Алена Мурзина
Зеркальная комната
– О-о-о, это то время, где мне тридцать лет, м-да… сейчас будет интересно! – подумалось мне.
В приподнятом настроении, я слезла с кровати и с любопытством наблюдала. И ждать долго не пришлось. Дверь в квартире хлопнула, муж с испугом резко подскочил и начал одеваться. В этот момент в комнату вошла я и выпученными глазами уставилась на происходящее действие.
Пикантное молчание и недоумение повисло в воздухе. Муж встал между двух женщин.
– Даже не пытайся оправдаться! – вырвалось у меня.
Муж молчал.
– Давно нужно было ей рассказать! – закричала любовница, её кстати, звали Дашкой. – Ну же, скажи, что вы разводитесь!
– Замолчи, – внезапно произнес муж, – я сам разберусь, когда мне разводиться.
Дашка округлила с удивлением глаза и закричала:
– Ка-а-к же? Ты мне говорил по-другому! Кем ты себя возомнил?! Ты ничего из себя не представляешь, а устроил тут незнамо что!
После этих слов любовница сгребла в охапку свои вещи и сумку, направилась к выходу, но не тут-то было. Гнев обуял мой разум, я со всей дури толкнула Дашку в открытую ванную комнату, затем вошла в неё сама и захлопнула дверь, муж не успел среагировать и начал долбиться к нам. Миниатюрностью я не отличалась и с легкостью смогла ухватить Дашку за шею. Нагнув голову женщины в ванну, я включила воду. Дашка начала захлебываться.
Да, сейчас я за этим наблюдала и видела в своих глазах звериную ярость. Мне стало даже не по себе. Из меня вырвалось:
– Дура! Перестань! Ты убьёшь её!
Но меня никто не слышал. А мой тридцатилетний двойник продолжал топить женщину. Муж выбил дверь в ванной, схватил меня за пояс и вытащил прочь. Дашка, кашляя и всхлипывая, направилась к выходу и покинула нас.
Когда муж понял, что она ушла, выпустил меня из своих крепких рук. Его лицо выражало и испуг, и отчаяние, и сомнение, но видимо он не знал, что нужно делать в подобной ситуации и без объяснений ушёл из дома.
– Гле-е-еб! – с ненавистью и отчаянием вырвалось у меня, наблюдавшей со стороны.
Тут мне вспомнилось, что это кодовое слово, которое возвращает обратно на поверхность. Поэтому меня снова подхватило волной, выбросив в реальность. Сердце стучало в груди, комок воздуха застрял в горле. Гнев. Я вспомнила ужасное чувство, которое тогда обуяло меня.
– Скажи, зачем мне нужно было напоминать об этом!? – я с яростью начала кричать на умиротворённого мужчину.
Он в ответ молчал.
Раздосадованная, я присела на траву и взялась руками за голову, они уже не были такими гладкими, чувствовалась сухая кожа.
– Я кое-что поняла. Это был гнев. Один из моих грехов. Первыми грехами были зависть и гордыня. Но в последнем случае я не соглашусь. Меня вынудили испытать это чувство, это не контролировалось!
– А какие последствия были затем? – Спросил мужчина.
– Дашка подала на меня в суд за нападение, вытрепала мне нервы, я ей ещё моральный ущерб выплачивала. Очень всё это было унизительно.
– Я имел в виду не эти последствия.
– А тогда какие?
– Как ты разрешила данную ситуацию с мужем?
– Мы помирились и больше не вспоминали об этом случае.
– Ты уверена?
– Да.
– Тогда, позволь тебе ещё кое-что напомнить, если, конечно, ты не будешь против?
– Валяй! Меня ничем уже не смутить!
– Тогда закрывай глаза.
Мне вновь пришлось окунуться в мутную воду. Я проделала уже привычную процедуру.
Снова моя квартира, кухня, мне тридцать девять, и я готовила ужин. На сковородке жарились жирные котлеты. На кухню вошел мой муж Глеб.
– Алён, я очень люблю котлеты, но ты прекрасно знаешь, что есть их мне нельзя, потому что начинается сильная тошнота. А ты всегда, как будто специально, их готовишь!
– Съезди в больницу, проверься!
– Ты же знаешь, у меня совсем нет времени, постоянно занят работой.
– Ну, а я что тогда поделаю?
– Ты можешь не готовить такую пищу, чтобы меня не провоцировать!
– Думаю, если ты съешь пару штук, ничего страшного не случиться! – улыбнулась я.
Далее я наблюдала, как после ужина я, тридцатидевятилетняя, спокойно направилась смотреть телевизор, а через некоторое время муж заворчал:
– Ален, меня сильно тошнит!
– Выпей таблетки!
– Уже пил, не помогло!
Глеб промучился до трех ночи. Я так же не спала, обнимая его. Когда мужу плохо, всегда нужно было мое присутствие, для него так легче было психологически переносить боль. Затем Глеба «вывернуло», и он, наконец-то, смог уснуть.
Наблюдая за всей этой картиной со стороны, я почему-то не спешила вернуться обратно, и вместе с собой тридцатидевятилетней просидела молча на кровати глядя на мужа. Я помню, как мне искренне было его жаль. Но сейчас, я поняла одну очень важную вещь, в которой боялась признаться себе на протяжении всей жизни.
– Глеб! – наконец-то крикнула я.
И вот я вновь на берегу.
– На этот раз ты надолго задержалась, – сказал мужчина.
– Я размышляла.
– О чем же?
– Я намеренно всю жизнь кормила мужа вредной едой, потому что знала, что ему будет плохо. Несмотря на то, что мне было его жаль, я получала от этого моральное удовлетворение. В глубине души я не могла простить измену, гнев породил ненависть, и это было моей маленькой местью. Теперь понимаю, что таким образом медленно подвела его к могиле. Это ведь чревоугодие, не так ли? Пусть даже косвенное!
Но мужчина не ответил.
– Что-то мне уже не хочется дальше путешествовать. Сколько там осталось смертных грехов?
Он снова не ответил.
– Почему мне так и не попалось чистое озеро, ведь тут в округе их достаточно?
– Ты сама выбираешь, в какие озёра тебе нужно попасть. Первое, что приходит в голову, это те моменты, которые оставили глубокий отпечаток или какие – то нерешённые вопросы.
– Выходит, вся моя жизнь – череда печальных воспоминаний? Тогда я пойду наугад, например, вон туда.
Я быстро подошла к озеру, поверхность которого была кристально чистой и прозрачной. Коснулась ступнёй воды. К удивлению, я не почувствовала ни холода, ни тепла. Даже сырости не ощутила. Сделала шаг вперед, но дно оказалось очень скользким и склизким, и я шлепнулась прямо лицом о поверхность воды, которая просочилась в уши, глаза и нос. Почувствовалась боль в области носоглотки, дальше я начала захлёбываться, но через мгновение все мучения прекратились.
