Алексей Юрасов
Диверсант. Плата кровью
Посвящается моей маме, Юрасовой Лидии Владимировне.
© Юрасов А.А., 2022
© ООО «Издательство «Яуза», 2022
© ООО «Издательство «Эксмо», 2022
Часть I. Защитник
Глава 1
– Пошла!
– Дверь подъезда старенького пятиэтажного дома распахнулась, и на улице показалась женщина лет тридцати пяти с окровавленным лицом. Она упала, попыталась подняться, но ноги плохо держали измученное тело, и женщина снова растянулась на мокром от дождя асфальте.
– Встать!
Двое мужчин, одетых в военную форму, вышли сразу за ней, обступая её с двух сторон.
– Встать, я сказал!
Один из них, бугай с некрасивым, покрытым оспинами лицом, замахнулся ногой и ударил лежащую по рёбрам.
– Встать!
– Ты что, совсем глухая?!
Он поднял ногу для следующего удара, но его остановил напарник.
– Хватит, Пётр! Она нужна нам живой!
– Зачем? Нам приказали не щадить её.
– Но и не убивать!
– Ладно! – Пётр махнул рукой. – Позже продолжу.
– Тебе кто-нибудь говорил, что ты садист? – Напарник бугая взял женщину под локоть и помог подняться.
– Ты считаешь, что это правда, Михась? – Пётр, уже дошедший до машины, резко повернулся к нему.
– Мне всё равно, – пожал тот плечами. – Лишь бы это не мешало службе.
– Ну-ну, – нехорошо усмехнулся бугай. И приказал уже женщине: – Залезай! Два раза повторять не буду.
Та поставила ногу на ступеньку, едва не упала вновь, но справилась, и Михась закрыл за ней дверь.
– Поехали! – сказал он, оказавшись внутри тёплого салона.
Водитель кивнул, нажал на газ, и машина, взвизгнув колёсами на мокром асфальте, устремилась вперёд, увозя пленницу в неизвестность.
* * *
Я ехал и ехал, пристально всматриваясь в проносящийся за окном пейзаж, и не узнавал свою родину. Казалось, всё то, что окружало меня, было не моё. Воздух, деревья, поля, небо… Такое знакомое и одновременно нет.
Я вглядывался, надеясь, что это чувство пройдёт, на душе станет сразу легче…
Но нет!
Километры сменялись километрами, а меня всё не покидало чувство, что мне здесь не место.
Тряхнув головой, чтобы прогнать это гаденькое чувство, я нажал на тормоз и остановился на обочине. Нужно немного отдохнуть. Всё же больше пятнадцати часов за рулём. Да и подумать не мешало. Что-то было не так! Как будто, проехав стену, которая отделяла Россию от всего остального мира, я оказался не дома, куда так стремился, а совершенно в другом месте. Но так быть не должно!
Это неправильно!
Я откинул голову, закрыл глаза.
Почему-то вспомнилось моё первое задание. Мне и моему командиру, капитану Соловьёву, тогда приказали прекратить доставку продовольственного груза боевикам.
У меня тогда было такое же чувство, что я не дома. Кругом всё враждебное!
Лес, горы, камни, редкие родники.
Опасные твари. Змеи, пауки.
Всё неродное!
К тому же постоянные дожди, которые прекратились только к концу второго дня. Я весь вымок до нитки. Был зол, но быстро успокоился. Это всё нервы!
Тем более командир, глядя на меня, тихонько посмеивался.
Я понял, что надо как-то приходить в чувство!
Я пробубнил что-то невнятное и собрался. Нельзя расслабляться! Иначе первое же задание может стать и последним!
Мы шли двое суток, пока наконец не вышли в заданную точку. Быстро установили взрывчатку – она вызовет обвал и перекроет дорогу, и тогда боевики не смогут переправлять по ней колонны с продовольствием и станут отходить.
Но вот дальше всё пошло не по плану.
Нас заметили!
Группа террористов, видимо, охраняла дорогу. Они попытались нас окружить. Но не получилось. Хорошо, у них рация сломалась, и они не смогли вовремя вызвать подмогу. Но и нас было всего двое. Их десять.
Правда, двоих они потеряли сразу. Подорвались на растяжке. Ещё один зашёл с тыла, но я встретил его и повалил на землю. Навалился. Бородатый мужик попытался выхватить нож, но я перехватил его руку, противник закричал от боли. Я выбил клинок. Затем ударил своим. Это был мой первый враг!
Командир тем временем сдерживал троих, которые попытались обойти нас с флангов. Когда у них это не получилось, стали бросать гранаты. Пришлось срочно искать укрытие. Но один осколок всё-таки стеганул капитана по руке. Я прикрыл его, сняв одного стрелка. Двое других залегли.
Остальные психанули и пошли напролом. Но капитан не растерялся. Потеряв ещё двоих, террористы отступили. Стали переговариваться.
Мы тоже спрятались в укрытии. Своих не вызывали, опасаясь того, что сигнал могут отследить и другие бандгруппы. Я перевязал капитана. Тот сделал укол обезболивающего, ободряюще хлопнул меня по плечу.
– Не дрейфь, Колька! Всё будет хорошо!
Я кисло улыбнулся.
Боевики снова полезли. Мы принялись стрелять. Ранили одного. Кажется, террористы поняли, что с наскока нас не взять, и отправили одного за подкреплением.
Но капитан это просчитал.
Вскоре раздался взрыв.
Сработал подарок!
Командир развернулся ко мне:
– Нельзя ждать! Иначе могут прийти другие! Обойди их с фланга, я прикрою!
И мы атаковали сами.
Капитан остался оттягивать огонь на себя. Я обошёл с фланга. Боевики мой манёвр проморгали. Они были слишком увлечены стрельбой. Что-то возбуждённо говорили. Я свалился на них как снег на голову.
Одного ударил ногой в голову, тот захлебнулся кровью и осколками зубов.
Ещё один развернулся. Я выбил его автомат и ударил ногой в грудь. Террорист сложился пополам, я добил его ножом.
Последний, здоровый такой боевик, выхватил свой и бросился на меня. Я успел отпрыгнуть, но он прочертил по моей руке длинную полосу.
Зараза!
Первая кровь на задании!
Сделав выпад, он отскочил, я ударил, он поставил блок, выбросил ногу. Я чиркнул по ней. Боевик зашипел, сразу стал хромать. Но не сдался. Попытался достать меня длинным выпадом. Но и я не дремал!
К тому же подоспел мой командир. Он выстрелил, добив лежащего в нокауте после моего удара, и схватился с моим противником, быстро покончив с ним.
– Всё, Коля, уходим! Время!
Я кивнул и наскоро перевязал руку, затем мы быстро поднялись по тропинке и отошли на безопасное расстояние. Капитан привёл в действие закладку. Рвануло так, что было слышно за пару километров.
– Дело сделано! Теперь домой!
Домой!
Как сладко это слово.
Я поспешил за командиром, и мы скрылись в густом кустарнике…
Вот и сейчас я приехал домой.
Только чувство, что я не дома, не покидало!
Мне показалось или на меня сразу стало что-то давить? Тоска, одиночество… Резко заболела голова.
Да что со мной не так?
Мимо проехал автомобиль. Он скрылся за поворотом, но потом я услышал, что он возвращается.
Почему-то с трудом нащупав пистолет, я попытался его вытащить. Машина остановилась рядом со мной. Открылась дверь. Из неё вылез седой мужчина лет шестидесяти и пошёл ко мне.
– Господин…
Я услышал его голос, встревоженный, словно сквозь вату.
– С вами всё в порядке?!
– Я… я… не знаю… – Мои губы едва шевелились. Накатила паника, я никак не мог понять, что здесь происходит.
Но мужчина, кажется, знал больше, чем я. Он быстрым шагом вернулся к своему автомобилю, достал из него аптечку и, вытащив шприц, пошёл обратно ко мне.
Я попытался сопротивляться, но он, открыв дверь, просто ввёл мне лекарство через штанину, в ногу, и отступил от меня на несколько шагов назад.
На удивление, через несколько секунд мне стало легче. Исчезли вялость, головная боль. Пропало чувство тоски, одиночества, ощущение чуждости. Мир приобрёл краски. Я больше не чувствовал себя здесь лишним.
– Как вы?
Подняв голову, я посмотрел на своего спасителя.
– Нормально. Что вы мне вкололи и что здесь происходит?!
Мужчина усмехнулся, но всё же ответил:
– Испытание.
– Какое ещё испытание?! – удивился я.
– Вы давно приехали в Россию? – задал он неожиданный вопрос.
– Часов пятнадцать, не более.
– Тогда всё понятно! – Старик направился к автомобилю, убрал аптечку и вернулся ко мне. – Странно только, что вас не предупредили на посту.
Я покачал головой, подтверждая его слова.
– Несколько дней назад был издан приказ о применении нового лекарства. Оно распыляется в воздухе на всей территории страны.
– Что ещё за лекарство? – сразу насторожился я.
– Оно подавляет волю. Притупляет инстинкты.
У людей пропадает желание бороться, бунтовать.
– И зачем его распылили? – задал я вопрос, хотя уже знал ответ.
– За последние два года в стране было три восстания, которые едва подавили. Вот немецкое правительство и решило таким образом проблему.
– А вы?
– Что я?
– Кто вы такой?! И откуда у вас это противоядие? Это ведь оно?
– Противоядие! Ха-ха-ха! А вы наблюдательный, молодой человек! – усмехнулся старик. – И вам сегодня повезло!
– Это я уже понял. Вы не ответили на мой вопрос.
– Меня зовут Герхардт Шмидт. Представляю интересы Германского национального банка. Всем сотрудникам заранее выдали такие вот аптечки. А как зовут вас?
– Моё имя Николай.
– Очень приятно. – Старик улыбнулся, протягивая мне руку. Я пожал её, отмечая, что ладонь у него крепкая.
– Куда вы направляетесь, Николай?
– В Вологду. К другу.
– Надо же! – Герхардт явно обрадовался. – В наше время это бывает редко.
Я нахмурился, явно не понимая, о чём он говорит.
– А я еду в Москву. Деловая встреча, – пояснил он, видя моё лицо, решив, видимо, не объяснять, что он имел в виду. Да я и не настаивал.
Ничего не сказав, я вышел из машины и втянул свежий воздух полной грудью. Значит, говорите, испытание… лекарство… Чтобы не было восстаний… Распылили какую-то заразу в воздухе. А скорее всего, вирус… И как он действует, ещё вопрос… А своим дали противоядие… Интересно, не это ли секретное оружие нацистов? И что будет дальше?!
Мои руки непроизвольно сжались в кулаки.
Ничего, всё выясню, обещаю! Не допущу этого!
– Что с вами, Николай? – заметив мою реакцию, заволновался Герхардт.
Я повернулся к нему:
– Всё хорошо! Не волнуйтесь!
«Надо как можно быстрее добраться до Вологды. Выполнить то, что обещал! Найти семью Пашки. Рассказать им всё – и в Москву! Добраться до верхушки. Помешать… Что-то мне подсказывает, что время пошло не на недели, а на дни, а может, уже и часы!»
Я вернулся к автомобилю и, сев, завёл мотор.
– Ещё раз спасибо, господин Герхардт. Скажите, сколько действует это противоядие и где я могу раздобыть его?
Господин Шмидт подошёл ко мне.
– Оно вводится один раз, по крайней мере, нам так сказали. А где его можно достать… В госпиталях или в больницах. Нужно только предъявить паспорт о том, что вы гражданин Германии, и пропуск, разрешающий нахождение на территории страны.
Я кивнул головой.
– Всё понятно! Ещё раз благодарю вас! Счастливой дороги.
– Вы разве не хотите поехать вместе? Ваше состояние…
– Нет-нет… Я же сказал, всё хорошо. К тому же я тороплюсь. Дела, видите ли…
– Что ж… – Герхардт пожал плечами. – Тогда не буду вас задерживать, молодой человек. Счастливой дороги!
– И вам! – Я улыбнулся, пожал на прощание протянутую руку и, быстро вырулив на дорогу, оставил банковского служащего одного.
В зеркало заднего вида ещё долго видел, как тот смотрел мне вслед, а затем очередной поворот скрыл моего неожиданного спасителя из виду, окончательно оставив меня одного наедине с собственными мыслями, тревогами и надеждами.
Москва. Комитет миграционного контроля
– Разрешите?
– Да! Входите, господин Васильев.
Пожилой мужчина в строгом деловом костюме поднялся навстречу невысокому, ладно сложённому брюнету.
– Присаживайтесь!
– Благодарю вас, господин Майнц.
– Как вы обосновались на новом месте?
– Всё хорошо. Сотрудники встретили меня доброжелательно. Их профессиональные качества меня весьма впечатлили.
– Я же говорил вам, что это специалисты высочайшей категории!
– Да. Прошу прощения за свои сомнения.
– Ничего! – махнул рукой господин Майнц. – Я всё понимаю! А теперь перейдём к делу.
– Разумеется. – Мужчина раскрыл папку, которую незадолго до этого положил на стол, и протянул несколько листов собеседнику. – По нашим расчётам, операция прошла успешно. Препарат распылили на всей территории страны. Всем сотрудникам, военным и гражданам Германии выдали противоядие. Были замечены смертельные случаи среди населения, но их было немного. В большинстве своём люди даже ничего не почувствовали.
– Прекрасно! – Майнц сдержанно улыбнулся. – Когда вы планируете перейти ко второй фазе?
– Через неделю, максимум через две. Всё по графику.
– Да-да! Я помню.
– А что, что-нибудь пошло не по нашему плану? – удивился брюнет.
– Нет-нет, господин Васильев! Через месяц, как и было запланировано, состоится встреча, на которой будет решена окончательная судьба страны. Так сказать, кто войдёт в число немногих оставшихся счастливчиков и избежит зачистки. Но Фюрер выражает сомнения…
– Не беспокойтесь! Я официально заявляю, что никаких эксцессов не будет! Можете сообщить в Германию, что всё будет сделано согласно приказу.
– Хорошо. – Майнц улыбнулся краешком губ. – Я пошлю депешу в главное управление. Но не забудьте, Фюрер планирует лично посетить столицу через месяц.
– Мы подготовились. Все меры безопасности приняты. Нежелательные и неблагонадёжные лица либо гниют в лагерях, либо расстреляны.
– Рад это слышать! Что ж, ещё раз благодарю вас за работу. Не смею вас больше задерживать! Хайль Гитлер! – Майнц поднялся из-за стола и пожал протянутую руку. – До встречи!
– До встречи! – Господин Васильев подошёл к двери, открыл её и вышел в коридор. Вытер со лба выступивший пот.
Этот человек внушал ему страх. Васильев никогда не признался бы никому в этом, но себе он врать не смел. Ещё раз проведя ладонью по лбу, мужчина поспешил к лестнице, чтобы как можно быстрее покинуть резиденцию гауляйтера.
* * *
Заправка попалась мне через два часа после моего расставания с господином Шмидтом. Выглядела она почти так же, как и в моём мире. Коробка кассы, пять колонок и небольшой пятачок, где могли остановиться проезжавшие автолюбители. Всё удобно и достаточно просто.
Я скосил взгляд на приборную панель и понял, что мне обязательно нужно побывать на ней. Бензина в баке оставалось на треть, а до цели моей поездки было ещё ехать и ехать.
Вырулив на маленькую, хорошо асфальтированную дорогу, я подъехал к одной из колонок и вышел из автомобиля. Немного подождал, навстречу мне так никто и не вышел, и сам направился к кассе.
– Эй! – постучал я в закрытое окно. – Есть кто живой?!
Окошко слегка приоткрылось.
– Мне нужно заправиться! Полный бак.
– Пятьдесят марок.
Я присвистнул.
Дороговато… Но делать нечего. Протянул в кассу деньги, которые моментально скрылись внутри, и направился обратно к своему автомобилю. Пока шёл, дверь приоткрылась и на улицу выглянул молодой взлохмаченный парень самой обыкновенной наружности. Такого встретишь на улице, скользнёшь взглядом и сразу забудешь, как выглядел.
Он подошёл к колонке, снял шланг и, открыв бензобак, вставил его туда. Нажал на панели кнопку, и я явственно услышал, как заработал насос.
Чпок!
Парень отсоединил шланг и повесил его обратно.
– Всё, господин, можете ехать!
Благодарно кивнув, я сел обратно за руль, проверил датчик топлива и, заведя двигатель, вернулся на шоссе. Заправка осталась вдалеке.
Я покрепче сжал руль, продолжая раздумывать над сложившейся ситуацией. Мне очень не понравились слова Шмидта об этом испытании лекарства. Нас сделали просто подопытными свинками, причём даже не поставив об этом в известность. И какие последствия грозят от применения этого средства в будущем для здоровья людей, можно только догадываться. Хотя что там догадываться, я-то знал наверняка!
Полное истребление славян как нации!
И времени около месяца! Мне ещё предстоит узнать точную дату.
Нужно во что бы то ни стало успеть добраться до Вологды, сделать свои дела, как я обещал своему другу, и потом срочно ехать в Москву. Осмотреться, осесть и начать действовать. Хорошие новости я услышал о Сопротивлении. Значит, подполье хоть в каком-то виде, но существует. И моя задача выйти на него. Пока я не очень представляю себе, как это сделать, но уверен, что придумаю способ.
Впереди неожиданно мигнул огонёк.
Я присмотрелся и не без удивления заметил стоящий на обочине грузовик с откинутым кузовом и пулемёт. А также троих солдат в знакомой мне форме немецких пехотинцев, но какой-то странной. Один из них вышел на дорогу и требовательно взмахнул жезлом, приказывая мне остановиться.
Сбавив скорость, я подъехал к посту. Старший патруля, мужчина лет тридцати, направился ко мне.
– Ваши документы, господин… – склонился он над окном автомобиля.
– Смирнов. – Я протянул ему пропуск, которым пользовался на границе. Все остальные мои документы канули в Лету.
– Господин Смирнов, по какому делу вы находитесь на территории России?
– Служебная необходимость, – пожал я плечами. – Приказ руководства.
– Понятно, – кивнул мне солдат. Я так и не разглядел знаков его различия. Кто это мог быть? Офицер или просто рядовой?
– Куда вы направляетесь?
– В Вологду.
– Это далеко! Километров двести отсюда.
– Я знаю.
– На всех въездах в город стоят блокпосты. Вам будет необходимо пройти дополнительную проверку на ввоз запрещённых предметов.
– У меня ничего запрещённого нет. Пусть проверяют! Я соблюдаю закон.
Постовой пристально посмотрел на меня, о чём-то подумал, но вернул мне все документы обратно.
– Счастливого пути, господин Смирнов!
– Благодарю вас!
Я убрал документы, завёл двигатель и вырулил на шоссе. В боковое зеркало ещё раз посмотрел на патруль, но солдаты уже потеряли ко мне всякий интерес. Тот, кто проверял мои документы, вернулся в машину и разговаривал с остальными. Спокойно, без какой-либо лишней суеты. А значит, я их не насторожил. Выдохнув, я прибавил скорость, и вскоре полиция, или кто они там были, осталась далеко позади.
Берлин. Департамент имперской безопасности
– Присаживайтесь, лейтенант!
Глава первого управления генерал Шолль показал бывшему помощнику майора Рольфа на стул.
– Как добрались?
– Благодарю вас, господин генерал! Всё хорошо.
– Вы сообщили родным о том, когда можно забрать тело майора?
– Так точно, господин Шолль! Похороны назначены на завтра.
Глава первого управления имперской безопасности кивнул головой, что-то записывая в свой ежедневник.
– Что ж, господин лейтенант, а теперь перейдём непосредственно к делу, из-за которого я и вызвал вас в столь ранний час. Я знаю о вашей операции по ликвидации этого русского, так неожиданно возникшего на нашем пути. И хочу спросить, всё ли прошло так, как указано в вашем рапорте?
– Да, господин генерал, операция завершилась! Этот человек мёртв. Правда, мой начальник погиб, но главное, мы сделали то, что от нас требовалось!
– Вы уверены, господин Шульц?
Генерал нахмурился, постукивая по столу кончиками пальцев. Это означало крайнюю степень недовольства.
– Боюсь, я не совсем понимаю, о чём вы говорите, господин генерал.
– Что ж. Сейчас поясню. Вчера на втором КПП, который закрывает Южные ворота в Россию, был предъявлен пропуск на некоего господина Смирнова. Это ведь фамилия того русского, если я не ошибаюсь?
– Да, но какое…
– Дослушайте до конца! Незадолго до своей смерти майор Рольф выписал такой же пропуск на нашего беглеца, чтобы использовать его как наживку! Я лично подписал его! Вы не находите это совпадение очень странным?
Лейтенант Шульц ошеломлённо глядел на генерала. Он не понимал, о чём тот говорит. Ведь этот русский мёртв! Он сам видел это!
– Может, это кто-то другой?
– Другой?! – Начальник первого управления усмехнулся. – Номер разрешения совпадает вплоть до последней цифры! И я хочу знать, что произошло! Кто-то соврал! Либо вы, либо компьютер! Но второе вряд ли. Техника не обманывает. Значит, остаётся первый вариант! А вы прекрасно знаете, что я не люблю, когда мне врут, тем более от этого зависит не только ваша или моя судьба, но и судьба всей страны, всего Рейха!
Пока генерал говорил, лейтенант бледнел всё сильнее и сильнее. Ему внезапно перестало хватать воздуха, и он ослабил верхнюю пуговицу на кителе. Перед его взором ясно встала картина их последнего разговора с тем бандеровцем. Тогда он не поверил его словам, приняв их за бред, а теперь выходит, что это были не пустые опасения.
«Боже мой, что я натворил!» – подумал лейтенант, судорожно сглатывая слюну и чувствуя, как холодный пот покрывает его спину.
– Я немедленно вылетаю в Россию! – Шульц поднялся из-за стола. – Если это он, я убью его!
– И как вы надеетесь найти его?
– Переверну всё! Видеокамеры, свидетели…
– Успокойтесь! – Генерал хлопнул ладонью по столу. – Это дело не терпит спешки. Мы и так уже делаем всё, что в наших силах. К тому же он сам придёт к нам.
Лейтенант недоумённо посмотрел на своего начальника.
– Боюсь, что не совсем вас понимаю…
– Несколько дней назад на территории России началась подготовка к операции «Тлен». Был осуществлён пробный запуск вируса. Первой его составляющей.
– Но как же совещание в Москве?
– Оно состоится.
– И Фюрер рискнёт приехать туда в такой момент?
– А почему нет? Пока вирус неопасен. Он влияет только на отдельные участки человеческого мозга. Чтобы он стал заразен, необходимо пройти ещё два этапа. Ко второму, кстати, скоро приступят.
– Тогда что вы прикажете сделать?
– Ваше задание не изменится. Вам предстоит найти беглеца и избавиться от него. Но вот только не стоит гоняться за ним по всей стране. Мы знаем, где он будет и когда он будет с точностью до дня. Правда, сам он ещё не знает об этом, но я уверен, он выяснит эту дату.
Лейтенант удивлённо посмотрел на генерала Шолля.
– Вы готовы рискнуть, поставив на кон так много?
Начальник первого управления кивнул головой.
– Но это может быть опасно! Мы не должны так рисковать! Фюрер…
– Успокойтесь, лейтенант! Всё под контролем! Если мы начали эту игру, её нужно закончить. И другого выхода нет! Или вы хотите, чтобы всё получилось, как в прошлый раз?
– Ни в коем случае, господин генерал!
– Тогда в точности выполняйте мой приказ! У вас есть почти месяц до собрания. Надеюсь, вы успеете подготовиться?
– Так точно! – Бывший помощник майора Рольфа встал из-за стола.
– Тогда вы свободны!
Шульц уже подошёл к дверям, когда генерал окликнул его.
– И ещё: об этом разговоре никто не должен знать! Вы меня поняли?
– Да, господин Шолль!
Начальник первого управления показал взглядом на дверь, и лейтенант поспешил покинуть кабинет генерала. Задерживаться здесь дольше необходимого он не видел никакого смысла. Как говорили древние… Держись от начальства как можно дальше. По возможности, конечно.
* * *
Вологда встретила меня серостью домов, больше похожих на бараки, пустотой на улицах и практически полной тишиной. Складывалось впечатление, что в городе никто не живёт. Совершенно пустые улицы, занавешенные окна, в которых не горел ни один лучик света, тёмные, хищные провалы дворов, мимо которых я проезжал.
Всё это оставляло самое гнетущее впечатление.
Моё настроение резко померкло. Снова накатила тоска, но не такая, как на шоссе. Я ехал и ехал, внимательно вглядываясь в названия улиц и нумерацию домов. Пока нужного мне адреса не было. И что самое неприятное, спросить не у кого. Город был словно после эпидемии. Хотя чего это я… Эпидемия здесь действительно была, и продолжается она до сих пор. Коричневая чума! Уже семьдесят лет!
Свернув на ближайшем перекрёстке, я снова принялся вглядываться в проносящиеся мимо меня строения. Ну где же он? Где?
Неожиданно мелькнул нужный номер, и я, резко затормозив, принялся сдавать назад. Ещё раз сверив, так, на всякий случай, медленно заехал во двор и припарковался возле единственного подъезда. Вышел из машины, закрыл дверь и подошёл к входу. Потянул за ручку. Дверь медленно, словно нехотя, с громким скрипом подалась мне навстречу, и я вошёл в прохладную темноту.
Поднялся на второй этаж, быстро нашёл нужную квартиру, постоял в нерешительности несколько секунд, обдумывая, что сказать, а потом нажал на кнопку звонка.
Трель была неприятной. Я поморщился от противного писка, как будто душили мышь, и замер в ожидании. Прошла секунда, другая, ещё…
Я в нетерпении переступил с ноги на ногу. Нажал ещё. Снова ничего! Да что они там все, уснули, что ли?!
Я занёс кулак и хорошенько постучал. Если там есть кто живой, то должен услышать!
– Чего бухаешь?!
Я едва не подскочил на месте, резко обернулся. Позади, из приоткрытой двери соседней квартиры, на меня зло смотрела старушка лет так восьмидесяти, а может, и поболее. Она морщила нос, словно собака, которая собирается укусить.
– Я к хозяевам из девяностой квартиры. Но они не открывают. Извините, если помешал!
Идти на конфликт не стал, хотя хотелось послать старушку подальше. На меня стало находить глухое раздражение. Но постарался загнать его подальше. А то ещё вызовет полицию, объясняйся потом.
– Так нет там никого! Ирку забрали два дня назад, а детей отдали в детский дом ещё раньше!
– Что?!
Мне показалось или соседка сказала, что всех увезли?
– Ты что, глухой?! – Бабка снова недовольно осклабилась. – Я говорю, нет никого! Иди отсюда подобру-поздорову, пока не вызвала полицию!
– Подождите! – Я успел поставить ногу, и бабка не смогла закрыть дверь. – Куда увезли Иру и детей? Вы знаете точный адрес?
– Нет! – отрезала старуха, но слишком быстро, и я понял, что она врёт.
– И всё же…
Я не собирался уходить просто так.
– Мне нужно знать!
– Кто вы? – Голос бабки изменился.
На несколько секунд я замер, обдумывая ответ, а потом сказал:
– Друг. Я знал Пашу, мужа Ирины. Очень хорошо знал. Он умер на моих руках. Но перед смертью попросил рассказать ей, что с ним случилось. Мы с ним много общались, пока сидели в лагере на Украине. От него я узнал многое, в том числе и этот адрес.
– Господи спаси! – перекрестилась соседка, а потом приоткрыла дверь и пропустила меня внутрь. – Заходи! Времена нынче неспокойные! Кругом уши.
Я прошёл внутрь и остановился в маленьком коридорчике. Из мебели здесь ничего, только старая вешалка и отвалившиеся обои. Беднота… Беспроглядная и безнадёжная.
– На кухню проходи. – Бабка протопала мимо. Я пошёл следом.
Кухонька представляла собой небольшой квадрат метра в четыре по площади и была обставлена почти так же, как и коридор. Старая газовая плита, покорябанный стол, пара стульев. На столе стояла ваза с засохшим печеньем. Вот, пожалуй, и всё.
– Садись! – приказала бабка.
Послушно сев в углу, я замер в ожидании разговора. Старушка села напротив, долго всматривалась в мои глаза, так что мне стало не по себе. Я даже слегка заёрзал. Она усмехнулась и, встав, достала чашки и поставила чайник.
– Сейчас чай попьём и поговорим.
Мне даже стало как-то неуютно. Пришёл, да что там, почти вломился к ней в дом, и даже без подарков. Я поднялся.
– Где здесь у вас магазин? Пойду что-нибудь из еды куплю. Неудобно мне.
– Из еды? – улыбнулась соседка. – Тебя как зовут, соколик?
– Николай.
– А меня баба Клава.
– Очень приятно.
– Сразу видно, что ты нездешний. И не перебивай! – Она подняла руку. – Магазин у нас есть, только купить там ничего нельзя. Всё по карточкам. Живых денег ни у кого почти нет. Раз в месяц приходит машина и привозит карточки. Так и живём.
Мне стало совсем неуютно.
До чего довели страну!
Суки!
– Тогда что я могу для вас сделать?
– Мне ничего не надо! Я уже своё отжила! А вот если ты и впрямь не балабол и можешь помочь Ире и детям, то я кое-что тебе расскажу!
Я ничего не ответил, потому что в таких ситуациях излишняя бравада словами не нужна. Да и баба Клава всё поняла по моим глазам и, налив в чашки кипятка, пододвинула одну ко мне.
– Пей и слушай!
Она протянула мне пакетик с чаем. Я молча взял его, бросил в воду и принялся ждать, пока заварится.
– Значит, забрали её два дня назад комитетчики.
– Кто?! – удивился я.
– Комитетчики. Так мы называем людей из миграционного контроля. Они подчиняются только Берлину и в принципе творят, что хотят. Могут людей средь бела дня на улице схватить.
– И что, никто не выступает против?
– Ну почему же? – усмехнулся бабка. – Выступают. Но протесты и мятежи жестоко карают, хотя всё равно время от времени появляются люди, которые проводят некоторые акции.
Последнее слово, видимо, было непривычно для старой женщины, и она произнесла его как-то не очень уверенно.
– И как мне их найти?
– Не торопись, соколик! Я не знаю. Но говорят, что Ирина была как-то с ними связана. Потому за ней и пришли!
– А дети?
При этом вопросе баба Клава тяжело вздохнула.
– Их поместили в детский дом. Хорошие ребятишки. Девочка восьми лет и мальчик двенадцати. Не знаю, что с ними теперь будет!
Я только покачал головой.
В мои планы не входила спасательная операция, но и уйти я теперь не мог!
– Как мне найти этот детский дом и где находится Ира в данный момент?
Я отхлебнул слегка остывший чай.
Баба Клава ещё раз внимательно оглядела меня с ног до головы и нахмурилась.
– Ты что это удумал?
– Я же сказал, я хочу помочь Ире и детям.
– Один?
– Поэтому и спросил про подполье.
– Я не знаю. Ирка знала. – Старуха покачала головой. – А она сейчас в Особняке.
– Где?
– Так называется контора комитетчиков. Это на другом конце города. Улица Власова, дом пятнадцать.
– А детский дом?
– Это здесь недалеко. В двух кварталах. Стасовская, одиннадцать. Ты его сразу увидишь.
– Спасибо! – Я поднялся, отставив чашку в сторону. – Мне пора!
– Куда это ты?
– Навещу кое-кого. Ничего не говорите! Я знаю, что делаю.
Баба Клава только кивнула, поднялась следом. Проводила в коридор. Уже когда выходил, она перекрестила меня.
– Это на дорогу.
Я кивнул и с тяжёлым сердцем вышел на улицу. Подошёл к машине, посмотрел на окна квартиры старушки. Хозяйка смотрела мне вслед. Её лицо врезалось мне в память. Сухое, морщинистое, и вместе с тем умные не по годам глаза. Глаза человека, который видел слишком много.
Я сел за руль, завёл двигатель и вырулил со двора. В голове все мысли крутились вокруг Пашкиной семьи. Не рассчитывал я здесь задерживаться, да, видимо, Господь Бог распорядился по-другому. Не могу я уехать просто так! Надо помочь людям. К тому же, может быть, получится выйти на мятежников. Мне будет нужна помощь.
Я нажал на газ, и машина, увеличив скорость, вскоре оставила за поворотом дом бабы Клавы, но поселив в меня новые тревоги и вместе с тем огромные надежды на будущее.
