Алексей Юрьевич Ханыкин
Изгой
Когда Освальд нашёл силы открыть глаза, к нему спешила небольшая группа людей. Они неслись, не жалея лошадей, под флагом короны вперёд, к убежищу вышивших. Среди всадников Освальд узнал его.
– Его святейшество, – проголосил глашатай, обогнав остальных, – король Гейл!
Обессиленные люди начали подниматься на ноги. Встречать короля, не склонив головы, было непростительно.
Освальд остался лежать. У него не было ни сил, ни желания вставать. Он знал, что его схватят и отправят в столицу. Казнь предателя должна состояться, несмотря ни на что.
Дойдя до лагеря, Гейл спéшил с коня и принялся раздавать указания солдатам. Это был передовой отряд, который должен был оказать первую помощь до подхода основных сил. Однако здесь их помощь была незначительна: ближайшие деревни успели прийти сюда быстрее, в то время как из столицы путь был неблизкий. Освальд продолжил наблюдать.
Пока солдаты осматривали выживших, предлагали свою помощь и старались утешить, король не оставался в стороне. Он прошел вглубь лагеря, позвал помощника и дал какое-то указание, затем направился в сторону деревни – собственными глазами увидеть, что от неё осталось.
Недолго рассмотрев остатки домов, торчащих из воды, он подошёл к одиноко сидящему мальчику. Это был Остаф – сын торговца Петера. Они подвезли Освальда до деревни.
– Как ты? – спросил Гейл.
– Я, – мальчик вытер глаза и улыбнулся, – хорошо, спасибо!
– Почему ты один? Твои родители…
– Мама с сестрой там, – махнул рукой Остаф на небольшие навесы, затем перевёл рукой в сторону затопленной деревни: – а отец там. Он спасал людей до самого утра…
– Твой отец поступил как настоящий герой. Как его имя?
– Петер. Его имя Петер.
– Я никогда не забуду его. Не забуду, как он помогал спасать людей, когда я только спешил к вам. Надеюсь, ты простишь меня?
Гейл снял с пояса бурдюк и подал мальчику. Тот неуверенно взял его и с жадностью сделал несколько огромных глотков. С силой остановив себя, Остаф протянул его обратно.
– Оставь себе, – улыбнулся Гейл. – Как тебя зовут?
Мальчик помедлил.
– Остаф! Остаф, сын Петера торговца!
– Будем знакомы, Остаф!
Гейл протянул мальчику руку, и они обменялись рукопожатиями. Немного развеяв мрачные думы мальчика, король направился к Освальду. Он не поднялся, продолжая смиренно наблюдать, как представитель Короны подходит к нему всё ближе и ближе.
Никто не спешил начинать разговор. Лишь когда Гейл встал рядом, Освальд поднялся сперва на колени, затем нашел силы встать на ноги и протянул руку и культю вперед, ожидая, когда их свяжут.
– Я не могу заковать тебя наручниками. Их застегивают на запястье, а одного… не хватает, – задумался Король.
Ничуть не изменившись в лице, мужчина продолжал смотреть на короля. Тот едва сдерживал смех от собственной шутки, но вскоре продолжил:
– Ты сделал всё так, как полагается наёмнику. Как и завещал старый советник. Просить у старика Гривуса помощи через письмо было верным решением. Его прислали птицей из ближайшей деревни – самый быстрый способ, учитывая, что вокруг льёт дождь. И ты не ушёл. Ты спасал людей, не так ли? Что же это: покаяние за прошлое или поздно пробудившееся чувство долга перед Королевством?
– Ничего из этого. Жалкая попытка утонуть в грязных водах на краю земли, которая не удалась.
Гейл вздохнул.
– Я не хочу оправдывать тебя. Ты – преступник, который должен понести наказание. Но плаха для некоторых лишь путь избавления от проблем. Некоторых преступников нельзя рано казнить, ведь тогда они обретают безмятежный покой, который вовсе не заслужили. – Гейл сделал паузу. – Верховный судья королевства – сам король, и он может лично принимать решения о наказании некоторых особо провинившихся.
Гейл достал из кармана свиток пергамента и протянул Освальду. Тот с неохотой взял его. Король смотрел на свиток с наигранным интересом, предлагая тому прочитать. С неохотой сорвав сургуч, Освальд развернул и ужаснулся.
– Обвинительное заключение, изданное верховным судьей, – пояснил Гейл. – Я, пользуясь возложенными на меня правами и полномочиями, признаю наёмника Освальда виновным в попытке поддержания мятежа против Короны и назначаю ему наказание в виде запрета на плаху или иной вид умерщвления, совершённого представителями Короны. В исключительном случае наёмник Освальд может заслужить прощение, доказав своё искупление поступками. Иными словами, твоё наказание – в пожизненном покаянии, наёмник Освальд. И вот он, хитрец, начал свой тернистый путь искупления. Кто знает, возможно, когда-то король-дурак и вовсе издаст указ о твоём прощении.
С этими словами Гейл развернулся и медленно зашагал к лагерю. Освальд вновь начал читать пергамент, но внезапно остановился.
– Король!
– Это копия, оставь себе на случай, если будет неприятность со стражей, – не останавливаясь, махнул Гейл.
Освальд рванул к нему. Преградив путь, наёмник достал из напоясной сумки баночку мази, которую ему дал встретившийся в пути мальчишка.
– Это может помочь раненым. Мазь. Не уверен в качестве, но…
Гейл улыбнулся, взяв предложенную припарку:
– Спасибо!
Тут к ним подбежал один из солдат. Не обращая внимания на стоящего рядом Освальда, он доложил, что в одной из ближайших деревень нашли старосту деревни. Гейл приказал тащить его к нему. Когда солдат вновь убежал выполнять приказы, Гейл тяжело вздохнул.
– Скоро подойдут наёмники и орден Длани. Не хочешь с ними встретиться? – Гейл знал ответ, но решил уточнить. Освальд замотал головой. – В таком случае, пока они не пришли, расскажешь, что произошло на самом деле с деревней?
К тому моменту, как главные силы столицы подошли на помощь к затопленной деревне, Освальд старался уйти как можно дальше. Он успел рассказать Гейлу всё, что узнал сам: как они с Тиган поднимались в горы, обнаружили, что водные укрепления никто давно не чистил, а наоборот, организовал опасные озёра с рыбой. Рассказал и о том, что старик Кэйм предупредил старосту о надвигающейся непогоде, и о том, как деревня оказалась в неведении перед стихией.
Тиган, как и Кэйма, так и не нашли. Подтвердить слова наёмника никто не мог, но король поверил ему и пообещал наказать всех причастных. Восстанавливая силы неподалёку от временного лагеря выживших, Освальд восхищался сплочённостью людей. Тем, как все они старались помочь друг другу, поддержать. Как спешили на помощь совершенно незнакомые люди из Столицы, других деревень. Как они делили кров, воду и еду. Освальд удивлялся и завидовал им. Он пытался ответить: есть ли в этом мире место для него?
Когда в деревню подошло ещё больше знакомых ему лиц, Освальд поспешил уйти. Орден Длани под руководством Танзи Джиллин спешно развернул шатёр и готовился отправляться на поиски тел вниз по течению. Быстро и слаженно. Как и всегда прежде. Несколько наёмников, вызвавшихся помогать, вместе с Аспером поспешили помогать выжившим. Наблюдая издалека за ними, Освальд почувствовал радость и умиротворение. Он был рад видеть их в здравии, рад, что они, несмотря на всё, что пришлось пережить в прошлом, нашли силы идти в будущее.
Продолжая путь, Освальд вспомнил, что на поясной сумке чудом уцелели склянки ещё одного подаренного мальчишкой снадобья. Остановившись перевести дух и наблюдая, как непогода уходит в необъятный океан, даруя поселению долгожданный покой, он откупорил одну из запачкавшихся грязью баночек и прильнул губами к содержимому. На глазах выступили слезы, напоминающие о прекрасных днях прошлого. Давно он не пил быстроварного пива алхимика Хаменя.
