Алена Викман-Селенина
Василиса Прекрасная. Трансформационная психологическая игра по архетипам русской сказки
Василиса вспомнила о трех парах рук и молчала.
– Что же ты еще не спрашиваешь? – молвила Баба-Яга.
– Будет с меня и этого, сама ж ты, бабушка, сказала, что много узнаешь – состаришься!
– Хорошо, – сказала Баба-Яга, – что ты спрашиваешь только о том, что видела за двором, а не во дворе! Я не люблю, чтоб у меня сор из избы выносили, и слишком любопытных ем! Теперь я тебя спрошу: как успеваешь ты исполнять работу, которую я задаю тебе?
– Мне помогает благословение моей матери, – отвечала Василиса.
– Так вот что! Убирайся же ты от меня, благословенная дочка! Не нужно мне благословенных!
Вытащила она Василису из горницы и вытолкала за ворота, сняла с забора один череп с горящими глазами и, наткнув на палку, отдала ей и сказала:
– Вот тебе огонь для мачехиных дочек, возьми его; они ведь за этим тебя сюда и прислали.
Бегом пустилась Василиса при свете черепа, который погас только с наступлением утра, и наконец к вечеру другого дня добралась до своего дома. Подходя к воротам, она хотела было бросить череп: «Верно, дома, – думает себе, – уж больше в огне не нуждаются». Но вдруг послышался глухой голос из черепа:
– Не бросай меня, неси к мачехе!
Она взглянула на дом мачехи и, не видя ни в одном окне огонька, решилась идти туда с черепом. Впервые встретили ее ласково и рассказали, что с той поры, как она ушла, у них не было в доме огня. Сами высечь никак не могли, а который огонь приносили от соседей – тот погасал, как только входили с ним в горницу.
– Авось твой огонь будет держаться! – сказала мачеха.
Внесли череп в горницу, а глаза черепа так и глядят на мачеху и ее дочерей, так и жгут! Те было прятаться, но куда ни бросятся – глаза всюду за ними так и следят. К утру совсем сожгло их в уголь, одной Василисы не тронуло.
Поутру Василиса зарыла череп в землю, заперла дом на замок, пошла в город и попросилась на житье к одной безродной старушке. Живет себе и поджидает отца. Вот как-то говорит она старушке:
– Скучно мне сидеть без дела, бабушка! Сходи, купи мне льну самого лучшего, я хоть прясть буду.
Старушка купила льну хорошего. Василиса села за дело, работа так и горит у нее, и пряжа выходит ровная да тонкая, как волосок. Набралось пряжи много; пора бы и за тканье приниматься, а таких берд не найдут, чтобы годились на Василисину пряжу; никто не берется и сделать-то. Василиса стала просить свою куколку, та и говорит:
– Принеси-ка мне какое-нибудь старое бердо, да старый челнок, да лошадиной гривы: я все тебе смастерю.
Василиса добыла все, что надо, и легла спать, а кукла за ночь приготовила славный стан. К концу зимы и полотно выткано, да такое тонкое, что сквозь иглу вместо нитки продеть можно. Весною полотно выбелили, и Василиса говорит старухе:
– Продай, бабушка, это полотно, а деньги возьми себе.
Старуха взглянула на товар и ахнула:
– Нет, дитятко! Такого полотна, кроме царя, носить некому; понесу во дворец.
Пошла старуха к царским палатам да все мимо окон похаживает. Царь увидал и спросил:
– Что тебе, старушка, надобно?
– Ваше царское величество, – отвечает старуха, – я принесла диковинный товар. Никому, окроме тебя, показать не хочу.
Царь приказал впустить к себе старуху и, как увидел полотно, – вздивовался.
– Что хочешь за него? – спросил царь.
– Ему цены нет, царь-батюшка! Я тебе в дар его принесла.
Поблагодарил царь и отпустил старуху с подарками.
Стали царю из того полотна сорочки шить. Выкроили, да нигде не могли найти швеи, которая взялась бы их работать. Долго искали. Наконец, царь позвал старуху и сказал:
– Умела ты напрясть и соткать такое полотно, умей из него и сорочки сшить.
– Не я, государь, пряла и соткала полотно, – сказала старуха, – это работа приемыша моего – девушки.
– Ну так пусть и сошьет она!
Воротилась старушка домой и рассказала обо всем Василисе.
– Я знала, – говорит ей Василиса, – что эта работа моих рук не минует.
Заперлась в свою горницу, принялась за работу. Шила она не покладываючи рук, и скоро дюжина сорочек была готова.
Старуха понесла к царю сорочки, а Василиса умылась, причесалась, оделась и села под окном. Сидит себе и ждет, что будет. Видит: на двор к старухе идет царский слуга, вошел в горницу и говорит:
– Царь-государь хочет видеть искусницу, что работала ему сорочки, и наградить ее из своих царских рук.
Пошла Василиса и явилась пред очи царские. Как увидел царь Василису Прекрасную, так и влюбился в нее без памяти.
– Нет, – говорит он, – красавица моя! Не расстанусь я с тобою, ты будешь моей женою.
Тут взял царь Василису за белые руки, посадил ее подле себя, а там и свадебку сыграли. Скоро воротился и отец Василисы, порадовался об ее судьбе и остался жить при дочери. Старушку Василиса взяла к себе, а куколку до конца жизни своей всегда носила в кармане.
Конец
Первая инициация. Благословение доброй матушки
«В некотором царстве жил-был купец. Двенадцать лет жил он в супружестве и прижил только одну дочь, Василису Прекрасную. Когда мать скончалась, девочке было восемь лет. Умирая, купчиха призвала к себе дочку, вынула из-под одеяла куклу, отдала ее и сказала:
– Слушай, Василисушка! Помни и исполни последние мои слова. Я умираю и вместе с родительским благословением оставляю тебе вот эту куклу. Береги ее всегда при себе и никому не показывай, а когда приключится тебе какое горе, дай ей поесть и спроси у нее совета. Покушает она – и скажет тебе, чем помочь несчастью.
Затем мать поцеловала дочку и померла».
После прочтения каждого отрывка я предлагаю участникам игры поделиться тем, что их зацепило, – у каждого отзывается какое-то свое место в тексте, и эти осознания являются основанием для работы с поднявшимся психологическим материалом.
Метафорически в этом кусочке сказки зашифровано то, что в норме должно стать базой для формирования здоровой психики и здоровых привязанностей у каждого ребенка. Это период от нуля до восьми лет. Тот самый период, когда закладываются сценарии, которые человек будет проживать потом в течение всей жизни. И для нормальной деятельности психики в идеале нужно, чтобы внимательная и заботливая мать была в достаточном доступе для ребенка, чтобы она соответствовала образу доброй матушки, как в Сказке про Василису.
Но в реальной жизни, к сожалению, мы не всегда имеем дело с такими примерами. Любая мать – это живой человек со своими ограничениями, опытом, детскими травмами и задачами взрослой жизни. Не всегда получается быть в полном доступе для ребенка, как в плане действий, так и в плане чувств. Редко кому удается быть полностью принимающей, одобряющей, поддерживающей идеальной матерью, к сожалению, выполнение этой задачи почти невозможно. Поэтому у каждой девочки формируется запас любви того объема, который смогла обеспечить мама. Если во время этого периода его было недостаточно, то при инициации на этапе доброй матушки важно дать упражнения на то, чтобы человек мог «допрожить» то, чего ему не хватило в этом возрасте, и поработать с тем, чего было слишком много в его раннем детстве.
«В начале сказки умирающая мать завещает дочери ценное наследство. На этом этапе жизни перед женщиной стоят следующие задачи.
Смириться с тем, что вечно бдительная, слишком заботливая мать-наседка не годится для роли главного проводника в будущую инстинктивную жизнь (слишком хорошая мать умирает). Взять на себя ответственность за самостоятельную жизнь, развивать осознанность по отношению к опасности, интриге, политике. Стать бдительной к себе и для себя. Позволить умереть тому, что должно умереть. Со смертью слишком доброй матери рождается женщина.
В сказке процесс инициации начинается после того, как добрая и любимая мать умирает. Ее нет, больше никогда она не погладит Василису по голове. У каждой из нас – у каждой дочери – наступает время, когда добрая мать души, прежде служившая нам верой и правдой, превращается в слишком добрую мать, которая из-за своей чрезмерной опеки начинают мешать нашему отклику на новые задачи, а значит, и более глубокому развитию»,
– К. П. Эстес.
На первый взгляд, кажется, что время «доброй матушки» ушло безвозвратно, ведь в начале сказки она умирает. Но на самом деле, образ доброй матери уходит в глубинное бессознательное дочери со своими посланиями, теплом, принятием. А для связи с этим она передает Василисе куколку-благословение. И наказывает кормить ее, заботиться о ней и спрашивать совета, когда необходимо. В этом месте мы можем увидеть, как фигура матери дает дочери проход к женской интуиции и опыту, накопленному всеми женщинами рода, жившими до нее. И контакт может осуществляться через куколку на символическом уровне.
К сожалению, в наше время принята детоцентрированная модель поведения, и многие девушки в свое время лишаются этого типа инициации.
Инициация останавливается по самым разным причинам, например: слишком трудное детство, слишком много испытаний, психика недостаточно «наелась» принятием и любовью доброй матери и как бы остановилась в своем развитии. Тогда при выборе дороги, в котором следует опираться на интуицию, девочка все время будет впадать в тот возраст, в котором она была травмирована, и проживать этот выбор из состояния маленького, беспомощного, потерянного ребенка. Сюда же мы можем отнести слишком раннюю ответственность за братьев и сестер, которая в некоторых семьях ложится на плечи старших детей.
Или же имеет место противоположная история, когда мать изо всех сил старается подстелить соломку дочери, страхует ее от всех возможных невзгод и неприятностей, не дает совершить свои ошибки и увидеть обратную связь, не дает развить достаточное критическое мышление и препятствует пониманию того, что этот мир – разный. Невозможно сказать, что он только добрый и прекрасный, полный радужных единорогов. Наш мир – это место, в котором высокое совмещено с низким, светлое с темным, добрые люди существуют в нем одновременно со злыми, нечестными, и добрая матушка должна донести эти знания до своей дочери. Но нередки случаи, когда этого не происходит, и дочь выпархивает в следующий этап испытаний наивной, нежной, ранимой и неподготовленной.