал, кто-то доходил во снах и так далее по цепочке. Цепочка же приводит анахорета к некоему древнему строению, оно старо как мир, но мы не будем вдаваться в подробности хотя и удивлению нет края постройка то из новой эры. Как, почему? Да, вот так, и Фрай знает какую роль оно играет, он уже был здесь во снах, тогда когда его мозг терпел пертурбации различного характера. Это станция – железнодорожная станция и анахорет любит такие места с детства. Здание одноэтажное и имеет функцию зала ожидания и кассы в одном. Незатейливо, но нам это и не надо, постройка явно загородная… Фрай доходит до конца забора и влезает на перон, с места видно, что барханы не полностью съели железнодорожные пути: их как минимум два. Вот в общем- то и всё. Фрай идёт по своим грёзам, он осязаем, но рябь, пустынная рябь делает из него семафор, ну или если так можно выразиться. На что не пойдёшь ради великой цели, теперь он знает одно, чтобы не побывать там ещё раз и не остаться, (имеется ввиду древняя пещера) он должен найти некий зиккурат а в нём кого бы то ни было и расспросить о дальнейших своих действиях. Поэтому он начнёт с вокзала. Там он ещё не был, так далеко не заходил, ну а что поделать. "Да, больше мне ты не приснишься", – говорит Фрай, мерцая и продвигаясь по платформе. Внезапно начинается буран, лицу становится больно от хлёстких песчинок. Анахорет прячется под крышу, на платформе есть лавочки для ожидающих, но отдыхать не хочется, только не теперь и не здесь, а ведь это место снилось ему ещё в детстве. Фрай решается и заходит в здание, зная, что тут шаром покати, но так надо, это возможность распрощаться с эти местом отныне и навсегда. Топкая рябь сопровождала странника в его начинании. Вместо зала мы наблюдаем крохотную обычную комнату, стилизованную под комнату дежурного по вокзалу: стол, стул, занавешенное окно, металлические шкафчики для переодевания сбоку. "Сбоку припёку", – считает Фрай. "Места – ноль, зато дежурные видать не задерживались. Как бы мне здесь не задержаться, следующего поезда пару веков не ждите. Да и не особенно я охоч до встреч в такой вот метафизической темнице… Ещё эта рябь, вроде бы как часть новой оболочки". Рядом коридор и соседняя комната, она является его классом, это даже без удивления констатирует анахорет, вот в такой классной комнате первых классов церковно-приходской школы он и изучал латынь. Это важный момент, но уманастроение странника сейчас заряжено на какую-то находку, встречу, это ли не жизнь, проживать разные стадии себя на разных уровнях души? Возможно… Фрай проходит по классу и проводит рукой по пыльным школьным партам, смотрит в окно: буран скрывает многое, но очевидные вещи занимают всё внимание, заставляя обывателя трястись и просыпаться раз за разом, переживая увиденное. Только спросонья видно ещё хуже, всему виной тайфун где-то слева, а от него бежит строем веретено песка в его сторону, сам тайфун не мерцает как Фрай, но застыл в мареве песка и солнца и имеет скорее картинный вид, песок же вполне реален, это ощущается обветренным загоревшим лицом. Барханы, опять барханы, стоит закрыть окно, и не заприметить ничего кроме этих барханов, что Фрай собственно и делает, быстро идёт по солнечному классу, флешбэки пока не тревожат. Открывает дверь, заходит в коридор и из него назад на платформу. "Нет здесь ничего – туманная подоплёка детства и какой-то из работ, того самого времени, когда он был уверен в своих движениях, да и в целом в себе самом, но не себе самом нынешнем измаянном пытками и играми с высшими материями. Повинуясь податливому телу, анахорет спрыгивает с платформы и идёт дальше по направлению жёлтой ветхой стенв, что вела его ранее. Стоит подойти к другому краю платформы и увидеть, что она самая родненькая уходит дальше, разделяя пути, станцию и барханы. Однако, не веря своему взору, анахорет обращает внимание, что проход-таки должен быть, да и в самом деле он имеется. "Странно однако, по всем мотивам рукописи, автор должен был бы оставить здесь беспробудную гладь булыжников из глины и песчаника или обычного кирпича… Чёрт его разберёт. Но-н нет, это первопричина двигаться, стены же сами по себе, в отличии от странников не ходят, значит выход это или вход, но Фрай пойдёт по нему на свет божий. Стена защищает от бурана, но остатки сыпятся с одного края проёма непроглядной стеной, только сейчас анахорет замечает, что это мерцание, этот маскхалат солдата не даёт песку проникать внутрь. "Что-ж, неповадно тебе будет!" – думает Фрай. "Какие-то привилегии у неживых, немёртвых быть должны. Прыжок с платформы, с неё виден бархан, тот что с лицевой стороны, анахорет принял безотлагательное решение воспользоваться проходом в стене, ну а сейчас ему не помешает разведка, тайфун является серьёзной преградой на пути к насыпи, той что за станцией. Фрай переходит через пути, проходит ещё немного и забирается на ближайшую насыпь, оборачивается и о боги… видит редкую картину, возможно самую редкую, что довелось, однако от этого не легче. Он видит на переднем плане платформу, за ней слева тайфун и нескончаемые потоки песка от него, а за ним… Поселение… Да, это возможность увидеться с людьми, напиться и напитаться, думает Фрай, однако эта мысль – вброс, он спектатор по английски, то есть наблюдатель, не за тем проделан весь этот путь не иначе. Тем более похоже, что посёлок заброшен, со стороны схож с огромных размеров базаром не иначе. Муравейник, преимущественно, из одноэтажных мини бараков, подобран в духе Аладина, кажется что нет ни одной одинаковой хибары. Но этот огромных размеров базар ещё не всё, что привлекает дальнозоркий усиленный призрачностью глаз анахорета. Пирамиды, огромные и противоестественные своей принадлежностью к прежней жизни, возвышаются двумя колосами. Цвет жёлтый, вот и всё сквозная мысль о прошлой жизни заставляет загрустить, но анахорет уже ничего не силится вспомнить, не в его, так сказать, компетенции. Ну что ж, а идти-то надо, двигаться к выходу, к переходу на нормальный уровень, где как минимум не будут пытать и внушать различные противоестественные программы, проще говоря зомбировать. Пирамиды пирамидами, возможно он дома, но в другом временном цикле или измерении, или… Чёрт его ети… надо двигаться – движение это жизнь в конце концов. Так он и поступает, сбегает с бархана, усталости нет, но внутренние часы подгоняют, кроме того экипировка осталась прежней, речь о часах, они идут – да… Но в какую сторону – влево, то есть против механического завода… Что-то их перемагничивает и теперь они вроде компаса, показывают время вспять. "Да, что-то ещё я здесь увижу, это не конец феерии". Фрай подходит к выходу со станции, оттуда валит песок, словно гигантский ковш через определённые интервалы пытается засыпать амбразуру. Но это никого теперь не пугает, анахорет поглощён своей идеей фикс, своим поиском истины… Ну или лжеистины… Это не имеет значения, из астральной формы он должен перекачивать обратно в своё потёртое, прострелянное и до смерти уставшее тело. Вбежав в проход Фрай видит разбушевавшийся тайфун, тот по прежнему будто нарисован и ещё одно, ДА… Анахорет вспомнил где видел это изображение… На доске рядом с окном, на станции, в той пыльной классной комнате. Неумелая детская рука нарисовала эти раскривульки, всё так и как раз подле окна. Будто не наносила из головы, но срисовывала. Фрай пошёл в гору, ему не обязательно сопоставлять факты, он уверен в обратном – всё опять найдётся с кондачка, ну это если минимальные навыки приложатся. Вопрос вот только в каком месте и что за навык. Пока Фрай поднимался по кривой на насыпь, он явно бы не разгадал и сотой доли из отведенных для него загадок, хорошо, что песок не бьётся и не прилипает, однако призраки всегда что-то ищут, что-то из прошлой жизни, вот и сейчас… Поднявшись на следующий бархан Фрай обнаруживает следующий эпизод непреложной истины: вдалеке две пирамиды разной высоты, но возле них что-то происходит, какие-то чудеса на виражах, это нечто иное как ралли. Здесь в голове у анахорета, который попрощался со всем белым светом и для которого немец Федер с планеты Декстрон, названной так Фраем, был последним связующим звеном между жизнью и смертью. Ещё раз повторяясь, в голове у Фрая происходит коротыш, некий разрыв нейронных связей и он теряется на мгновение, но лишь на мгновение… Он видит багги, моторные средства передвижения, рамные и неудобные, но вполне пригодные для езды по песку. Эти гонки на багги проходят не прямой, но кругами прямо под пирамидами. Слышны перегазовки акселераторами, ничего казалось бы противоестественного, но почему он не видел этого с предыдущего бархана, странно однако. Фрай смотрит на поселение… И о чудо оно тоже живёт своей жизнью, отсюда понятно, что цветёт и пахнет. Бывает и такое, паразиты тоже начинают шевелится после попадания в каплю воды. В конце то концов, у призрачного Фрая оружие, это он теперь командует парадом, он проектный руководитель этих земель. С этими незаурядными мыслями пустынный странник, а по простому анахорет, спустился с бархана и поплыл созерцать далее увиденное светопреставление.
