Алина Углицкая
Землянка для звездного принца
Глава 4
После завтрака, который оказался таким же противным, как и ужин, врач с довольной улыбкой протянул мне овальный футляр. Он был похож на те, в которых бабушки очки хранят, но размером побольше. Открыв его, я действительно увидела внутри очки! Только формой они напоминали горнолыжные, а стекло заменяла пластина из непрозрачного материала.
– Что это? – я недоуменно моргнула.
– Не помните?
– Нет.
– Хм… Это нейронный ультравизор, – сообщил Нурран, внимательно наблюдая за моими действиями и что-то записывая в планшет, – портативная модель. Очень удобная вещь, кстати. Всегда с собой, всегда в кармане. Ну и бесперебойный выход в инфонет. Можете подключиться через личный код и войти в свой аккаунт. Тогда вам будут доступны все сетевые ресурсы, рассчитанные на гостей "Гермеса"
– Не помню свой личный код, – я развела руками. – Даже как этой штукой пользоваться не помню.
– Ваша амнезия действительно уникальна! Надо будет порыться в истории докосмической эры, может, найду описания подобных случаев.
– Не могли бы вы мне помочь? – я состроила виноватую рожицу.
Моя гримаса подействовала на мужчину как-то странно. Он вдруг засуетился, спеша мне помочь. Неужели так плохо выгляжу? Или наоборот?
Теперь уже я начала за ним наблюдать, пытаясь просчитать, что им движет: банальная забота о пациенте или что-то еще?
Между тем, Нурран достал ультравизор из футляра и помог надеть его на глаза. Эта штука действительно выглядела как горнолыжные очки. Потом он протянул мне две силиконовые таблетки размером меньше горошины, и показал, что их нужно вставить в уши. Это были беспроводные наушники.
После этого врач сказал мне приложить левое запястье к большой белой кнопке, торчавшей из ультравизора над левым виском. Оказалось, что это сенсор, напрямую считывающий информацию из чипа-идентификатора, вживленного прямо в запястную вену. Точнее, как объяснил Нурран, чип был прикреплен к внешней стенке вены таким хитроумным способом, что удалить его было невозможно при всем желании.
Значит, мнемочип у меня в голове исполняет роль внешней памяти, вроде флешки, а вот тот, что в руке – заменяет документы и кредитную карту.
Я старалась не думать о том, что во мне теперь целых два чужеродных тела. А может и больше, но спросить об этом не решилась.
Включался ультравизор на удивление просто – силой мысли. Прогресс достиг здесь таких высот, что почти граничил с магией.
– Ну вот, – удовлетворенный увиденным, Нурран улыбнулся. – Можете наслаждаться.
– А вы? – я встрепенулась.
– У меня обход.
Внезапно пришла мысль, что кроме него других врачей я не видела.
– Скажите, вы здесь единственный врач?
– Конечно, – он удивился. – Присутствие медперсонала совершенно не нужно. С травмами любой тяжести отлично справляется нанобокс и дроиды.
– Тогда, что вы здесь делаете?
Он заглянул в свой планшет.
– Я наблюдаю пациентов особой важности. Тех, чьи жизни слишком ценны, чтобы их можно было доверить искину.
Ого… Значит, я пациент особой важности? Ах, ну да, у меня ж теперь папа посол.
Я поймала себя на том, что тяжко вздыхаю. Нурран по-своему интерпретировал этот вздох.
– Мне жаль, что все так случилось, – произнес он мягким тоном. И внезапно положил ладонь поверх моей. – Но террористов уже ищут и обязательно найдут. Даже если они маджестики.
– Кто? – я опустила взгляд на его кисть.
Узкая, с сильными пальцами. Ногти аккуратно подстрижены. По коже серебрятся чешуйки.
Это он так заигрывает со мной?
Посмотрела ему в лицо.
Да нет, вроде. Взгляд открытый, хоть и подернулся непритворной печалью.
– Нечипованные.
Увидев удивление на моем лице, он добавил:
– Да, к сожалению, и в наш прогрессивный век существуют еще закрытые общества, в которых люди не принимают ни модификаций, ни чипов.
– Но вы же говорили, что всем…
– Так и есть. Я имею в виду не мнемочип, а идентификатор. От безграничной памяти не отказываются даже маджестики. Хоть они и пропагандируют отказ от любых вмешательств в живое тело. Отдыхайте, лирра.
Последние слова Нурран произнес с улыбкой и удалился.
Я же осталась осваивать инопланетную технику.
Изображение в ультравизоре оказалось не только объемным, но и настолько реалистичным, что через минуту я уже забыла о том, что нахожусь в больничном боксе.
Зайдя в аккаунт своей предшественницы, я попала в пышно обставленную комнату, которую остаточная память опознала как спальню.
Комната была овальной. В центре, на возвышении, стояла большая кровать, укрытая шелковым пологом, тоже овальная, без изголовья. Перед ней располагались бескаркасные кресла, низенький столик с закругленными углами, хрупкая этажерка, заполненная стеклянными статуэтками. Стены занимали огромные панорамные окна, за которыми сияло лазурное небо. В одном окне виднелись верхушки пальм, чуть колеблющиеся на ветру, другое встретило меня золотистым песком и пенным прибоем. Казалось, будто я в один миг перенеслась на дорогой курорт где-нибудь в Тихом океане.
Стены между окнами покрывали большие зеркальные плиты, занимающие всю площадь от пола до куполообразного потолка. Я стояла как раз напротив такой стены, но не могла разглядеть собственное отражение, как будто его застилал туман.
Но вот что-то произошло. Словно чья-то неведомая рука смахнула пыль с зеркальной глади, и я увидела девушку, застывшую напротив меня.
Среднего роста, стройная, я бы даже сказала худощавая. С непривычным голубоватым оттенком кожи и смутно знакомым лицом, на котором выделялись только глаза. С пышной шевелюрой цвета начищенной меди. Волосы окутывали ее до пояса, спускаясь рыжими струями вдоль груди.
Из одежды на девушке был лишь короткий топ да шорты из эластичного материала. Босые ноги утопали в ворсе ковра.
Незнакомка внезапно улыбнулась и небрежным движением откинула волосы назад. Вдоль ее руки на мгновение вспыхнул ряд серебристых чешуек, и я увидела, что уши у нее такие же, как и у меня теперь.
Неужели я выгляжу точно так же? Мило, конечно, но странновато…
– Привет, – проговорила она, глядя куда-то сквозь меня, – я Эмитьянна Эйвери Дизраелли, для родных и друзей просто Тьяна или Ти. И если вы сейчас смотрите эту запись, значит, я умерла.
Я вздрогнула.
Эта девушка не была моим отражением в зеркале. Нет, это была настоящая Эмитьянна, в теле которой я оказалась каким-то чудом. И сейчас я просто смотрела запись, которую она сделала.
– Для начала я должна извиниться за то, что втянула вас в эту историю, – продолжало видение, – но выбора у меня не было.
Мой отец, Фредерик Дизраелли – заместитель посла Гораукана на территории звездной системы Проктор. Несколько циклов он финансировал тайную лабораторию профессора Бергмана по созданию особого вещества – апейрона. Оно предназначалось для телепортации астральной энергии, так называемой «души». Его собирались использовать для исследований глубокого космоса, но еще не успели опробовать в полевых условиях, когда я стащила у отца ключ от лаборатории.
Наши ученые, а вслед за ними и правительство, решили, что дешевле отправлять через миллиарды парсеков «души» астронавтов, а не их самих, чтобы они вселялись в тела аборигенов и изучали обстановку на планетах изнутри. Это выгоднее, чем каждый раз посылать корабли с оружием, десантом и поселенцами, которые через раз исчезают бесследно в глубинах космоса.
Но пока эксперимент действует с точностью наоборот. «Души» подопытных исчезают, замещаясь чужими. Возможно, его скоро прикроют.
Лаборатория полностью частная и находится на территории нашего фамильного особняка на Гораукане. Она засекречена, как и все в Конфедерации, от шпионов Земного Альянса. Но на самом деле разработка телепортатора была лишь прикрытием для другого проекта. В этой лаборатории изучали меня.
Еще в детстве я обнаружила, что умею читать мысли. Может, это последствия экспериментов, которыми была занята моя мать во время беременности. А может, виновата кровь отца, получившего в свое время ударную дозу космической радиации.
Суть в том, что таких, как я, больше нет ни в Альянсе, ни среди конфедератов. О моих необычных способностях знал только ограниченный круг доверенных лиц. Но каким-то образом информация попала в чужие руки.
Профессор Бергман пытался создать лекарство, которое бы гасило мою телепатию, а заодно и понять принцип ее действия. Ему удалось сократить радиус восприятия почти в два раза, но я обманула, сказав, что теперь слышу мысли только тех, кого вижу.
Еще подростком я поняла, что мои способности нужно хранить в секрете, и стала хитрить. Повзрослев, научилась включать и отключать телепатию, выбирать, кого и когда слышать, но даже родителям этого не сказала.
Сейчас на моем мнемочипе хранятся тайны, от которых зависит будущее Галактики. Есть определенная группа людей, которая заинтересована в глобальной войне между Альянсом и Конфедерацией. Уличить их в этом или что-то доказать я не могу, потому что случайно подслушанные мысли не являются доказательством.
Вот уже несколько раз меня пытались убить. Вначале это было похоже на несчастные случаи. Но в последнее время эти «случаи» участились и явственно говорят о чьем-то вмешательстве. Кто-то серьезно настроен избавиться от меня.
Я не знаю, кто этот враг, слишком много подозреваемых. Наша служба безопасности сбилась с ног. Родители всеми силами пытаются защитить меня, но я не могу бежать вечно. Однажды, «они» достанут меня.
Именно поэтому я воспользовалась отцовским ключом и украла из лаборатории образец апейрона. Никто не знает, что его взяла именно я, мне удалось предоставить алиби, меня даже не подозревают. Чтобы активировать астральную телепортацию, нужно всего лишь ввести его в мозг. Но я решила, что сделаю это только в минуту смертельной опасности!
Вы должны меня понять и простить. Я устала жить под круглосуточной охраной, в титановом бункере под землей, где даже вид из окна – всего лишь трехмерное изображение, – и она махнула в сторону окон, за которыми на легком ветерке трепетали пальмовые листья. – Завтра мой отец летит с посольством на "Гермес" – космическую исследовательскую станцию, принадлежащую конфедератам. Я попрошусь с ним. Думаю, сектор посольства Гораукана охраняют с особым тщанием, так что вряд ли мне что-то грозит. Но на всякий случай оставляю эту запись и беру с собой апейрон.
В общем, если вы сейчас смотрите на меня, значит, мои надежды не оправдались. Но не судите слишком строго. Если мне пришлось воспользоваться апейроном, и вы очнулись в моем теле, значит, меня больше нет. Я только надеюсь, что в мое тело вселилась достаточно разумная особь.
Будьте предельно осторожны! Никому не доверяйте! Обратитесь к моим родителям – это единственные люди, которым вы можете доверять. И помните: в вашей голове находится нечто, за что вас, не задумываясь, убьют! Если вам будут доступны моя память и телепатия, вы поймете, о чем я.
Наверное, сейчас я должна попросить вас сделать все, чтобы предотвратить возможный конфликт. Но не буду этого делать. Просто живите. Постарайтесь прожить за меня то, что я не успела. Удачи!
Девушка резким жестом смахнула слезы, и сеанс связи оказался окончен. Зеркало подернулось серой дымкой.
Я же стояла, как громом пораженная.
Офигеть… Значит, мое попаданство – это не магия, не божий промысел, а научный эксперимент из будущего?
Что ж, версия с сумасшествием отменяется – уже хорошо. Но вот весть о том, что я теперь объект охоты неизвестных личностей, совсем не радует. Нет у меня ни желания, ни опыта играть в шпионские игры.
Собравшись с мыслями, я наконец огляделась.
Спальня исчезла. Теперь я находилась в бесконечном коридоре между огромных стеллажей, уставленных тяжелыми томами. Эти стеллажи уходили вверх и терялись в тумане, точно так же, как и по обе стороны от меня.
Похоже на гигантское книгохранилище.
В голове тут же возник ответ – это и есть хранилище. Виртуальное хранилище знаний, к которому Эмитьянна имела доступ. Вроде нашего Гугла. Именно так она представляла его себе.
Здесь я могу узнать о мире, в который меня занесло.
А заодно и о том, кем я стала.
Глава 5
Понадобилось несколько часов, чтобы я смогла впитать и осознать все, что произошло с человечеством за последние три тысячи лет.
Именно столько времени отделяло знакомый мне мир от 5386 года, в который меня занесло. Да, здесь использовался совсем другой календарь, но, как я поняла, разница была незначительная – в год всего несколько дней.
За прошедшее время человечество успело расселиться по родной галактике и освоить около десятка звездных систем, а также разделиться на два противоборствующих лагеря – Земной Альянс и Конфедерацию Свободных Планет.
В Земной Альянс входили несколько звездных систем, находившихся в непосредственной близости от нашей родной Солнечной системы. По какой-то прихоти то ли Мироздания, то ли Господа бога, во всех этих системах успешно прошло терраформирование, и люди получили новый дом, практически ничего не потеряв и не отдав взамен. Они остались такими же людьми, какими их знала я: никаких суперспособностей или экзотической внешности освоенные миры им не дали. А вот с конфедератами все вышло намного сложнее.
Чем ближе к центру галактики, тем выше уровень радиации – это даже я знала еще из школьного курса астрономии. А чем больше радиации, тем необратимее последствия ее влияния на живой организм.
Так получилось, что многие кислородные планеты с только-только зарождавшейся жизнью были открыты именно там, где такая радиация превышала земную норму. На таких планетах жизнь была еще в стадии бактерий и вирусов, но там в избытке хватало воды и кислорода – главного, что требовалось земным колонистам.
Первые экспедиции тратили десятки и сотни лет, чтобы добраться до этих планет. Улетали в основном те, кому нечего было терять. В самые отдаленные уголки Земля ссылала преступников, как когда-то правительство Англии отправляло в Австралию каторжников. Они везли с собой саженцы и семена, замороженные эмбрионы диких животных и домашнего скота в пробирках, крио-инкубаторы с птичьими яйцами и рыбью икру в специальных контейнерах.
На Земле сменялось несколько поколений, прежде чем такой космический ковчег достигал пункта своего назначения, если достигал. В пути все пассажиры спали в анабиозных камерах, кроме дежурной вахты, но и та менялась каждые два-три года.
Достигнув нового дома, люди начинали его осваивать. И вот тут-то их ждал сюрприз.
Вскоре стало понятно, что без поддержки с Земли невозможно долго сохранить технику в действующем виде. Ни топливо, ни запчасти не были бесконечными, какой бы большой запас не взяли с собой колонисты. Ждать помощи по сто-двести лет было просто бессмысленно.
Приходилось искать альтернативу привычным технологиям. Поселенцы поставили в приоритет сельское хозяйство и натуральный обмен, земные деньги ничего не значили на новых планетах, а вокруг поселений понемногу скапливалась заржавевшая техника, отработавшая свой ресурс.
А потом начались эпидемии.
В тот момент, когда люди вышли из космических кораблей, вдохнули воздух чужой планеты и испили ее воды, они впустили в свой организм миллиарды крошечных существ. Вирусы и бактерии, которые были здесь хозяевами все это время.
Несколько поколений и множество смертей были для человечества платой за возможность жить в новом доме. На каждой планете адаптация проходила по-своему, но нигде она не прошла бесследно.
Связь с дальними колониями прервалась почти на тысячу лет, а когда они снова были открыты, то представители Земного Альянса не нашли там людей в привычном понимании этого слова.
Они нашли там тех, кого теперь называли модификатами. И вселенная вновь разделилась на два враждующих лагеря.
Звездная система Альстерия, родина Эмитьянны, была одним из тех миров, где люди мутировали. Чистокровные земляне презрительно называли горауканцев синими ящерицами за цвет кожи и серебристый узор. А сами конфедераты считали, что это не мутация, а эволюция человеческого генома, и что так называемые «Хомо сапиенс» – на самом деле тупиковая ветвь.
Кстати, насчет конфедератов. Оказалось, что это объединение нескольких звездных систем, населенных модификатами – оппозиция Земному Альянсу. Вот уже две сотни лет они добивались, чтобы Галактический совет признал их мутацию эволюцией, а самим модификатам дал статус отдельной расы. Но земное правительство яростно противилось этому. Особенно после того, как новые люди основали конфедерацию и решили стать суверенными от Альянса. То есть отказались платить налоги Земному союзу.
Станция "Гермес", на которой я сейчас находилась, была объединенным исследовательским центром, где конфедераты пытались научным путем доказать обоснованность своих претензий. Отец Эмитьянны, Фредерик Дизраелли, был одним из его основателей; мать, Ванесса – генный инженер. Она смогла доказать, что изменения в ДНК горауканцев – ни что иное, как модификация, а вовсе не мутация, и передается она по наследству в неизменном виде – классический трансгенез.
Это были единственные люди, к которым Эмитьянна советовала мне обратиться. Бедная девочка, она никогда и не узнает, что они погибли вместе с ней.
Всю эту информацию я восприняла со стоической выдержкой, правда, мало что понимая. Все-таки мне повезло родиться человеком хладнокровным, с рациональным складом ума, иначе даже не представляю, как бы отреагировала.
Но у меня все еще оставалась куча вопросов.
Что за секрет узнала Эмитьянна? И действительно ли погибла из-за него? Или все же убрать хотели родителей?
А глобальное вторжение – это правда или плод юношеского воображения? Если тут скоро начнется война, я хотела бы знать заранее и успеть смыться в безопасное место!
И кто те загадочные «они»? Секта? Партия? Религиозное движение? Может, «маджестики», о которых упоминал Нурран? Почему они пытались убить Эмитьянну, а не похитить и извлечь информацию из ее… мнемочипа, если уж она так важна?
Если я смогу его активировать, то узнаю намного больше. Но недаром же говорят: многие знания – многие печали. Не будет ли попытка узнать чужие тайны смертельной для меня?
Набравшись впечатлений под завязку, я с облегчением отключила ультравизор и вернулась в суровую реальность, где меня уже ждал безвкусный обед.
Память Эмитьянны оставалась недоступной, лишь иногда бесконтрольно всплывали обрывки воспоминаний. Хаотичные и порой абсолютно бессмысленные, будто кадры из когда-то просмотренного и давно забытого фильма.
Но, немного поразмыслив над ситуацией, я решила, что даже в ней есть свой плюс.
Я нахожусь среди разумных существ, предками которых были люди, а значит ничто человеческое им не чуждо. К тому же на космической станции – перед глазами тут же возник летящий в темноте космоса вытянутый эллипсоид, ощетинившийся сотнями антенн и радаров – то есть в замкнутом пространстве, которое легко охранять. Ее название – имя одного из древнегреческих богов – давало надежду на встречу с соплеменниками, точнее, теперь уже бывшими соплеменниками, ведь в таком виде меня сложно принять за человека.
А еще у сурового следователя такое милое имя Дамиан Левицкий – здесь явно замешаны славянские корни, которые вряд ли могли прорасти где-то еще, кроме матушки-Земли. Так что есть все шансы встретить нормальных человеков. Только как быть с тем, что я сама уже не совсем человек, и с тем, что земляне таких как я считают вторым сортом?
М-да, перспективка хуже некуда.
А у этой Эмитьянны и жених имеется, и папа заместитель посла. Правда, папа уже покойный, а про жениха она даже не упомянула.
А еще ей всего двадцать пять лет – вся жизнь впереди. Точнее, это мне теперь двадцать пять лет, и это у меня вся жизнь впереди.
Сама Судьба дала мне шанс начать все сначала, так почему бы не воспользоваться им?
У меня даже мысли не возникло, что нужно признаться в подмене. Теперь-то я уже не сомневалась, что изображать амнезию было самым правильным решением за всю мою жизнь, и на том свете, и на этом.
Пока я считаюсь дочерью высокопоставленного лица, у меня есть хоть какая-то защита. Если станет известно, что я вселенка – никто не даст и копейки за мою жизнь! Или еще хуже – отправят в лабораторию, чтобы изъять мозг Эмитьянны на опыты. Ведь как ни крути, а тот "экспериментальный образец" апейрона подействовал: астральная телепортация состоялась.
В общем, пока есть возможность, буду лечиться, набираться сил и изучать этот мир. Встречусь с женихом Эмитьянны и ненавязчиво расспрошу о наших (теперь уже наших) отношениях. Пусть все думают, что я потеряла память – это заблуждение мне только на руку и не так уж далеко от истины.
Потянувшись, я поймала себя на том, что довольно улыбаюсь.
"Начинается новый день,
И машины туда-сюда", – возник в голове ненавязчивый мотив старой песни.
Меня охватило ощущение скрытой радости. Оно сдавило мне грудь и пузырьками шампанского пощекотало горло.
Да, для меня начинается "новый день" и новая жизнь!
***
Этой ночью я практически не спала. Все перебирала в памяти прошедшие дни, заново переживая и переосмысливая каждую минуту с того момента, как очнулась. И снова накатило ощущение, что это какой-то нелепый сон, навеянный дешевым голливудским блокбастером. Я все ждала, что вот-вот проснусь у себя в кровати, разбуженная трелью будильника. Но будильник все не звонил, а я по-прежнему лежала привязанная на больничной койке из будущего.
Лишь под утро забылась тревожным сном. Мне приснилась космическая станция – такая, какой я увидела ее в воспоминаниях Тьяны. Огромный эллипсоид, медленно поворачивающийся вокруг своей оси. Летящий в безмолвном пространстве космоса, ощетинившись антеннами и радарами, и ловя звездный свет в фотонные паруса…
Проснувшись, я поняла, что мой футуристический кошмар никуда не делся.
Что ж, иногда обстоятельства бывают сильнее нас. Но это не значит, что я опустила руки. Хотя, нырять в неизвестность тоже не лучший выход.
Новый день прошел незаметно. Я то болтала с дроидом, то бродила по Хранилищу знаний, то изображала наивную дурочку, выслушивая пространные лекции Нуррана, который пару раз заходил проверить показания приборов.
Маша оказалась отличным собеседником. В ее обязанности входило не только судно подносить, но еще и всячески отвлекать пациентов от их проблем. Правда, меня удивило, что за такой большой промежуток времени люди не изобрели андроидов, о которых столько писали фантасты в мое время. Но оказалось, что я ошиблась. Андроиды были, киборги тоже, но использовались для иных целей.
Маша объяснила, что андроиды – это практически люди, только созданные искусственно. Их использовали как носителей мнемочипов умерших людей, если родственники покойного хотели продлить его жизнь в новом теле. А еще как секс-игрушки, как пилотов и разведчиков в глубоком космосе и на дальних планетах, на рудниках, в реакторных отсеках – везде, где существовала опасность для человека.
Киборги же были машинами с развитым самообучающимся электронным мозгом, созданным по принципу человеческого. Многие из них ничем не напоминали людей, так что идея создать Терминатора в будущем не прижилась. Но все эти киборги и андроиды имели то, чего не было у технических дроидов – они обладали искусственным интеллектом.
Именно от Маши я узнала, что такое ботмобиль, в котором погибли родители Эмитьянны. Оказалось, это транспортные капсулы, которые используются внутри станции для перевозки людей и грузов. Они могут быть одноместные, двухместные, рассчитанные на большее количество человек и грузовые.
Но любым ботмобилем управляет искин – искусственный интеллект. Человеческий фактор практически исключен, не считая тех случаев, когда пассажиры сами переходят на ручное управление. Поэтому этот вид транспорта считался одним из самых безопасных, а уж ботмобиль заместителя посла – и подавно. Но кому-то удалось его повредить.
Я даже не сомневалась: такой вопиющий случай будут расследовать особенно тщательно, и мне еще не раз предстоит давать показания, которых у меня нет.
***
Вечером, как раз, когда я уже нацелилась на свой ужин, раздался звук зуммера, и над входным люком вспыхнул голубой огонек.
– Лирра Дизраелли, к вам гость, – произнёс незнакомый мужской голос, источником которого оказалась небольшая коробочка, висевшая на стене рядом с изголовьем. Она напоминала привычный домофон, оснащенный экраном. Сейчас экран был матово-серым, но это не помешало говорившему спросить меня:
– Вы готовы его принять?
– Кто это? – я поймала себя на том, что нервно комкаю край покрывала. Лоб покрылся испариной.
– Адъютант командора станции. Вы примете его?
– А кто со мной говорит?
– Баррес Эльян, – назвался незнакомец, – ваша охрана, лирра.
– И от кого меня охраняют? – поинтересовалась, не скрывая удивления. Нурран ни разу не обмолвился, что у меня есть охрана.
– Приказ командора. И следственный комитет считает, что так безопаснее, – уклонился охранник от прямого ответа.
Вот, значит, как? Там целый следственный комитет, а не один следователь.
– Так вы примете гостя? Мы проверили, он чист.
Не сдержавшись, я фыркнула.
Всегда раздражало это выражение. «Он чист»! Его что, помыться заставили? А до этого он был грязным?
Помнится, Эмитьянна просила никому не доверять, а командор в своем разговоре с врачом упоминал, что следователь ему не подчиняется. Не знаю почему, но к Нуррану и командору я испытывала доброжелательность, а вот этот охранник и следователь, которого я вообще смутно помнила, вызывали раздражение.
Но интересно, зачем командор – это типа здесь самый главный? – послал ко мне своего адьютанта? Может, стоит встретиться и спросить?
– Я согласна. Только дайте мне поесть спокойно.
– Так точно, лирра, – бодро отрапортовал лейр Эльян и отключился.
В динамике раздался щелчок, будто рацию выключили. Хотя, почему "будто"? Может, внутри станции как раз и пользуются старым проверенным GPRS или чем-то подобным.
Я подозвала дроида, безмолвно замершего в углу, и ткнула пальцем в "домофон".
– Это что за штука и как ею пользоваться?
– Стационарный интерком с функцией фоносвязи. Если желаете, могу зачитать подробную инструкцию.
– Нет, спасибо. Просто скажи, как его включить и выключить.
– Для ручного управления есть две кнопки с правой стороны. Зеленая – включить, красная – выключить, – начал дроид бесцветным механическим голосом.
– Интересно, и как я должна это сделать, если встать не могу?
– Для невербального управления произнесите команду четким голосом: "Гермес, включить интерком, включить изображение".
Эта консервная банка даже не сбилась, когда я влезла со своим вопросом. М-дя, техника на грани фантастики.
Передо мной на подносе уже стояла тарелка с желтоватым пюре, от которого поднимался легкий парок. На этот раз еда обещалась быть аппетитнее: поняв, что ничего другого, кроме невнятной кашицы мне не дадут, я попросила добавлять в блюда побольше специй. Ну вот, сейчас и попробуем.
Разочарование было вполне ожидаемым. Даже соль, перец и куча незнакомых пахучих трав не сделали эту гадость вкуснее.
Вытерев губы, поправив шапочку на голове и скрестив наудачу пальцы, я приказала интеркому включить голосовую связь.
– Лейр Эльян?
– Да, лирра.
Охранник отозвался так быстро, как будто только и ждал, когда я его позову.
– Мой гость еще не ушел?
– Нет, лирра. Я могу его впустить?
– Впускайте…
Я откинулась на подушки и изобразила на лице вселенскую скорбь. В конце концов, у Эмитьянны погибли родители, было бы странно, если бы гость увидел меня бодрой и полной сил. А все-таки странно, зачем командор прислал адъютанта, вряд ли узнать о моем здоровье.
