Алина Савельева
Порочный бит
Глава 1. Подарок лучшему другу
Если у стен фешенебельного замка династии Бертран есть уши, то сегодня они, должно быть, получили контузию.
Неподалеку от Марселя на небольшом острове, практически всю площадь которого и занимает это родовое гнездо Бертранов, сегодня самый главный праздник их семейства – вечеринка единственного наследника Антуана, в честь завершения этим охламоном последнего курса магистратуры.
Справедливости ради надо отметить, что Тоха единственный наследник не только несметных банковских счетов и натертого до блеска антиквариата во Франции, откуда родом его мать, но и строительного бизнеса отца в России.
Единственный и до безумия избалованный родителями. Уверена, он даже каши с комочками ни разу в жизни не видел.
Вместо того чтобы заниматься бесчисленными инвестициями и фондами деда или возглавить строительный бизнес родителей, Тоха крутит винил на танцполах по всей планете. Впрочем, делает он это настолько виртуозно, что уже достаточно давно сам обеспечивает свои капризы. И что дед, что родители утратили финансовый рычаг давления на слишком энергичного отпрыска.
Его популярность, и невероятная харизматичность вскружила немало наивных голов. Густые черные ресницы придавали его взгляду глубины и выразительности, и этим Бертран научился пользоваться раньше, чем горшком. Падающие на лоб вихры густой шевелюры, четко очерченный чувственный рот, шикарная улыбка и стойкая уверенность в собственной неотразимости, сражают нежные сердца девчонок без особых усилий обладателя всего этого гиперсексуального оружия.
Я увидела его, как только вошла в огромный зал для проведения торжеств. Антуана Бертрана трудно не заметить, даже в окружившей его куче людей. Около него всегда толпятся люди, особенно девушки.
Для них он звезда, повелитель виниловых пластинок мега популярный диджей Toxic. Потомок знаменитого рода французских буржуев, унаследовавший и безумно брутальную сексуальность отца, его богатырскую стать. И всё это смешалось в безупречном коктейле с утончённой красотой матери-француженки, наложив на черты лица Антуана мягкий и очень смазливый отпечаток.
Тоха возвышался над всеми, стоя за микшерным пультом с вертушками по бокам и проворно прокручивая винил своими длинными пальцами.
Красивые мужские руки никогда не были моим фетишем, но проблема в том, что наследный принц стал моим сексуальным фетишем весь целиком, вместе с пальцами даже на ногах. От длинной вихрастой чёлки, всё время спадающей ему на лоб, до ступней сорок пятого размера.
Когда-то в этом помпезном зале проходили высокосветские рауты с участием всего французского бомонда. Теперь же парадный зал напоминает наш спорт-бар около университета с громко звучащей музыкой и бесчисленным количеством голых длинных женских ног в ультракоротких юбках и шортах.
Одна из них вертит задом под взрывные биты и через плечо оглядывается на Тоху, посылая ему многозначительные взгляды.
– Прикрыла бы ты свой сракотан, мамзель, – слышу голос моей подруги Вики рядом, обращённый к какой-то вертихвостке рядом.
Я давно перестала обращать внимание на откровенные наряды вертящихся рядом с Тохой девушек. Казалось, это был какой-то вирус – стоит Антуану мазнуть взглядом по какой-то девушке, как в ней тут же просыпается всё самое порочное.
– В антураже своего замка он ещё больше похож на сказочного принца в современной аранжировке, – не сводя взгляда с Тохи, поделилась я мыслями с подругой.
– Вот и подари ему коня, а не свой нетронутый цветочек, – не оставляла попыток переубедить меня Вика.
То, что я сегодня собралась ему подарить, не укладывается ни в какие рамки здравомыслия. Я хочу, чтобы он стал моим первым. И Вика единственная, кого я посвятила в свой безрассудный план.
Это желание поселилось в моём мозгу настолько давно, что приросло к моим извилинам намертво. И манит меня отнюдь не смазливая моська и не красиво плетенные мышцы атлетичного тела принца. Его несметные богатства и титулы тоже мне безразличны. В Антуане Бертране кроется тайна. Темная и порочная. Я долго старалась избавиться от этого наваждения. Мне страшно приоткрыть завесу и обжечься, оказаться затянутой в воронку его похоти и пропасть, как маленький кораблик в тёмных водах Бермудского Треугольника.
Но что-то тянет меня к нему с непреодолимой силой. Я чувствую, как меня буквально тащат невидимые нити, стоит Тохе оказаться рядом. Температура тела поднимается, словно изнутри кто-то жжет напалмом. Мне плохо без него настолько, что я уже согласна упасть хоть на дно Марианской впадины, хоть в хоромы Аида.
Я слишком долго влюблена в своего лучшего друга. Что может быть хуже? Хуже может быть, только если сегодня он рассмеётся и выставит меня за дверь своей спальни, отказавшись от такого подарка, как моя девственность.
От этой мысли меня бросает в жар, груди становится тесно в тугом корсете платья. От переполняющего волнения пальцы скручиваются до побелевших костяшек и колющей боли от ногтей в ладонях.
– Судя по неоднократно возвращающимся в его постель девушкам, Бертран сам тот ещё жеребец, – бормочу я в ответ на предложение дарить коня.
Сегодня или никогда! Я не передумаю и не испугаюсь! По крайней мере, больше, чем трясусь сейчас. Вряд-ли моё сердце способно биться еще быстрее, чем в тот момент, когда он на меня смотрит.
– Он бабник, Саш. Это не лечится.
Заканчивается трек и Тоха поднимает голову, сканируя пространство зала своим блудливым взглядом. Его угольные и идеально четкие брови приподнимаются, когда он поворачивается и замечает меня. Сощурив глаза, он скользит по моим губам с ярко-красной помадой. Медленно продвигается ниже, задерживаясь на глубоком декольте, и продолжает лениво стекать по животу.
Мою кожу начинает невыносимо покалывать от покрывающих её толстым слоем мурашек. От зашкаливающего пульса начинает кружится голова, а внизу живота закручивается горячая тянущая спираль.
Один лишь взгляд и я тону в переполняющих, новых для меня, ощущениях.
Либо с ним, либо ни с кем.
Либо сегодня, либо никогда.
На долю секунды мне показалось, что в глазах Тохи вспыхнул интерес. Такой же, как в то лето на пляже Истринского водохранилища, когда он с удивлением таращился на мою внезапно пополневшую и округлившуюся грудь.
То, что я, а точнее моё тело, вызывает у Бертрана сексуальный интерес, я прекрасно видела. Этот факт был единственным, что придавало мне уверенности. Мысли о том, что хоть разового, хоть многоразового секса мне будет недостаточно, я гнала от себя прочь. Как и те, что Тоху способна возбудить любая женская особь с любым размером груди и шириной задницы.
– Вика, а тебе брёвна в глазах не мешают? Напомнить тебе, кто окольцевал главного бабника всея Руси? – съязвила я.
– Зануда, – беззлобно фыркнула Вика, но пыл наставить меня на путь истинный у неё спал.
В этот момент к Тохе поднялась блондинка, с ногами длиннее моего роста и невероятно узкой талией. Принц наклонил голову, говоря ей что-то на ухо, и она рассмеялась. Ярко-розовые ногти стервы впились в плечо Бертрана.
– Я бы могла свернуть её в крендель и замариновать в винном погребе, но боюсь что, у этого парада девиц Тохи не будет конца и края, – посмотрела на меня Вика, выискивая в моих глазах слёзы поражения.
Была ли я готова к этому? Разумеется, я знала, что так будет, но в глубине души надеялась, что он увидит меня в этом потрясающе-неудобном платье и потеряет голову, как двухмерный принц из сказки про Золушку. Вот только Тоха точно не картонный, он самый настоящий 5D, с непередаваемыми звуками льющейся музыки в мастерской обработке.
Накрутив на пульте кучу рычагов, Тоха вскинул руки, снимая наушники и, положив руку на талию блондинки, спустился вниз к одному из столов. Места на диванах было предостаточно, но предприимчивая девица сразу забралась на колени Антуана. Её короткая юбка задралась, демонстрируя окружающим то, что они, может быть, видеть и не хотели. Тоха улыбался ей, его ладонь лежала на едва прикрытых бёдрах девушки.
– Идёшь за столик? – спросила Вика, заметив за ним своего ненаглядного Андрея.
– Туда где шустрая блонда практически оседлала Тоху? Нет, спасибо, я боюсь заразиться герпесом. Лучше пойду и что-нибудь выпью.
– Герпес не передаётся по воздуху, – скривилась Вика и поспешила к столу, заприметив на горизонте ещё парочку вертихвосток, прямым курсом топающих к столу, где сидел бывший бабник, а ныне верный муж Викуси.
В очереди за коктейлем от специально приглашенного бармена, чьё имя знает каждый уважающий себя тусовщик во Франции, я проторчала вечность.
Пить мне категорически нельзя. Любой алкоголь, независимо от градуса и количества, едва попадает в мой желудок, и я моментально пьянею. Тоха ненавидит, когда я пью, потому что не может бросить меня в таком состоянии одну. И ему приходится отвозить меня домой, вместо того, чтобы раздвигать очередные умопомрачительные ноги на своей кровати.
Как только я поставила залпом осушенный стакан, сзади меня кто-то обнял.
– Вот ты где! Привет!
Приторно-сладкий аромат с нотками каких-то восточных специй ударили в нос, выдавая парня.
– Привет, Стас. Как настроение? – поворачивая к нему голову, поздоровалась я.
Почему я не влюбилась в него? Стас учился с Тохой в универе на одном курсе, был капитаном футбольной команды. Умничка, спортсмен и довольно симпатичный молодой человек, предпочитающий отдавать время учёбе, а не охотой за юбками. Отзывчивый и очень искренний парень – чем не мечта?
– Я хочу потанцевать, составишь компанию? – позвала я парня, зная, что он не откажет.
Я планировала немного сбросить напряжение, подрыгавшись под ритмичную музыку, но едва мы со Стасом остановились на танцполе – зазвучал медляк.
Бросив взгляд на Стаса, я хотела, улыбнувшись, пожать плечами и вернуться к плану напиться, но наткнулась на такой откровенно горящий взгляд парня, что растерялась.
– Повезло! – радостно оскалился Стас, протягивая ко мне руки.
Мне не нужно было смотреть в сторону столика порока и разврата, но… я же девочка. Конечно, я ныряю в омут с головой!
Блондинка всё так же сидела на коленях у Тохи. Теша его ЭГО постоянно хохоча над его шутками. И, судя по тому, как она ёрзает, «тешит» она ему не только эго.
Запретив себе смотреть на них, я постаралась сконцентрировать внимание на своём партнёре по танцу.
– Ты уже приготовила вещи для завтрашней поездки? – спросил Стас.
Какой поездки? А… кажется Тоха что-то говорил про горы и лыжи. Боюсь, там у меня будет шанс только опозориться, а не соблазнить лучшего друга.
– Я… – начала я отвечать Стасу, как сильные руки обхватили мою талию и потащили назад.
Моя спина коснулась неподвижной стены из мышц. Медвежьи объятья и исключительно шикарный эксклюзивный аромат не оставили сомнений в том, кто это сделал. Только один человек в мире может позволить себе хватать меня так, и только в его руках мне настолько хорошо.
– Сожалею, но мне придётся её украсть, – глубокий голос Бертрана окутывает всё моё тело.
Стас натянуто улыбнулся, бросив взгляд на мои ноги, которые не касались пола. Мне пришлось вывернуть шею, чтобы посмотреть на Тоху. Опустив ресницы, он с довольным видом наблюдал за тем, как я испуганно верчусь в его лапах.
Ещё один маркер, косвенно доказывающий его избалованность. Несмотря на то, что в его воспитание Эмелин вложила все свои силы, стараясь вырастить из него достойного мужчину, в то же время Антуан не знал запретов. Если его что-то заинтересовало, он просто подходит и берёт, невзирая ни на какие обстоятельства. Этот принц привык получать всё, что только захочет.
– Ты ни капли не сожалеешь, Бертран. Поставь меня туда, где взял, – вцепившись в его руки, потребовала я.
– Не поставлю. Ты такая крошечная, что я могу носить тебя в кармане, хомячок! – дразнил меня Тоха, утыкаясь в мои волосы и щекоча дыханием чувствительный участок кожи за ухом.
– Что? Поставь меня на пол, идиот! – нервно рассмеялась я.
Хомячок, Бурундучок, Пирожочек. Из-за этих милых кличек я ненавидела свои пухлые щёки с самого детства. Я мечтала о том дне, когда повзрослею, наивно полагая, что щёки останутся в школе, вместе с обязанностью носить с собой сменную обувь. Увы, стать обладательницей изящных скул мне так и не удалось.
Но Бертрану и эти детские клички всегда спускались с рук. Ему я прощаю всё за одну улыбку. Она у него сногсшибательна.
– Пойдём со мной. Я придумал новый бит, хочу, чтобы ты услышала это первой, – опустив меня на пол, Тоха привычно закинул руку на мои плечи и повёл к своим вертушкам.
Наверное, именно любовь к музыке, нас когда-то сблизила. Тоха часто брал меня за свой диджейский пульт, мы много раз играли в четыре руки, удивляя окружающих. И раньше я скакала рядом с ним за этим пультом, совершенно не воспринимая Тоху, больше, чем друга. Сейчас же, моё несчастное сердце готово лопнуть от счастья, а тело дрожит в предвкушение неизбежных прикосновений…
Глава 2. Звуки музыки
Пульт диджея вотчина только для одного и Тоха, как любой творец, крайне ревностно относился к своей технике. Запрещал любому прикасаться к отполированным панелям. Табу распространялось на всех, кроме меня. Нам не было тесно, мы спорили, смеялись и погружались в иное измерение с головой.
– Ты на фидбеке, – подмигнул мне Тоха, надевая мне на голову наушники так, чтобы одно ухо осталось открытым.
Щелкнув тумблером, он погрузил зону работы диджея в темноту, слепя народ в зале мощными неоновыми лампами и лучами стробоскопов, воспроизводящих повторяющиеся световые импульсы.
– Слушай, – коротко приказал мне Бертран, вставая позади меня и протягивая свои руки к рычажкам контроллера.
Боже! Ну почему он всегда находится настолько близко? Во мне это вызывает океан желания, а для принца это всего лишь та дистанция, которую он позволяет себе с девчонкой, которую знает с младенчества.
Музыка всегда была неотъемлемой частью моей жизни. Она заряжала меня энергией, пока я шла на занятия. Она поднимала настроение, когда случались неприятности. Она составляла мне компанию в тоскливые дни, когда настроение было собрать котомку и затеряться в горах Тибета. Но самый порочный мужчина в этой вселенной, научил меня чувствовать музыку гораздо глубже. Настолько, что однажды шагнув с ним в эйфорию драйвовой музыки, меня захватили эмоции гораздо мощнее, чем это можно выразить словами. Одномоментно поразив моё сердце, и в корне изменив моё отношение к Бертрану.
– Я не знаю это ритм, – повернувшись к нему, сообщила я, услышав первый затяжной звук.
– Ты его почувствуешь, родная. Закрывай глаза, – наклонился Тоха, чтобы потереться своей щекой об мою.
К сожалению, в нашем случае «родная» не имело ничего общего с ласковым обращением второй половинки. Это обращение тоже выросло прямиком из детства и шуток наших родителей, о чрезмерной заботе Тохи о пухлощёкой дочери друзей.
Шквал нахлынувших чувств едва ли позволял мне слышать те биты, которые создавал неподражаемый диджей Toxic. Сердце колотилось так быстро и так громко, что казалось это оно и выступает основной линией трека. Пальцы дрожали и соскальзывали с пластинки, но непостижимым образом это звучало гармонично с битами Тохи.
– Чувствуешь, как эта музыка зарождается вот здесь, – убрав руки с контроллера, Тоха, почти невесомо, коснулся моих ребер, медленно скользнул пальцами вверх, – она переполняет в тебя, проникая в каждую клеточку… – продолжал говорить звёздный принц.
От его мимолётного движения каждая моя клеточка не музыкой наполнилась, а затрепетала, словно меня осыпало иголочками. Ни пошелохнуться не могу, ни дышать.
Его голос звучал низко, с легкой хрипотцой, словно нежный бархат, растекаясь по моей коже. Лёгкие покалывания на затылке, как вышедшая из берегов река, стремительно унеслись по венам, покрывая мурашками спину и плечи. Я вздрогнула, когда его длинные пальцы добрались до нижней части груди, словно изучая её очертания. Это было как удар током в грудь, от которого сразу же пересохло во рту и стало невыносимо жарко. Он слишком близко.
– Она возбуждает, порождая порочные мысли, – не замечая моё состояние на грани ясного сознания, продолжал Бертран хвастаться своим шедевральным битом.
Камерность диджейского уголка, которую он создал, приглушив освещение, добавляло опасных ноток происходящему. У меня кружилась голова, и всё тело охватывало пламенем. Узел внизу живота наливался всё больше. Я чувствовала пульсирующую влажность между бедер и злилась на Тоху, который подчинял моё тело играючи.
Чёртов Бертран может отыметь кого угодно, не снимая штанов. Как он ещё не обрюхатил полсотни своих девиц, с таким потенциалом.
– Этот звук заставляет тебя желать запретного. Ты словно стоишь на краю опасной границы, которую так хочешь перешагнуть… – проведя ладонями по моим бёдрам, Тоха опустил руки ниже, но как только коснулся кончиками пальцев моих открытых ног, сразу одернул руки.
Я судорожно пыталась найти хотя бы одну годную извилину в своей голове, но тщетно. Порочный бит уже настолько переполнил меня, что я вот-вот взорвусь сияющими лучами, как раскрывшийся ящик Пандоры. И точно так же, как его магическая сила, разлечусь по залу, накрыв своим сиянием гостей.
Бертран же, как только закончилась презентация нового ритма бита, выпустил меня из круга соблазна и занялся своим любимым винилом.
– Ты хоть когда-нибудь думаешь о чём-то ещё кроме музыки и секса? – пытаюсь избавиться я от раскаленного во мне добела нервного напряжения.
Тоха, непринужденно продолжающий двигать рычажки своего пульта, весело ответил мне:
– Эй, вообще-то это обидно слышать. Ты оскорбила мои чувства, Санечка.
– У тебя нет чувств, – усмехнулась я, заглянув в ящик под столом.
Если я не выпью прямо сейчас литр чего-нибудь холодного – воспламенюсь изнутри, как птица Феникс.
Присев на корточки, я принялась раздвигать маленькие стеклянные бутылки с колой и минеральной водой, рассчитывая найти что-то покрепче.
К моему удивлению в личном мини баре диджея Токсика, не оказалось ни одной бутылки спиртного. Зато было целое ведёрко с уже подтаявшим льдом.
– Грубо, Санечка, грубо. Чувствами я буквально переполнен, – слышу рядом насмешливый голос Бертрана.
Взяв один кубик и зажав между губ, я повернулась к Тохе, намереваясь встать с ним рядом за пульт. Мой взгляд упёрся в ширинку его брюк.
Сунув руки в карманы, из которых торчали только большие пальцы, Тоха возвышался надо мной, уставившись на кубик льда, всё ещё торчащий у меня между губ.
От неожиданности я едва не выплюнула лёд прямиком в пах титулованному перцу. Остановила меня от этого действия будоражащая кровь картина. Грудь Антуана начала взлетать и опадать так быстро, будто он только что добежал по длинному уклону вверх. Опустив ресницы и чуть приоткрыв свои чувственные губы, он пялился то на ложбинку моей груди в открытом участке декольте, то на торчащий из моего рта лёд.
Неожиданно выкинув руку вперед, Тоха схватил меня за подбородок и потащил вверх.
Несмотря на наши довольно длительные дружеские отношения и вопиющую вседозволенность, в которой рос Бертран, такого по отношению ко мне он себе ранее не позволял. Но, отчего-то это грубое и пугающее поведение Тохи, лишь сильнее распаляли во мне желание испытать силу его необузданной страсти.
Заставив меня приподняться на цыпочках и наклонившись к моему лицу, Тоха вглядывался в мои глаза. И снова слишком близко. Его лицо было в сантиметре от моего и, могло показаться, что уже нет необходимости озвучивать ему свой подарок, если бы не сверкающие адским гневом глаза.
– Ты расстраиваешь меня, Санечка, – сдвинув брови, вдруг заявил Бертран, и я всё же выплюнула лёд.
Ему в лицо. То ли из-за того, что судорожно дышать с этим кляпом от БДСМ Санты, было сложно, то ли от того, что мне показалось, что он хотел меня поцеловать.
Получив кусочком льда по губам, Тоха со вздохом закатил глаза и выпустил моё лицо из захвата. О моей неуклюжести ходят легенды, и у всех давным-давно иссякло желание как-либо на это повлиять.
– И чем же? – поспешила я поинтересоваться, с интересом глазея, как рука Тохи потянулась к верхним пуговицам рубашки.
Ему из-за меня стало жарко? Всё-таки не зря я сегодня в таком платье, что едва прикрывает сиськи?
– Ты общалась с этим придурком, – качнул головой в сторону бара Тоха.
– С каким придурком, – проследив за его взглядом, не поняла я.
– Со Стасом.
– Мы просто танцевали, – начинаю злиться я.
В последние полгода Тоха стал играть роль папочки или старшего брата, которые к слову у меня, слава Богу, и без него имелись.
– Мне не нравится, как он на тебя пялится! И я не хочу, чтобы ты сейчас возвращалась к нему, – как высокомерный заумный ректор академии, наградил меня взглядом Тоха, который говорил: «Я понимаю в этом больше, чем ты»
– Прекрати, грубиян! Он вовсе не придурок! И мы просто танцевали!
Весь мой настрой на сегодняшнюю ночь летел в пропасть. Секундная слабость Тохи всего несколько минут назад уже не казалась хорошим знаком.
– Пойдем со мной, – схватив меня за руку, как воспитатель в детском садике, Тоха рванул мимо столов, не обращая внимания на призывы гостей вернутся к пьянке.
Едва поспевая переставлять ноги, я семенила рядом в полной уверенности, что Тоха пьян. Другого объяснения его внезапному порыву я найти не могла. Орать на весь зал или подпрыгивать до его уха, чтобы он услышал я не стала, но едва за нами закрылась дверь в парадный зал и звуки музыки стали значительно тише, я спросила:
– Куда ты меня тащишь?
– В твою комнату. Тебе нужно найти наряд, который не будет держаться ещё на чём-то, кроме честного слова портного, – с раздражением ответил Тоха.
Резко остановившись, я чуть было не оправдала фразу «как вкопанная». Мои каблуки проскрипели по паркету, едва не прорыв в нём канаву. Хватка на моей руке усилилась, оставляя красный след.
– Ты пьян? Какая тебе разница, что на мне надето? Тем более переодеваться мне не во что! Это единственное платье, что я взяла с собой! – возмутилась я, ещё больше испытывая обиду от того, что ему не понравилось платье. – Блондинку ты тоже потащишь переодеваться?
Объяснения поведению принца я нашла только одно – он привык видеть меня в широких джинсах-трубах и бомберах оверсайз. Но разве стоит из-за этого так на меня рычать? Я ведь всего лишь нарядилась и накрасилась так, как те девушки, которых он предпочитает увозить домой из клубов.
– Блондинку? Ты про моего нового друга из Ниццы? – уточнил Бертран, будто я в курсе в каких городах и странах он находит этих «подружек».
– Друга? – усмехнулась я. – Ты уверен, что «друг» подходящее для неё определение.
Тоха вздохнул, наклоняясь и утыкаясь лбом в мою макушку.
– Ты права, Санечка, эта крошка мне не друг. Сколько я себя помню, только ты всегда была мне настоящим другом.
От его признания мои плечи опустились и в носу защипали слёзы. Я просто непроходимая тупица, поверившая, что он сможет полюбить меня так, как люблю его я. Наивная мечтательница, которая каждый день, лежа в кровати, представляла нас вместе, до тех пор пока эти фантазии не сменялись сном.
– Единственное платье, говоришь… пойдем-ка со мной! – вдруг оживился Тоха и бодрым шагом потащил меня через всю центральную часть замка, в другое крыло.
Прогуливаясь с наследным принцем по широкому коридору его дворца, невольно чувствуешь себя замарашкой, которую фея-крёстная отправила на бал. Количество позолоты, бронзы и хрусталя ослепляет. Не говоря уже о стоимости картин и скульптур, украшающих это пространство.
О том, куда именно привёл меня Антуан, я поняла за несколько шагов до тяжелых дверей, которые он бесцеремонно распахнул.
В роскошной трапезной праздновали получение диплома своего ненаглядного сыночка родители Тохи, их родственники и друзья.
Шмыгнув за дверь, я испепеляла взглядом Тоху. Я не готова предстать перед этой публикой в платье, по виду которого можно заподозрить, что я украла его в ближайшем доме терпимости.
– Мам, мне нужно твоё голубое платье! – громко заявил Антуан, ввергнув присутствующих в шок.
Повисшая тишина прервалась деликатным покашливанием отца Антуана и последующим вопросом:
– Сынок, я уверен, что мы могли бы обсудить… твои необычные интересы позже.
Ошеломление от неожиданно ворвавшегося наследника прошло и, разумеется, никто не принимал за чистую монету слова дяди Ильи.
Цокнув языком и закатив глаза, Тоха попытался вытащить меня из-за двери, но я намертво вцепилась в висящий на стене светильник.
– Это не мне! Это для Санька, – пояснил Тоха.
– То есть… это что значит? Внуков у нас не будет? – уточнил папа Тохи.
После этой фразы гости уже не выдержали и по трапезной раскатистым громом зазвучал смех.
Разумеется, в том, что их любимый сын тот ещё бабник, родители Тохи знали не понаслышке. И только дед Антуана забеспокоился, прищурив глаза и вынашивая план, как остепенить неразумного наследника.
Заглянув в щель двери, я увидела, что в нашу сторону направляется Эмилин – мать этого несносного эгоиста.
– Ты ведёшь себя, как эгоистичный ребёнок! С чего ты решил, что я надену чужое платье? Даже если оно принадлежит твоей матери?
– Оно новое. Это платье маме прислали сегодня утром с «Недели Высокой моды» в Париже, – не хотел принимать мой отказ Тоха.
Мама Антуана двигалась невероятно грациозно, наверное, её этому тоже учили с младенчества, как и безупречным манерам.
Несмотря на очень тёплое отношение ко мне, она всегда казалась мне слегка заносчивой особой. Нет, она не была высокомерной или что-то подобное, просто чувствовалось, что моя мама ей неровня.
Моя мама выросла в детском доме, в то время как её отец кочевал с одних тюремных нар на другие. Но, даже то, что она была единственной наследницей крупного криминального авторитета и после его смерти получила немалый капитал, не шло ни в какое сравнение с положением в обществе и богатством семьи Бертран.
Социальное неравенство наших семей, казалось мне ещё одной пропастью, из-за которой наша с Антуаном дружба никогда не перерастет в нечто большее.
Конечно, мы живём в двадцать первом веке, и даже титулованные принцы женятся на простых девчонках, но я была уверена, что мама Тохи и его дед, не позволят ему выбрать спутницу из обычной семьи.
Выплыв из трапезной, Эмелин сразу направилась к встроенному в стену пульту управления, где на экране светились многочисленные значки, для вызова нужного персонала. Прогрессивный потомок сонетки для вызова прислуги. Сами же исторические колокольчики теперь хранятся в многочисленных витринах, едва ли не в каждой комнате, на шёлковых подушечках. Некоторые из них сделаны из дорогих материалов и инкрустированы драгоценными камнями.
– Сашенька, у тебя что-то случилось с нарядом? – спросила Эмелин, тыкая в нужный знак на экране.
Если маме Антуана и не понравилось моё платье, то она этого никак не выказала. Не позволила даже тени брезгливости или неодобрения проскользнуть на лице. Как всегда спокойна, мила и доброжелательна.
– С нарядом всё в порядке, – ответила я, испепеляя взглядом Тоху.
– Не в порядке! Я не хочу, чтобы всякие извращенцы пялились на… это всё! – тоном, не терпящим возражений, заявил Тоха.
– Стас не извращенец и он не пялился! – начинаю оправдываться я.
Десять минут назад я растворялась в его шёпоте и плавилась от близости его тела. Теперь же я испытывала целую гамму негативных эмоций – от стыда, до злости и обиды. Только Бертрану подвластно раскачать мои чувства от невесомости до ада, с невероятной лёгкостью.
– Ты не прав, Антуан. Во-первых, на каком основании ты решаешь, что Сашеньке носить, а во-вторых мини в её возрасте предпочитают многие девушки. Тем более во Франции.
