Алексей Витальевич Величко
Приключения аскета. Часть вторая
"Я, Фрай – путешественник, кроме прочего память меня покинула, ну Пэлвин в курсе, если там, то есть в конверте есть…"
"Есть, всё есть, я Джесси, если вы уже прочли запись от отправителя, видите ли, это к вопросу о работе… Эти двое – Зинк и Фаулус здесь были, и даже им я… Не в моих, так сказать, силах раскидывать ресурсами… Не жатва это."
Фрай подёрнул плечами наигранно и непринуждённо, контакт был налажен и не важно, что бы это не значило, но ему нужен допуск на площадку. Дело в том, что пятая точка Фрая, именуемая задом, нарочито сердито указывала на старинный компас, обещая засыпать благами, если тот приведёт его в чувство. Пока Фрай обдумывал порядок действий, исходя из надобности или предпочтений, а некий Джесси Бэнкман понуро и даже брезгливо ждал разворота от собеседника на сто восемьдесят градусов, из соседних двух кемпингов, или один бог знает как они ещё их могли обозвать, вышли двое аборигенов. Так уж уловилось его низкочастотными волнами от той же нижней части тела. И пока, собственно, незваный гость обдумывал будущее внедрение, эти двое неторопливо подошли, заведомо предполагая как поступят с попрошайкой. Накормить, дать переночевать или же просто припугнуть пинками, и вжжить, скатертью дорога. Внешность одного была понятна – одет в рабочую серую спецодежду а именно: демисезонные штаны и такой же верх, видимо рабочая сила предприятия. Специальная и рабочая одежда имеет длинную историю развития. Первой спецодеждой историки называют одежду для рабов, появившуюся как отдельный класс, в древних Риме и Греции. Одежда рабов выполняла срезу несколько функций: указывала на социальный статус, служила средством гигиены, определяла род занятий раба. Второй же имитировал… Или не имитировал наряд из другой степи, пьесы или по всей видимости другого государства. Да, так правильней – государство в государстве и никакие нелепости в качестве сравнения просто не смели поднять рот на ещё одного праотца в тунике и тоге. И если все знают как выглядит туника (от лат. tunica) – мужская и женская рубаха, обычно покрывавшая все тело от плеч до бёдер, изготовленная без талии, то
То́га (лат. toga ← tego «покрываю») – верхняя одежда граждан мужского пола. В Древнем Риме – кусок белой шерстяной ткани эллипсовидной формы, драпировавшийся вокруг тела. Лицам, не имевшим статуса граждан, не позволялось носить тогу. Сразу же
Интересно, кто формировал команду обсерватории или крыло, по изречению Пэлвина. Видимо это были не только отшельники по призванию, но беженцы и вольнодумцы, кои ясные, но мысли, что попрали сам оплот государственного строя, и привели их в дальнюю обитель ввиде лесных угодий. Вернёмся к внешности – в общем и целом не было на них оттиска безумства или безграмотности, что не могло не радовать, отягощённый всем новым, взгляд путника. Мужчина в тунике был, что не сложно догадаться, праотцом и идейным вдохновителем этого крыла, он то и спросил:
"Что ещё один бедолага, Джесси? Мало нам этого задиры Альрика. Одни беды нам на голову, змей вон и тот реет, да и ладно".
"Во истину говоришь", – Джесси взбодрили подошедшие товарищи и он продолжил оплёвывание Фрая своими немилостями. "Тут твоя правда, наше дело мало, Пэлвин его прислал, а мы и отошлём, пусть идёт с чем пожаловал. Пища… Тут запрос… Что с едой, ты голоден, как тебя, путник?"
"Да Э-м… Фрай, опять же. Меня оснастили… На сутки… Дойти до вас, ну и дальше по этой системе, не сочтите за нахальство. Вообще-то я работу ищу здесь, в этих краях".
"Все её ищут, в здешних чертогах… Но не находят, теряются, забываются, забывают, вот и ты здесь… По протекции…" – старик задумался… Тот, что помоложе… Альрик… Стоял, сложив руки на груди чуть подальше, в руках он теребил, не такую уж и старомодную, кепь цвета хакки, лицо было не старым, казалось, одного с Фраем возраста, да и роста одного… Из примечательного… Да ничего особенного – чуть раскосые глаза, большие и и ярко выраженные лоб и скулы, лицо округлых форм… Нет, кого-то он анахорету точно напоминал, кого-то недалёкого и из такого же недалёкого прошлого… Перед кем он был… Что, неправ? Должен? Фрай пообещал взять себе на заметку вспомнить и вернуться к этому чуть позже. Анахорет прервал раздумья старика в тунике:
"Ну а вас как звать-величать? И вашего товарища, просто… С Джесси я уже знаком, постараюсь и вас не забыть. И это не зависимо от вашего назначения на работы. Видите ли, я тоже из тех… Ну из этих, о ком вы…"
"Да, смеем, и это не зависимо от твоего статуса, странник. Этого малого из новой эры зовут Альрик. Меня – Кельвин, для тебя Кельвин Бриджес. Думаю ты останешься здесь, отдохнёшь с дороги и насытишься… Дарами города, что скажешь Джес? пусть отдохнёт паренёк?"
"Я не против, главное чтоб… А если он и впрямь ничего не помнит, ему же лучше…"
Джесси взял борозды управления на себя, ведь это он, судя по грамоте, был не идейным, но техническим руководителем и, не смотря на аутичное поведение, держал основные моменты и узлы хозяйства под контролем. Такой исход устраивал Фрая, за день отдыха он постарается не только собраться с мыслями, но и собрать больше нужной информации о градоуправлении, магии и обычаях. Не запамятовал он и о местных обрядах, сотворённых на башне от лица некой троицы… "Что ж местное крыло – тоже троица, всё символично… Да так, что глаза режет, дежавю теперь моё обычное состояние, стоп… Вот опять тоже самое… Это тоже было со мной… Там… Куда я желаю попасть. Желаю, но не мечтаю… Эх чтоб тебя… Со мной святые угодники, они оберегут от несвятых…" Неподалёку был ещё один домик – четвёртый в плоскости, он и пустовал и был предназначен для таких вот наёмных работников. Оказалось, есть тут и подвоз всего необходимого или снабжение, проще говоря. Так что кемпинг долго не пустовал. Фраю указали на него и пообещали накормить по готовности. Тот протестовать не стал, зашёл в домик и скинул вещи. Убранство в комнате было как и на предыдущем стойбище: одна комната, стены обшиты вагонкой, пол – паркет и прочие мелкие шикарности для хорошей аудиенции. В комнате был стол и Альрик пошёл за провизией для завтрака. Фрай решил наладить контакт хотя бы с ним. По прежнему была куча вопросов да и необходимо было разжиться должностью оператора обсерватории, куда анахорет должен был попасть. Для этого ему не доставало отзыва и поддержки хотя бы одного голоса, и если Кельвин Бриджес и Джесси Бенкман были по мнению Фрая туговаты на ухо и потрёпаны жизнью, то Альрик был неким камнем преткновения в мыслительных процессах и не зная много о нём, стоило попытаться наладить контакт и узнать почему Альрик так странно одет (современного кроя спецовка) и откуда берёт начало его родословная. Что-то подсказывало Фраю, что он здесь недавно и не прочь обзавестись новым собеседником. Вскоре помошник вернулся и принёс снедь, анахорет же попросил кусок ткани для портянок, просвещения знаний о площадке, что к чему и для чего предназначено. Мы уже рассказывали об оборудовании обсерватории и ничего нового тут не добавилось, кроме разве что зданий для наблюдений за небесными телами, по другому планетария. Они находились на лесной поляне за более древней площадкой с которой мы уже познакомились дважды. Была она официально открыта и снабжена наблюдательными инструментами. Но начало междоусобиц и деление власти приостановило ход научной работы до конца века. На самом деле времена настали смутные и кто как играл, тот так и считал на свои лады. Всё было сложнее, чем подавалось как холодное блюдо, по крайней мере холодный рассудок не был помошником в этой области, в ней царил мрак и многомиллионная межзвёздная рябь как завеса временных границ. Разницы как и толку в этом так же никто не знал. В планетарии есть 3 купола для ночных наблюдений и одна солнечная башня с целостатом. В этих зданиях представлено множество разнообразных инструментов наблюдательной астрономии: бинокли, телескопы, секстанты, астролябии, а также армиллярные сферы, земные и небесные глобусы. К началу нового векового счёта солнечная башня пришла в рабочее состояние. Активные наблюдательные работы обсерватория ведёт последние десять лет. Альрик оказался умным парнем и вёл повествование, опираясь как и Фрай, не только на факты, но и логические аргументы. После завтрака Фрай и Альрик вышли на улицу и пошли вдоль каменной стены, той самой – наблюдательной, что древнее не бывает.
"А как вы здесь оказались? Время, место, ну ты понял…"
"Не принято здесь об этом", – Альрик неуступчиво ломался, потупившись и шаркая башмаком о ножку одного из деревянных столов, предназначенных для хранения и ремонта всякой всячины. "Я почти ничего не помню, так же как и ты… Помню мучался… Сильно… Вроде как лечился где-то от душевного заболевания, потом столы, ножи, пилюли, обмороки и вот… Я здесь, собственной персоной, из какого времени и места сложно себе представить, существующие конспирологические ложи считают себя обладателями привилегирован ного доступа к социально преследуемым знаниям или стигматизированному образу мышления, который отделяет их от масс, верящих «официальной версии». Видно, что говор был начитанной со стороны, а после выученной формой доноса, и Фрай не стал прерывать излагающего эту теорию, Альрика. Тот был не умным, однако достаточно смышлёным для того, чтобы присыпать, не отдавая конкретики, которой он возможно и не знал. И не мудрено, ведь он здесь по всей видимости не так давно… Не так давно для того чтобы ЧТО? Если верен последний вариант, то запятую нужно поставить во избежание разночтений. Не хватало теологии, но эзотерикой Фрай начал проникаться всей душой и так рьяно, как только мог себе позволить. Оказалось что в городе как и за ним – знания, пристрастия, вольности и работы имели строго ограниченные разграничения. Основное здание планетария пустовало и работы проводились под строгим аудитом главенствующих групп инженеров. Ходили разные толки об этих работах, но основной их концепцией были те, что эти инженера пользовались паранормальными способностями для формирования баз сведений и данных. Будто новая эра встретила вневременных пленников психоэмоциональными реинкарнациями и ростом. На этом Альрик прервался… Это к вопросу о новых зданиях на просеке за прилеском. "Кажется я увлёкся… Но это я слышал из вторых, а то и третьих уст. Перед тем как меня депортировал сенат… Если ты понимаешь, о чём я".
"Да, что-то я знал ещё до прибытия в вашу гавань, так что приблизительную расстановку сил в городе… Хотя нет… Смутно… Себя бы вспомнить, осознать в кромешной тьме".
"Теперь поведай ты, Фрай", – Альрик неплохо излагал мысли. Такое ощущение, что у себя на малой родине в том месте, где человек родился, вырос, учился, где живут его родные, он был довольно-таки успешным гражданином, возможно даже имел высшее образование и учёную степень. Малая родина, для себя решил Фрай, это то место, любовь к которому поселяется в сердце человека навсегда. Но осознание своей Родины, чувства любви к ней возникают не сразу. И для каждого этот процесс происходит по-разному. Поэтому он, можно сказать, исповедовался этому человеку, в том числе расставив точки над i для себя самого. Рассказ получился не долгим, всё клочками да образами, основное внимание уделилось психоэмоциональном переходам и разносторонним переживаниям. Про близких рассказано было по минимуму, для анахорета всё было в прошлом, эти люди будто завеса не принадлежавшего более ему детского чуда, а по факту пелена прошлых лет, которая не отсвечивает более лучами данности в новой эре, как её называют в этих местах. Под конец рассказа пришёл Джесси Бенкман, он был, кажется, чем то встревожен и поглядывал на Фрая с неприкрытым неверием, оно прослеживалось на не отягощённом лишними мыслями лице и ничего хорошего за собой не несло.
"Альрик, ты свободен, можешь пока отдохнуть. И да, у меня для тебя есть новая приличная работа, тебе предстоит… Ладно об этом позже, будешь теперь иногда работать на исследовательской поляне. Ну что, вы спелись, как я посмотрю. Э-э Фрай, ты отдохнул, есть какие-то просьбы, может предложения?"
Альрик пошёл в сторону кемпингов, Джесси же указал рукой на тропинку, намереваясь продолжить шествие по искомой.
"Да, я поспал ночью, на металлических прутьях правда, спасибо за завтрак и у меня есть просьба по поводу работы, еду я отработаю, да больше мне ничего пока и не надо…"
"Мы разговаривали с Кельвином по этому поводу, пока решение зависло в воздухе, видишь ли, Фрай, это решение как и работа выдаются городом и специальным органом власти, вы вноситесь в реестр, вам выдаётся компас… Ладно об этом после, здесь вы будете на полном обеспечении, так сказать, вопрос как и тема наёмных работников стоит чрезвычайно остро в последние годы".
"Хорошо, что этот вопрос имеет место здесь у вас, вдалеке от мирской суеты. Оказывается дело не только в еде или мелиораторском искусстве. Всё упирается в экономику. Мне пока рано об этом, да и вы видно раздосадованы моим бесцеремонием, поэтому скажу, что готов трудиться даром, так сказать во благо науке и новому мировому порядку, ну или тому, что от него осталось. Кстати по поводу пищи – животные как и птицы в лесу большая редкость надо думать. В чем причина и подвох этой непостижимой загадки?"
Джесси Бенкман, он же Элвис, он же технический глава, выделенного ему крыла по исследованию и слежению за различными объектами и явлениями на земле и в космосе, пригласил Фрая присесть на скамью, дабы поведать прописные истины, которые списал на незнание или на психическую несостоятельность Фрая.
"Видишь ли, как бы это выразиться, всё просто на столько, на сколько и сложно. Материя рвётся на части, где мы и с кем остались, вернее с чем – дело третье, истину знает только просвещённый класс. Говорят животные чуют, так вот они и почуяли про катаклизм, убежали куда глаза глядят, а потом… Что потом… Точнее как суп с котом не сказать. В прямом и переносном смысле, вот и вся недолга. Понимаешь какой голод тут был? Съели всё и вся. И это только начало притчи".
"Ну теперь всё устаканилось, вернулось на круги своя?"
"Да, но через годы. Теперь еда есть, но строго по отведённым каждому правам, ты узнаешь после. Всё просто на столько, на сколько же и глупо".
"Ясно, что ничего не ясно, ну а змеи, при чём тут эти холоднокровные пресмыкающиеся? Вернее к чему и для чего выбраны, я по правде уже слышал от Пэлвина, не спросил основного – чей это символ, чьих так сказать сторон, или третьих лиц?"
Внезапно в голове Фрая пронеслись забытые, но не бессмысленные слова, означающие цивилизации или древние реликты жизнедеятельности, запамятованные в недрах подсознания. Имя им – Кукулькан и Кильцалькоатль. Первый был богом-творцом, богом дождя, ветра, штормов и жизни. По всей Мезоамерике змея, из-за своих жизненных привычек, стала символом жизни как под землей, так и над ней, и поэтому она считалась точкой связи между богами и человечеством.
Quetzalcōātl – досл. «кетцаль-змей» или «оперённый змей» – ещё один бог древней Америки, один из главных богов ацтекского пантеона и пантеонов других цивилизаций Центральной Америки. Кетцалькоатль (пернатый змей) назван в честь одного из главных богов ацтеков. Вот так, два слова, а по значимости и покрытию сопоставимы с целыми регионами. Откуда анахорет знает это и, самое главное, как он получает эти сведения, остаётся загадкой. Видимо история родного края, не иначе… Иначе почему не другие расы. Определив для змеи место во вражеском стане, человек дополнил её символический портрет чертами коварства и хитрости, непосредственной причастностью к облику дьявола-искусителя. Выражения о змеином сердце двурушников и змеином жале лицемеров показывают это не менее убедительно, что библейская сцена в раю. Да и в архаичных текстах заговоров от змей и их укусов содержатся явные намёки на битву Змееборца. Меняется время, меняются взгляды. А изменился ли сам змей? Опять же. Сначала символ бесконечности, который анахорет вознамерился донести на собственном хребту, теперь антипод и антагонист. Интересные доморощенные идеи, не правда ли? К вопросу о вбросах анахорета, изменяют ли они реальность, или реальность потихоньку добирается до первооснов мышления? Первооснова всего – метафизика, фундаментальная философская дисциплина, имеющая своим предметом, прояснение основ бытия и познания, а также постижение смысла бытия и человеческого существования. Но и она дала бы ответ на искомый вопрос, только перед лицом знания трансгенных теорий о душе, подсознании и, опять же, метафизики. Скажем так – теперь он знает и на этом всё. Всё о чём мы должны ЗНАТЬ на данном отрезке жизнедеятельности.
"Это совокупность знаний, Фрай. Совокупность накопленных древней цивилизацией, как сам видишь".
Термин "античность" в переводе с латыни означает "древний". В общем смысле это слово означает «греко-римская древность», иначе говоря, цивилизация Древней Греции и Древнего Рима во всём многообразии её исторических форм. В данном контексте, именно Рима или…
Джесси Бенкман уточнил…
"Четвертый Рим или древний сенат устанавливает правила, а мы служим и стараемся делать это без нареканий и проволочек… Бюрократия не наш конёк, этим занимаются другие ставки, змея символ старой временной вехи, забытой и вымирающей эпохи величия и благочестия, если таковое вообще было".
Фрай развёл руками, утвердительно и одновременно незнающе, кивая головой. После осмотрелся и кроме надстроек, столов и скамеек возле стены-эллипса для замера положения солнца, увидел нечто, что мимолётом пронеслось в его голове излётом перманентной мысли вкладыша – добро в деревянных коробках под тентованным навесом!!! Рядом пара гамаков на столбиках и тоже под навесом, но главное – экспонаты, это слово врезается забытым лейтмотивом некой мелодии, преследовавшей анахорета… Где? Неким подспорьем очередного мошеннического превью, ускользающего слайд за слайдом, в глубине человеческой мысли. Нет, чем-то они служат, прислуживают эти вещи, не их ли он прибрал к рукам перед… Чем? Депортацией? Возможно…
В коробках лежали кувшины и вазы, картины и статуэтки и, наконец, блюда. Некоторые хорошо упакованы, остальные просто навалены где попало, к чему и для чего – один бог знает…
"Эти декорации, то есть это… Предметы старины, видать не роскошь, а предметы обихода, где вы их показываете и кому? Простите э-м за назойливость…"
"Как бы до тебя проще донести, Фрай, да? Это дар свыше, жатва… Так нам сообщает наш высокопоставленный юридический консулат…"
"Не понимаю, вещественная принадлежность к…" – анахорет приблизился к новоявленным геополитическим дарам, вернее их геополитике как смысловой и целевой нагрузке, преследующей оную здесь, в государстве призраке или облачном царстве. "Да уж, облако в штанах, не больше и не меньше", – Фрай посетовал на свою память, давшей слабину, в неподходящее время. Осматривая дары этой жатвы, ничего необычного сверх меры он с полотен и изображений не счёл. Так, всё больше пиры, разношёрстные древние мероприятия, игры, церемонии, городские пейзажи и тому прочие действа. Постепенно, обретая понимание, в голове пробудилась и полилась музыка. Трели с переливами и нежным пением. Это уже было… И вспомнилось моментально и на ментальном уровне. Без дураков и прочей не нужней атрибутики. "Так, а были ли они, эти дураки и почему мне всё-таки кажется что эти райские мотивы чуть не подвели под монастырь и поставили на жизненном пути окончательный и бесповоротный крест?"
"Что, ты что-то спросил?" – Джесси стоял сзади у тентованного навеса, и многозначительно сдвинув одну бровь, озабоченно посматривал из-за плеча Фрая. Тот же в свою очередь, решил оставить беглый осмотр, к тому же что-то шепнуло на ухо: "Отойди, иначе опять… Как всегда… Навечно". Дважды повторять не пришлось, анахорет отшатнулся как чёрт от ладана… Музыка поднялась в ушах эхом и встала подытогом. Это ему не чуждо и это возможно из его… Хотя нет, тогда бы… С чего это. Воспоминание пришло с пониманием: всё уже было и вышло на новый уровень, он имел дело с ушедшими эпохами ещё там, дома. Разговор сошёл на нет за ненужностью и версия с многозадачностью изделий стала приоритетной. Ему стоило держаться подальше от этих дел, иначе они сведут его с ума. Возможно они подыграли в безумстве его соратников. Всё может быть. Разговор подходил к концу и главный оператор этого массива пообещал держать вечером совет, дабы прийти к чему-то вроде сенатского голосования по поводу временной работы для Фрая. На этом и порешили. Анахорет решил обойти своё, в перспективе будущее, рабочее место, после удалился в кемпинг и, переварив новую порцию полученных сведений, отдался заслуженному отдыху на мягкой и чистой перине.
Глава 11
Пока Фрай отдыхал и ждал ответа на насущный вопрос, Кельвин Бриджес – тот допотопный старец в заиндевевших сандалиях, решил расспросить его ровесника – Альрика об обстановке, сверить замеры хода солнца с предыдущими, а заодно узнать побольше о чужеземце или чужестранце, и о его приоритетах в целом. А мы, в свою очередь, провели бы аналогию снам Фрая, нон нет, на этот раз череда бурных сновидений свелась к каким-то полуночным пальпациям, или если так проще, то неосознанным видениям – тем, что не запоминаются под утро и остаются горестным намёком на недостаточное ещё использование головой центров и мозговых ресурсов организма. Ну а пока мы вернёмся к Альрику и Кельвину дабы просветить или просветиться об их решении, которое в свою очередь внесёт серьёзные коррективы в дальнейшие похождения анахорета. Старец был не лыком шит по всем фронтам и не из робкого десятка. Он, что называется, допотопный первородок, тот что входил в сенат, попутно был одним одним из ближайших приспешников триумвирата империи. Это до того как вехи истории остались таковыми только на листах пергамента и были единым и неделимым целом как в смысловой, так и в вековой летописи прожитых лет. Мы не будем вдаваться в детали – родословную или геополитическую составные жизни и даже личностная характеристика отвлечёт повествование от заданного курса. Можно сказать пару слов о расколе или великом катаклизме, обрушившимся на головы простых и самых последних смертных, тех кто не исчез из древнеримской временной ветки навсегда, и тех кого не растворило на нейтроны наложением бесчисленных временных проекций. Явление называли по разному, но объяснение происходящему никто найти так и не смог. Было несколько теорий, но они не имели научной подоплёки. Первые опыты с магнетизмом явили свету феноменальные результаты – магнитное поле, как таковое, перестало существовать в том формате, что мы знаем, то есть стёрлись планетарные полюса, планета, а это было планетой, никак иначе, перестала быть заряженной батареей, остались лишь границы и рамки в которых и вне которых и двигались, не канувшие в лету остатки цивилизации. Магнетизм перешёл в одухотворённую форму и центром выбрал каждого человека единовременно, получается мир теперь был сосредоточением энергии из подпространства, а эти летающие волшебные змеи – первый этап исследований этой теории. Наукой занимались учёные мужи, те что явились из этих подпространств и наложений. Всё было поэтапно – город, части его нового времени или возможного временного состояния – непонятно, учёные были таковыми по необходимости… Можно сказать по необходимости или по надобности. Была ещё одна теория, открывающая глаза доказательствам того, что есть деструктивные высокоэнергетические частицы, и если исчезнет магнитное поле, то эти частицы будут ионизировать всё вещество на поверхности Земли, в том числе и живые клетки, что приведёт к их гибели, атмосфера постепенно будет терять вещество. Радиация убьёт все виды живых существ, за исключением разве что бактерий и примитивных форм. Но тут на помощь всему сущему пришло четвертое измерение, которое определялось как пространство, содержащее координаты, выходящие за пределы длины, ширины и глубины. Таким образом, оно являлось расширением третьего измерения и обеспечивало больший диапазон движения для частиц. Это что-то объясняло, но только частично. Нашлись глумливые граждане, что назвали государство четвёртым Римом в память о переходе в оное измерение… Если, конечно, он был… Этот переход…
Так о чем это мы. Да о том, что Кельвин Бриджес допускал многое из того, что говорилось, ценные люди из неоткуда были нужны… Кто знал на что способны свежие умы, поэтому даже он, поразмыслив и перекинувшись парой слов с Джесси, закинул консерватизм на ближайший сучок, решил взять-таки Фрая, предварительно прознав детали прибытия у того. Итак… Разговор состоялся:
"Мы обсудили насущные вопросы и пришли к необходимому выводу – нам нужен наёмник, поработает здесь с тобой недельку-другую, а там… Там… Там по картам виднее. Может он и впрямь новый член…"
"Послушай, отец, я бы и один справился, тут вопрос о человечности – просить, нельзя, помиловать. Так вот он и вправду болен и ничего не помнит, и впрямь как я. Мой вердикт таков – рекомендация есть, рука и голова приложатся, ну а без науки, что ж… поработаем недельку притрёмся, от нас рекомендацию в город не сложно отписать".
"Надеюсь, ты ему ничего про ложи не объяснял – положение дел, что откуда и зачем? Не наше это дело. Как это там теперь говорится – "не влезай убьёт". Или наш завет – "не буди лихо". Ты той же, что и он карты, вам умничать на роду написано… Я понимаю, но в данном контексте…"
"Ничего я не сказал, пусть в городе вербуют… Если дойдёт… Парень он не глупый, еду отработает, ну а в довесок…"
"Ну это мы с Джесси решим, что с довеском… В общем решено – завтра приступаете к работе здесь на старом поле… Ну а опосля тебе… Ладно это опосля…"
На том и порешили, каждый занялся своим делом и лишних телодвижений в сторону Фрая не совершал. Так прошёл день… За ним ещё и ещё. Фрай освоился и попривык. Он уже принял радиограмму из мыслей, которые он называл потусторонними, и вот что они ему нашептали касательно его родного поприща… Да, он был преступником – уголовником, вхожим в криминальный мир и черпающим из него всё необходимое. Что именно – да деньги… Доллары, и на неплохую жизнь ему хватало. Деталей он особо не разбирал: с кем, откуда и куда. Ну да, был у него организатор, был и соратник. Жил он в одиночку или с кем-то – почему-то самое важное стёрлось, накладывая какие-то сны и обрывки фраз не более того. "Раз так – кто-то да был". Легче ли ему от этого – наврятли, но Плексигас тоже не сразу выстроился, надо думать. И всё же, махинаторская схема присутствовала и здесь, он чувствовал это нутром, на чём она строилась – предстояло выяснить, подсказки были: один язык, многоначалие, полигамия начальства… секты, ложи, чёрта с два ему доложат здесь в лесных апартаментах. Город звал и видно было, что еда не единственное, чем он должен разжиться. Те вещи, что остались при нём, он припрятал в кемпинге – отодрал штакетник от пола фомкой и сунул фонарь, пистолет, не рабочий компас, ножик, обоймы и связку ключей – ту, что из прошлой жизни. Спальный мешок, и найденный рюкзак постирал и оставил так, на столе. Вода в лагере была, брали из колодца, электричество запитывалось от бензинового генератора – электрификация была проведена, в том числе и на улице. Отхожие места общего назначения были как раньше. "Как раньше", – подумал анахорет, а ведь и в самом деле, если бы он помнил, то и его, проданный родителями дом, был изначально с таким туалетом. Ну а потом пришёл миллениум – миллениум угрызений, боли и одиночества – прогрессивное тысячелетие для прогрессоров и унылый для тех, кто так и не освоил портативных, и не только, устройств. Люди же получили ярлыки, те были либо прагматичными, либо философо-идиото-идеалистами, было им и название – миллениалы (поколение Y): люди, которые родились в период за пару дясятилетий до миллениума и зумеры (поколение Z): люди, которые родились в период от искомого года и по сегодняшний день. Кем стал анахорет здесь? А ни кем – прогрессором на затхлой стройплощадке, наблюдающим за картинным исходом солнца. За эти три дня ему пришлось работать с ранее перечисленными атрибутами. Например, гномон. Его работа основана на методе обратного визирования: тень, отбрасываемая вертикальным шестом, скользит по заранее размеченной поверхности. Используя прямолинейность распространения световых лучей, спевшиеся обсерваторы – Фрай и Альрик сравнивали промежутки времени с направлением и длиной тени шеста. Позже анахорет ознакомился с клепсидрой и научился проводить измерения. Принцип действия водяных часов был таковым: заслонка убиралась вручную, вода вытекала из наполненной чаши в резервуар. Уровень ее понижался, проходил отметки сверху вниз, указывая равные промежутки времени. Без помощи инструментов наблюдали Луну и её фазы, планеты, моменты восхода и заката светил, прохождения их через меридиан, солнечные и лунные затмения. Да именно, Луна здесь присутствовала также и вступала в права в ночное время. Это напоминало анахорету о том, что он на бренной планете под названием Земля или на том, что от неё осталось в этом где и когда. Замеры проводились три раза в сутки – в шесть утра, в двенадцать пополудни и в шесть вечера, на третий день Альрик удалился на исследовательскую поляну или, попросту говоря к планетарию. Что уж он там мерил или в чьём образе пребывал – сказать трудно, но однако-ж вечером они пересеклись – учёные умы на ответственных должностях. Как и предполагалось, напарник Фрая отмолчался о проделанной работе, но тот не сильно настаивал на этом, так что все остались при своём. Несколькими часами ранее, Кельвин Бриджес пообещал выдать контрамарку, или для несведущих временную квитанцию, положенную до получения оригинала паспорта гражданина, точнее временного паспорта, а до оного – листок-фитюльку, дающую право въезда в Плексигас соответственно. Ничего предосудительного – бюрократия чистой воды. На записке были записи двух членов данной структуры с подписями, ну и пару предложений: "Что мол оным подтверждаю и т.д." Это означало, что они с него взяли мерку. Точнее этот республиканец, державший организацию в ежовых рукавицах. Он имел ввиду Кельвина, старик и впрямь собирался написать направление – явиться туда-то для дальнейшего обустройства на новом месте. Но здесь на пустырях посреди леса – всё, рабочие места были редкостью и те, кто прожил в новой эре достаточно долго, ценили и держались за работу почище твоего орангутана за ветку. Да никудышное сравнение, однако всю непередаваемую прелесть такой жизни оно отражало. Анахорет приготовился к следующему переходу, ему предстояло зарядить болид и сделать это в ночное время, так как днём на площадке и рядом кто-то обязательно слонялся, ел каждый в своё время, спали здесь много и обуславливалось это воздухом, который, мало того, что и так лесной и ионизированный, так ещё пропитан энергией тёмной материи или не ей, но наэлектризованный точно. Была тут ещё одна теория, подверженная критике третьих лиц, которая защищала одинаковость движения звёзд и их картинную составляющую, собственно объясняя такое количество обсерваторий. Астрономия как и астрофизика – это как первое, так и последнее, к чему обращается человек для ответа на насущные вопросы. "Все под богом ходим" – выражение, многое здесь объясняющее. Жизнь на выселках заставляла учиться из-под неволи и впопыхах. Так вот о теории, та гласила: На основе движения того, что мы можем наблюдать, галактическая темная материя находится в «гало», окружающем обычную материю галактики. Астрономы также изучают карликовые галактики, которые менее яркие и, следовательно, их сложнее наблюдать, но которые содержат более высокую долю темной материи, чем их более крупные собратья. Таким образом, тёмная материя сосредоточена в центрах галактик и влияет на их структуру, а тёмная энергия действует на всю Вселенную в целом, воздействуя на пространство-время и вызывая его расширение. За отсутствием как лабораторного оборудования, так и реагента, таковые исследования были отложены в дальний ящик, поэтому многие горожане из древней эры считали воздушных змеев чем-то настолько мистифицированном, что сродни драконам реющим на фоне крепостной стены. Сказать по правде, так оно и было – наука оставалась некой ипостасью элитарного строя, имеющего чёткое разграничение пределов. Сосланные на дальний кордон Кельвин, Джесси и Альрик просто выполняли свою работу здесь, а наука не спала и двигалась феноменальными скачками, но только на старом книжном обеспечении и где-то в тех её аналах, которые не скрыты от обычного обывателя. С Альриком Фрай нашёл неплохой общий язык, хоть и общался на отстранённые от насущных, в понимании обоих, темы. Вопросы витали в воздухе и проверка подходила к концу, поэтому недосказанность была не такой уж желанной.
